Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Вот он - Лори Такарада

лет в сорок

Дэвид Ганди, 188 рост
Ух, какое выражение!!!
Да и на всех фото он очень харизматичен...

@темы: мгновение, кадр, хомячьи замашки

---

Для инфы

prostopleer.com = pleer.com - www.ferra.ru/ru/techlife/news/2013/07/05/prosto...

Так что все треки с простоплеера - кирдык...

@темы: кстати...

---

Ностальгия-2: Jaedenar, Outlaw и...

Давным-давно, в далекой галактике на англоязычном сервере Jaedenar родилась гильдия Outlaw. И была она сплоченной, молодой, амбициозной... Но разработчики решили сделать русский WoW - и закончилось время БК вместе с гильдией.

В общем - если вдруг, кто-то, случайно опознает, что был в этой гильде - буду рада вспомнить общие походы...


(R) Luthunt/Lutik

@темы: видео, мгновение

---

Это и мое детство

02.07.2013 в 16:34

Пишет  Б. и Д.:

Детство ))

@темы: видео, хомячьи замашки, надыбала у...

---

Напоследок по следам "Россыпи..."

 -~Selena~-, спасибо

@темы: мгновение, кадр, награфоманила по Skip Beat!

---

Россыпь радуги на черных крыльях (эпилог)

Фендом: СБ
Персонажи: Кёко, Рен, Яширо и другие
Жанр: романтика, драма, мистика, фентези
Рейтинг: предварительно R
Предупреждение: ООС (жуткий)

Все права у Накамуры, размещение кроме форума ЛМЕ запрещено.

Эпилог

Эпилог.


- Не скажу, что мне здесь комфортно…
- Но вы выглядите очень внушительно, - агнисор отвесил поклон, впрочем, не покидая радуги.
- Мне тоже очень лестно увидеть воочию то, что рассказывал Корн, - Такарада вернул вежливый поклон. – Но я думал, что мы немного разобрались.
- К-о-р-н… - голос сияющего создания был полон легкого восхищения. – Мы даже выучили его имя! Ведь он вернул нам Потерянное Дитя и защитил его. Но мы позвали вас немного по-другому поводу – ответить на вопросы и произнести просьбу.
Мужчина невольно вспомнил торжественный визит сразу пятерых гермесидов, врученный с сердечными заверениями свиток приглашения и карту мира эльфов, где предлагалось встретиться.
Устроившись на большом валуне, он прищурился на неожиданного собеседника:
- И что первым будет?
- Вопросы и ответы, - агнисор тоже уселся на радуге, закидывая ногу на ногу. – У вас ведь есть вопросы?
- Еще б их не было… - Лори хмыкнул и перебрал в уме то, что так и осталось для них загадкой. – Как вы узнали, что Корн и Кёко в опасности? Ведь вам никто не мог сообщить… - он осекся, когда агнисор изящным движением кисти предъявил ему черное перо.
- В тот раз, когда я общался с К-о-р-н-о-м, я попросил у него в уплату за информацию перо из его крыльев. Если быть точным – два пера. Он любезно предоставил мне право выбора.
- И что, вы, как те колдуны из сказок, по засохшим ворсинкам определили, что он в опасности?
Звонкий смешок заставил Такараду заинтересованно прищуриться.
- Нет, все гораздо проще! Потерянное Дитя ведь прикасалась к его крыльям! Там, где были ее пальцы, остались видимые нам метки – ведь она меняет магию, не принимая ее. Для нас черные крылья К-о-р-н-а усеяны радужными пятнами от ее рук. Если им обоим грозит опасность, пятна уменьшаются, так как К-о-р-н оттягивает магию, чтобы спасти Потерянное Дитя. Вот и все.
- Действительно – вот и все, - вновь хмыкнул мужчина. – Значит, вы защищаете их из-за того, что Кёко – Потерянное Дитя?
- Не совсем… - агнисор как-то неопределенно вздохнул и задумчиво проговорил, отбрасывая все формальности. – Скажи, сын принцессы, ты не задумывался о том, почему именно эльфы из всех пяти рас выбраны хранителями радужных стихий?
- Задумывался, - Лори рассеянно потянулся к карману за сигарой, но опомнился. – А также – почему эльфам запрещено любить, отчего крылья у них проявляются настолько редко…
- Вообще-то, эльфы были исконно крылаты. Крылья – символ того, что эльф имеет полную свободу своих сил и чувств.
- То есть?..
- Они – заснувшие боги-дети, - последовал еще один задумчивый вздох с радуги. – Как и мы все. У тебя вряд ли есть информация о таком далеком времени, как Раскол, верно? Когда-то все миры обладали магией в равной мере. И каждая из рас имела свое назначение. Однако, именно эльфы оказались более честолюбивы и жадны. Они стремительно развивали свои способности и в какой-то момент перестали контролировать, сколько магии поглощают. Попытавшись объединить все миры в один, они настолько нарушили баланс сил, магии и стихий, что произошел Раскол. Мир, который находился в центре радужного кольца, оказался уничтожен, однако его обитатели приобрели способность перемещаться между четырьмя мирами.
- Гермесиды… - пораженно протянул мужчина.
- Верно. Магия центрального мира не могла исчезнуть с уничтожением его самого, потому и переместилась в его обитателей. А по самой радуге сила начала распространяться не равномерно, а волнами, порожденными хаосом, которому эльфы в своем желании достигнуть всего и сразу придали дополнительную энергию. Результат ужаснул их самих – усиленные хаосом стихии вырвались именно туда, откуда и шло действие, то есть в мир эльфов. Погибло более двух третей населения… Там действительно был ад.
- Доигрались…
- Да. Но именно эльфы и попытались исправить ситуацию, пока мы лишь искали причины. Так как именно из своих чувств они черпали подпитку магии, увеличивая ее силу, то и запретили их самим себе. И в первую очередь под запрет попала именно любовь, как самое сильное чувство, которое может как разрушать, так и созидать. Укротив первое поколение эльфов волшебством, сильнейшие маги также нашли способ удерживать прорвавшиеся стихии радуги – создав связь их с каждым жителем своего мира. В том, в ком жажда чувств была сильнее, просыпалась настроенная магией программа слияния со стихией – и эльф становился Хранителем, остальные же, по той же программе, «успокаивались» - желание чувств подавлялось управляемой магией стихий. Таким образом сразу убивались два зайца, как говорят в твоем мире: Хранитель менял свои чувства на чувство стихии и одновременно этим запечатывал вход хаосу.
- Погоди, - Лори нахмурился, укладывая в голове услышанное, – я правильно понял, что чем эмоциональнее эльф…
- Чем более открыт он для чувств, тем больше вероятность того, что он станет Хранителем, если место свободно.
- И становясь Хранителем…
- Он рассеивает своим выбором и полученной силой чувства других, успокаивая общий эмоциональный фон и тем самым продлевая тот самый запрет на чувства, - собеседник немного покаянно вздохнул. – Кажется, получилось сложным для понимания, но я не могу иначе подобрать слова к тому, что чувствую всем телом…
- Да я понял в принципе… - Такарада потер лицо руками и предельно серьезно глянул на него. – Получается, Корн и тут нарушил все законы??
- Смотря с какой стороны посмотреть, - тот покачал головой. – Законы эльфов – да. Но ведь не он один такой. Поправке о полукровках – не более полутора десятков тысяч лет по твоему летоисчислению. Догадываешься, почему?
- Таких, как я, просто не было?
- Именно. Тогда еще были сильны запреты, хотя причина их к тому времени была тщательно сокрыта, чтобы не вызывать соблазнов. Однако, чем больше забывали эльфы о причине, тем быстрее росла вероятность того, что закон будет нарушен. Ведь любовь – одно из основополагающих начал во всех мирах. Как итог – начали появляться полукровки, дети людей и эльфов. Долгое время последние не хотели признавать этого факта, но… - в голосе агнисора послышалось веселье, - около девяти тысяч лет назад полукровки, объединившись в клан, пробрались в мир эльфов, захватили одно из королевств и почти месяц удерживали дворец, требуя равных прав с эльфами.
- А какое именно королевство?? – неожиданно заинтересовался Лори. – Уж не Шестое ли??
- Нет, второе, насколько мне известно…
- Тц, а я уж обрадовался, что нашел, откуда уши растут.
- Чьи?
Мужчина состроил серьезное лицо, хотя так и подмывало снисходительно улыбнуться на изумленный голос:
- Неважно. Я правильно понял, что то, что эльфов-нарушителей становится больше, свидетельствует о том, что все возвращается на круги своя?
- Не совсем, - после непродолжительной паузы проговорил агнисор. – Скорее, радуга стремится выпрямить свое течение, нарушенное когда-то. И твоя мать, принцесса, и К-о-р-н, принц-влюбленный крылатый Хранитель, и сотни других эльфов, которые обнаружили, что любовь может подарить гораздо большее, чем трон и богатства – все они своими чувствами сглаживают ошибки, допущенные предками.
- Не совсем понимаю…
- Магия, - развел руками собеседник. – Ведь полукровки все обладают магией, причем немалой силы. То есть в человеческий мир, лишенный магии когда-то благодаря эльфам, полукровки возвращают ее своим рождением. И с каждым разом ее становится чуть больше.
- Все стремится к равновесию, - задумчиво вздохнул Такарада, оглаживая свои усы. – Главный принцип жизни.
- И миров. Потерянные Дети – это все то же равновесие нашего мира. Радуга переливается, качается, набегает волнами, но стремится к тому, чтобы неторопливо и размеренно течь через все миры. Теперь понимаешь, почему мы, рискуя собой, взялись защищать К-о-р-н-а и К-ё-к-о?
- Ого, вы даже запомнили и ее имя?
- Не придирайся к мелочам, сын принцессы, - отмахнулся агнисор. – Мы и твое имя знаем, Т-а-к-а-р-а, просто все они для нас сложны к произношению. Мы вкладываем в имя полную суть того, кто его носит, а такие короткие имена вводят нас в замешательство. Но мы стараемся, учимся и развиваемся, чтобы, когда эльфы вновь «проснутся» и развернут свои крылья, мы смогли направить в мирное русло их жажду магии.
- Ну, насколько я понимаю, пока им это не грозит, - хмыкнул Лори, складывая руки на груди. – Они до сих пор нервно вздрагивают при упоминании шестого Хранителя и явно примут еще один указ о недопустимости любви на его примере.
- Не в первый раз, да, - в голосе его собеседника слышалась улыбка. – Главное, что К-о-р-н сейчас в силе, хранит свою стихию, оберегает нашу К-ё-к-о и готов любить ее, пока жив. Ну и разумеется – их дети.
- А? – кивающий словам мужчина замер.
- Их дети, - повторил сияющий гость. – Мы возлагаем на них особые надежды, так как в наших летописях нет ни единого примера союза крылатого пробудившегося эльфа и Потерянного Дитя. Но если наши предположения верны, то в мире людей родятся маги невероятной силы и способностей!
Представив несколько копий Корна с огромным магическим потенциалом, Лори ощутил себя на краю пропасти:
- Ты… а вы там уверены, что эти маги не добьют окончательно равновесие миров?! Ведь если хоть один из них унаследует характер этого нарушителя законов, то… - он попытался подобрать подходящее слово, но тут агнисор развел руками:
- Вот тут мы плавно переходим к нашей просьбе тебе. Т-а-к-а-р-а, ты мудр, ты прожил немало лет, ты глава полукровок, ты знаешь обоих…
- Стоп-стоп-стоп, мне уже не нравится начало!
- Присмотри за ними, - последние слова прозвучали серебристым эхом. – Мы рассчитываем на тебя.
- Присмотреть?!!
- Если тебе нужна будет информация, любого характера, дай нам знать – мы всегда предоставим ее тебе. Клянемся.
- Да чтоб вам гоблинов в родословные!! – выругался Такарада, глядя на пустую радугу. – Да вы еще хуже, чем эльфы! Присмотреть?! Я вам всем что, нянька за этим эльфом!?? Вашу мать… - он обессилено прикрыл глаза рукой, чувствуя, как наружу просится истеричный смех от понимания – а ведь присмотрит. Сам, без всяких просьб и наград. Просто потому, что беспокоится за двух странных детей своих рас…

Большой кабинет был выполнен в мягких пастельных тонах, отчего зрительно, при солнечном свете, казался просто огромным, невольно наводя на мысли о собственном малом размере. Видимо, из-за этого ощущения Кёко и жалась к парню, немного настороженно рассматривая лепнину и расписной потолок.
- Зачем он нас позвал? – не выдержав, тихо проворчала она, вызывая нежную улыбку на лице парня.
- Сейчас придет и расскажет, - он прикоснулся губами к ее виску, чувствуя полное умиротворение в душе после всех перипетий последнего месяца.
- Это твое предвидение?
- Нет, обычная логика, - Кёко хихикнула и удобно устроила голову на его плече, наполняя душу тихим счастьем. – Раз позвал, значит, должен и сам появиться.
Словно в подтверждение его слов, дверь распахнулась. Пройдя по кабинету до стола и устроившись в высоком кресле, Лори с привычной царственной снисходительностью глянул на пару:
- Ну, не надоело тебе еще тут?
- Я слишком счастлив, чтобы огрызаться, - Корн безмятежно улыбнулся в ответ. – Но я отвечу на ваш вопрос – нет, не надоело. Я вообще тут обоснуюсь. Следить за радугой можно из любой точки четырех миров.
- Угу, особенно с твоими возможностями, - кивнул Такарада и потянулся за сигарой. – Юки получил от агнисор браслет защиты от возможных посягательство твоих сородичей.
- Да, он уже похвастался, - парень заинтересованно смотрел на него. – А что получили от них вы? – острый взгляд он встретил с широкой улыбкой и явным любопытством от любимой.
- Знание, - спустя паузу проговорил мужчина. – Ценное, интересное.
- Этим вы похожи на них, - Кёко чуть застенчиво улыбнулась. – Там информация ценится выше любой валюты.
Корн вспомнил собственную встречу, покосился на хмыкнувшего Лори и едва сдержал улыбку. «Значит, я правильно понял видение – он встретился с агнисорами. Да и тянет от него магией того места… Интересно о чем шла речь. Хотя – не интересно. Совершенно. Пусть хранит и дальше свой таинственный вид – он вполне заслужил это»
- Ладно, оставим в покое агнисор, - Такарада словно понял, отчего на красивом лице эльфа царит легкое снисходительное понимание. – Если уж ты, Корн, решил тут остаться, то я предлагаю вам обоим вернуться на работу.
- В агентство?!
Парень расплылся в ехидной улыбке:
- Я уже вижу заголовки на первых полосах газет – сенсация! Цуруга Рен не погиб, а отправился в тайный тибетский монастырь изучать основы телекинеза, телепортации, телепатии…
- И лекарства от наглости! – рявкнул Лори, заставляя девушку вжать голову в плечи. – Можно подумать, Цуруга Рен действительно существовал! – он раздраженно постучал необрезанной сигарой по столу, пытаясь успокоиться. – Ко мне обратился один мой старый знакомый, хочет снять сериал в стиле «Кошмара на улице Вязов». И ему нужен актер. Чем менее знаменит, тем лучше.
- Новое имя? – хмыкнул Корн. – Но…
- Новые имена вам обоим.
- Я тоже там буду сниматься?? – глаза Кёко вспыхнули радостным огнем. – Правда?
- Ну, пока было заявлено только на одного актера-мужчину, но кто знает, вдруг и для тебя найдется роль, - Такарада полностью взял себя в руки, по-доброму улыбаясь ей. – Ну что, согласны?
- Да!
- С одним условием, - парень покрепче прижал к себе вскинувшуюся возлюбленную. – Мы не разлучаемся.
- Интересно посмотреть на того самоубийцу, который попробует это сделать, - в ответ президент откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. – Вы будете вместе.
- Я могу пока побыть якобы менеджером!.. Я справлюсь, честно!
- Я придумаю что-нибудь, не волнуйся, - он с уверенным видом покачал головой на предложение девушки и с невинным видом вскинул брови, замечая выразительный взгляд эльфа. – Вместе. Постоянно. С новыми именами. Согласен?
«И в чем подвох? Вот чую же, чую…» Подозрение перебивалось девичьими ощущениями удивленной радости и какой-то затаенной надежды, и Корн сдался. «Ладно, главное, что мы будем вместе. А если что – я придумаю какой-нибудь коварный план, от которого он трижды проклянет свою странную идею»
- Согласен.

- Вот и ладушки, - Такарада порылся в ящике стола и отправил в свободный полет к парню плотную папку. – Вот сценарий.
- Угу, - ловко перехватив добычу, тот щелкнул замком на обложке и с нежной улыбкой передал папку Кёко, любопытство которой чувствовалось даже не эмпатами. – Значит, мы свободны?
- До дня собеседования, - строго напомнив, Лори провел взглядом обнявшуюся пару и потянулся к трубке телефона. – Какой недоверчивый… - дождавшись ответа в динамике, он заговорил. – Хашимото-сан, это Такарада. Не помешал? Ага… В общем, я нашел тебе актера. Американец, зовут Каин Хилл. Нет, по-японски не говорит, но не переживай, с ним будет Сецука, - на его губах появилась злорадная улыбка от представления, как среагирует на это Корн, - его сестра и менеджер, которая свободно говорит на нашем языке. Да, сценарий я передал ему, отправился изучать. И еще, Хашимото-сан, Каин немного мрачный, неформальный, но ведь тебе такой и нужен для роли маньяка, верно? – выслушав благодарственную речь и попрощавшись, мужчина с довольным видом улыбнулся, глядя в закрытую дверь кабинета. – Да, иногда, эльфийские корни – это действительно неплохо. Особенно когда так хочется сделать безобидную пакость любимому актеру…

…Замок посреди древнего моря посветлел и пропустил сквозь свои полупрозрачные стены яркое искристое сияние радуги.


Конец.


Часть 23

@темы: награфоманила по Skip Beat!, Россыпь радуги на черных крыльях

---

Россыпь радуги на черных крыльях (продолжение 23)

Фендом: СБ
Персонажи: Кёко, Рен, Яширо и другие
Жанр: романтика, драма, мистика, фентези
Рейтинг: предварительно R
Предупреждение: ООС (жуткий)

Все права у Накамуры, размещение кроме форума ЛМЕ запрещено.

продолжение 23

В какой-то момент Корну дико захотелось просто догнать бывшего менеджера и врезать, быстро, лихо и с нескрываемым садистским удовольствием – Юки-арре словно чуял слежку, периодически сворачивая во всякие подозрительные подворотни, резко перебегая улицу и упорно выбирая кольцевые ветки метро. Небо уже вовсю светлело, когда шатен, наконец, пересев на очередной станции, не стал выходить через пару остановок, а поехал дальше.
«Значит, все-таки домой…» парень, стоя в углу вагона, не сводил взгляда с опустившегося на скамью гермесида. «И вид же такой, словно из него стержень вынули – вон, как осунулся… Зачем же ты всю ночь крутился по городу, если не видишь меня?!»
- Конечная, - приятный женский голос заставил сидящего Юки-арре вздрогнуть, будто бы ото сна, и поспешно подняться на ноги. – Просьба всем покинуть вагоны. Спасибо, что воспользовались нашим метро.
Шатен, выйдя на улицу, поежился от прохладного утреннего воздуха, с явной тоской глянул на стоянку такси, но развернулся и двинулся по улице. Следуя за ним, Корн оглядывал район, пытаясь сообразить, в какую сторону они направляются. По всем признакам выходило, что за город.
Возможно, будь у Юки-арре деньги, путешествие вышло бы короче – на исходе третьего часа пути пешком парню всерьез надоело себя уговаривать подобным образом. Нетерпение, которое обуревало душу последние двое суток, сводило с ума, натягивало до предела и без того напряженные нервы и яростно требовало выхода. Преодолеть с десяток метров, разделяющих их, схватить за плечо, потребовать, чтобы гермесид не ходил кругами, а шел прямо туда, где…
«Где – кто? Я хочу верить, я жажду верить, что там Кёко… Но гоблин тебя побери, Юки, сколько ты будешь шататься по городу?! И эта печать молчания…» Эльф невольно вспомнил, как они спорили с Лори, распространяется ли печать только на способы выражения мыслей или же еще и на деяния. «… может, и прав Такара-дан, что, получив прямой приказ идти домой, Юки просто не сможет сдвинуться с места?..» Он проследил, как шатен пересек быстро мост через канал и начал спускаться по тропинке влево от основной дороги.
Корн почти не думал все эти дни о мести – надежда была слишком сильна и просто забивала любую попытку придумать достойное наказание предателю. Точно так же он не мог допустить и мысли сейчас, что все тщетно. Вернее, он допускал, но категорически отрицал это.
«Не может быть, не может!! Разве бы тогда Юки остался в Токио?! Ведь здесь бы его ничего не держало… А что его держит сейчас?..» Отчаянье на какое-то мгновение охватило его настолько, что захотелось вновь завыть от безысходности. «Что если он действительно просто привязан к месту… не знаю, к какому-либо месту?! Штаб-квартира гермесидов, в конце концов, которые его тут прикрывают!.. Но тогда – почему они не дежурили где-нибудь рядом с особняком? Мы ведь проверили – никого не было там, когда Юки покинул дом!» Он невольно огляделся, внимательно проверяя почти пустые улицы на предмет магического присутствия. «Никого же нет!..»
Фигура Юки-арре удалилась настолько, что стала совсем маленькой, и парень прибавил шагу, не выпуская цель из вида. Сбоку мерно шумела вода, звук которой начал постепенно успокаивать мятущуюся душу, и когда завиднелись аккуратные коттеджи пригорода, Корн успокоился полностью, вернув себе хладнокровное чувство охотника, идущего по следам цели. Нервы остались позади, и теперь он был увлечен стремлением добраться. А потом уже… Разбираться. Это всегда успеется.
Коттедж, к калитке которого свернул шатен, ничем абсолютно не выделялся среди своих соседей – таких же двухэтажных домов справа и слева. Разве что палисадник у него был… более зеленым и цветочным.
Юки-арре неожиданно замер на пороге, словно боясь войти. Рука, занесенная над ручкой двери, едва заметно дрожала.
«А вот это уже интересно – он опасается того, как его встретят после такого долгого отсутствия? А мне тогда как быть? Войти с грохотом или тихо?» Парень быстро окинул взглядом дом и, стараясь не шуметь, двинулся в обход. Задняя дверь обнаружилась на своем логичном месте и почти не скрипнула, когда он отворил ее и шагнул в дом.
Тишина настораживала, но нос внезапно уловил чарующий аромат кофе, на который мгновенно отозвалось слюноотделение. Сглотнув, Корн прикинул, что так пахнуть может только с кухни, но откуда-то из-за стены донеслось приглушенное:
- Я вернулся…
«Я тоже» недобро усмехнулся он и зашагал на голос.
Коридор вывел в комнату, совмещавшую, по западному образцу, прихожую и гостиную – пару кресел, диван, журнальный столик, плазменная панель телевизора в углу. Сам шатен стоял посреди комнаты, глядя на лестницу, ведущую на второй этаж:
- Ты дома?
- С возвращением, Яширо-сан!.. – по ступенькам зашелестел звук босых ног…
… Даже если бы сейчас под ногами парня разверзлась бездонная смертельная пропасть, он бы не смог сдвинуться с места, расширившимися глазами следя, как по лестнице спускается невысокая рыжеволосая девушка. Сердце, вроде едва живое, внезапно ударило в груди так, что он на мгновение просто оглох.
- Вас не было долго… - словно ощутив его взгляд, она обернулась и застыла, удивленно и немного испуганно глядя на эльфа.
«Она видит меня, но…» Страх ледяными лапами сжал бешено стучащее сердце. «… не узнает..? Боится?! Нет, не может быть!! Она не могла меня забыть!! Ведь к Юки обратилась – Яширо-сан!! Тогда почему она так удивленно смотрит на меня?! Почему..??»
Он сделал шаг к девушке, и тут же ее глаза вспыхнули такой искренней радостью, что все сомнения испарились, как роса по утру:
- Корн!!
В следующую секунду Корн осознал, что уже обнимает сияющую рыжевласку, которая с тревогой и нежностью заглядывает ему в лицо:
- Что с тобой случилось? Твои крылья стали черными – я даже испугалась немного!
- Я…
- К… Корн… - шелестящий шепот заставил его поднять голову к Юки-арре, который, буквально посерев, выпрямился, насколько мог и устремил взгляд пустых глазниц на место рядом с девушкой. – Я…
- Все в порядке! – Кёко обернулась к шатену. – Спасибо, Яширо-сан!
«В порядке? Да его сейчас кондратий хватит!..»
Гермесид внезапно сгорбился, опустил голову, шагнул к креслу и почти рухнул в него:
- П…п…
От девушки, вжавшей голову в плечи, повеяло такой виной, что Корн инстинктивно обнял ее, желая защитить, и только потом понял, что в принципе, угрозы как таковой нет.
- Это ты так его?.. – вопрос был чисто риторическим, но Кёко скупо кивнула:
- Я не специально… Я ж не знала…
- Погоди, - он прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Получилось не сразу – теплота и любовь, которые излучала бывшая актриса, не хуже солнечных лучей гнали всю тьму из души, а заодно и мысли. Не хотелось ни думать, ни анализировать – главное, что Кёко была жива, была с ним, любила его… После пары усилий, голова чуть прояснилась. – Что все-таки произошло?
- Яширо-сан ничего не скажет, - она тихо вздохнула и высвободилась, вернее, попыталась – парень обнаружил, что руки зажили своей жизнью и не собираются отпускать любимую из своих объятий. Видимо, это поняла и девушка, прекратив попытки отстраниться. – Понимаешь…
- Я… принесу кофе, - шатен скованно и немного неуклюже поднялся и направился туда, откуда пришел эльф.
- Не сердись на него, - Кёко, дождавшись, пока они останутся одни, опустила голову. – Это я виновата… - «Угу, во всем, во всем! Любимая, ну кто бы сомневался, что ты не возьмешь на себя вину…» - Я ведь помнила твое предупреждение, но внезапно позвонил Яширо-сан. Он был взволнован, сказал, что дело касается тебя… Я даже не подумала о том, что по его мнению я должна считать его мертвым… - она снова вздохнула. – Я просто испугалась за тебя, ведь Такарада-сан говорил, что эльфам нельзя любить и что тебя ждет наказание, если узнают. Потому и побежала на встречу с Яширо-саном… Мы встретились в скверике неподалеку от особняка. Он действительно был взволнован…
- Он был один?
- Да, - девушка немного удивленно глянула на прищурившегося Корна. – Он сказал, что тебя считают заколдованным, спросил, что я думаю по этому поводу…
Он скосил взгляд на появившегося с подносом Юки-арре, который опустил принесенные чашки и кофейник на столик и выпрямился, с бесстрастным лицом слушая Кёко.
- … Я честно сказала, что у меня нет никаких способностей, и я просто люблю тебя. Но тут появился еще один мужчина, подошел к нам, улыбнулся, сказал, что это всего лишь недоразумение… - она запнулась и как-то странно глянула на затаившего дыхание парня. – А потом я умерла.
Наивная простота, с которой были сказаны эти слова, ударила его тараном. Тут же следом пришли страшные воспоминания о жутких свидетельствах, и на мгновение взгляд заволокло серой пеленой ярости.
Наверняка, если бы Юки-арре имел зрение, то сейчас бы на нем не было лица под бешеным взглядом эльфа. Но мужчина лишь мучительно скривился, глядя на объясняющую девушку, и Корн глянул сам на нее.
- Было очень больно, но потом я вспомнила, что ты ведь обещал вернуться, и испугалась, что не найдя меня, ты начнешь делать глупости. И открыла глаза, - в девичьем голосе послышалась растерянность. – Я не очень помню точно, что произошло потом, лишь когда Яширо-сан что-то попытался крикнуть, я попросила его, чтобы все, что случилось, осталось между нами…
«Вот так просто – попросила. И наложила печать молчания…»
- Потом уже мы пришли сюда. Правда, сначала он отнес мою футболку и амулет куда-то, а потом уже… - Кёко виновато покосилась на парня из-под челки. – Прости, я должна была догадаться, что ты не будешь знать, где я. Я не думала, что Яширо-сан не сможет говорить… и просто ждала тебя тут.
- И я пришел, - он с силой обнял ее, прижимая к себе и вдыхая ее запах вперемешку с ее эмоциями. Эта смесь сводила с ума и так взволнованную душу и давала такие силы надежде, что дыхание начало перехватывать. – Теперь все будет хорошо.
«Итак, какой-то другой гермесид… Стоп, Адеида говорила о пятерых – Юки прятался здесь, двое в таверне, одного я убил там, на площади… Пятый. Он погиб»
- Что стало с тем, кто посмел тронуть тебя?
- Я… - Кёко пожала плечами и тихо проговорила. - Я его сожгла, похоже… Я не помню точно, но когда потом осмотрелась… там было пятно и тень…
«Магический парадокс агнисор?! То есть то сияние магии, которое я видел, способно, выплеснувшись всей силой, просто уничтожить физически врага?? Фигасе…»
- Правда… от этого немного не по себе, я совсем не хотела этого… - постепенно внешнее спокойствие сменялось раскаянием, которое было довольно знакомым.
- Это был враг, убийца, - в голосе эльфа звучало столько стальной уверенности, что девушка невольно уставилась на него. – И с твоей стороны это была самооборона.
- Но… - ее перебил звук дверного звонка. – Ой, кто-то пришел…
- Кто-то должен был прийти? – голос Юки-арре был полон подозрительности, которая мгновенно напомнила Корну старые времена. – Я открою.
- Это может быть Ияма-сан, наша соседка, - Кёко двинулась было за шатеном, но парень стремительно ее перехватил и решительно сунул за спину. – Корн!..
- Погоди… - душу огромной волной захлестнуло слегка подзабытое чувство предвидения, и мороз пошел по спине от внезапно вставшего перед глазами видения. – Юки!!!
Спустя секунду шатен, успевший открыть дверь, отлетел на лестницу от страшного удара и хрипло вскрикнул, когда в его грудь вонзилось сразу два меча, пригвождая его к деревянным ступеням.
- Яширо-сан!!! – пронзительный девичий крик был полон страха, который адреналином погнал кровь по телу эльфа.
«Гоблина с два!!» Он встретился взглядами с появившимся в комнате противником и оскалился:
- Какие люди в Голливуде…
- Корн-мори, - первый эльф, а за ним еще трое, вступившие следом, чинно поклонились. – Мы рады, что вы в целости и сохранности. Мы здесь, чтобы сопроводить вас…
- Завещание написали? – буквально прорычал парень и ударом ноги опрокинул журнальный столик. Разлетевшийся вдребезги керамический кофейник освободил коричневую жидкость, которая запятнала светлый ковер, обивку кресел и дивана. Не давая эльфам опомниться, Корн призвал силу, которая уже гневно бурлила в крови, и одновременно выпустил на волю все свои эмоции.
Люстра под потолком осыпала сверкающим хрустальным дождем пригнувшихся от неожиданности врагов, а тонкие, словно щепки, капли кофе беззвучно вспороли воздух, нанося множество мелких болезненных и кровоточащих ранок незваным гостям.
- Агх…
- Убирайтесь, пока живы, - лютая ярость уже вовсю плескалась в горящих синих глазах парня, который опасно покачал в руке появившуюся пику. – Дважды предлагать не буду.
- Корн-мори, вы в опасности, - самый первый эльф все же выпрямился, являя перекошенное в недоброй гримасе лицо. – Нас предупредили об этом.
«Предупредили?!» Взгляд метнулся к Юки-арре, безжизненно пригвожденному к лестнице, и холодное понимание лишь подбросило дров в пламя гнева. В одно стремительное движение парень оказался в углу, распахивая крылья и закрывая собой бледную Кёко.
- Ну если предупредили – вперед, господа, - его голос был обманчиво спокоен. – Посмотрим, сколько из вас сегодня станут тут привидениями.
- Сопротивление бесполезно, Корн-мори, - к эльфам присоединилось еще около десятка воинов, среди которых оказалось и двое гермесидов. – Колдунья должна умереть, а вы сможете освободиться от ее чар с помощью очищения. Если бы мы раньше знали, что предатель жив…
- Выстрел!.. – горячий шепот за спиной сработал, как спусковой крючок – Корн в мгновение ока взмахнул перед собой пикой, и арбалетный болт ушел в боковую стену.
- Вам что, приказали взять меня живым, но не целым? – его усмешка была полна едкой злобы. – Ужас, ужас, до чего докатились эльфы… Вот только – вы уверены, что сможете?
Он видел, как сразу три арбалета упираются ему – нет, не в грудь, в ноги и крылья, и пошевелил пальцами, пытаясь дотянуться до воды, которая была в кофейном пятне.
«Давайте же, давайте, шагайте прямо в пятно… ЕСТЬ!!»
Третий с арбалетом словно чуял неладное, и когда два ледяных пика пронзили двух стрелков, он резко отскочил назад и тут же, не целясь, спустил курок.
По крайней мере так показалось парню, который в страхе вновь потерять любимую раскинул руки, полностью закрывая ее. Но стрела так и не сорвалась с приклада.
- Что за!.. – нападавшие инстинктивно шарахнулись от здоровенного темно-рыжего пса, который с утробным рычанием мертвой хваткой вцепился в руку стрелка. – Убейте его!!
Отвратительный хруст ломаемой кости сопроводил длинный вопль боли и страха, а затем пес стрелой метнулся к удивленному Корну и у его ног развернулся к врагам с оскаленной пастью.
- Откуда он взялся?! Разве тут он был?!
«Действительно, какого гоблина?! Хотя – сейчас главное неожиданность!» Парень крутанул в руке пикой, и сотня острых небольших шипов выросла из мокрого ковра, калеча растерявшихся от неожиданности противников.
- Заклинаниями бейте, идиоты!..
«Я должен суметь закрыть нас, должен…» Он мгновенно выставил вперед пику поперек ударам, но летящие боевые огни разлетелись искрами, даже не добравшись до предполагаемой границы щита.
А затем на всех словно опустилась невидимое тяжелое одеяло, от которого Корн досадливо отмахнулся. «Опять Такара-дан со своими шуточками… Стоп, Такара-дан?!»
- Советую иномирцам опустить оружие, - голос Лори звучал деловито и серьезно. Сам он, появившись между сражающимися, откинул на плечо правую полу длинной, до пят, мантии шафранового цвета и сложил руки на груди. – Это мир людей, находится под нашей юрисдикцией, - с каждым словом рядом с ним из телепортов появлялись все новые и новые люди, и парень внезапно осознал, что это все – полукровки. – Согласно договоренности, никаких крупных конфликтов, кроме как один на один, здесь не допускается. Поэтому, если вы не хотите иметь дело с нами, советую опустить оружие и убраться отсюда в свой мир.
- Такара-дан, - на лице предводителя нападавших появилась холодная улыбка, - вы полукровка…
- Вот именно. И стоящие рядом со мной – тоже. Хотите проверить, могут ли эльфы и гермесиды выстоять против магии стольких полукровок? – кажется, Такарада пенял заигравшихся детей – настолько его тон был невозмутимым. – Мы запросто вам продемонстрируем это.
От уверенности, веявшей от его фигуры, некоторые из эльфов попятились.
- Мы пришли за Корн-мори и…
- Вы глухие? – теперь уже устало поинтересовался президент агентства талантов, в то время как его спутники вскинули руки в готовности магических ударов. – Вы нарушили закон. То есть вы сейчас вне закона и с вами можно поступать так, как нам заблагорассудится. И мне плевать на то, зачем вы пришли сюда. Хотите разобраться с Хранителем – ждите, пока он вернется в мир эльфов и разбирайтесь там. Но здесь мы не допустим этого. Это – наш мир.
Последние слова прозвучали настолько жестко, что даже Корн опустил руку с пикой.
«А ведь он силен… вернее, он прав – если сейчас все эти… одиннадцать полукровок выдадут по одному удару, проще будет отправить заказчику фотографии с места, чем отскребать остатки от стен… Но, гоблин вас побери, что вообще происходит?! Как они нашли нас? Кто заказал меня опять?!»
- Мы действуем от имени семи королей, - эльф-предводитель угрожающе прищурился, явно не собираясь отступать, - и не допустим, чтобы…
Яркие вспышки вызвали у парня новую попытку защитить Кёко, дыхание которой он чувствовал крыльями. Однако, рассмотрев новоприбывших, он беззвучно застонал и покрепче сжал древко своего оружия. «Еще одни гермесиды…»
- О, кажется, баланс меняется… - злорадные усмешки противников начали спадать, когда три новоприбывших гермесида синхронно заговорили:
- Нашими устами раса агнисор объявляет о том, что Потерянное Дитя, известное в этом мире как Могами Кёко, и Хранитель шестой радужной двери, известный в эльфийском мире как Корн, с сего момента находятся под защитой Высшего и Старшего советов агнисор. Любая попытка принести им вред будет расцениваться Высшим и Старшим советами как нападение на представителя агнисор и вызывать соответствующую реакцию.
«Кажется, мне придется пожертвовать еще парой перьев…» Ощущая всем телом изумление и шок от присутствующих, Корн внезапно осознал, что все, бой закончен – вряд ли агнисоры решились бы просто на предупреждение или, не дай боги, блеф. А значит…
Вывалившийся из портала еще один эльф, совсем подросток, испуганно икнул, узрев в какой компании оказался, затем сглотнул и попятился:
- И-именем с-семи королей!..
- Дитя, что ты здесь забыло? – с отеческой заботой поинтересовался Лори, нарушая всеобщее выжидательно-удивленное молчание.
- Приказ свернуть миссию вне зависимости от результата и срочно вернуться! – ободренный тем, что никто не стал на него нападать, юный гонец развернулся к эльфам и тут же добавил, понижая звенящий от восторженного страха голос. – Там такое творится! Сотни агнисор!! И все с оружием!!

За эльфами, с каменными лицами молча покинувшими дом, ушли двое гермесидов от агнисор и почти все полукровки, предварительно перекинувшись парой слов со своим главой. В разгромленной гостиной остались «виновники торжества», посланник, Лори, трое полукровок и пес.
- Итак, - Такарада развернулся к эльфу, - ты доволен? Взбаламутил кучу рас, попрал все законы, устроил в нашем мире свои разборки с эльфами…
- Я старался, - невинно улыбнулся тот, распыляя пику и незаметно переводя дыхание. – Спасибо, Такара-дан, за очень своевременное появление.
- Ты… - мужчина скривился, глядя на вышедшую из-за крыльев девушку, и отвернулся к молча стоящему гермесиду. – Я прав, что на дверях дома была метка?
- Да, - кивнул вестник. – Маяк на входящих в дом. Они не знали точно, в каком коттедже, потому просто сканировали – человек или не-человек переступает порог. Как только Юки-арре вошел в дом, они выдвинулись на цель.
Напоминание о шатене заставило Корна помрачнеть. «Выходит, не я один следил за ним…» Взгляд метнулся к лестнице, но вместо ожидаемого тела было лишь темное, почти черное пятно на ступеньках и воткнутые в него два меча. «Значит, тело уже успели забрать гермесиды. Гоблин, даже попрощаться не дали…» Стало горько на сердце от потери, но ощущение теплой поддержки от внезапно прильнувшей к нему девушки немного притупило эту едкую горечь. «Прости, Юки, кажется, мы так и не успели поговорить и объясниться…»
- Значит, не мне одному пришла идея маячка… Умельцы, гоблин их за ногу, - недобро процедил Лори. – А у эльфов действительно сейчас агнисоры?
- Разумеется, - последовал еще один вежливый кивок. – Они никогда не выдают пустых угроз.
«Нехило…» Парень честно попытался представить, что за катаклизм творится сейчас в его родном мире, и ощутил благоговейный трепет. «Да, эти ребята слов на ветер не бросают – раз сказали, что каждый ребенок им важен, значит, будут защищать его везде…» Он покрепче обнял Кеко за талию и озадаченно прищурился, когда взгляд упал на сидящего рядом с ними пса:
- Кстати, а откуда собака?
- Я не собака, - ворчливо отозвался пес, заставив всех, кроме гермесида, вздрогнуть.
- Разговаривает… - изумленно выдавил один из полукровок.
«Вот именно – разговаривает!! Откуда в мире людей говорящие…»
- О таком мы обычно не распространяемся, - гермесид явно ощущал сожаление от раскрытой тайны. – Поэтому прошу, чтобы произошедшее осталось между присутствующими здесь.
- Если вы поясните, что же произошло, то мы можем и помолчать, - Корн не сводил взгляда с пса, который покосился на него самого и виновато прижал уши. – Погодите, вы хотите сказать… - эльф, почувствовав знакомые ощущения, стремительно повернул голову к лестнице и уставился на пятно, - Юки?!
- Яширо-сан?!
- Юки-арре?!
Пес опустил голову и чисто по-человечески вздохнул.
- В момент, когда мы получаем травмы, не совместимые с жизнью, перед нами встает выбор – или умереть или принять вторую форму, в которой выживаемость будет повышена, - посланник агнисор дождался, когда на нем сойдется большинство взглядов. – В данном случае Юки-арре решил, что такой вид принесет больше пользы, чем его смерть.
- Век живи, век учись, - Такарада достал сигару, покрутил ее в руках и уселся на диван, предварительно очистив его взмахом руки. – Такого я точно не предполагал…
«Стоп, так что, он живой?!» Взгляды синих и карих глаз встретились. «Живой… Живой?! Так это же в корне меняет дело!! Это же… Это же можно вернуть его!!»
- Так, как его назад превратить?
- Зачем? – почти все уставились на Корна, который кровожадно усмехнулся:
- Я хочу врезать ему, но бить собаку ниже моего достоинства.
- Я не собака, - неожиданно оскалился поднявшийся пес. – Еще раз назовешь меня собакой, ваше высочество, и я тебя покусаю!
- Никак.
- А? – парень глянул на гермесида, который лишь покачал головой:
- Вы не совсем, видимо, понимаете. Сейчас в той форме он умирает, то есть находится в момент смерти. Несколько секунд и умрет безвозвратно.
Ликование, которое охватило эльфа после понимания, что Юки-арре жив, немного поугасло:
- То есть он теперь будет жить в таком виде?
Гермесиды переглянулись, и он внезапно ощутил обреченность, повеявшую от пса.
- Может. Только сознание полностью станет звериным.
- Он перестанет осознавать себя, как личность? – недоверчиво переспросил Такарада и пораженно откинулся на спинку дивана, когда вестник кивнул. – И как скоро?
- Месяц, от силы два. И предваряя вопросы – никакая магия не остановит этого процесса. Вы же не можете остановить старость. Поэтому… - гермесид глянул на пса. – Идем, Юки-арре.
- Куда? – Кёко неожиданно присела и обняла бывшего менеджера за шею. – В Обитель?
- Именно туда, - с невероятным уважением поклонился ей гермесид. – Там он сможет дожить среди нас свои дни в разуме, а затем уйти за радугу.
Корн ощутил бессильную злость. «Такое впечатление, что всё против меня! Отобрали Кёко – вернул, но отобрали Юки!» Он глянул на пса, который со странным взглядом смотрел на него, и…
- Погодите-ка… Ты что, меня видишь?!
- Еще и слышу, - тот отвел взгляд, морща губы.
- Но ты же меня не видел!! – парень развернулся за ответом к гермесиду, который немного удивленно смотрел на обоих. – Объясните!
- Я не понимаю…
- Все просто, - тихо заговорила Кёко, вынуждая всех сразу умолкнуть. – Наложенная магия действовала на ту форму, в которой находился Яширо-сан. Чтобы она действовала и в этом облике, надо ее применить сейчас.
«То есть сейчас он даже рассказать может, как он решился на выманивание Кёко?»
Пес, словно услышав мысли, вздохнул и глянул на своего сородича:
- Найм-арре, я останусь.
- Ты потеряешь память.
- Я и так и так потеряю ее, что в Обители, что здесь, - если бы собачья физиология позволяла, Юки-арре бы язвительно усмехнулся. – Я остаюсь здесь.
- Это твой выбор, Юки-арре, - вестник едва заметно поклонился после минутной паузы. – Прощай.
Мягкое свечение портала сопроводило его исчезновение.
- Ты уверен в своем решении? – Лори выпрямился, а затем облокотился на свои колени, рассматривая пса, который переступил передними лапами и кивнул:
- Результат один и тот же, Такара-дан.
- Мда…
- Юки, зачем? - короткий вопрос, заданный Корном, породил звенящую тишину, в которой четыре пары взглядов сошлись на бывшем актере и бывшем менеджере. – Теперь ты можешь говорить, потому и спрашиваю – зачем?
Пес покосился на девушку, осторожно высвободился из ее рук и хмуро глянул на эльфа:
- Ко мне обратился непосредственно сам Антариан-эн. Сказал, что ты околдован, что это очень беспокоит его и Шестой королевский двор, так как ты начинаешь вести себя неадекватно. И что стихия на церемонии инициации может просто убить тебя… - он внезапно оскалился. – Ты же мне ничего не сказал!! Не доверился!! Называл другом – и молчал, что любишь!
Корн стиснул зубы, глядя прямо в карие глаза:
- А теперь подумай, что было бы, если б ты знал заранее. И с этим знанием предстал перед советом королей.
- Ты мог бы сказать потом!
- Ты мог бы прийти сначала ко мне! А уже потом идти и звонить Кёко!
- Сначала к тебе?! – злобно зарычал Юки-арре. – К тому, кто ни словом не обмолвился?!
- Юки, - зарождавшуюся ссору, которая неизвестно чем бы кончилась, прервал Лори, - ты не думал, что Антариан прав?
- Нет, - рыкнул тот. – Я помнил, что вы сами говорили – Кёко не обладает магией. А в таких вопросах я как-то доверяю вам больше, чем тому крысу.
- Хм, спасибо…
- Я просто хотел убедиться, что Кёко ничего не знает о… - пес бросил хмурый взгляд на Корна. – Но когда она сказала про свои чувства, я понял, что никакое это не колдовство, просто кто-то окончательно сбрендил.
- Что…
- Что произошло потом? – президент словно и не заметил попытки парня возмутиться.
- Потом появился Шессе-арре, хотя мы договаривались, что сначала я якобы усыплю бдительность Кёко… - гермесид прижал уши к голове уши и виновато глянул на внимательно слушающую девушку. – Я… я должен был предугадать то, что они замыслили, ведь помнил же о законах… но я всецело был занят той мыслью, что Корн влюблен, скрывает это и те последствия, которые могли бы быть в результате обнаружения этого факта… А когда Кёко упала, то… я был в ужасе. Не мог просто поверить… - он сдавленно кашлянул и опустил голову. – Шессе-арре начал говорить, что это было целью миссии, что теперь весь клан будет находиться в почете при королевском дворе, но тут из раны хлынул просто ослепительный свет, который буквально сжег его у меня на глазах. А потом возникло ощущение, словно я ослеп, а потом и сошел с ума, когда Кёко вдруг открыла глаза и села… Немного позже, когда понял, что произошло что-то невероятное, я отнес футболку и подвеску тем, кто ждал нас на условном месте. Если бы я не появился до полудня, они бы отправились на новую охоту за Кёко. А так, я принес им, сказал, что Шессе-арре погиб от руки колдуньи, а меня лишили силы…
- И они не потребовали других доказательств?
- Зачем? – пес немного гортанно рыкнул, словно попытался издать смешок. – Я же, благодаря кое-кому, был вне подозрений, ни сном, ни духом…
- Ну а ко мне почему не пришел сам? – Такарада вздохнул и подергал себя за правый ус. – Понимал же, что этот самый кое-кто с тебя шкуру спустит…
- Печать молчания, - хмуро пояснил Юки-арре. – Я должен был хранить тайну Кёко и того, что произошло там.
Взгляды сошлись на девушке, которая насупилась:
- Я же говорила – я не специально…
- Говорила, - кивнул Корн. – Итак, Такара-дан, вам нужна собачья шуба? Говорят, она хорошо помогает от старческого радикулита.
Кёко пискнула от испуга, когда в ее любимого мгновенно полетел магический огонь и одновременно с этим бросился пес, злобно скаля зубы. Мелькнувшая в воздухе пика отбила пульсар, а древко послужило прекрасным барьером для клыков.
- Вы что, перестали шутки понимать?! – парень одной рукой перехватил рычащего пса за загривок и бросил возмущенный взгляд на гневно нахмурившегося Лори. – Я же уже сказал, что для того, чтобы ввалить Юки, мне он нужен не в таком виде! – он, поднатужившись, поднял, как щенка, возмущенно задергавшего лапами Юки-арре.
- Это ты совсем страх потерял! – мужчина, поднявшись, с обличительным видом ткнул в него пальцем. – Тебе тоже было сказано, что нельзя вернуть его магией в ту форму!
- Мало того, - неожиданно заговорил один из спутников приятным высоким голосом, - он умрет в тот момент, когда вернется назад, - капюшон плаща съехал на спину, открывая женское красивое лицо.
- Вот именно…
- Джилли-сан?! – от удивления Корн даже опустил на пол пса, который тоже изумленно уставился на женщину. – Никогда не догадывался… - женщина загадочно улыбнулась. – Простите за мою невнимательность.
- Вот именно, невнимательность, - ворчливо отозвался успокоившийся Лори. – В общем, тупик, - он достал из-под мантии укутанный в платок шар и протянул его эльфу. – Держи. Юки ты нашел сам, так что это точно не мне. Ну а как распорядиться – сам знаешь.
Уютно устроившаяся в ладони сфера принесла смятение в душу.
«Отдать Кёко – и она будет жить столько, сколько и я… Но…» Взгляд упал на собачью лобастую голову. «… если бы можно было вернуть его в человеческий вид, то вполне хватило бы на обычную жизнь для него…» Парень опустил руку. После всего, что открылось за утро, он понял, что совершенно не хочет терять Юки-арре. Ненависть, которая совсем недавно давала возможность жить, куда-то испарилась, оставляя после себя горько-соленое послевкусие, словно на языке осел пепел. «Мне будет не хватать его подколок, его попыток что-то узнать, моих подшучиваний над ним… и уверенности, что он прикроет, если что, мою спину. Пока я сам буду сражаться за нас обоих… Гоблин, я идиот. Почему я усомнился в нем? Почему не подумал, что Юки меня не предаст?»
Взгляд пса, перед которым присел Корн, был немного удивленным, и эльф выдохнул:
- Прости меня. Я не должен был забывать о том, что ты мой друг.
Испуг, а затем радостное облегчение отразилось в карих глазах:
- Мой принц, не надо так пугать меня. А то точно решу, что смерть близка, раз ты просишь у меня прощения…
- Ты не собака, ты свинья, - с чувством произнес парень, едва сдерживаясь, чтобы не стукнуть его по лбу – настолько легче стало на сердце от понимания, что друг остался другом. – Такой момент испортил…
- Нет, а что?! За все десять с лишним лет, что мы знакомы, ты никогда серьезно не просил у меня прощения, а сейчас…
- А сейчас есть за что!
- Вообще-то… - осторожно протянула Кёко и невольно втянула голову в плечи, когда все глянула на нее, - его можно вернуть в прежний вид.
«ЧТО?!»
Мертвая тишина, возникшая после ее слов, разбилась тихим недоверчивым вопросом от Лори:
- Как? Моя магия не работает, эльфийская не работает, ты не можешь…
- При чем тут магия, Такарада-сан? – она глубоко вздохнула, словно огорчаясь от непонятливости. – Яширо-сан в какой-то мере – оборотень. Потому его можно назад по тому же принципу, - и девушка руками изобразила переворачивание. – Через голову.
- Корн, держи его, - в голосе было столько власти, что парень сначала обхватил пса за шею, а затем встрепенулся:
- Эй, погодите! А как же… - он, приподнявшись, сам замер, лихорадочно соображая. «Получается, если сейчас по совету Кёко мы сможем вернуть ему форму… То бессмертие, которое вернул мне Такара-дан… И которое я делал для Кёко!..» Девушка, поймав его взгляд, внезапно улыбнулась ему так нежно и уверенно, что сомнения растаяли. «Я… я придумаю что-нибудь, да? Придумаю! Честно!! Клянусь!! А сейчас… Я хочу, чтобы и он жил…» - Такара-дан, держите! Вы знаете, что с ним делать!
- Знаю, - деловито отозвался мужчина, который поймал переброшенную сферу, откинул отстегнутую мантию и развернул ткань, в которую был закутан мистический дар.
- Вы чего?! – Юки-арре, опомнившись от ступора, судорожно забился в руках эльфа. – Я же умру!! Вы что, решили меня убить!?
- А ты всерьез поверил, что я пошутил про шубу?? – Корн едва удерживал яростно сопротивляющегося пса, с трудом уворачиваясь от его клыков. – Гоблин, я тебе сейчас действительно шею сверну!! Да сиди ты тихо!!
- Агррр!! Убийцы!! – уже не стесняясь, заверещал гермесид, когда к парню присоединились двое полукровок, надежно фиксируя за лапы. – Такая ваша благодарность за то, что я сделал?!
- Переворачивай, - невозмутимо скомандовал Такарада, подходя и нависая над кучей малой. В его руках мягко переливалось и мерцало эльфийское бессмертие. – Даже и не думал, что смогу провести такой эксперимент…
Пес честно попытался воспротивиться, но три пары рук, подкрепленных магией, не дали ему никакого шанса – он вынужденно перевернулся через голову… и кровавый всплеск слетел с губ, забрызгивая все вокруг пятнами, пахнущими железом.
- …хр… гх…
«Боги…» Корн мгновение заворожено смотрел, как сквозь разломанные ребра видно пробитое мечом сердце, которое в последних биениях выталкивало из себя темно-алую кровь. Огромная волна дикой, ошеломляющей боли, смешанной со страхом, ударила с такой силой, что ему самому показалось, будто его собственное сердце пробивает чужой меч. «А ведь то же и от одежды Кёко чувствовал…» Мысль вернула самообладание, и он вскинул голову к замершему от увиденного Лори:
- Ну же!!!
Ослепительная вспышка заставила всех зажмуриться, и пришедшая некстати мысль о слепоте заставила парня чуть нервно усмехнуться – Кёко он точно будет видеть…

Когда на белого, но живого и здорового Яширо-сана накинули мантию Такарады, Джилли дернула за рукав девушку, которую оттащила во время разборок:
- Все, можешь открывать глаза, он уже не голый.
Кёко опустила руки и смущенно покосилась на мужчин, которые тоже прочищали глаза после сияния магии и жизни.
- Это удивительно… Просто удивительно… - Лори с интересом натуралиста рассматривал гермесида, потрясенного от факта, что не умер, и качал головой. – Все-таки, сколько ни живу, не перестаю удивляться тем чудесам, которые присущи нашим мирам. Дар стихии своему Хранителю, отделенный магией от его жизни, соперничает со смертью и залечивает раны… Удивительно…
«Похоже, в любой ситуации Такарада-сан, как и агнисоры, будет искать знание для себя» Она мысленно хихикнула про себя, встала и тихо скользнула к парню, который немного растерянно улыбнулся ей, с готовностью обнял и горячо, с каким-то возбужденным отчаяньем зашептал в макушку:
- Я его для тебя делал, но… Я найду другой способ, честно… Просто сейчас…
Он жив – закончила про себя Кёко. Да, Яширо-сан жив.
Радость, которая была скрыта в низком голосе, принесла нежность и гордость в душу, словно это сама девушка сделала нелегкий выбор, желая получить все и сразу. Пусть не так, как хотелось, но есть время и силы улучшить полученный результат…
- Корн, - она подняла голову и приложила палец к его губам, вынуждая замолчать. – Я же не могу принимать магию. А эльфийское бессмертие – это магия, - синие глаза округлились, а затем он бессильно закатил их:
- Гоблин… Но тогда…
- Ничего не надо, - Кёко прижалась к нему, пряча лицо на мужской груди. – Понимаешь… Я уже успела пожелать такое… ну, тогда, в момент пробуждения. Так что, пока ты жив, буду жить и я.
Да, пожелала. Когда после своего осознания на момент представила, каково будет ему без нее, каково будет ей без него…
Молчание насторожило, и она поспешно подняла голову. В сапфировом взгляде было столько изумления, что девушка ощутила себя немного виноватой:
- Что?
- Пока я жив… ты будешь со мной?
- Ага… Ммм… - поцелуй был счастливо-жадным, стремительным, стирающим все, кроме нежности и любви, которые кружили ей голову. И лишь когда Корн выпрямился, она вдруг осознала, что они целовались у всех на глазах.
- Я буквально на пару минут отлучусь, хорошо? – его улыбка была настолько ликующей и задорной, что смущенной Кёко показалось, будто у нее самой за спиной разворачиваются крылья. Кивнув, она отошла, стараясь не смотреть ни на кого – в душе крепла уверенность, что все в комнате наблюдают за ними двоими. – Итак, Юки, на два слова.
- К-какие два слова? – шатен, приходящий в себя, удивленно воззрился на подходящего парня, а затем начал пятиться. – Мне не нравится твое лицо…
- Я объяснял, что животных бить не могу, а вот тебе врежу с удовольствием, - злорадно пояснил тот, хватая Юки-арре за мантию и подтягивая к себе.
- За что?!
- Убийцей меня назвал? Назвал. Момент испортил? Испортил. Ну как тут не врезать? Благо, с глазами у тебя счас все в порядке и ты меня прекрасно видишь…
- Господи… - с усталой тоской протянул Такарада, прикрывая глаза рукой. – Будда, Аллах, Яхве, Иисусе, Аматэрасу-камисама, заберите его отсюда, пожалуйста… Я даже магией больше пользоваться не буду…
- Неет, Такара-дан, так просто вы от меня не отделаетесь!.. Это что за сделка – какая-то магия за меня??
- Знаешь, - задумчиво проговорила Джилли, появляясь рядом со сдерживающей смех Кёко и глядя, как эльф, развернувший для пущей наглядности крылья, спорит с Лори, одной рукой надежно удерживая вяло отпихивающего его Юки-арре, - мне двести семнадцать лет. И я даже предположить не могла, что увижу, как эльф спасает не-эльфа не из-за корысти, а просто потому, что это его друг. Что агнисоры, которым по легендам ни до кого нет дела, многозначительно потрясут перед эльфами оружием, защищая кого-то в недоступном для них мире. Что узнаю, что такое Потерянное дитя и даже буду стоять рядом с ним.
- Вы так говорите, словно в музей попали… - девушка смутилась. – Просто так получилось все.
- Нет, - женщина улыбнулась. – Просто радуга показала свои новые грани. И это, как говорит Лори, удивительно.


Часть 22

Эпилог

@темы: награфоманила по Skip Beat!, Россыпь радуги на черных крыльях

---

Тюха!

Тюха! В этот солнечный день хочу поздравить тебя с днем рождения
И пожелать - здоровья титанического, нервов стальных, времени побольше и, конечно, счастья!

@темы: мгновение

---

18.06.2013 в 10:08

Пишет  Ваш компас земной -_~:

Skip beat mmv
Песня просто про Рена написана! она создана для него! И видео очень-очень хорошее. Титры прекрасные, работа по колорированию проделана нереальная. Но все-таки я бы сделала по-другому... Интересно, это будет считаться за плагиат, если я стибзю песню?

@темы: видео, хомячьи замашки, надыбала у...

---

Россыпь радуги на черных крыльях (продолжение 22)

Фендом: СБ
Персонажи: Кёко, Рен, Яширо и другие
Жанр: романтика, драма, мистика, фентези
Рейтинг: предварительно R
Предупреждение: ООС (жуткий)

Все права у Накамуры, размещение кроме форума ЛМЕ запрещено.

продолжение 22

Закрыв глаза и губами ловя капли дождя, Корн сосредоточенно внимал той информации, которую они несли. Сейчас его не заботили ни ливень, который был лишь в радость, ни развернутые на всю длину крылья, от которых в поздний вечер еще больше добавлялось тьмы, ни то, что в шаге под ногами разворачивалась бездна города – какая разница?
Безумно долгая неделя ожидания закончилась тем, что он снова оказался тут, в Токио, на крыше небоскреба. Кажется, Такарада был зол от подобного вторжения, по крайней мере, именно это показывало его предвидение.
Плевать. Сейчас он, воззвав к своей силе, крыльям, радуге и воде, с головой окунулся в то, что мощным потоком лилось через сознание, грозя свести с ума окончательно и бесповоротно. Возможно, в другое время он бы испугался, но не сейчас, когда ненависть и месть подпитывали его желание жить и защищали не хуже всякой магии. Пока не найдет его и не утолит эту дикую, яростную жажду.
Дождется. Найдет. Пусть уже сбился со счета, какой город, какой дождь – найдет. Какая бы магия не скрывала…
Тело словно окаменело, когда какая-то капля принесла размытый, смутный образ, в который парень буквально вцепился.
… еще, еще немного… ну же… еще каплю, еще каплю… понять, где дождь упал на это существо… где скатились капли по лицу… пусть совсем немного…
Он не замечал, что пытаясь найти по таким необычным следам нужного человека, сердце бешено, на пределе стучит, а из носа медленно ползет темная, блестящая струйка крови, которую тут же начинает размывать дождь.
… я почти понял… еще, пожалуйста… каплю… капельку…
Молния серебряной паутиной отразилась в распахнутых глазах. Улыбка, появившаяся на губах, была зловеще-довольной.
«Нашел!.. Что, Такара-дан, не смогли?! Гоблин с вами – я нашел его!!»
Крыши, крыши, крыши - Корн несся по ним, как когда-то в грозу, где-то просто перепрыгивая, где-то планируя на крыльях. Цель была близка, как шептали и успокаивали капли дождя. Скоро, совсем скоро…
Он застыл на карнизе одной из крыш, до боли вглядываясь в толпу под ногами. Зонты надежно скрывали людей, но парень чувствовал, знал – он здесь.
Двери супермаркета открылись, выпуская несколько человек, и крик едва не сорвался с губ эльфа, впившегося взглядом в шатена в темных очках, несмотря на вечер и дождь. Сердце чуть не выломало ребра от ликования и ярости.
Юки-арре шагнул под дождь и мгновением позже над ним раскрылся темный зонт, скрывая от сияющих глаз и плывя по улице по направлению к надземному переходу, за которым виднелась станция метро.
Корн спустился на асфальт в первой же подворотне и бегом бросился за торопливо поднимающимся по ступенькам гермесидом. Внезапно, уже на эстакаде, Юки-арре обернулся, окидывая взглядом лестницу, и парень, выругавшись про себя, молниеносно бросился к нему. Всадив кулак в солнечное сплетение, он подхватил рухнувшего мужчину за грудки и прошипел:
- Думал, спрятался от меня, а, Юки??
Рядом мелькнула тень, заставив его инстинктивно выбросить вперед руку, роняя бессознательную добычу в брызнувшую во все стороны лужу. Но противник внезапно отскочил назад на пару метров и предупреждающе выставил вперед руки:
- Прошу прощения, я всего лишь охотился за гермесидом.
- Всего лишь? – угрожающе процедил Корн. – Он мой.
- Я не оспариваю, - довольно поспешно согласился незнакомец и опустил руки. – Я выполняю задание Такарады-доно.
- Я первый, - холодная ухмылка превосходства появилась на губах парня, который подхватил за шиворот Юки-арре. – Но так и быть, позволяю тебе сопроводить меня в особняк. Вперед.

Лори, вместо приветствия, протянул мокрому эльфу лист.
- Что это? – тот не спешил брать, слегка брезгливо рассматривая бумагу.
- Счет.
- Интересно за что?
- За то, что пару часов назад три торговых центра, над которыми ты колдовал, лишились своих стекол, интерьера, а хлынувшая через все щели вода затопила товары и аппаратуру. Корн, мы же договорились, что я сам найду его!!
Парень пренебрежительно усмехнулся:
- Мне надоело ждать. И я нашел его первым.
- Тогда забирай счет! И оплати его!
- Только после того, как вы начнете обращаться ко мне согласно моему титулу, - он снова усмехнулся разгневанному президенту. – Пока я просто Корн, я беглый нищий принц.
- Суккуба тебе в… - Такарада скрипнул зубами, проглатывая ругательство. - Если ты нашел его первым, какого гоблина ты здесь?
Корн на мгновение замер. Решение переместиться вместе с невольным провожатым и добычей к полукровке было… обдуманным. «Все верно, я почему-то решил, что мне нужна спокойная обстановка для чего-то? Чего-то?» Он перебрал все возможные варианты и со второго раза, наконец, поймал нужный.
Присев перед валяющимся гермесидом, он одним движением смахнул очки, которые каким-то чудом все еще оставались на лице Юки-арре, и продемонстрировал их вскинувшему одну бровь Лори:
- Не смущает, что он ночью в дождь носит солнцезащитные очки?
- Ты параноик.
- Иначе бы не выжил.
Мужчина забрал очки и повертел их в руках:
- Магии нет, обычный человеческий аксессуар. Наверное, он тоже параноик.
- Еще скажите – от меня нахватался, - саркастично оскалился Корн, глянул на бывшего менеджера и по какому-то наитию раскрыл ему двумя пальцами левый глаз.
Дыхание остановилось в груди, когда вместо закатившегося глазного яблока в глазнице зияла черная обугленная дыра.
- Какого… - рядом раздался изумленный выдох Такарады, который тут же проверил второй глаз Юки-арре и выпрямился, потрясенно смаргивая. – Он…
- Ослеп?! Но как он ходил по улице??
- Погоди, - на плечо парня, ошарашенного настолько, что ненависть и жажда мести временно позабылись, опустилась рука полукровки, - ты что видишь?
Вопрос заставил мгновенно напрячься. Корн медленно поднялся и глянул в серо-синие глаза:
- У него пустые глазницы.
- У него глаза полностью черные, - в тон ему проговорил Лори и перевел взгляд на шатена. – Не нравится мне это…
- Так, стоп, у него есть глаза?!
- Опять такая ситуация? – словно не слыша вопроса, мужчина отошел к своему столу и снял трубку телефона. – Срочно ко мне врача.
- Такара-дан!
- Корн, для тебя он слеп, для меня у него изменились глаза. Понимаешь, к чему я?
- Нет, - сквозь зубы процедил парень. – Вы уж снизойдите до эльфийских Хранителей, а?
- Не дуйся, - Такарада отмахнулся, о чем-то напряженно размышляя. – Случай, как с твоими крыльями – человек их видел, полукровка наполовину, а ты нет. Теперь глаза – ты видишь, что он слеп, я вижу просто черные белки. Что увидит человек – сейчас узнаем…
- К чему все это?!
- Пока не знаю, но могу сказать одно – я о таком даже и не слышал… - президент задумчиво оглядел гермесида.
В дверь вежливо стукнули, и в кабинет вошел невысокий пожилой мужчина в белом халате с саквояжем. Даже не удивляясь тому, что на дорогом ковре у босса лежит мокрый незнакомец, а второй, не менее мокрый, стоит рядом, врач деловито замерил пульс, затем вытащил маленькую бутылочку из саквояжа, открыл ее и сунул под нос Юки-арре.
- Агрххх… - тот встрепенулся, резко отодвинулся по ковру, оскаливаясь и распахивая глаза. – Уберите…
- Значит, нюх не потерял? – добродушно хмыкнул Такарада и невинно уточнил. – Арама-сенсей, что с глазами у него?
- Зрачок чуть суженый, белки чистые, без крови, - врач поднялся, собрал свой багаж и внимательно глянул на босса. – Радужка черная.
«Черная? У него же были карие глаза…» Корн перевел взгляд на вновь хмыкнувшего полукровку, который шагнул к сидящему на полу гермесиду:
- Скажи мне, Юки, как ты себя чувствуешь?
- Бывало и получше, - вымученно улыбнулся тот и огляделся.
«Он… не видит меня…» Вспомнив, как повела себя Кёко в свое время, парень бесшумно прошелся по комнате, но Юки-арре никак не выдал того, что видит перемещение эльфа. «Стоп, на лестнице перехода – он ведь обернулся! Но смотрел так, словно никого не видел…»
- Ты знаешь, что за твоей головой кое-кто охотится?
Окаменев лицом, шатен молчал несколько минут, затем медленно проговорил:
- Догадываюсь.
- И? Может, расскажешь мне все? А я уж попробую поговорить с тем самым кое-кем…
На сей раз молчание было очень долгим. Бросив взгляд на Такараду, Корн поспешно обошел гермесида и сам невольно округлил глаза – Юки-арре побагровел весь, раскрывая и закрывая рот, словно выброшенная на берег рыба, а затем захрипел, заваливаясь на бок.
«Стой!» Лори словно ударил взглядом дернувшегося было парня, а затем глянул на вздрагивающего шатена:
- Юки, у тебя глаза не болят?
- Нет, - тут же ровным голосом проговорил тот.
- Голова не кружится?
- Нет.
- Есть хочешь?
- Нет.
- Понимаешь, что ты остаешься тут?
- Конечно, - ответы звучали настолько спокойно, словно не мгновения назад он задыхался и хрипел.
- Тогда сядь в кресло… - Такарада проследил за гостем, затем подошел к столу, вытащил лист бумаги и ручку и положил перед чуть отпрянувшем мужчиной. – Пиши, раз говорить не можешь.
Лицо Юки-арре снова исказила мучительная гримаса, но он взял ручку, которая тут же заплясала в заколотившихся пальцах.
- Напиши свое имя.
На листе бумаги появились ровные иероглифы.
«Он… не вербально, ни физически не может сказать, что произошло там…» Изумленное понимание на несколько мгновений затмило все остальные эмоции. «Словно кто-то запретил… Неужели был еще заказчик, кроме эльфов?!»
- А теперь осмотри комнату и скажи, где стоит Корн.
Даже со своего места эльф видел, как окаменел в кресле бывший помощник.
- Он… здесь..?
- Да, - спокойно подтвердил Лори.
- Вы… обманываете…
«Конечно, он блефует, Юки!! И я блефую!»
Парень криво улыбнулся и целенаправленно выпустил силу на стоящую на столе хрустальную пепельницу. Когда та разлетелась мельчайшими осколками, от гермесида хлынула такая волна ужаса и отчаянья, что Корн не выдержал:
- А разве ты не понимал, насколько я захочу «отблагодарить» тебя после твоей услуги?
Юки-арре судорожно вцепился в подлокотники и резко обернулся. Видеть пустые обугленные глазницы было жутковато, а понимание, что он смотрит ими, ищет ими эльфа и не находит, вообще вселяло какой-то суеверный страх. Обозлившись на себя за подобные эмоции, парень шагнул к креслу, сжимая кулаки, но Такарада, успев нажать какую-то кнопку, жестом остановил его.
В кабинете появилось четверо рослых мужчин в специфичной форме, выдающей охрану.
- В изолятор, - президент кивнул на все еще оглядывающего комнату шатена. – Глаз не спускать. Но не трогать.
Дождавшись, пока в кабинете останутся только двое, Лори опустился в кресло и прикрыл глаза, складывая руки на груди:
- Странно все это.
- Он не видит меня.
- Да, не видит. Но слышит. Ты встречал подобное в тех хрониках, которые изучал в мире эльфов?
- Нет, - Корн прошелся по кабинету, выуживая из памяти все. – Ничего подобного.
- Давай думать вместе. Если провести параллели с твоими крыльями и порассуждать логически на основании того, что мы знаем, то получается… что ему выжгли магическое зрение, - Такарада открыл глаза, рассеянно следя за бродящим по кабинету парнем. – То самое, которое позволяло ему видеть существ с магией. У меня есть это зрение, у тебя есть. У гоблинов, гермесидов, агнисор и людей.
- Поэтому он не видит меня? – вопрос был чисто риторическим, но Лори кивнул:
- Именно. Тебя еще не могут видеть некоторый процент людей, если уж быть точным, но они лишены магического зрения с самого рождения. А Юки, получается, сейчас его лишен. Жуткие, должно быть, у него сейчас ощущения… - он невольно передернул плечами, попытавшись представить подобное.
Корн остановился и мрачно выдохнул:
- Меня сейчас волнует другое – если у него нет глаз, то я не могу забрать у него последнее воспоминание о Кёко.
- Кто бы сомневался, что ты попытаешься войти в его положение… - мужчина лишь поморщился, когда по всему кабинету затрещали стекла в окнах. – Но излечить его никто не сможет, ты сам должен это понимать.
- Понимаю, - согласно кивнул головой эльф, - но это никак меня не успокаивает. Кто мог это сделать?
- Хочешь отомстить за Юки?
- Такара-дан, вы не умеете шутить, - холодно ответил он и шагнул к столу. – Эльфы не способны на такое – чтобы лишить кого-то его магических свойств, надо… быть сверхмагом.
- Мне тоже так кажется… - президент задумчиво покрутил в пальцах сигару. – Гоблины тоже отпадают, полукровки разумеется… Кто остается?
Долгую минуту они молчали, затем парень с самым скептичным видом скривился:
- А почему мне не сказали, что магический закон уже не действует?
- Твои шутки тоже не удаются, - вернул «камень» Лори. – Но у меня нет идей, кроме той, что это были агнисоры.
- В мире людей? Ведь, если Юки лишен магического зрения, то и перемещаться порталами он не может, я прав?
- Разумеется… - последовал тяжкий вздох мужчины, который прикрыл глаза. – Я сам не могу понять, как это все сложить. Агнисоры не могут быть в нашем мире, Юки не может покинуть наш мир, Кёко была убита в нашем мире… - он глянул исподлобья на застывшего эльфа, от которого мгновенно хлынула ледяная волна ненависти. – Это все равно, что пытаться сплести цепочку из воды и огня, - невольно кивнув, соглашаясь, Корн качнулся с носков на пятки и прищурился. «А ведь у кого-то получилось это сделать – совместить несовместимое… Осталось найти способ добраться до этого «кого-то» и полюбопытствовать – а как это у него получилось. Вдруг мне тоже понравиться и я захочу попробовать…» – Эй, мне не нравится твой задумчивый вид!
- Если у вас нет ответа, если у меня нет ответа, если Юки-арре не может его дать, значит, надо спросить у того, у кого будет ответ.
- Погоди, что ты задумал?! – Такарада встревожено привстал в кресле, когда рядом с парнем раскрылся портал.
- Кто ходит в гости по утрам… - взгляд синих глаз метнулся к окну, за которым еще царила ночь, - тот поступает мудро, - улыбка, появившаяся на лице Хранителя, не предвещала ничего хорошего, причем, никому. – Кстати, вы обратили внимание, что ему запрещено говорить об интересующих нас вещах?
Лори раздраженно скрипнул зубами, прикрывая глаза рукой и отчаянно желая, чтобы тот, кто ходит в гости по утрам, забыл дорогу в мир людей…

Два места в каждом мире считались самыми волшебными и священными – там, где сияющий поток радуги вырывался в небо из грани и где он утекал в ту же грань, чтобы появится в соседнем мире и пройти весь путь до следующей точки вхождения.
Корн долго стоял рядом с поднимающейся семицветной дугой, покачивая в правой руке свою пику. Магия стихии, которая казалась управляемой в замке, здесь, объединяясь с остальными, превращалась в злой колючий вихрь, который заставлял волосы на затылке шевелиться от его силы и концентрации. Дышать было сложно, но парень мало обращал на это внимание, еще раз перебирая в голове все, что помнил. По всем расчетам, именно здесь можно было выполнить то, что задумал…
Чуть сузив глаза от сияния, он шагнул, замахиваясь, и изо всех сил ударил пикой по радуге. Чудовищный гул, накрывший его, едва не свалил на землю, заставив замотать головой и пошире расставить ноги, помогая закрепить устойчивость распахнутыми крыльями. В ушах звенело, зрение никак не фокусировалось, и понадобилось не менее пяти минут, чтобы он пришел в себя.
- Вот же… фигня какая… - придя полностью в себя и отдышавшись, парень набрал воздуху в грудь и снова ударил по радуге. Теперь, зная, что ожидает, он сконцентрировался на защите, которая смягчила оглушение и звуковой удар.
Удар, еще один, еще, еще – Корн методично, сжав зубы, бил по потоку, невзирая на то, что рука уже трясется от дикой вибрации, что земля под ногами идет трещинами, а пылевые вихри просто затмевают взгляд.
«Вы думаете, мне это скоро надоест? Наивные…»
Удар, выждать два вдоха, снова удар…
- Впервые на моей памяти так просят нас о встрече, - довольно мелодичный голос оттенил стихающий вдалеке гул. – Однако для крылатого эльфа действительно стоит сделать исключение.
Он поднял голову, проморгался от песчаной взвеси в воздухе и уставился на сидящий на радуге сверкающий силуэт. Рассмотреть очертания лица, детали одежды было почти невозможно из-за белого сияния.
Логика, ощущения и предвидение дали понять, что цель достигнута. Удовлетворение заставило выпрямиться и расправить плечи:
- Значит, я все-таки не ошибся.
- Смотря что хотел получить, - агнисор склонил голову к плечу, и на Корна повеяло любопытством. – Что ты хочешь от нас, крылатый эльф?
- Информацию.
- За нее обычно платят.
- Чем вы хотите получить оплату? – он нисколько не удивился услышанным. Наоборот, если бы магический гость тут же согласился рассказать все, он бы насторожился. Альтруизм присущ в основном людям, и только им!..
Возникло ощущение, словно агнисор оглядывает его с ног до головы.
- У тебя странное оружие, крылатый эльф.
Парень опустил взгляд на пику, которую сжимал в правой руке, и пожал плечами:
- Смотря для кого. Я Хранитель шестой радужной двери.
- Хранитель… - с сомнением повторил гость, а затем выпрямился. – А, ты блюдущий равновесие для синего потока!
«Сам ты… блюдущий…» чуть не огрызнулся Корн, но лишь пожал плечами:
- Суть не меняется.
- Ты прав. Что ж, часть оплаты принята! Можешь на нее запросить информацию.
«Э?!» Мысли заметались в голове. «То есть, для них оплата – информация?.. Или… вон как оживился, когда узнал, кто я… да и эта фраза – для крылатого эльфа сделать исключение! Получается, необычная информация?? То, что они редко могут увидеть??»
- Агнисоры могут появляться в мире людей?
Даже если бы он не был эмпатом, он бы сразу ощутил, как необычный собеседник засомневался в его вменяемости:
- Крылатый эльф-Хранитель, ты не знаешь о магическом законе?
- Если бы не знал, не пришел бы сюда, - парень чуть сузил глаза. – В мире людей есть гермесид, который оказался лишен магического зрения. Никому, кроме вас, не под силу лишить существо его магического свойства, разве нет?
Теперь агнисор явно усомнился в устройстве мира:
- У людей?.. – он внезапно протянул руку к эльфу. – Позволь мне увидеть все.
Корн замер. У него было предположение, что для доказательства ему придется открыть сознание, но… Перед глазами встала улыбающаяся девушка, и он без колебаний шагнул к радуге, откидывая со лба челку, но гость лишь качнул головой и прикоснулся к его руке.
Легкое покалывание, которое можно было бы списать на магический фон около потока, - вот все, что ощутил Корн. Ни волны холода, ни огня, ни каких-либо еще необычных явлений… «Странно – я контактирую с концентрированной магией и где хоть какое-то влияние на меня? Чем я буду перед Такарадой хвастаться? Хотя, зачем мне теперь хвастаться?..»
- Влюбленный крылатый эльф-Хранитель?! – агнисор даже хлопнул в ладоши от восхищения. – Это поистине поразительно!!
- Не то, чтобы я не разделял твои чувства, но может, поближе к делу?? – сдерживая раздражение, процедил парень.
Из сияния донесся веселый смешок:
- Понимаю. Что ж, вкратце – да, мы можем сделать то, что было сделано с гермесидом. Мы так же можем наложить печать молчания, каковая была наложена на гермесида. Но мы не можем появляться в мире людей.
- Тогда как ты объяснишь то, что произошло?
Агнисор поболтал ногами, как подросток, а затем медленно проговорил:
- Возможно, в наших архивах есть ответ на этот вопрос. Влюбленный крылатый эльф-Хранитель, ты подождешь меня тут?
- Это риторический вопрос, верно? - Корн воткнул пику в потрескавшуюся землю и сложил руки на груди. – У меня вечность впереди.

«Ну вот и сподобился… Надо будет рассказать Такаре-дану – какие они, агнисоры…» По ощущениям наступал уже вечер, но здесь, рядом с могучим источником магии, все выглядело как и несколько часов назад – легкая дымка, серое небо, в контраст ему сияющие цвета радуги…
Он сидел, внаглую привалившись спиной к самой радуге – как ни странно, у самой земли она была плотной, довольно твердой и теплой, вызывая ассоциации с деревянной лестницей заднего крыльца в особняке Такарады. Того самого, где он впервые понял, что значит быть любимым.
«Кёко… Если бы я мог видеть твое будущее… Никто бы не добрался до тебя, никто! У всех бы отбил даже мысль подумать плохо о тебе… Прости...» Глухое отчаянье сдавило сердце. «Ты бы жила… радовалась, смеялась, грустила, пусть бы плакала – но чуть-чуть… Тогда бы я утешал тебя, обнимал, ты бы прятала лицо у меня на груди… Гоблин…» Парень распахнул глаза, чувствуя, что еще немного – и та самая лютая ярость вновь сорвет его с места, чтобы крушить, уничтожать всех виновных. Чтобы немного успокоиться, он поднялся и закружил вокруг, поглядывая на торчащую из земли пику. «Сколько еще ждать?! Может, у них там совершенно другое времяисчисление – кто их знает, этих стопроцентно магических существ?! Да, времени у меня много, но терпение не резиновое!.. Хотя – как я туда попаду?! Даже если поймаю гермесида, который ходит в их мир, он же не проведет меня туда… Да и эти печати молчания – потребуешь портал, а тебе в ответ синий труп с пеной у рта…» Невольно вспомнив, как Юки-арре хрипел на полу, Корн мрачно хмыкнул. «Все признаки магии агнисор налицо – и они там появляться не могут. Зашибись…»
Пальцы сомкнулись на прохладном древке пики.
«Надо было предупредить, что у меня очень большой недостаток – я не люблю ждать в подобных ситуациях…»
- Не надо только стучать снова, влюбленный крылатый эльф-Хранитель, - поспешность в голосе сверху явно свидетельствовала об опасениях вернувшегося. Длинный «титул» вызвал раздражение, и парень повернул голову к сияющему силуэту:
- Вообще-то, у меня есть имя – Корн.
Агнисор замер, затем неуверенно проговорил:
- К-о-р-н. А что оно означает?
- Меня, - хмуро пояснил эльф.
- О, - очень серьезно выдал собеседник. – Я могу назвать свое имя, но боюсь, тебе оно не будет нести какой-либо информации. Меня зовут…
Парню показалось, что ему свистнули, кашлянули, вздохнули, поурчали желудком одновременно с невыговариваемым набором букв. С трудом удержав на лице слегка хмурое выражение, он медленно кивнул:
- Ты прав, мне будет сложно повторить его. Так что там насчет ответа?
- Ответ… - гость снова сел на радугу и жестом пригласил устроиться поближе. – Мне пришлось обратиться к Старшему Совету, чтобы найти объяснение. Но оно есть, - он тихо вздохнул и заговорил таким тоном, что Корн мгновенно собрался, откидывая все мысли. – Мы полностью магические существа, как ты знаешь. Даже в вашем мире нам сложновато находиться, вернее, тяжело, но терпимо. Потому мы стараемся не покидать нашего мира, общаясь с остальными расами через особый род гермесидов. Мы живем долго, очень долго, даже вы можете нам позавидовать. Но все должно быть в равновесии – у нас рождается очень мало детей. Каждый ребенок бесконечно ценен для нас и является огромным праздником. Естественно, что он сразу рождается полностью магическим…
- Теория – это прекрасно, но… - парень замолк под жестом собеседника.
- Но очень редко, без всякого понимания и закономерности рождаются дети, которых мы называем Потерянными. Их особенность в том, что магия, которая наполняет нас и жизненно необходима нам, у них просто… схлопывается, - агнисор хлопнул в ладоши и так и застыл, не разводя рук. – То есть она есть, но как бы с противоположным знаком, понимаешь?
- Злая, что ли?..
- Нет… - агнисор раздосадованно помотал головой и попытался подобрать слова. - Она в бесконечной дали от ребенка, который ее не чувствует… Перевернутая… О, ее можно назвать - антимагия.
Корн замер, пытаясь представить, а затем откровенно вытаращился в сияние туда, где по идее было лицо:
- То есть??
- Все, что мы знаем – Потерянное Дитя не умеет колдовать само, но способно влиять на чужую магию. Вернее, менять ее так, что владелец магии не поймет, что произошло. Из-за своего происхождения, вернее, из-за своего свойства антимагии, Потерянное Дитя не является магическим существом, как мы, и – не может физически находится ни в одном из миров, в котором большой процент магии. Для него есть только один мир – человеческий. То есть тот, который противоположен нам по «знаку» магии.
- Стоп… - в голове у парня стремительно замелькали те нестыковки, которые приводили и его и Такараду и Юки-арре в растерянность. Узнавание эльфа, сокрытие ключа, невозможность видеть будущее, работающий амулет – по спине поползла холодная змейка испуга. – Ты имеешь в виду…
- То, что по твоим воспоминаниям принадлежало девушке, - кивнул агнисор. – Она – наше Потерянное Дитя.
«Ее оставила мать… Но разве мать оставила бы родную дочь??? Кёко – агнисор?!» Корн потрясенно сморгнул. «Перекинутая из мира магии в мир не-магии по законам той же самой магии??»
- Проблема таких детей в том, что они не помнят себя, то есть они не осознают, что они не люди. Они живут, как и все, у них такая же короткая жизнь, как и у людей, и они умирают так же, как люди, - сознательная выразительная пауза заставила парня отбросить мысли и вновь напрячься, внимая каждому слову. – Но это если в них не пробуждается суть. А суть можно пробудить только в одном случае – при смерти, - змейка превратилась в огромного удава, который вольно обвивал тело эльфа, холодом скользя по коже. – И то, если смертельный удар пришелся в человеческое сердце. В момент смерти, из-за того, что для нас жизнь ребенка священна, просыпается спящее сердце агнисора, которое приносит память, - гость, согнувшись, приложил руку к правой стороне груди Корна. – Вот тут наше сердце.
- И… что потом?..
- При пробуждении сердца на очень короткое время возникает магический парадокс – Потерянное Дитя в физическом теле человека обладает всеми способностями магии агнисора. Вот откуда и выжженное магическое зрение и печать молчания.
Корн медленно облизал пересохшие губы, ощущая, как бешено бьется сердце от мгновенно родившейся дикой, дичайшей надежды:
- То есть… она жива?..
- Если ее не убили еще раз, - агнисор невольно вздрогнул, когда с губ парня сорвался стон муки, но продолжил. – К сожалению, парадокс, как я сказал, действует очень короткое время, а затем, даже с проснувшимся сердцем и памятью Потерянное Дитя снова становится тем, кем было в мире людей. И по-прежнему уязвимо.
Пальцы так сжали древко пики, что суставы побелели:
- Это все?
- В хрониках мало записей по таким случаям, - сияющий собеседник покаянно вздохнул. – Потерянное Дитя может умереть от тоски по нашему миру, может полностью забыть то, что было до пробуждения, может сменить все мысли и характер…
«Забыть?!» Страх от перспективы полоснул по сердцу, но тут же яростная злость разжала тиски боли. «Если она жива – я помогу ей вспомнить, я… гоблин побери, я влюблю ее в себя заново!! Главное, чтобы она была жива!!»
- Как найти Потерянное Дитя после пробуждения??
Агнисор с соболезнующим видом развел руками:
- Мы не знаем. Я уже говорил, что мы и так всю информацию получаем обрывками, через полукровок и гермесидов, с которыми могли контактировать проснувшиеся…
«Гермесиды? Но Юки даже объяснить ничего не может! И терзают меня смутные сомнения, что даже если попытаться проникнуть в его воспоминания – мы получим труп…»
- Я могу дать лишь совет тебе, К-о-р-н - иди за ослепшим сыном псов и ветра, - от сияющей фигуры прилетело теплое пожелание удачи. – Возможно, там, где он сейчас живет, будут следы нашей пробудившейся дочери.
«А ведь это мысль! Почему сразу мне в голову не пришло подобное??»
Мысленно отвесив себе пару оплеух за несообразительность, парень сдержанно поклонился:
- Благодарю тебя от всего сердца. Если… она жива, я передам ему то, что вы всегда помните о таких, как она.
- И еще то, что ее родители любят ее, - педантично уточнил собеседник. - Можно еще кое-что от тебя в качестве платы?
- Конечно.
- Два пера из твоих крыльев.
Корн титаническим усилием удержал челюсть на месте, подавил изумление и просто развернулся спиной к гостю:
- Выбирай любые.
Возникло ощущение, что у него выдернули пару волос.
- Благодарю тебя, К-о-р-н, влюбленный крылатый эльф-Хранитель! – ликующе пропев, агнисор, вскочил на ноги. – Это станет знаком для нас, что миры начинают меняться!
«Да хоть все повыщипывайте – главное сейчас не это!»

Охранники тихо переговаривались за дверью, но для тонкого слуха Юки-арре было достаточно, чтобы слышать их слова.
- Иихара предупредил, что завтра караул надо удвоить.
- Зачем? Куда он денется?
- Сказал, что типа какой-то важный посетитель будет у хозяина, потому надо показать, что все под контролем.
- Надо так надо…
Юкки-арре представлял себе, о каком важном посетителе идет речь, и горькое отчаянье вновь придавило плечи, заставляя в который раз ощутить себя… предателем и преданным. Эти два чувства раздирали душу с самого момента поимки, когда он пришел в себя после страшного невидимого удара. Они и страх от понимания – он не видит Корна. Не видит того, кого за десять лет изучил с макушки до пят, помнил, как тот может ухмыляться, с каким выражением лица говорит ту или иную фразу. Не видит – но прекрасно представляет, на что способен Корн ради него.
Жуткий страх, отчаянье, одиночество, безумная тревога тугими цепями стягивали сердце.
Сегодня ночью будет единственная попытка оставить в этой удобной комнате-камере часть этих чувств. Он невольно возблагодарил богов за то, что догадался все эти дни вести себя максимально подавленно – теперь его не принимают всерьез, не ожидая какого-либо сюрприза. А значит, они расслаблены и уверены в себе. Этого упустить нельзя.
До самого вечера Юки-арре продумывал план, детально, учитывая каждую мелочь. Изучив за дни плена распорядок смены и узнавая по голосам и походке охранников, он, прикрыв глаза, вспоминал план дома Такарады и мысленно двигался по нему кратчайшим маршрутом – через кухню, заднюю дверь, сад, забор…
Он вздрогнул, когда даже до его комнаты донесся глухой низкий звук. Охранники за дверью ухватились за рации:
- Что произошло?!.. Ага, поняли! Слушаюсь!
- Что случилось??
- Похоже, в лаборатории хозяина что-то пошло не так. Сказали, вызвать нашу пожарную бригаду и всему свободному персоналу отойти в западное крыло до выяснения причин взрыва.
- А с этим что?
- С собой, разумеется! – дверь, не скрипнув, открылась, и рослый охранник чуть подозрительно оглядел пассивно сидящего гермесида. – Следуйте за нами.
Коридоры были затянуты дымом с неприятным горьким привкусом, который лишь першил в горле и заставлял морщиться. Однако сопровождающие начали на глазах замедлять шаг, сутулиться, и Юки-арре внезапно понял – это ему дым горький! Несмотря ни на что, он все же не-человек!
Мелькнула любопытная мысль – что же там такое готовит Такара-дан, но здравый смысл отбросил ее в самый дальний уголок сознания и потребовал немедленных действий в такой удобной ситуации!
Скользнуть в сторону клубящегося дыма, затаить дыхание и…
Бегом спускаясь по ночной улице от шикарного особняка и постоянно оглядываясь, он так и не смог заметить две пары внимательных глаз, следящих за ним.
- А вот теперь он точно отправится туда, где сейчас его дом, и не будет петлять неизвестно сколько, боясь слежки.
- Такара-дан, вы точно не хотите занять трон?
- Корн-мори, только после вас.


Часть 21

Часть 23

@темы: награфоманила по Skip Beat!, Россыпь радуги на черных крыльях

---

Россыпь радуги на черных крыльях (продолжение 21)

Фендом: СБ
Персонажи: Кёко, Рен, Яширо и другие
Жанр: романтика, драма, мистика, фентези
Рейтинг: предварительно R
Предупреждение: ООС (жуткий)

Все права у Накамуры, размещение кроме форума ЛМЕ запрещено.

продолжение 21

Едва слышный шелест нарушал тишину, застывшую среди высоких колонн покоев. Шелест шагов и чуть слышное дыхание. Зеркально-застывшие стены воды послушно отображали медленно идущего хозяина.
Холл с колоннами, широкие ступени, сужающиеся ко второму этажу, узкие бойницы - хотя кто в здравом уме нападет на замок Хранителя двери? – расходящиеся паутиной лесенки наверх, широкий балкон, опоясывающий замок, переходы-арки к башенкам и центральному шпилю…
Постоять, невидяще глядя в свинцово-серое небо, а затем – в путь назад.
Он не знал, сколько прошло времени с тех пор – но впереди была вечность, где ему уже некуда было спешить. Хватит и на то, чтобы дождаться, пока доведенные засухой и жаждой эльфы выдадут и исполнителей и заказчиков, и на то, чтобы забрав последнее воспоминание о любимой, придумать виновным способ передать все страдания, которые испытал он сам.
Ненависть на выдохе обласкала губы, оставляя на них сладковатый привкус. Корн машинально облизнулся, не останавливаясь, и мысли, под ощущением сладости, вновь вернулись к Кёко.
… губы мягкие, нежные, чуть вздрагивающие… она осторожно, словно сама пугаясь, прикасается кончиком языка к его языку… сладко… очень, безумно, сильно – сладко… как и ее смущение, которое ощущается на подушечках пальцев, как и ее невинная попытка завладеть инициативой, ее бесхитростная ласка рук, когда тонкие пальчики скользят по контурам его лица, вслед за взглядом, легко-легко прикасаясь к ресницам, бровям, вызывая счастливую улыбку и дикое желание…
Ветер пронесся по залам замка, пронзительно взвизгивая на углах и проемах, взметнул темную ткань рубашки, надувая ее как парус, и вырвался свободной чайкой на морской простор.
Парень прикрыл глаза, вслушиваясь в оставленное эхо-послание. Презрительная улыбка раздвинула его губы – опять Хранитель пятой двери пытается убедить его в неправильности действий по отношению к его родному миру.
«Идиот»
Корн никогда не отвечал на послания других Хранителей, а лично они явиться не могли – замки каждого из них скрыты от глаз других «коллег». Во избежание, так сказать. От остальных смельчаков были созданы черные ледяные клыки, которые сияли на тусклом свету острыми бритвенными краями и защищали пути и подходы к замку не хуже охранных заклятий древних магов. При любой попытке миновать, растопить или уничтожить преграду клыки словно оживали, устремляясь к заклинателям подобно смертельным подводным хищникам. Эльфов и гермесидов полегло не меньше десятка, пока не поняли – бесполезно пробовать добраться до замка, когда его хозяин не желает их видеть.
Вот и не рискуют больше – просят Хранителей, которые отправляют ветра. Но ветром многого не передашь – ни жестов, ни интонаций, ни грозных взглядов. А слова всего лишь слова. И тем более ничего не значат, когда адресат их равнодушно пропускает мимо ушей.
… вновь тишина отступает перед шагами и дыханием…
Кёко… теплый огонек, который неимоверно грел сердце… душу… разум…
Ярость тяжело всколыхнулась в груди, когда он ощутил очередное вторжение в свои пределы.
Новы кандидаты на забвение?! Так это просто! И быстро!
Однако предчувствия приближения, как и исчезновения чужаков не было – словно кто-то просто стоял перед смертельно поблескивающими гребнями защитников.
«Что за…»
Спустившись на мост, ведущий от замка к берегу, Корн присмотрелся и немного недоуменно нахмурился, различая одинокую фигуру, закутанную в плащ. Незваный гость не двигался, словно знал, что клыки не обойдешь.
Едва заметное любопытство заставило парня перейти на берег и неспешно направиться к символичной границе его земель. По мере приближения его начало охватывать недоверчивое подозрение, которое оформилось в изумление, едва он опознал личность гостя.
«Она?!»
Добрых пять с лишним минут они просто смотрели друг на друга, а затем женщина холодно проговорила:
- Эльф, высокопоставленный, заказал клану гермесидов. На устранение отправились пятеро из клана, в том числе тот, кому ты, - на местоимении ее губы исказились в презрении, - доверял больше всего. Двое убиты, двое прячутся, а тот исчез без следа.
«Что она тут делает?!»
Непонимание, овладевшее умом, едва гостья заговорила, не давало Корну нормально оценить полученную информацию. Он отвел взгляд на море, пытаясь успокоиться, и с сомнением проговорил:
- Откуда вы знаете это?
Вместо ответа она откинула капюшон, подставляя седые волосы резкому ветру, и убрала с висков пряди. Парень сузил глаза:
- Я не собираюсь лезть к вам в память. Откуда вы знаете это?
В серо-зеленых глазах впервые проступило едва заметное облегчение, тут же спрятавшееся под холодом и ненавистью. Капюшон вернулся на место.
- У меня есть преданные мне служанки-шпионки во всех необходимых местах. Гермесиды прячутся в дешевой таверне, очень нервничают и напуганы. Таверна «Игривый бычок».
Он прикрыл на мгновение глаз, но перебрав в уме все варианты, так и не смог найти ответа на тот вопрос, который бы позволил ему поверить в мотив именно этой эльфийки.
- Ты получил информацию, которая может стать оружием. Я жду воду, - она развернулась и направилась в обратный путь.
- Госпожа Адеида, - женщина обернулась, недовольно поджимая губы. – Почему?
- Я же сказала…
- Почему вы помогаете мне? – он смотрел на нее, не в силах понять. – Вы ненавидите меня, вы заказывали для меня убийц, не дешевых, отлично вооруженных… Почему вы пришли и помогаете мне?!
Она внезапно еще глубже укуталась в плащ, на глазах слегка поникая плечами, словно под неимоверной тяжестью:
- Розы на могиле Эйно увядают без воды.
Адеида давно скрылась из вида, а парень все еще стоял, пораженный до глубины души.
«Розы на могиле ее сына… Ее любовь к нему настолько сильна, что даже ненависть ко мне, к «виновнику», не остановила ее… Ненавидя, презирая, поклявшись убить, она выведала все и пришла на поклон ко мне, чтобы могила ее сына по-прежнему была прекрасной…» Он опустил голову и внезапно осознал, что ветер холодит мокрые щеки, по которым медленно ползут слезы. «Боги вселенной, почему не она моя мать?!» Тихий полустон сорвался с губ и улетел куда-то в горизонт. «Почему из всех существ четырех миров мне помог мой враг?.. А может – это ловушка?..» Выстроив все сказанное женщиной, Корн попытался найти подвох. «Высокопоставленный эльф. Кто угодно… Однако – клан гермесидов. Кланами они служат только очень высокопоставленным – верхушкам дворов и гильдий. Но если бы это были маги, то отправились бы сами на дело. Значит, знать… Пятеро гермесидов, из них один, которому я безгранично доверяю…» Дыхание перехватило от открывшейся перспективы. «Стоп… стоп… это не может быть Юки, не… А как они нашли Кёко? Как выманили из дома Такарады, хотя она знала, что покидать его нельзя? Как определили под амулетом, что это именно она?» На все вопросы, которые он задавал сам себе, получался лишь один ответ. Жуткий, страшный, в который не хотелось верить, но…
«Игривый бычок, говорите…»

Такарада вздрогнул от леденящего ощущения душевной боли, мгновенно напомнившего ему недавние события, и невольно отшатнулся, вернее, попытался – массивное кресло не дало даже сдвинуться с места:
- Корн?..
Марево портала не успело погаснуть, как парень шагнул к столу, оперся руками о столешницу и тяжело проговорил:
- Найдите мне его.
- Кого?
- Юки-арре. Живым.
В глазах Лори мелькнула боль, принося понимание.
- Откуда ты знаешь?
- Друг предаст, враг – никогда, - ухмылка на прекрасном лице была настолько жуткой, что мужчина невольно передернул плечами. – Зато розы на могиле Эйно точно не увянут.
Взгляды встретились, но через несколько секунд президент отвел свой и потянул на себя один из ящиков письменного стола.
- Распечатка звонков на мобильный Кёко. Он позвонил ей утром, попросил встретиться, так как дело касается тебя, - его лицо в муке исказилось, когда от бешеной ярости эльфа задрожали даже стены кабинета. - Корн, ради богов, поставь щит!!
- Когда вы узнали? – парень не шевельнулся, но Такарада явно выдохнул с облегчением.
- Два дня назад.
- Он прячется здесь, в вашем мире. Найдите мне его, живым.
- Он может быть и у…
- Он прячется здесь, - с нажимом повторил Корн и внезапно светло, безмятежно, как в старые времена, улыбнулся, заставив мужчину напряженно затаить дыхание. – Два его подельника не смогли мне соврать. Хотя пытались.
- Ты… убил их?
- В живых оставлять не собирался, - улыбка превратилась в злобный оскал. – Да, я и его убью. Но сначала я заберу у него воспоминания о Кёко. Они только мои, - он выудил откуда-то из-под наброшенной на плечи кожаной куртки небольшой узелок. Лори снова попытался попятиться, когда шарик, завязанный в черный шелк, приземлился перед ним. – Это плата.
- Плата? – медленно и осторожно переспросил Такарада, не торопясь прикасаться к узелку. – Корн, что это?
- Я… - взгляд парня стал невидящим, словно мысли унеслись куда-то в бесконечную даль, - … нашел способ продлить ей жизнь. Думал, после инициации, когда сил будет достаточно для него, сделать… и она бы жила столько же, сколько и я… - Лори ощутил священный страх от догадки, пронзившей его. – Не успел… А мне это ни к чему…
- Ты же не хочешь сказать…
В сапфировых глазах проступила холодная отстраненность, и взгляд сфокусировался на узелке:
- Мое бессмертие. Если не нужно вам, можете вложить его в Марию – проживет как эльфийка.
- Как… - мужчина в волнении сжал кулаки, - … как у тебя это получилось?! Это же… нереально…
- Сила есть – ума не надо, - Корн, медленно выпрямившись, словно закутался в непроницаемый плащ из холода безысходного отчаянья. – Найдите мне Юки-арре и бессмертие ваше.
Он развернулся и шагнул к разворачивающемуся перед ним порталу.
- Погоди, ты куда?
- К заказчику.
Лори неосознанно рванул ворот рубашки, когда от фигуры, исчезающей в мареве магии, волнами разошлась убийственная, смертельно-глубокая ненависть:
- Ты смотри, научился расставлять приоритеты…

- Мой принц.
- Я не ваш принц.
- Что бы ни случилось, вы остаетесь моим принцем, - Антариан не шелохнулся и не отвел взгляда.
- Что бы ни случилось, - эхом повторил Корн и очень медленно улыбнулся. – У вас есть время объяснить мне свои мотивы.
- Но это не изменит вашего решения, верно? – министр по-прежнему не шевелился, глазами следя за Хранителем, неспешно двинувшемся по периметру кабинета.
- Типа – какой смысл?
- Она мешала.
Тлеющая на дне души ярость мгновенно воспылала нестерпимо-ярким пламенем:
- Мешала?
Мужчина чуть вздрогнул от изменившегося низкого голоса, но все так же неторопливо и уверенно заговорил:
- Вы идеальный правитель, вы должны были занять трон нашего двора. Не Реин, не Эйно – вы. Только вы, мой принц. А этот человек – она мешала, путала ваши мысли, сковывала вас своею привязанностью!.. – он все-таки сорвался на повышение интонаций, словно пытался убедить в своей правоте. – Из-за нее вы не выказывали энтузиазма! Я знаю, что в противном случае вы бы давно задвинули Реина на окраину, невзирая на недовольство королевы! С вашим даром предвидения вы бы смогли взять реванш у всех королей, смогли бы вывести Сапфировый трон вперед, поставить его выше всех! Только вы! И тогда бы никто не посмел снисходительно глянуть на наше королевство, называя его вторым с конца! Оно стало бы первым, лучшим, таким, что любому его жителю завидовали бы остальные из шести королевств!.. Но из-за нее ваши мысли оказались заняты настолько мелочными вещами! Она привязывала вас к своей юбке, заставляя возвращаться к ней снова и снова! Даже за три дня до инициации вы бросили все и отправились к ней!.. Мой принц, она связывала вас по рукам и ногам!..
Корн молча смотрел на то, как вначале невозмутимый министр горячится, сжимает кулаки, пытаясь донести свою точку зрения до сюзерена, и чувствовал, что тот верит, искренне верит в то, что говорит.
Но никак не мог сам поверить в то, что это и есть истинный мотив его страданий.
- Мой принц!.. – Антариан замер, когда парень стремительно оказался перед ним, схватил его одной рукой за лоб, сжимая виски пальцами. – Я… - стиснутые зубы заскрипели от дикой боли, пронзившей череп – Корн не церемонился, целенаправленно врываясь в сознание и срывая все щиты, благо теперешней силы хватало на подобное. – М-м-мой п-прин-н-нц…
«Он… реально… хотел такого… Хотел, чтобы именно я сел на трон… чтобы королевство просто стало первым среди остальных… чтобы ЕГО королевство с ЕГО королем стало самым великим…»
Отброшенный толчком мужчина отлетел в угол, собрав по пути стулья.
«Бойтесь идеалистов, которым не нужны материальные блага… Именно они пустят под нож целый мир во имя торжества идеи и никогда не усомнятся в своих действиях…» Старые слова, прочитанные когда-то, обрели, наконец, свой смысл.
- Я… - Антариан со второй попытки встал, посеревший, с перекошенным лицом, - я все делал ради вас…
- Я вижу, - тихо согласился Корн, со смятением глядя на него.
«Все ради меня и королевства. Он даже был готов убить всех верховных чародеев, когда я пошутил про это… Все ради меня» Тихий смешок вырвался непроизвольно, заставляя пошатывающегося министра замереть от удивления. «Почему он не мой отец? Почему Адеида – не моя мать? Хотя – тогда бы я был другим, и у меня не было бы Кёко…» Безжалостная память напомнила, что Кёко уже нет, и вся растерянность отступила перед вернувшимися тоской и ненавистью.
- Мой принц…
- Вы так старались сделать все ради меня, что просто убили меня, - парень сделал шаг назад и криво усмехнулся, видя, как на лице мужчины появляется страх. – Хотя вы наверное уже сообразили умом, но так и не приняли сердцем, не поверили, что я действительно любил ту девушку, всем своим существом. Вы не хотели верить, что ваш будущий идеальный король запятнал себя человеческими чувствами… Ведь это вы подкинули королям идею об очищении, верно?
Антариан впервые за разговор отвел взгляд.
- Вот именно. Хотели доказать всем сомневающимся, что я – лучший в мире эльф, который бы не опустился до любви… - Корн прикрыл глаза и горько рассмеялся. – Знаете, Антариан, вы действительно тот министр, о котором втайне мечтал бы любой король. Вот только, - он открыл глаза, в которых заполыхала ничем неприкрытая ненависть, заставившая собеседника попятиться, - я не король. И никогда им не буду. Я Хранитель, сошедший с ума благодаря вам. Вы готовы?
Казалось, вся комната начала затягиваться мрачной темнотой, словно текущей от распахнувшихся за его спиной черных крыльев. Вязкой, мешающей дышать, опутывающей тело и сознание... Мужчина вдохнул и неожиданно с достоинством выпрямился:
- Да, мой принц. Я готов понести наказание. Ибо это еще одно подтверждение того, что вы идеальный король, для которого первым является закон, а симпатии лишь вторичны.
- Как красиво... сказано, - иронично проговорил парень. – Тогда, я уверен, вам не будет так горько всю оставшуюся вечность… - Антариан побелел и вздрогнул, когда после взмаха руки его окатило невесть откуда взявшейся водой, с ног до головы, мгновенно намачивая тяжелую одежду до самого тела, - глядя, как ваше любимое королевство приходит в упадок под «чутким» руководством Кастариица, Реина и нового министра правого плеча, - ощутив страх и панику от понимания, Корн издевательски улыбнулся. – О да, вы не умрете, вы просто… - вода мгновенно застыла, становясь полупрозрачным саркофагом, под которым четко виделись полные страха и отчаянья глаза эльфа, - … будете молчаливым свидетелем того, к чему привели ваши действия… - улыбка перетекла в ядовито-саркастичную ухмылку. – А вы рассчитывали на благородную и быструю смерть? Увы, я тоже на многое рассчитывал, - глаза парня уже просто полыхали от силы, пробудившейся под воздействием ненависти, боли, нерастраченной любви и ослепительного желания мести. – Не волнуйтесь, никакая магия не сможет освободить вас, равно как и убить.
В глазах закованного в вечный лед проступил такой дикий, животный ужас, что Корн даже вернулся, вглядываясь и упиваясь им:
- Да, время теперь не властно над вами. Разве не этого хотят многие эльфы? Бессмертия, вечной жизни, неуязвимости? Все теперь ваше. Вот только ваши идеалы будут топтать на ваших глазах. Уничтожать их, перевирать, выворачивать наизнанку… Не бойтесь, магия не даст вам сойти с ума. Хотя так будет хотеться – по себе знаю… - он отвернулся, ощущая, что еще немного – и изменит первоначальному плану, физически уничтожив министра. – В общем – наслаждайтесь вечностью, Антариан-эн.

На черном шелке лежала сфера. Небольшая – с крупное яблоко, внешне похожая на шарик из прозрачного бледно-серебристого пластика. Вот только магический фон, по ощущениям Такарады, зашкаливал так, что дышать можно было одним вздохом на четыре удара сердца.
Мужчина перевел взгляд на стоящую перед столом женщину и вымученно улыбнулся:
- Чувствуешь?
- Угу.
- Вот и я...
«Как у него это получилось?! Как?? Это даже легендарнее крылатых эльфов!.. Кстати, а крылья вроде он научился прятать под одеждой. Правда, выглядит от этого, как цверг на рудниках, сгорбленный вековой работой… Тьфу ты, о чем это я?! Как?!» Разум аналитика никак не мог раскусить предложенную загадку, а душа экспериментатора так и требовала протянуть руку и проверить – а каково это, вкусить чисто эльфийское бессмертие, предложенное Хранителем радужной двери??
Во избежание искуса обе руки были заняты четками, бусины которой стремительно крутились по кругу под нервными пальцами.
- Лори, ты серьезно насчет поиска гермесида в семимиллиардном мире?
- Знаешь, боюсь, что если мы его не найдем, этот сумасшедший эльф придет сюда сам искать и… - президент агентства тяжело выдохнул, - мы получим конец дня Брахмы, в котором будет и апокалипсис и рагнарек и прочие коловраты… - взгляд снова вернулся к сфере. – С него станется.


Часть 20

Часть 22

@темы: награфоманила по Skip Beat!, Россыпь радуги на черных крыльях

---

Креативщики в городе Гомеле :)

@темы: мгновение, кадр, хомячьи замашки

---

@темы: мгновение, кадр, хомячьи замашки

---

Тадайма, или 10 потрясений от Украины

Я дома - два дня поездки в Киев закончились два часа назад.

Потрясения:
1. От Гомеля до границы с Украиной - 25 минут.
2. Акация вдоль трассы. Столько цветущей акации я не видела вообще в своей жизни, ветви просто гнутся от цветов. Бонус - очень мало берез.
3. Дорога трассы после пересечения границы - в заплатках. Видимо, меня испортили дороги у нас в республике. Бонус - зато не укачивает.
4. Троллейбусы советского типа в Чернигове.
5. От Чернигова до Киева - в каждой деревне, через которою проходил автобус, гнезда аистов, по несколько штук на деревню и все заняты. Сердце невольно защемило...
6. Метро в Киеве очень похоже на минское.
7. В центре Киеве нет двух похожих дома.
8. Очень много продаваемых цветов.
9. Пива у молодежи на Крещатике почти не замечено, что не может не радовать.
10. В КИЕВЕ НЕТ МОШЕК!!! Только в парке и то немного...

А вообще, я окончательно убедилась, что образ Украины - это запорожский казак. Да, рубаха потерта и старая, штаны в заплатках и сапоги каши просят - зато кисет с вышиванкой, пояс новый, а оружие и люлька блестят на солнце. И - дух вольницы, немного пренебрежительной к обыденной жизни и не дающей попирать свою гордость в любое время.

В общем, Киев очарователен в своей расхристанности и богатстве.


 ~Лиска~,  Hideaki Ima,  luna-kitty, девчонки, спасибо вам За то, что приехали/встретили, выгуляли меня и составили компанию на первой украинской форумной сходке Я была очень рада с вами познакомиться лично

P.S. Но сколько же комаров набилось в автобус при прохождении белорусской границы...

@темы: мгновение

---

Россыпь радуги на черных крыльях (продолжение 20)

Фендом: СБ
Персонажи: Кёко, Рен, Яширо и другие
Жанр: романтика, драма, мистика, фентези
Рейтинг: предварительно R
Предупреждение: ООС (жуткий)

Все права у Накамуры, размещение кроме форума ЛМЕ запрещено.

продолжение 20

Над огромной площадью, напоминавшей чашу, стоял гомон, гул из тысяч голосов, собравшихся ради редкого ритуала. Эльфы переговаривались, спорили, рассказывали, общались, торговали, ругались, мирились – в общем, пользовались удобным моментом, из-за которого в одном месте были сразу жители всех семи королевств. Сами королевские дворы находились на равном отдалении друг от друга по всей окружности площади. Отдельными группами стояли маги разных гильдий и направлений, такими же конклавами в толпе находились гермесиды.
Корн стоял в центре площади, в полном одиночестве. Он чувствовал взгляды, оценивающие, пугливые, восторженные, ненавидящие, влюбленные… Если бы не закалка актерской профессией в мире людей, он бы точно сейчас был похож на распсиховавшегося ежа, ощетиниваясь и плюясь эмоциями во все стороны.
Сейчас же все окружающее было для него лишь декорацией к тому, что должно было произойти. С полуночи парень ощущал нервную лихорадку, какой-то едва заметный мандраж – как перед самым первым дублем, ну или перед самым первым покушением. Он знал, что должно было произойти, предполагал, как оно будет происходить, но точной, стопроцентной уверенности в том, что случится, не было.
Легкий ветер обвеял лицо, затеребил наполовину расстегнутую рубаху и исчез за спиной, напоминая о крыльях.
Взгляд нашел Такараду, который своим белоснежным бурнусом выделялся среди магов шестого королевского двора.
«Интересно, здесь как ему видятся они? Хотя, судя по реакции остальных – ничего странного в моем облике нет. Но сам я их ощущаю. Но если я их ощущаю – как утром накинул рубашку?» Вопрос занимал его периодически, когда отступал возбужденное предчувствие ритуала. Вот и теперь Корн с самым отстраненным видом пытался разобраться – крылья все-таки эфемерны или же физические и имеют свойство проходить сквозь ткань…
Внезапно гомон вокруг начал затихать – на площади один за другим начали появляться действующие Хранители, выходя из своих порталов. Когда все пятеро остановились в двух десятках шагов от претендента, ничто не нарушало тишину, воцарившуюся над площадью.
- Покажи ключ, - в унисон проговорили они.
Парень медленно протянул вперед руку и призвал камень, который ярко сверкнул гранями под лучами полуденного солнца.
- Обратись к радуге.
Он поднял голову и невольно затаил дыхание, любуясь насыщенной, огромной радугой, которая, казалось, заняла полнеба.
«Жаль, что я не могу показать эту двойную радугу Кёко… Ей бы понравилось, это точно…» Мысль додуматься не успела – едва он поднял руку с ключом к радуге, в глаза словно ударил индиговый цвет, выбивая из легких воздух и все мысли из головы. Неведомое ранее ощущение силы, несущей ликование и сладкое чувство власти, хлынуло по телу через осколок, заменяя кровь, нервы, наполняя собой все органы и стремительным потоком направляясь в мозг. Воспоминания, какие-то мелкие моменты начали исчезать под этим сапфировым сиянием, словно совершенно ненужные новому…
Ненужные?!
«Не смей трогать Кёко!!» Гнев от попытки стереть память о любимой отрезвил от эйфории, которую несла сила. «Я хозяин своих мыслей, своего тела и своей стихии!!» Корн нахмурился, противостоя напору. «Я сказал – я хозяин!!» Горячая волна прокатилась назад по телу от макушки к ногам, а затем молнией пронеслась по крови – и внезапно его словно накрыло мягким теплым покрывалом, окутывая мысли о Кёко плотным защитным коконом.
Дыхание на мгновение перехватило от понимания, а затем нежная полуулыбка появилась на его губах.
«Ты приняла ее, да?» Умиротворение в душе лишь подтвердило его мысль – необыкновенно волнующее ощущении силы мягко и уверенно переплелось с трепетным чувством любви, давая уверенность, что теперь стихия защищает и его любимую…
«Спасибо» Он прикрыл глаза, наслаждаясь новым состоянием. «Спасибо…»
… шум прибоя, шелест капель по листве, тихое поскрипывание льда, мягкость реки – вплетались в звуки вокруг, даря уверенность в том, что теперь они всегда будут ему слышны…
Спасибо, Корн, что наконец пришел…
- Ооооо… - восхищенный гул, сбивший лиричный настрой, заставил парня мысленно поморщиться, открыть глаза и опустить голову. Тяжесть в правой руке показалась необычной.
«Так вот что такое оружие Хранителя…» Он задумчиво качнул в пальцах темно-синюю полупрозрачную пику с двумя длинными клыками, больше напомнившую ему камертон. Подняв взгляд на остальных Хранителей, Корн заметил у каждого свое оружие: топор, одноручный меч, секира, посох, булава. А у него - пика из послушной воды, которая может застыть каменным льдом или раствориться по руке прохладной водой.
- Корн, Хранитель синей королевской двери радуги – объявлен.
«И это все?! А где салюты, аплодисменты, спецэффекты в конце концов??» Парень поднял голову к небу – двойная радуга постепенно меркла, теряя цвет, пока наконец не исчезла в небе полностью. «А где дождь из осколков?? Блин, ну я так не играю… Только вздохи…» Он насторожился и огляделся – тысячи взглядом были прикованы именно к нему… или к его спине?
- Крылья… У него крылья… Крылатый Хранитель – это легенда!..
«Спохватились… У меня уже несколько дней крылья!» Он стоял неподвижно, чуть напряженно скользя взглядом по сплошному ряду лиц. «Ну и? Поклоняться мне будете? Алтарь, жрецы, жертвоприношения девственниц и девственников?? Что за реакция, будто я чудо диковинное?! Того и гляди, посадят в клетку и деньги за просмотр брать будут!»
Резкий пронзительный звук заставил стиснуть покрепче пальцы на древке пики, но сам парень лишь прищурился, когда с края площади к нему шагнули короли. Идущие впереди герольды со своими медными трубами, из которых и доносился этот мерзкий звук, попеременно кричали:
- Внемлите, эльфы, перед вами новый Хранитель! Склонитесь и поприветствуйте нового владыку стихии! Принесите ему благодарности и клятвы верности!
«О да, давайте, все на колени… А я выберу самого верного и начну жертвоприношения…» На губах Корна царила едва заметная горделивая улыбка, уверенно пряча раздражение. «Нельзя было просто самим отправиться пить и отмечать, а меня отпустить?? Там Кёко ждет…»
Слова королей о признании и надежде на взаимовыгодное сотрудничество он невозмутимо пропустил мимо ушей, разве что с мрачным удивлением отметил, что у матери горделиво горят глаза.
«Значит, всего-то надо было стать кем-то необычным, привлекающим внимание других, и материнская любовь в кармане? Гоблин, радость Антариана и то кажется более искренней… А вот и он сам сотоварищи…»
- Мой принц… - министр низко поклонился, вызывая недоуменные взгляды со всех сторон, - я рад видеть, что моя вера в вас лишь укрепилась.
- Корн-мори, - Кастарииц церемонно, но не менее низко поклонился, обращаясь с новым титулом к парню, - я рад видеть, что в ваших руках стихия стала покорна.
«Итак, один бросает вызов всем, второй показывает, что теперь я уж точно не у дел… Точно змея и крыса»
- Благодарю, Антариан-эн, Кастарииц-эн. Надеюсь, что и в будущем шестой двор и, - парень сделал небольшую многозначительную паузу, - мой младший брат будут в ваших надежных руках.
- Не сомневайтесь, - на лицах обоих эльфов не дрогнул ни один мускул.
«Вот и ладушки… Идите, радуйтесь, вон как глаза сияют…»
Он с едва заметным удивлением глянул на подходящих следующими троих гермесидов, которые с самыми счастливыми улыбками отвесили поклон:
- Корн-мори, позвольте от имени нашего народа выразить радость по поводу счастливого обретения вашего хранительства и не менее удачного снятия колдовства с ваших крыльев!! Это поистине величайшая награда для нас – видеть крылатого эльфа, а осознание того, что для этого потребовалось приложить и наши скромные усилия, вселяет в нас безграничную преданность вам!!
- О каком колдовстве идет речь? – с трудом разобрав пафосную речь, Корн сузил глаза.
- О том, которое наложила на вас… - стоящий первым гермесид выудил из-за спины сверток и распахнул темную ткань, - … человеческая колдунья. Но наш клинок сразил ее. К сожалению, по законам тело мы не смогли пронести, но, я уверен, эта одежда станет достаточным доказательством ее смерти и нашей преданности.
На ткани лежала смятая футболка с довольно детской аппликацией в виде большого подсолнуха. Дыра в тонкой ткани с левой стороны была в запекшейся крови.
…Улыбающаяся рыжеволосая девушка оттягивает низ футболки: «И нисколько она не детская, она просто очень милая! Ты посмотри, как он улыбается!.. Я просто не удержалась и купила!»
Как и до боли знакомый кулон.
«Кёко, ты носишь кулон?»
«Снимаю только в ванне. Вот!» Серьезная рыжеволосая девушка выуживает из-за ворота футболки подвеску. «Я помню, что ты говорил, я осторожна»
Протянутая к страшным свидетельствам рука, как ни странно, не дрожала, как и голос, звучавший слегка заинтересованно:
- Знакомые вещи. Рыжеволосая?
- Она самая, - трое гермесидов расцвели довольными улыбками.
Сердце билось все чаще, с каждым ударом вбивая в не верящий в произошедшее мозг кошмарную дикую правду.
«Нет… не может быть… нет… я не верю…» Пальцы прикоснулись к загрубевшей от крови ткани, через них к темным пятнам рванула сила, вернувшаяся мгновением спустя дикой пронзительной болью, которая пронзила разом остановившееся сердце. «Ее жизнь… Ее…» В груди стало до леденящего ужаса пусто.
- И… кому я обязан?
«Кёко… почему…»
- Не хочу казаться слишком гордым, но… - державший сверток мужчина с притворно скромным видом чуть поклонился. – Но поверьте, ваша благосклонность уже являя… - он захрипел, роняя ношу на камень площади и пытаясь отодрать сжавшие горло пальцы эльфа с каменным лицом. - Хррр… ххх… рр… - рухнув, гермесид еще пару мгновений агонизировал в быстро расплывающейся луже темной крови, пока не затих.
«… не успел вернуться к тебе…»
Как и гомон голосов над площадью.
Вырванная гортань влажно шлепнулась к ногам Корна, пустота в груди которого уверенно заполнялась черной, яро-бешенной ненавистью.
Его лишили любви. Его любви. Его будущего. Его тепла. Его Кёко.
Страшный мертвенный крик рванул в небо, разбивая шокировано-потрясенную тишину вокруг.

Такарада потер переносицу и поморщился – Юлиана вроде успокоилась, но ее нервная истерика все еще била по нервам.
- Это ты виноват, Такара-дан!! – Куури залпом выпил бокал и все еще подрагивающими руками тут же налил по новой. – Ты не…
- Заткнитесь, господин Куури, - полукровка вновь поморщился и развернулся от окна, за которым наступал вечер. – Если бы кому-то хватило ума посоветоваться со мной, то подобного бы не случилось.
- На что ты намекаешь?! – король с такой сжал пальцы, что хрустальный бокал разлетелся брызгами.
- Поберегите влагу, - холодно бросил Лори. – Вскоре каждая капля будет драгоценной.
- Но… он же не серьезно! – взвизгнула Юлиана, вновь начиная дрожать под внимательным взглядом гостя.
- Если бы, ваши величества, хоть изредка интересовались – как растет и меняется ваш старший сын, возможно, сейчас бы вы не были так поражены, - он покосился на бледного принца, всеми силами пытающегося слиться со стеной. – Реин вон, знает, на что способен его брат. Особенно в ярости. Особенно в таком состоянии, - мужчина прошелся по кабинету и тяжело бросил. – Готовьтесь к худшему. И нет, я не собираюсь искать его и пытаться успокоить. Его кара не затрагивает мир людей, - он перевел взгляд на застывших по обе стороны двери министров. – Это дело начали эльфы и гермесиды, вот и расхлебывайте.
В спину донеслось шипение, но Лори уже не обращал внимания. На сердце было неимоверно тяжело от вины – Кёко была под его покровительством, и случившееся болезненной яростью отзывалось в душе. Или это был отголосок безумно-ледяной ненависти Корна?
«Что же случилось? Что? Защиту дома взломать не могли – сработали бы все возможные маяки, и будь даже я здесь, я бы учуял»
Портал дрогнул, словно нехотя пропуская его в родной мир, и первый жест, за долгие годы доведенный до рефлекторного, дал понять, что все печати на месте.
- Хозяин, - появившийся рядом секретарь был хмур и подавлен. – Видео с камер наружного наблюдения проверяют чтецы по губам. В ближайшее время привезут распечатки звонков с телефона девушки. И… простите нас.
- Если бы это исправило ситуацию… - Такарада скупо отмахнулся. – Все ко мне в кабинет.
- Слушаюсь.
«Ее выманили. Просто выманили из дома. Знали, что сюда сунуться сил не хватит. Что-то сделать ей при Корне – самоубийство…» Под прикрытыми глазами вновь встала высокая фигура, запрокидывающая голову к небу. Следом вспомнился собственный шок, когда белоснежные, мгновением раньше сияющие крылья начали стремительно чернеть, словно обугливаться. А потом – иссушающий губы крик и вгоняемая в землю пика с проклятьем – пока мне не отдадут всех виновных, ни капли влаги не будет на земле.
Паника, ужас, страх эльфов, щиты Хранителей, дикий, леденящий смех и исчезновение Корна, уходящие прямо на глазах в землю и в камень воды фонтанов… Все пронеслось в памяти, вызывая неосознанную попытку прикрыть глаза рукой, чтобы не видеть и не чувствовать всего этого.
Крылатый влюбленный Хранитель радуги, потерявший безвозвратно свою любимую девушку. Похоже, худшего сочетания четыре мира придумать не могли…
- Что же вы наделали, идиоты… Что вы наделали…


Часть 19

Часть 21

@темы: награфоманила по Skip Beat!, Россыпь радуги на черных крыльях

---

Россыпь радуги на черных крыльях (продолжение 19)

Фендом: СБ
Персонажи: Кёко, Рен, Яширо и другие
Жанр: романтика, драма, мистика, фентези
Рейтинг: предварительно R
Предупреждение: ООС (жуткий)

Все права у Накамуры, размещение кроме форума ЛМЕ запрещено.

продолжение 19

- Ты похож на пьяного, - мужчина хмуро выдохнул, складывая руки на груди. – Сделай лицо попроще.
- Не придирайтесь, - хмыкнул Корн и прищурился, когда в ответ прилетел грозный взгляд:
- Ты не понимаешь?! С такой физиономией тебе не то, что домой – на глаза не-людям показываться нельзя!! Плюс твой фон сейчас – просто невыносим!!
- Да вижу, вижу, - парень примирительно выставил вперед руки. – Не надо так злиться.
- Пока не сможешь сдерживать свою глупую улыбку – не выпущу отсюда, - Такарада отмахнулся от него, излучая сильнейшее раздражение, и отвернулся. – Все, свободен!
- Инициация совсем скоро, - Корн сунул руки в карманы джинс и чуть двинул плечами на взгляд мужчины. – Никто не удивится, если я все время буду проводить у замка. А там такой собственный фон, что любое восприятие искажается.
- А если тебя вызовут во дворец?
- Кто? Их величества? – он презрительно фыркнул, качнувшись с носочков на пятки. – Антариан? Хотел бы я посмотреть на подобное, особенно после того, как пообещал ему свернуть шею, если не перестанет пробовать манипулировать мною. Кто еще?
- Ты сошел с ума, - укоризненно покачав головой, президент направился к креслу и с тяжелым вздохом опустился в него. – Корн, ты понимаешь, насколько рискуешь?
- Риск – благородное дело. Вон, гермесиды даже заводятся от одного запаха опасности…
- Ты не гермесид, - сурово отрезал Лори. – А жаль, было бы гораздо проще.
- Проще в каком плане? Отбить запах опасности, насыпав на нос табака?
Вместо ожидаемого вздоха послышался легкий стон:
- Будда, чтобы я еще раз связался с эльфами…
- Да ладно, - парень сам вздохнул и устроился в кресле напротив хозяина особняка. – Такара-дан, я все понимаю. Я действую вам на нервы, я сбиваю ваши планы… Но если честно признаться, то здесь я могу доверять только вам. Ну и Юки – но он у эльфов, и как я подозреваю, его не выпустят до самой инициации. Но если все пройдет так, как я видел и планировал, я буду свободен и освобожу вас от своего присутствия.
- Ты надеешься на то, что Хранителям никто не указ? – получив кивок, Такарада скептично прищурился. – Корн, ты как ребенок, честное слово. Хранители такие же эльфы…
- Хранители отдельная каста, - спокойно перебил тот. – Я за эти две недели перекопал кучу библиотек. Ни один статут не рассматривает Хранителей, в каждом положении есть обязательная сноска – Хранители вне закона. Потому что подразумевается, что его осудят другие такие же избранные, а накажет сама стихия.
- То есть, все-таки какой-то закон у них есть?
- Скорее, индивидуальные решения по каждому случаю, - снова кивнул Корн. – И которые они не оглашают тем, кто не имеет отношения к касте.
- Типа, не вашего ума дело? – мужчина побарабанил пальцами по подлокотнику. – Ну, если таким образом, то вполне можно сделать ставку на то, что после инициации ни тебя, ни Кёко уже не тронут…
- Остается еще Антариан со своим статутом, - Лори выпрямился, и парень задумчиво кивнул, - но здесь я делаю ставку на Реина и его тщеславие.
- Ты отдаешь ему трон?
- Могу вам, если хотите.
- На кой он мне сдался? – Такарада пренебрежительно отмахнулся и призадумался. – Ну, если Реину никто не подскажет, что ты его используешь…
- Я ему это прямым текстом сказал, - Корн счастливо заулыбался на удивленный взгляд. – Не будет ныть родителям – останется дворовой собачкой, - невольно вспомнился заказ Юки, и он фыркнул, давя смех. – А так как собачкой ему быть не хочется, а хочется быть королем эльфийским, то он вовсю плачется на венценосной груди матушки, которая недвусмысленно точит свой маникюр на нервы батюшки.
- Умно. Действительно умно. Юлиана души не чает в Реине... Значит, главный момент – твоя инициация?
- Да, - парень серьезно кивнул. – После нее я откажусь от любого притязания на трон, даже если будет принят новый статут, и ни для кого это не покажется странным. А затем настрою из уже своего замка портал, и никто не сможет отследить или упрекнуть меня в посещении мира людей. Если же и откроется правда обо мне и Кёко, то судить меня могут лишь Хранители, - он холодно улыбнулся на скептичный взгляд. – Если им, конечно, захочется это делать.
- Ты забыл об одной очень важной вещи, - Такарада, помолчав, вздохнул. – Догадываешься?
- Реин? Став королем, он не сможет покидать мир эльфов…
- Мимо, - он сожалеюще хмыкнул. – Не буду испытывать твоего терпения – сейчас это чревато моими нервами… Кёко – человек, смертный человек, которому отмерено пятьдесят-семьдесят лет жизни. Что ты будешь делать потом, Корн, когда действие наркотика закончится? Когда у тебя начнется ломка от того, что твоя любовь будет… бессмысленной? Когда некому отдавать ее и получать взамен? Или ты рассчитываешь на стихию? Прости, но я сомневаюсь, что она заменит тебе запретное чувство.
Парень молча смотрел на визави, невольно страшась даже представить себе то, что Кёко… не будет.
- Мыслей нет, да? Ты не думал об этом, - понимающе кивнул Лори. – Ты привык здесь жить одним днем и думать максимум о завтрашнем, но никак не о послезавтрашнем дне. Оно и понятно – эльфы в силу своего долголетия не привыкли планировать жизнь, потому что конец ее далеко. Все ведь успеется, верно?
- Успеется, - абсолютно непроницаемым тоном подтвердил будущий Хранитель. – Если бы эльфы планировали так, как люди, то все три мира были бы в нашей власти…
- Это точно…
- И полукровок не было бы, - Корн поднялся и двинул плечами, расправляя их. – Не находите?
- Конечно, не было бы, - спокойно подтвердил мужчина, и уголки его губ чуть-чуть приподнялись. – Вот таким ты мне нравишься больше.
- Злым?
- Думающим.
Парень проследил, как собеседник выразительно постукивает себя по лбу пальцем, пренебрежительно скривился и направился к двери.

Взгляд скользил по тонким чертам девичьего лица, не в силах оторваться от них, а страх все сильнее сжимал сердце.
«Неужели я должен признать его правоту, что скоро останусь без Кёко?! Не хочу, не хочу…» Корн протянул было руку, чтобы погладить по-детски пухлую щеку любимой, но тут же отдернул ее. «Нет, пусть спит… Такая маленькая, такая нежная, хрупкая и в то же время сильная… Я не хочу ее лишаться! Хоть тысяча лет пройдет – мне будет мало!» В ушах вновь зазвучал рассудительно-сочувствующий голос полукровки. «Да, он прав, но я даже умом не хочу принимать это! Только не она… Только не Кёко…» Бесшумно поднявшись с кровати, на которой спала уставшая девушка, он отошел к окну и невидяще уставился в свое отражение в темном стекле. «Неужели нет никакого выхода? А какой выход? Сделать ее эльфийкой – так не вампиры же!.. А жаль!»
- Корн?..
Парень обернулся, и сердце защемило от умиления, охватившего его от одного взгляда на сонную Могами:
- Чего не спишь?
- Ты… - она задумчиво склонила голову к плечу, - … переживаешь?
- Из-за чего?
- Не знаю… - затуманенность постепенно исчезала из темно-медового взгляда. – Такарада-сан говорил, что у тебя будут теперь проблемы…
- Проблемы у меня всегда, - Корн усмехнулся и устроился на краю кровати, любовно рассматривая девушку. – А когда их нет, то мне становится скучно и я иду сам их искать, - Кёко растерянно заморгала, и он сдался. – Не бойся, те проблемы, о которых говорил этот старый лис, давно известны и даже имеют решение.
- Почему ты называешь его старым лисом?
- А кто он? Старый…
- Нет, - актриса качнула головой, - ты говоришь о нем так пренебрежительно, но ведь ты… уважаешь его. Разве нет?
- Нет, - он упрямо прищурился на появившуюся девичью улыбку. – Что?
- Кажется, я начинаю понимать Такараду-сана, - Кёко тихо хихикнула и неожиданно протянула руку. Парень замер, когда ее пальцы сначала чуть растрепали его светлую челку, а затем аккуратно уложили ее. – И понимаю, почему он хотел меня предупредить относительно характера эльфов.
Растерянность переплелась с нежностью и едва заметным недовольством:
- Много он знает об эльфах…
- Корн, ты… уйдешь домой? – тихий вопрос был задан нейтральным тоном, но волна искреннего горячего переживания захлестнула эльфа с головой.
- Временно, - он завладел ее рукой, переплетая пальцы, и чуть сжал ее. – Чтобы там никто не заподозрил ничего. Но я вернусь. Не раз. Обещаю.
- Я верю, - Кёко кивнула и накрыла его пальцы второй рукой. – Будь осторожен.
«Верит. Беспокоится. Любит…» Корн подался вперед, и сердце в который раз замерло от той нежной робости, с которой на поцелуй отвечала девушка и которая вызывала в душе голодную жажду – хотелось всего и сразу…
- Я вернусь… - с трудом оторвавшись от мягких податливых губ, выдохнул он и невесомо поцеловал кончик носа рыжеволосой актрисы. – Клянусь радугой…
- Я буду ждать… - смущение, смешанное с пьянящим голову ощущением любви, казалось, ощущалось даже на языке.

Портал, открытый в саду особняка, прямо на глазах восхищенно замершей любимой, вывел на берег моря. Контраст между ночью, наполненной горячей страстью, и ночью, в которой в темное небо взметались ледяные брызги, абсолютно не впечатлил парня. Вбежав от избытка чувств в волнующееся море и раскинув руки, он навзничь рухнул в темную воду, не обращая внимания на неукротимую пока стихию вокруг.
Будет ждать.
Любит.
Будет ждать…
Любит…
Под прикрытыми веками встало немного смущенное девичье лицо, и счастливая улыбка сама выползла на губы.
«Моя Кёко. Моя любовь, моя нежность, мое будущее… Не отдам. Переверну мир – но не отдам ее. Или найду способ уйти самому, если ее не станет. Потому что я не хочу жить без этого наркотика. Плевать на все остальное – она важнее…»
Взметнувшаяся ввысь волна хлынула назад и накрыла его с головой, заставив зафыркать и сесть. Вторая волна вызвала холодный прищур.
«Да-да, я уже понял – здесь не расслабляемся. Да и там тоже. Потому что… потому что Такарада снова прав – игра не закончена, ставки еще есть и козыри в рукавах остались. Итак…» Корн запрокинул лицо к сурово-свинцовому небу. «… поправки к статуту отложили. Если обратиться к будущему… они ждут инициации, чтобы посмотреть, как стихия меня примет. Гоблин, какие предостережения… Мало им было моего возвращения – все еще надеются, что ключ неактивен? Угу, наивные… Но на что надеется Антариан после инициации? Что во мне проснется вкус к власти? Странно все это… Очень. А раз странно – надо бы наведаться туда, где и происходят все странности…»
Ночной дворец был наполнен травяными запахами, шорохом капель по стенам – и щекочущим нервы предостережением. Парень невольно оскалился, прислушиваясь.
«Такое ощущение, что в покоях сидят три наемных убийцы…»
Он двинулся было по полуосвещенному коридору, но тут же замер от странного ощущения под ногами. После пристального изучения выяснилось, что полы застланы редкими дорогими коврами. Тонкий ворс был похож на пух, но темнел и скукоживался под тяжелыми каплями морской воды, стекающей с одежды принца.
«И что это значит?.. А, какая разница! Зато всем будет известно, что я вернулся, мокрый, от меня разит магией замка… и мне плевать на их ковры!» Каждый шаг сопровождался чавканьем, которое лишь забавляло Корна, старающегося шагать как можно чаще. «А заодно – добавим Антариану геморроя… Ее величество не простит испорченных шедевров эльфийских ткачей…»
Тело среагировало самостоятельно, и лишь потом, прижимая дергающееся тело к стене за горло, парень сфокусировал взгляд.
- Ну и кто тут спешит встретить возвращающегося принца?
- В-в-в… - чужие пальцы были холодными и вызывали брезгливость. Разжав руку, Корн проследил, как эльф сползает на пол, хватаясь за свое горло и делая судорожные вздохи.
- Ну?
- Я из патруля…
- Какого к гоблину патруля во внутренней части дворца?
- Его величество приказал, - из темноты коридора выступил Антариан и поклонился. – С возвращением, ваше высочество.
- Я что-то пропустил? – парень выразительно ткнул пальцем в боящегося шевельнуться часового.
- Нет, просто предосторожность – его величество был неприятно поражен тем, что вы в день возвращения дошли прямо до центра дворца.
- Главное – вовремя, - съязвил Корн. – Теперь точно можно спать спокойно.
- Разумеется, - вновь поклонился министр и бросил взгляд на невольного свидетеля, который правильно его понял и тут же ретировался. – Позволите вас сопроводить до покоев?
- А может, я решу пойти ночевать в башню?..
- Позволите вас сопроводить до башни? – не меняя интонаций, переспросил мужчина.
«Так, похоже, ему позарез надо поговорить со мной»
- Позволяю.
Если Антариана и напрягало демонстративное чавканье, то он не показал и виду, в полном молчании следуя за принцем до самых дверей. И лишь когда они оказались в третьей комнате от входа, он тихо проговорил:
- Мой принц, вы попали под дождь?
- Нет, я тренировался, - не торопясь раздеваться, Корн устроился в кресле и забросил ноги на фруктовый столик. Ваза с краснобокими яблоками опасно закачалась.
- Тренировались управлять стихией?
- Типа того.
Антариан с явным интересом присел в кресло напротив:
- Судя по тому, что от вас веет не обычной эльфийской магией, вы делаете успехи..?
- Стараемся, - неопределенно улыбнулся парень. – А у вас как успехи?
- Пока, увы, порадовать вас ничем не могу… - поморщился министр, закидывая ногу на ногу. – Ваш брат что-то чует и пытается настроить вашу матушку против вас…
- Боги в помощь.
- Возможно, но я бы предпочел, чтобы ему мешали гоблины… - едва заметная тонкая улыбка коснулась мужских губ. – Однако, настроенная им ее величество начинает свою войну против вас… И боюсь, испорченные ковры не улучшат ее настроения.
«А я не боюсь, я надеюсь на это…»
- Если вам так не терпелось выразить свое беспокойство по этому поводу, не стоило так долго ждать, - Корн качнул носком сапога. – Или же у вас есть еще что сказать, кроме сожалений?
- Для вас планируется провести через процедуру очищения.
«ЧТО?!» Он внутренне мгновенно подобрался, лениво проговорив:
- И что же так пугает добропорядочных эльфов в избраннике радуги?
- Сомневаюсь, что они сомневаются в избраннике, - Антариан немного замялся, - скорее, их напрягает будущий король.
- Ага, то есть если бы не ваша идея о статуте, мне бы это не грозило? – риторически уточнил парень, тонко улыбаясь. – И что мне посоветуете – сказать вам спасибо или выразить все свое отношение к такой перспективе?
- Мой принц, - его собеседник подался вперед, живо напоминая охотничью собаку в стойке, - это может сыграть нам на руку. Прохождение процедуры станет мощнейшим козырем в нашей борьбе за трон.
- За… трон? – заминка была сделана специально, и министр заглотил наживку, как голодная рыба.
- Именно! Подумайте сами, сейчас часть контраргументов наших противников состоит из фактов вашего пребывания на земле и того – чего уж таить – что вы набрались человеческой скверны. Идеальная процедура очищения распылит эти факты в небытие и заставит их приверженцев потерять контроль над своими голосами…
«Он что, действительно не заметил, что я повторяю поведение Куури?» Корн, чуть сузив глаза, с внимательным видом слушал разливающегося соловьем мужчину, анализируя, как актер, жесты и мимику. «Слегка нервничает… а вот такой поворот головы говорит о том, что ему очень хочется меня убедить… Вот только зачем? Что даст ему мое воцарение?? Никак не могу найти мотив… Понимает же, что я не позволю управлять собой… Надеется, что я буду занят стихией и внимания на власть обращать не буду?»
- Мой принц?
Он сморгнул и понял, что Антариан закончил пламенную речь и теперь с явным нетерпением ожидает ответа.
- Я правильно понимаю, что если я откажусь…
- Нельзя отказаться от очищения.
«Этого я и боялся»
- Интересно почему - мы же планируем тряхнуть основы мира, - криво улыбнулся парень, уже ощущая холодную вежливость министра.
- Тогда заодно предлагаю убрать Хранителей и разрешить эльфам любить. Это примерно одно и то же.
Корн прикрыл глаза с усталым видом:
- Да-да, я помню. Один вопрос – до или после?
- До. Скорее всего за пару дней – в столицу должны приехать высшие маги-эльфы со всех миров.
- А давайте после того, как они убедятся в моей невинности и чистоте… мы их казним? – он насладился абсолютным ощущением шока, который бодрил и гнал адреналин не хуже кофе, а затем открыл глаза и легко улыбнулся. – Антариан-эн, привыкайте к моим шуткам.
- Я… постараюсь, мой принц, - мужчина сдавленно кашлянул. – Просто… вы так убедительно это сказали… что я на какой-то миг даже попробовал представить, как это сделать…
- Мне нравится ваш энтузиазм, но – у людей есть одна весьма неплохая поговорка… - пауза была короткой и наполнена выразительным предостережением, - инициатива наказуема.
- Я запомню.
Едва дверь закрылась за гостем, как парень закрыл лицо руками, откидывая голову на изголовье кресла.
«Очищение? Что оно может такого показать? Так, вспоминай, голова, все про этот ритуал… Гоблин, я не устою против верховных магов!! Они снимут все мои щиты, как шелуху, и?? И увидят, что я люблю Кёко. С одной стороны – до лампочки, потому что трон мне и даром не нужен, но с другой!.. Если бы очищение было после инициации, можно было бы смело послать всех магов и эльфов…» Руки опустились на подлокотники. «После? Раз отменить нельзя – почему бы не задержать ритуал? Какими-нибудь непредвиденными событиями? Например, покушением. Или болезнью» Пальцы побарабанили по красному дереву. «Или же…» Корн напряг слух и удовлетворенно улыбнулся, слыша, как по ставням начинают стучать первые капли. «Хорошая идея. Ведь что люди, что эльфы – верят в то, во что очень хочется поверить… Ну или во что страшно поверить»
Дождь монотонно стучал по окнам, и этот методичный звук приносил в душу размеренный покой, в котором плавно текли-извивались мысли.
«Если я еще не разучился пользоваться даром, то – я не вижу ритуала очищения. Это может означать только то, что он потеряет свой смысл в моем случае… И вот теперь надо выждать время и очень аккуратно вести все именно к этому финалу»

Пир шумел, переливаясь гомоном и звоном от одного края залы к другому. Сваренная особым образом медовуха туманила даже крепкие головы эльфов, заставляя повышать голос и незаметно скатываться на монологи, не обращая внимания на собеседников.
Бокал был опустошен наполовину, но на любые попытки подлить до верха Корн отвечал такой яркой улыбкой, что все доброхоты невольно расползались. Впрочем, возможно причиной была совсем не улыбка, а недвусмысленное молчаливое обещание свернуть шею любому помощнику.
- Подлить? – очередное предложение заставило парня поднять взгляд и внимательно оглядеть с ног до головы стоящего перед ним.
- Тебя уже выпустили?
Юки-арре криво усмехнулся и чуть дрогнувшей рукой плеснул в золотой бокал медовухи. Затем буквально плюхнулся рядом, едва не разлив свою собственную чашу:
- Представьте себе, ваше высочество. Сказали – я хорошо себя веду.
Корн покосился на язвительное выражение лица старого знакомого, затем вновь перевел взгляд на пирующих:
- Что вынюхивают тут гермесиды?
- Слухи, сплетни – что еще же? Ты совсем не пьян?
- А должен? – холодно уточнил он, вновь косясь на Юки-арре, который немного осоловело помотал головой:
- Ну, тут столько пьяных эльфов… что и тебе полагалось бы.
«Полагалось?» Парень внезапно поймал острый, предельно трезвый взгляд собеседника и порадовался про себя, что уже несколько часов держит плотные щиты на своих эмоциях, выпуская строго дозированные порции. «Кто-то рассчитывает на то, что я свалюсь?»
- Мерзкий свой характер я могу тебе и так показать… - он осекся, когда гермесид захихикал и фамильярно уткнулся ему в плечо:
- О да, я помню, ваше высочество, как вы осаживали того полукровку!.. Правильно, он должен знать свое место!..
«Немного фальшиво, но в принципе похоже… Значит, следят, ждут какой-то реакции»
- Могу и тебя осадить – ты зарвался.
- Ну я же как бы ваш фаворит?
- Фаворитом сначала надо назначить… - Юки-арре не успел среагировать на недобрые интонации, как эльф ухватил его за грудки и, притянув к себе, чуть улыбнулся. – Тебя как посвятить в фавориты? Сделать наложником или уши отрезать? А, сын псов и ветра??
- Ваше высочество!! – к столу мгновенно подтянулось сразу несколько пирующих. – Простите его наглость, он пьян!..
- Я вас не звал, - медленно отчеканил Корн, прожигая каждого из «спасателей» выразительным взглядом. – Поэтому, уважаемые, вернитесь к своим чашам.
- Мой принц, - медоточивый голос из-за спины едва не вызвал злобную ухмылку, - вам, думаю, тоже хватит…
«А вот и ответ, кто именно хотел видеть меня пьяным, с развязанным языком. Придется осаживать… Люблю это дело!»
- Кастарииц-эн, сколько лет, сколько зим, - не оборачиваясь, процедил парень. – А я все думаю, что это министр левого плеча меня игнорирует… А он, оказывается, только на пирах и присутствует…
Холодное ощущение ненависти прошлось по затылку стремительным порывом и тут же исчезло.
- Мой принц, простите, что за своими делами я не поприветствовал вас должным образом, - министр вышел из-за стула и поклонился. – Но я надеялся, что Антариан-эн сообщит о…
- Не сообщил. Дальше что?
Темные глаза мужчины не поменяли выражения:
- Как жаль, что из-за недоразумения моя репутация в глазах моего принца пала так низко. Чем я могу поправить ваше отношение ко мне?
«Да этот опаснее Антариана! Я же чую буквально, как он уже расчленяет меня…»
Внезапно кожу с правой стороны чуть согрела забота о нем, вызвав непроизвольную усмешку. «Юки… он реально боится за меня?.. Спасибо… друг»
- Чем? Действительно, чем же… - Корн на мгновение задумался, а затем просто пододвинул к Кастариицу свою чашу.
- Мой принц… это честь для меня.
«Чтоб ты подавился…» Он следил, как министр, запрокидывая голову, пьет чашу без остановки, и поймал себя на том, что прицеливается для удара по дергающемуся кадыку. «Не бойся ложки, бойся вилки…»
- Ну а теперь – у вас есть полчаса, чтобы принять противоядие.
От удушающей волны страха, ненависти и паники парень едва не закашлялся. Спасло лишь восхищение за спиной. «О да, Юки, один ты знаешь, что это просто…»
- Д-для меня будет честь умереть ради вас, мой принц, - мужчина справился с эмоциями за несколько ударов сердца, правда, белое от напряжения лицо говорило о том, какие усилия приходилось прикладывать, чтобы не вскочить и не броситься в поисках лекарства.
- Вы мне нравитесь, Кастарииц-эн, - Корн подпер щеку рукой и безмятежно улыбнулся. – Поэтому – это была шутка. Расслабьтесь и начинайте рассказывать, что же заставило вас покинуть государственные дела и привести ко мне.
- Ш… шутка? – едва слышно переспросил эльф, а затем выдавил из себя приторную улыбку. – И правда, чувство юмора у моего принца очень изящно…
- Я вообще – веселая личность, - парень развел руками с соболезнующим выражением. – Разве мой младший братец не предупредил вас об этом? Или Антариан-эн?
- Простите, я старался не прислушиваться к сплетням…
- Так они еще и сплетни обо мне распускают?? – он недобро прищурился.- Какая гадость!
«О, уже и глаз задергался… Какой я мерзкий – просто чудо!!»
- Мой принц, - министр дернулся поклониться, но был остановлен предупредительной улыбкой, - позвольте мне действительно перейти к делу, которое не терпит отлагательств и может быть решено только вами… - он немного недоуменно замер, когда принц вновь остановил его улыбкой, на сей раз понимающей:
- Итак, короли и иже их министры обеспокоены тем, что с неба на землю изливается влага. Они бы не против ее, но не которую неделю подряд без перерыва, верно?
На лице Кастариица отразилась короткая борьба эмоций, впрочем, не вышедшая из-под контроля.
- Верно, мой принц.
- И они решили, что я могу быть к этому причастным, верно?
- Скорее, они предположили, что вы можете знать ответ, почему это происходит.
- И засим, они прислали вас, как ответственного за внешнюю политику шестого дома, чтобы уточнить у меня, верно?
На этот раз мужчина лишь едва заметно поклонился.
- А остальные Хранители их послали, так как ключ у меня, да? – получив еще один подтверждающий кивок, парень усмехнулся. – Логично, - он откинулся на спинку стула и обвел взглядом залу с занимающимися своими делами участниками пира. – Потому и заманили меня на это… мероприятие? - «Да-да, молчишь, но я чувствую это. Хотели посмотреть, проверить и не дать ускользнуть от ответа» - Странно, что его величество Куури не поделился с другими королями той информацией, которую я передал ему относительно недавно. Посему, Кастарииц-эн, запоминайте, если еще в состоянии…
- Не волнуйтесь, мой принц, ни одно ваше слово не будет забыто.
- Из-за того, что стихия долгое время оставалась без Хранителя, содержание хаоса в ней непрерывно растет. Я это чувствую… - Корн медленно ткнул себя пальцам в грудь, не отводя взгляда от зала, - здесь. И сейчас, мое отсутствие на постоянных пирах связано не с тем, что они мне скучны, а тем, что я около замка пытаюсь пропускать стихию через себя, хоть как-то компенсируя ее неустойчивость.
- Как успокоить стихию? - предельно серьезно проговорил министр.
- Странный вопрос, - покосился на него парень, заставив тут же того поправиться:
- Я имею в виду как можно быстрее исправить положение вещей.
- Я могу лишь притупить ее силу, но не утихомирить. Но чтобы притуплять силу, я должен находиться постоянно у замка.
«Все, удочка заброшена. Ой-ёй, как блеснули глаза…»
- Я могу считать это вашим официальным ответом, мой принц? – спустя паузу размышлений спросил мужчина.
- Вам его завизировать?
- Благодарю, - он встал, церемонно поклонился и двинулся к выходу из залы, ловко огибая компании пирующих.
- Самый лучший яд в четырех мирах водится только у людей… - с какими-то философскими интонациями вздохнул молчавший до сих пор Юки-арре.
- Будет повод наведаться к тому самому полукровке. Кто, как не алхимик, сможет найти идеальный яд?.. – Корн поднялся, отодвигая свой стул. – Как я понимаю, мне больше нет смысла тут сидеть.
- Разве что – только по этому поводу, - едва слышное замечание мгновенно напрягло.
- Раз ты мой фаворит, чего расселся? – в голосе парня было слышно пренебрежение. – Поднимай свой зад, сын псов и ветра.
Взгляды встретились, и мелькнувшее в карих глазах понимание было достаточным подтверждением, что Юки-арре все правильно оценивает.
- Слушаюсь, ваше высочество…
Покидая залу, Корн чувствовал пристальные взгляды в спину, и с каждым шагом к двери росло желание обернуться и показать всем средний палец. Пожалев, что какой-нибудь боевой магией, как Эйно, не обладает, он молчал до самого порога общего дворца, и лишь когда телепорт вывел их обоих на морской мыс, обернулся к следующему по пятам спутнику:
- Ты в порядке?
- А что со мной сделается? – гермесид запрокинул голову вверх, прикрывая глаза, и парень едва не хмыкнул, видя подобную картину.
- Почему я должен опасаться посещать...
- Короли планируют очищение. И мы гонцами отправлены по трем мирам.
- Тьфу на тебя, - Корн выдохнул и помотал головой, отправляя капли воды с волос в полет вокруг себя. – Знаю я об этом, знаю. Антариан, добрая душа, уже рассказал.
- Мне они оба напоминают крысу и змею.
- И так же нежно любят друг друга… как гарнир, - он прищурился на фырканье Юки-арре. – Только, думаю, что из-за сегодняшнего разговора, очищение отложат до лучших, вернее, сухих времен, - улыбка на прекрасном лице была довольной.
- Ты… - мужчина внезапно опустил голову, встречаясь взглядами, - опасаешься проходить его?
- Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда лезут в мои дела, - жестко ответил эльф. - Как только инициация будет проведена, я при всех полностью откажусь от притязаний на Сапфировый трон, и свое очищение они смогут засунуть себе в задницу.
- Не пропустить бы этот момент, - Юки-арре хмыкнул и устало повел головой. – Тут есть где упасть?
- Могу врезать – и тебе будет все равно, где падать.
- Я знал, что ты так ответишь, - оскалился он в ответ на предложение. – Гоблин, опять выбираться отсюда тремя порталами…
- Дежа вю, - задумчиво прокомментировал Корн, глядя в спину медленно бредущему под дождем другу.
«Значит, напрямую отсюда могу только я прыгать? Как и сюда. Спасибо, Юки, за информацию»

Дождь был даже здесь, в Токио, правда, по ощущениям парня – не такой, как «эльфийский». Более теплый, но в то же время более стремительный, не такой тягучий… Человеческий.
Парень невольно улыбнулся, подставляя ладонь под капли, а затем направился к особняку Такарады.
«Послезавтра»
В душе царила азартная легкость, в которую начало примешиваться нетерпение рвущейся на свободу любви.
«А потом я буду свободен. И хоть каждый день видится с…»
Сердце радостно стукнуло первым, и лишь потом пришло осознание знакомого тепла. Парень обернулся и шагнул навстречу бегущей под зонтом Кёко:
- Поймал.
- А?! – она отодвинула зонт и расцвела сияющей улыбкой. – Корн!
- Он самый. Ты где была?
- В магазин бегала, хотела тортик для Марии-чан приготовить – она как раз завтра возвращается, а то живу, как нахлебница, ничего делать нельзя, в агентство нельзя…
Он прижал ее к себе, невольно прерывая ее взволнованную речь и наслаждаясь нежностью, которая лилась из быстро стучащего сердца и одного лишь присутствия любимой:
- Могла бы заказать по интернету.
- Лучше самой выбрать, - девушка вздохнула и внезапно вскинулась. – Ой, ты же весь мокрый! Заболеешь!
- Кёко…
- Пошли, - перехватив его руку, она потянула его за собой к дому. – Да, я помню все, но простуду никто не отменял. Даже у эльфов.
- Не бывает ее у нас, - парень покорно шел за ней, с трудом удерживаясь от того, чтобы не подхватить и не понести рыжеволосый вихрь на руках. – Такарада дома?
- Неа, на Окинаве.
- Жаль, я хотел рассказать ему последние новости… - он улыбнулся обернувшейся Кёко, но дождался, когда они войдут в дом через заднюю дверь. – Инициация послезавтра.
- Уже? – она взволнованно блеснула глазами. - Поэтому ты так долго не приходил?
- Прости, - Корн привлек ее к себе, обнимая и пряча лицо в рыжих прядках. – Там все такие нервные… - тихое хихиканье принесло снова теплую радость, настолько трепетную, что парень стиснул любимую в объятьях, словно она могла испариться. – Я приду через три дня. Уже Хранителем.
- Ты прямо сейчас снова уйдешь? – его кольнуло легкое разочарование, которое неожиданно принесло ликование – она скучает, хочет видеть его постоянно!
- Нет, не прямо сейчас – я еще не насмотрелся на тебя, - он чуть отстранился и нежно улыбнулся смутившейся Кёко. – И даже не поцеловал.
- Ты… бесстыдный эльф, - проворчала она, выскальзывая из объятий и направляясь по коридору в сторону служебных помещений.
- Еще какой! Ты куда??
- На кухню, - пакет в приподнявшейся девичьей руке закачался. – Иначе все испортится.
Идя следом, Корн едва удерживал руки, так и тянувшиеся обнять, прижать к себе, не отпускать тонкую фигурку, которая, казалось, была наполнена светом, пронизывающим всю эльфийскую душу.
«Как словами объяснить, как я люблю тебя? Какой язык сможет полностью передать мои чувства к тебе? Кёко…»
Комната девушки, после темной кухни, показалась светлой, несмотря на серую пелену дождя за окном. Впрочем, перед глазами тут же потемнело – Кёко накинула на светловолосую голову парня полотенце.
- Сама высохнет, - он упрямо сбросил на плечи ткань и невинно улыбнулся. – Я там постоянно под дождем шляюсь.
- Зачем?
- Так прятаться проще. Чтобы не заметили ничего подозрительного. Дождь прячет меня и мои мысли, чувства…
- Тебе угрожает опасность? – девушка робко провела рукой по его мокрым волосам, и Корн не выдержал – обхватил ее за талию и опустился не глядя на кровать, привлекая к себе и усаживая на колени.
- Ну какая мне может угрожать опасность? – он легко и чуть дразняще прикоснулся губами к ее губам. – Никто ничего мне не сделает… - ее губы чуть дрогнули, приоткрываясь. – Не посмеют, смелости не хватит…
- Но ты прячешься…
- Это временно, - пальцы обвели контур девичьего лица, останавливаясь на маленькой, едва заметной ямочке на подбородке, - чтобы никто не узнал про то, что я – влюбился в тебя без памяти…
Ответ на поцелуй, все еще робкий, снова снес все посторонние мысли на край миров и отправил душу в безумно-головокружительный полет счастья…

Задорная щекотка, от которой все тело покрылось «гусиной» кожей, заставило его резко обернуться:
- А?!
- Ой… - Кёко немного испуганно отпрянула и спрятала руки за спиной. – Больно?
- Н-нет… - парень невольно передернул плечами, встряхиваясь, как зверь. – Что это было?
- Ну… - она чуть потупилась, и легкий румянец вновь вернулся на ее щеки. – Мне просто захотелось прикоснуться к ним…
- К… ним?? - получив кивок, Корн честно заглянул себе через плечо, оглядел немного смятую кровать, смущенную любимую и почесал кончик носа. – И что ты трогала?
Вместо ответа рыжевласка протянула руку и…
Он невольно охнул, инстинктивно выгибая спину под ее пальцы и от необъяснимого приятного чувства прикрывая глаза.
«Что это?! Я никогда не чувствовал ничего подобного!!»
Кёко чуть вжала голову в плечи, встречая потрясенный сапфирово-синий взгляд:
- Твои крылья – они такие… мягкие и удивительные…
«Мои ЧТО?!»
Парень прыжком оказался рядом с зеркалом и растерянно уставился в свое полуобнаженное отображение.
Никаких крыльев за спиной не было.
- Твоя рубашка уже высохла…
- Кёко, ты видишь у меня крылья?!
Она замерла со снятой со стула рубашкой:
- А ты разве нет? Серебристо-белые, как только что выпавший снег. Вот же…
«Снова это чувство… Она…» Корн следил в зеркале за движением тонкой руки. «… гладит их, судя по всему… Но… но…» Он никак не мог собрать мыслей от изумления. «У меня крылья?! Крылья, которые я не вижу, а Кёко видит… И может прикасаться к ним. Почему тогда я не вижу?!!»
- Корн, у тебя странный вид…
- Во-первых, мне очень приятно, когда ты прикасаешься к ним, - задумчиво сообщил он и невольно умилился, когда любимая вспыхнула, но руку не убрала, - а во-вторых, я не вижу их, только чувствую твою руку.
- Как это – не видишь?
- Хороший вопрос… - парень развернулся спиной к зеркалу, затем закинул руку за плечо и остолбенел, ощущая под пальцами вполне материальное тепло. Правда, такой приятно-возбуждающей щекотки, как от рук Кёко, не было, но он вполне чувствовал подушечками упругое шелковистое перо.
«Крылья…» Голова немножко закружилась, когда он попытался осознать. «У меня крылья…» Ликование, смешанное со священным ужасом, вызвало легкий холодок по загривку. «Крылья – но почему у меня?!»
- Чувствуешь? – почему-то шепотом поинтересовалась Кёко.
- Ага… Белые?
- Белые.
- Почему белые?
- Ты у меня спрашиваешь? – тихо хихикнула она, прикрывая ладошкой рот.
- Это риторический вопрос, - Корн обернулся к ней и обнял. – Я… если честно, я растерян.
- Почему?
Улыбка сама появилась на губах, когда ее ладошки легли напротив его сердца:
- Понимаешь, легенды о крылатых эльфах относят к разряду фольклора. Типа, вот, был супермаг, остановил нашествие гоблинов, разбил многотысячное войско – и он был крылатым. Всегда думалось, что это метафора, такой оборот речи, типа, признак уникальности… Потому и на фресках пририсовывали крылья как знак отличия от других. Но… - он вздохнул и прижался щекой к ее виску. – Я-то тут при чем?! Никогда в летописях не было крылатых Хранителей…
- Значит, ты будешь первым, - уверенность в звонком голосе удивительным образом возвращала устойчивость под ногами. – Может, у других нет крыльев, потому что они еще не выросли, а у тебя выросли.
- Выросли… - парень тихо хмыкнул.
«Действительно – выросли. Но как? Отчего? Почему их видит Кёко, а я только чувствую? Почему другие эльфы никак не ощутили моих крыльев?? Стоп, может, это признак влюбленности? Тогда совсем плохо – они выдадут меня сразу же… Хотя – куда меня несет?!»
- Говоришь, Такарада на Окинаве?
- Ага, - Кёко подняла голову, и он не сдержался от поцелуя в манящие губы.
- Загляну к нему перед возвращением.
- Хочешь показать ему крылья? – она тихо фыркнула и спрятала лицо на его груди.
- Угу. Заодно – пригласить на инициацию… - смутная тревога овладела душой. «И все-таки напрягает меня это…» - Кёко, пожалуйста, эти дни не покидай дом, хорошо? – в темно-медовом взгляде появился вопрос. – Просто… если крылья – признак того, что я люблю тебя, то я не могу точно предположить, как отреагируют на это другие эльфы, когда их увидят. Ведь все, что связано с тобой, я предвидеть не могу.
- Но ты же их не видишь…
- Не вижу, но – мало ли. Хорошо?
Девушка вздохнула и покорно кивнула:
- Это же только до твоей инициации?
- Да. А потом я покажу тебе мир…
- Просто вернись, - она потерлась щекой о его плечо. – Для меня этого будет достаточно.
- Я вернусь. Обязательно… Клянусь, - Корн невесомо поцеловал рыжие волосы, чувствуя, как сердце просто замирает от трепетной нежности. – Клянусь.

Огромный гостиничный номер был по-ночному тих и темен. Однако, стоило эльфу сделать пару шагов в сторону спальни, как свет мгновенно вспыхнул. Такарада брезгливо-недоуменно оглядел гостя и закатил глаза:
- Убийцы из тебя точно не выйдет.
- Я и не стараюсь, - Корн чуть хмыкнул. – Не разбудил?
- Ты издеваешься или действительно беспокоишься, что своим бесцеремонным вторжением нарушил мой покой??
- Я же должен был спросить, ибо ваш весь вид наводит на мысль, что вы ворочались с боку на бок, а заснуть не могли.
Лори оглядел свой измятый халат в турецком стиле и махнул рукой:
- Не мог. Все думал, какую причину мне придумать, чтобы не являться в твой мир.
- О, так меня уже опередили? – увидев вскинутую бровь мужчины, эльф пояснил. – Я хотел пригласить вас на инициацию. Послезавтра.
- Ясно, - Такарада опустился в кресло и устало потер переносицу. – А я все гадал, по какой причине мне такое официальное приглашение к Сапфировому двору. Значит, послезавтра…
- Типа того.
- Все нормально у тебя там?
Парень кашлянул, заставив собеседника мгновенно насторожиться, и сунул руки в карманы штанов:
- Вас не смущает, что я наполовину раздет?
Лори подобрался в кресле, с подозрением оглядывая его:
- А должно? Я тебя в каком только виде не… - он осекся, когда Корн медленно повернулся вокруг своей оси:
- Ничего странного не замечаете?
«А глаза какие стали – словно кот охотится…» Проказливая улыбка раздвинула его губы, когда Такарада медленно поднялся, чуть ли не крадучись подошел ближе, пристально разглядывая что-то за спиной полуобнаженного гостя.
- Тоже видите?
- Э…это что?..
- Крылья.
Долгую минуту царила тишина, затем мужчина с самым серьезным лицом пощупал лоб бывшего подопечного, вызывая у того вполне закономерную реакции:
- Хэй, это уже грубо!
- Крылья?? Вот это мутное пятно за твоей спиной – крылья?!
- Какое мутное пятно – это белые крылья! – оскорблено вскинул подбородок парень. – Так Кёко сказала!
- Кёко?! – Лори округлил глаза и вытянул руку. – Она… Черт!!
- Вот именно… - последовавшая следом за тихим возгласом волна искреннего изумления и любопытства заставила тряхнуть головой. – Я не вижу, но могу пощупать, она видит и трогает. Вы, судя по вашим словам, видите…
- Как два мутных облака, - мужчина справился с эмоциями и теперь, стоя за спиной Корна, внимательно рассматривал предмет разговора. – Первый раз такое наблюдаю.
- То есть, у вашей матери ничего такого не было?!
- Нет.
Убежденный ответ немного успокоил:
- Я просто начал думать, что это от моих чувств к Кёко…
- Не припомню ни одного свидетельства, что у влюбленных эльфов были крылья, - Лори почесал в затылке. – Странно все это, Корн.
- Сам понимаю. Еще более странно, что я их не вижу, вы видите наполовину, а Кёко – полностью!
- Ничего не странно, вполне логично, - Такарада развел руками на недоуменный взгляд. – Подумай сам – я полукровка. То, что я их плохо вижу, свидетельствует о моей эльфийской сути, а значит, то, что я вижу, дает человеческая часть. Кёко человек полностью, раз видит твои крылья. Меня сейчас интересует другое – будут ли видеть твои крылья эльфы в своем мире.
- Вернусь – узнаю, - легкомысленно пожал плечами парень и потуже завязал стянутую рукавами на поясе рубашку. – Всего делов-то.
- Будь осторожен.
- Ай, - отмахнулся он от мрачного предостережения. – До самого кануна я должен сидеть у замка и медитировать. А напрямую туда порталы не открываются. Маяки я расставил, ловушки тоже. Если что – обосную, что достали все. Такара-дан, - во встреченном серо-синем взгляде было ожидание, - я предупредил Кёко, чтобы она эти дни не покидала особняка. Он же под защитой?
- Под стать твоему замку, - немного самодовольно хмыкнул президент. – Да и слуги знают, что необходимо присматривать за ней.
- Тогда, - Корн церемонно поклонился, - буду рад видеть вас на Ритуальной площади черед трое… вернее, уже через двое суток.
- Вали давай, - нарочито пренебрежительно отмахнулся тот. – Подарка не жди.
- Ваше присутствие – уже подарок.
Мужчина лишь покачал головой при виде ехидной улыбки, которую скрыло марево телепорта:
- Ну как мальчишка – прилетел посреди ночи похвастаться крыльями… - он пошарил по карманам и вытащил на свет огрызок сигары. – Крылатый эльф, говорите… Все чуднее и чуднее… Понять бы только – к добру такие чудеса или же ждать худшего…

- Вы не ошиблись?
- Вы сомневаетесь в нашей лояльности вам?
Хозяин кабинета медленно откинулся в кресле, рассматривая стоящих перед собой:
- Нисколько. Однако я бы хотел исключить любую ошибку – в такой игре она просто недопустима.
- Ошибки нет, господин. Если хотите, можете призвать своего придворного мага, пусть он считает всю информацию с наших глаз.
- Лишнее, - мужчина отмахнулся. – Я не хочу допускать в такое дело еще кого-то, оно слишком щекотливо. Все-таки, речь идет о нашем будущем. Поэтому в деле остаетесь только вы и ваш клан. Он большой?
- Дюжина.
- Я могу рассчитывать на то, эта дюжина будет так же предана мне, как и ее главы?
Двое гостей склонились в уважительном поклоне:
- Можете.
- Что ж, тогда… - на холеном лице появилось некое подобие улыбки, - у нас очень мало времени. Все должно быть сделано быстро и четко. Я объясню суть того, что надо сделать, а вы решите сами – как…


Часть 18

Часть 20

@темы: награфоманила по Skip Beat!, Россыпь радуги на черных крыльях

---

Передаем траву по эстафете :)

21.05.2013 в 19:55

Пишет  Nuava:

Beatles meets Queen
Я просто оставлю это сдесь.
Это прекрасно само по себе




Скачать бесплатно Beatles Meets Queen - We Will Rock You на Muzebra.com.

... и остальное

Скачать бесплатно Beatles Meets Queen - We Are The Champions на Muzebra.com.


Скачать бесплатно Beatles Meets Queen - Somebody To Love на Muzebra.com.


Скачать бесплатно Beatles Meets Queen - Don't Stop Me Now на Muzebra.com.


Скачать бесплатно Beatles Meets Queen - Bohemian Rhapsody на Muzebra.com.


Скачать бесплатно Beatles Meets Queen - Killer Queen на Muzebra.com.


Скачать бесплатно Beatles Meets Queen - Radio Ga Ga на Muzebra.com.


Скачать бесплатно Beatles Meets Queen - You’re My Best Friend на Muzebra.com.


Скачать бесплатно Beatles Meets Queen - Bicycle Race на Muzebra.com.


Скачать бесплатно Beatles Meets Queen - Crazy little thing called love на Muzebra.com.


Скачать бесплатно Beatles Meets Queen - These Are the Days of Our Lives на Muzebra.com.

Сам раздел на Муззебре

muzebra.com/artist/Beatles+Meets+Queen/

@темы: мгновение, я гхырею с..., хомячьи замашки, надыбала у...

---

Синдромы автора

03.02.2013 в 15:39

Пишет  Anna de Beille:

Абсолютный шедевр - Писательские синдромы
Собрала  eliah.jan сотоварищи. Оригинальный пост находится вот здесь

Писательские синдромы, или Пиздец приходит по расписанию


***
Автор - существо нежное.
Это как бы не подлежит сомнению.
И вот, как у этого самого нежного существа, у автора случаются разного рода когнитивные диссонансы, как-то неписун, гипер-писун, писун-но-не-то-что-нужно-матьегоразэтак.
Это основная категория. А есть еще синдромы.
Я пока нарыла всего семь, но хочу составить обширный список. Кто что знает - кидайте.

Итак.
1. Спасибо  Безумная Сумасшедшая, синдром ТПП - творческого панического пиздеца. Думаю, в комментариях не нуждается.
2. Благодаря  Эгра нашелся еще один зверь: синдром ОПЧ - ответственность перед читателем. На разных авторов действует по-разному. Для категории "автор старательный, последовательный" оказывает исключительно благоприятное воздействие. Прочие же авторы могут испытывать побочные эффекты в виде легкой (или не очень) депрессии, повышенного чувства непосильного бремени и упадка творческого стояка.
3.  имя розы принесла синдром ЧТО, он же что-творят-окаянные. Когда персонажи дружно ополчаются на автора и начинают творить в произведении именно черт-те что, с блекджеком и шлюхами. В то время, как автор хотел писать про маджонг и гейш. Как-то так. Ах да, синдром, как по мне, неизлечим, хотя история наверняка знает случаи...
4. Кропотливая селекция вместе с  Bow Tie вывела ПНИ - пост-написательное-истощение, оно же просто-напросто-истерика. Случается после "обожеда" - финальной точки произведения, когда автор сделал всё, что мог, а то что не мог - внезапно взял и тоже сделал. После минутного (часового, суточного - у кого как) отходняка и облегчения, автор понимает, что текст, сука такая, выел из него все потроха, мозги и душу впридачу, а история, падла, до сих пор не отпускает, и вообще, куда ты делся, катарсис?! Тогда автор начинает бегать по потолку, тоскливо маяться, понимая, что сил нету уже ни на что совсем, а чего-то еще хочется, чего именно - непонятно. Продолжается, в зависимости от строения нервной системы, от суток-двух, до нескольких недель. Автор в это время неадекватен, чувствует неудовлетворенность и пустоту в области солнечного сплетения. Пустота заполняется шоколадом, бухлом, сигаретами, книжками-фильмами-музыкой и прочей экзистенциальной чушью, которая способна вернуть существо именуемое автором с БВМ (богатый внутренний мир, смотри луркмор) в нормальное состояние.
5. Прекрасная  nonjustice намекнула о том, что я забыла одну очень важную вещь - синдром АТР, он же Автор Так Решил. Приходит тогда, когда уже не остается ни сил, ни обоснуя, а писать, блять, надо. Волшебная плюшка, звуковая отвертка для каждого автора - пишешь в шапке про АТР, с тебя и взятки гладки. Однако, частое употребление чревато атрофированием головного мозга и махровым неуважением к читателю, в случае если этими волшебными тремя словами затыкаются все дыры в произведениях. Дозировать в микрограммами, выдавать по рецепту.Кстати, имеем прекрасный пример в виде небезызвестного многим по Дрочвуду и Доктору РТД, который, как известно, пидорастическое мудило, и магическим АТР пользовался по поводу и без. Что из этого вышло, все видели. Авторы, будте бдительны, минздрав предупреждает.
6. Следующие два вытащены на свет божий умной женщиной Sugar Trip, оформлены ею же, дополнены мной. СМС (синдром методичного самоедства) обычно проявляется в разгар неписца. Автор начинает поднимать архивы лучшего фикшена, перечитывать их и убеждаться в собственной никчемности, пока не признает себя конченым унылым говном - а именно такую цель он и преследует. Синдром сопровождается жалостью к себе, осознанием величия мира слов, в котором автор всего лишь жалкая букашка, и печальной акварелью "Я ухожу один в закат, прижимая к груди рукопись".
Лечится вдохновением и орально-церебрально: длинными и прочувствованными воплями в ноосферу, в асечку любимой бете, задача которой терпеливо гладить автора по голове и убеждать, что «лучше тебя никто в этом мире, фандоме, вселенной, не пишет, и пусть все выкусят вотпрямщас, буквально немедленно», а также помогает «чего-нибудь поесть».
7. ЭГП (этот гребаный перфекционизм). Автор насторожен, лишен душевного равновесия и одержим манией идеального письма. Над ним зачастую кружат призраки Розенталя, учительницы русского и литературы Марьи Никаноровны, любимой бабушки, которая утверждала, что «у тебя были такие прекрасные сочинения в седьмом классе!» и почивших классиков, перед которыми автор испытывает чувство неловкости и полного бессилия. Что еще больше подстегивает его стремление угробить все здоровье и нервы на один абзац, над которым автор может биться часами, перетаскивая из стороны в сторону одну и ту же несчастную потрепанную запятую, перекраивая предложение до полной потери смысла. В итоге ЭГП не только не делает текст лучше, но и мешает свободному полету мысли автора. Заканчивается иногда тем, что автор впадает в состояние берсерка, громогласно орет «Банзай!» «Нахуй!», и за три секунды выдает тот самый абзац, в три раза лучше, чем всё, что он писал до этого. После осознания ебаничности абзаца, возможно повторение синдрома СМС.
Где-то рядом, как тень отца Гамлета, ходит неписец, кстати.
8 . Подсиндром ЧТО, под гордым названием ВЕС - вот жеж ебаный сюжет. Это когда вдруг приходит ПОТРЯСАЮЩИЙ сюжет, вот просто вырвимозг, всеумрутотвосторга, но автор внезапно понимает, что просто НЕ СМОЖЕТ его вытянуть, выыыыыааа (место для истерики), потому что он всего лишь маленький убогий автор, а история тянет как минимум на то, чтобы быть увековеченой на скрижалях фандома огромной заповедью: "Классика". Но нет, не дорос, не сможет, никогда в жизни. А делиться с кем-то жалко, потому что идея взлелеяна авторским прекрасным мозгом, а какая-то сука возьмет и стяжает все лавры, и помнить будут его, а автора все забудут, во веки веков, аминь. За этим следует синдром СМС.

АПД.9. Знающая  Мирамина напомнила, что ещё есть СПФ: Страх Первой Фразы. Когда всё в голове уже более-менее оформилось, выстроилось - только садись и пиши! А открываешь новый документ/берешь листочек и залипаешь намертво. Из-за этой первой фразы, которая получается то банальная, то кривая, то ещё какая-нибудь не та. Возможное ответвление от СВП - Синдрома Вечного Перфекционизма.

10. Жив также подсиндром ЧТО, под гордым названием ВЕС - вот жеж ебаный сюжет. Случается, когда вдруг приходит без сомнения ОХУЕННЫЙ сюжет, вот когда у автора случаются приступы вырвимозг, всеумрутотвосторга, но внезапно приходит понимание, что он просто не в состоянии вытянуть текст, потому что он всего лишь маленький убогий автор, а история тянет как минимум на то, чтобы быть увековеченой на скрижалях фандома огромной заповедью: "Классика". Но нет, у творца случается кризис бытия и среднего возраста, он считает, что не дорос, не сможет, никогда в жизни. А делиться с кем-то жалко, потому что идея взлелеяна прекрасным писательским мозгом, а какая-то сука возьмет и стяжает все лавры, и помнить будут его, а автора все забудут, во веки веков, аминь. За этим следует синдром СМС. Чреват тяжелыми моральными травмами.

11.  Beachcomber.. лаконично обозначила синдром МЛД - мне лень дописывать. вместе с ОСП - синдром "охренеть сколько писать", наступает в следствии синдрома Н5З, более известного, как "начну 500 заявок сразу", хотя бытует мнение, синдром МЛД это скорее подвид АПИ (или наоборот?), который "автор потерял интерес" - у него в голове уже всё давно сложилось, даже бурный и нежный секс у героев уже был, а вот пахать еще над текстом надо еще сутками.

12.  Fors. натолкнула на синдром ЧЭБ или ЧЭбБ, он же Что Это (блядь) Было. Проявляется после финальной стадии написания текста, но возможно не сразу. Синдром коварен, вызывает помутнение рассудка, заставляя автора в горячке выкладывать порой небеченый текст вотпрямщас. На следующее утро обычно в голове проясняется, и именно это словосочетание говорит автор, когда видит свой текст на свежую голову. Возможен без стадии публикации.

13.  Antitheos определила Синдром Утраченных Связей (СУС). Настигает в двух формах: острой (возбудитель - палочки забывчивости), и хронической (ей способствует генетически заложенный вирус лени). При острой форме автор отделывается легкой паникой, глядя на обрывочную запись в телефоне/тетради/записной книжке/на салфетке/на коленке, не понимая, когда он ЭТО написал и куда теперь ЭТО ставить, и что вообще он имел в виду под сокращениями, из которых запись состоит на 90%. Приписка NB (или нечто ей эквивалентное) не позволяет игнорировать запись. При хроническом СУС автор не допускает ошибок жертвы острой формы и пишет разборчиво, стараясь ничего не сокращать. Проблема в том, что весь текст состоит из таких обрывочных записей, и автор тратит большую часть времени, пытаясь как-то увязать их между собой и насильно примотать к ним смысл.

14.  Johnny Muffin нашел синдром Б. - наблюдается у пациентов, не успевших сохранить текст до того, как операционная система совершила критическую ошибку. в зависимости от исправности функции автосохранения безвозвратно сгорают от 20 до 100% написанного текста. у пациентов с синдромом Б глубокая печаль и чувство безысходности сочетаются с желанием нанести непоправимый вред всему живому. чем тоньше душевная организация пациента, тем пагубнее влияет на него синдром Б. наблюдались случаи, когда пациенты забрасывали не только уже начатые произведения, но и прекращали писательскую деятельность в принципе.
[этимология названия: синдром Б назван по первой букве слова, которое неизбежно выкрикивают все пациенты в тот момент, когда система совершает критическую ошибку].
синдром Тарковского. по сути, является частным случаем синдрома Б. для пациентов с синдромом Тарковского характерны тяжёлые душевные переживания вплоть до инфаркта с последующим переосмыслением утерянного творчества и созданием гениального творения на его основе.

15. julia-sp выявила ПЗО - праздник зверя-обоснуя. Заключается втом, что авторский зверь-обоснуй с радостным чавканьем пожирает любой сюжет, который приходит в несчастную авторскую голову. В процессе придумывания сюжет выглядит конфеткой, но потом приходит ЗО и начинает отгрызать от него детали: и то не так, и это - не этак. Через десять минут (час, день, сутки...) сюжет выглядит как жёваня нелепая мочалка, непригодная ни на что.

@темы: хомячьи замашки, надыбала у...

---

14.05.2013 в 10:52

Пишет  Chieri Akita:

23.04.2013 в 11:46

Пишет  dostia:

Согласна со многим.

28.04.2012 в 14:07

Пишет  Motoharu:

Травмы поколений
Решил сохранить для себя эту статью, чтобы не потерять. Мозг выносит капитально. Я нашёл себя на раз-два.

Людмила Петрановская, психолог:
Как же она все-таки передается, травма?
Понятно, что можно всегда все объяснить «потоком», «переплетениями», «родовой памятью» и т. д. , и, вполне возможно, что совсем без мистики и не обойдешься, но если попробовать? Взять только самый понятный, чисто семейный аспект, родительско-детские отношения, без политики и идеологии. О них потом как-нибудь.
Живет себе семья. Молодая совсем, только поженились, ждут ребеночка. Или только родили. А может, даже двоих успели. Любят, счастливы, полны надежд. И тут случается катастрофа. Маховики истории сдвинулись с места и пошли перемалывать народ. Чаще всего первыми в жернова попадают мужчины. Революции, войны, репрессии – первый удар по ним.
И вот уже молодая мать осталась одна. Ее удел – постоянная тревога, непосильный труд (нужно и работать, и ребенка растить), никаких особых радостей. Похоронка, «десять лет без права переписки», или просто долгое отсутствие без вестей, такое, что надежда тает. Может быть, это и не про мужа, а про брата, отца, других близких. Каково состояние матери? Она вынуждена держать себя в руках, она не может толком отдаться горю. На ней ребенок (дети), и еще много всего. Изнутри раздирает боль, а выразить ее невозможно, плакать нельзя, «раскисать» нельзя. И она каменеет. Застывает в стоическом напряжении, отключает чувства, живет, стиснув зубы и собрав волю в кулак, делает все на автомате. Или, того хуже, погружается в скрытую депрессию, ходит, делает, что положено, хотя сама хочет только одного – лечь и умереть. Ее лицо представляет собой застывшую маску, ее руки тяжелы и не гнутся. Ей физически больно отвечать на улыбку ребенка, она минимизирует общение с ним, не отвечает на его лепет. Ребенок проснулся ночью, окликнул ее – а она глухо воет в подушку. Иногда прорывается гнев. Он подполз или подошел, теребит ее, хочет внимания и ласки, она когда может, отвечает через силу, но иногда вдруг как зарычит: «Да, отстань же», как оттолкнет, что он аж отлетит. Нет, она не него злится – на судьбу, на свою поломанную жизнь, на того, кто ушел и оставил и больше не поможет.

Только вот ребенок не знает всей подноготной происходящего. Ему не говорят, что случилось (особенно если он мал). Или он даже знает, но понять не может. Единственное объяснение, которое ему в принципе может прийти в голову: мама меня не любит, я ей мешаю, лучше бы меня не было. Его личность не может полноценно формироваться без постоянного эмоционального контакта с матерью, без обмена с ней взглядами, улыбками, звуками, ласками, без того, чтобы читать ее лицо, распознавать оттенки чувств в голосе. Это необходимо, заложено природой, это главная задача младенчества. А что делать, если у матери на лице депрессивная маска? Если ее голос однообразно тусклый от горя, или напряжено звенящий от тревоги?
Пока мать рвет жилы, чтобы ребенок элементарно выжил, не умер от голода или болезни, он растет себе, уже травмированный. Не уверенный, что его любят, не уверенный, что он нужен, с плохо развитой эмпатией. Даже интеллект нарушается в условиях депривации. Помните картину «Опять двойка»? Она написана в 51. Главному герою лет 11 на вид. Ребенок войны, травмированный больше, чем старшая сестра, захватившая первые годы нормальной семейной жизни, и младший брат, любимое дитя послевоенной радости – отец живой вернулся. На стене – трофейные часы. А мальчику трудно учиться.

Конечно, у всех все по-разному. Запас душевных сил у разных женщин разный. Острота горя разная. Характер разный. Хорошо, если у матери есть источники поддержки – семья, друзья, старшие дети. А если нет? Если семья оказалась в изоляции, как «враги народа», или в эвакуации в незнакомом месте? Тут или умирай, или каменей, а как еще выжить?

Идут годы, очень трудные годы, и женщина научается жить без мужа. «Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик». Конь в юбке. Баба с яйцами. Назовите как хотите, суть одна. Это человек, который нес-нес непосильную ношу, да и привык. Адаптировался. И по-другому уже просто не умеет. Многие помнят, наверное, бабушек, которые просто физически не могли сидеть без дела. Уже старенькие совсем, все хлопотали, все таскали сумки, все пытались рубить дрова. Это стало способом справляться с жизнью. Кстати, многие из них стали настолько стальными – да, вот такая вот звукопись – что прожили очень долго, их и болезни не брали, и старость. И сейчас еще живы, дай им Бог здоровья.
В самом крайнем своем выражении, при самом ужасном стечении событий, такая женщина превращалась в монстра, способного убить своей заботой. И продолжала быть железной, даже если уже не было такой необходимости, даже если потом снова жила с мужем, и детям ничего не угрожало. Словно зарок выполняла.
Ярчайший образ описан в книге Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом».
А вот что пишет о «Страшной бабе» Екатерина Михайлова («Я у себя одна» книжка называется): «Тусклые волосы, сжатый в ниточку рот…, чугунный шаг… Скупая, подозрительная, беспощадная, бесчувственная. Она всегда готова попрекнуть куском или отвесить оплеуху: «Не напасешься на вас, паразитов. Ешь, давай!»…. Ни капли молока не выжать из ее сосцов, вся она сухая и жесткая…» Там еще много очень точного сказано, и если кто не читал эти две книги, то надо обязательно.

Самое страшное в этой патологически измененной женщине – не грубость, и не властность. Самое страшное – любовь. Когда, читая Санаева, понимаешь, что это повесть о любви, о такой вот изуродованной любви, вот когда мороз-то продирает. У меня была подружка в детстве, поздний ребенок матери, подростком пережившей блокаду. Она рассказывала, как ее кормили, зажав голову между голенями и вливая в рот бульон. Потому что ребенок больше не хотел и не мог, а мать и бабушка считали, что надо. Их так пережитый голод изнутри грыз, что плач живой девочки, родной, любимой, голос этого голода перекрыть не мог.
А другую мою подружку мама брала с собой, когда делала подпольные аборты. И она показывала маленькой дочке полный крови унитаз со словами: вот, смотри, мужики-то, что они с нами делают. Вот она, женская наша доля. Хотела ли она травмировать дочь? Нет, только уберечь. Это была любовь.

А самое ужасное – что черты «Страшной бабы» носит вся наша система защиты детей до сих пор. Медицина, школа, органы опеки. Главное – чтобы ребенок был «в порядке». Чтобы тело было в безопасности. Душа, чувства, привязанности – не до этого. Спасти любой ценой. Накормить и вылечить. Очень-очень медленно это выветривается, а нам-то в детстве по полной досталось, няньку, которая половой тряпкой по лицу била, кто не спал днем, очень хорошо помню.

Но оставим в стороне крайние случаи. Просто женщина, просто мама. Просто горе. Просто ребенок, выросший с подозрением, что не нужен и нелюбим, хотя это неправда и ради него только и выжила мама и вытерпела все. И он растет, стараясь заслужить любовь, раз она ему не положена даром. Помогает. Ничего не требует. Сам собой занят. За младшими смотрит. Добивается успехов. Очень старается быть полезным. Только полезных любят. Только удобных и правильных. Тех, кто и уроки сам сделает, и пол в доме помоет, и младших уложит, ужин к приходу матери приготовит. Слышали, наверное, не раз такого рода расказы про послевоенное детство? "Нам в голову прийти не могло так с матерью разговаривать!" -- это о современной молодежи. Еще бы. Еще бы. Во-первых, у железной женщины и рука тяжелая. А во-вторых -- кто ж будет рисковать крохами тепла и близости? Это роскошь, знаете ли, родителям грубить.

Травма пошла на следующий виток.
***
Настанет время, и сам этот ребенок создаст семью, родит детей. Годах примерно так в 60-х. Кто-то так был «прокатан» железной матерью, что оказывался способен лишь воспроизводить ее стиль поведения. Надо еще не забывать, что матерей-то многие дети не очень сильно и видели, в два месяца – ясли, потом пятидневка, все лето – с садом на даче и т . д. То есть «прокатывала» не только семья, но и учреждения, в которых «Страшных баб» завсегда хватало.

Но рассмотрим вариант более благополучный. Ребенок был травмирован горем матери, но вовсе душу ему не отморозило. А тут вообще мир и оттепель, и в космос полетели, и так хочется жить, и любить, и быть любимым. Впервые взяв на руки собственного, маленького и теплого ребенка, молодая мама вдруг понимает: вот он. Вот тот, кто наконец-то полюбит ее по-настоящему, кому она действительно нужна. С этого момента ее жизнь обретает новый смысл. Она живет ради детей. Или ради одного ребенка, которого она любит так страстно, что и помыслить не может разделить эту любовь еще на кого-то. Она ссорится с собственной матерью, которая пытается отстегать внука крапивой – так нельзя. Она обнимает и целует свое дитя, и спит с ним вместе, и не надышится на него, и только сейчас, задним числом осознает, как многого она сама была лишена в детстве. Она поглощена этим новым чувством полностью, все ее надежды, чаяния – все в этом ребенке. Она «живет его жизнью», его чувствами, интересами, тревогами. У них нет секретов друг о друга. С ним ей лучше, чем с кем бы то ни было другим.
И только одно плохо – он растет. Стремительно растет, и что же потом? Неужто снова одиночество? Неужто снова – пустая постель? Психоаналитики тут бы много чего сказали, про перемещенный эротизм и все такое, но мне сдается, что нет тут никакого эротизма особого. Лишь ребенок, который натерпелся одиноких ночей и больше не хочет. Настолько сильно не хочет, что у него разум отшибает. «Я не могу уснуть, пока ты не придешь». Мне кажется, у нас в 60-70-е эту фразу чаще говорили мамы детям, а не наоборот.

Что происходит с ребенком? Он не может не откликнуться на страстный запрос его матери о любви. Это вывшее его сил. Он счастливо сливается с ней, он заботится, он боится за ее здоровье. Самое ужасное – когда мама плачет, или когда у нее болит сердце. Только не это. «Хорошо, я останусь, мама. Конечно, мама, мне совсем не хочется на эти танцы». Но на самом деле хочется, ведь там любовь, самостоятельная жизнь, свобода, и обычно ребенок все-таки рвет связь, рвет больно, жестко, с кровью, потому что добровольно никто не отпустит. И уходит, унося с собой вину, а матери оставляя обиду. Ведь она «всю жизнь отдала, ночей не спала». Она вложила всю себя, без остатка, а теперь предъявляет вексель, а ребенок не желает платить. Где справедливость? Тут и наследство "железной" женщины пригождается, в ход идут скандалы, угрозы, давление. Как ни странно, это не худший вариант. Насилие порождает отпор и позволяет-таки отделиться, хоть и понеся потери.
Некоторые ведут свою роль так искусно, что ребенок просто не в силах уйти. Зависимость, вина, страх за здоровье матери привязывают тысячами прочнейших нитей, про это есть пьеса Птушкиной «Пока она умирала», по которой гораздо более легкий фильм снят, там Васильева маму играет, а Янковский – претендента на дочь. Каждый Новый год показывают, наверное, видели все. А лучший – с точки зрения матери – вариант, если дочь все же сходит ненадолго замуж и останется с ребенком. И тогда сладкое единение можно перенести на внука и длить дальше, и, если повезет, хватит до самой смерти.
И часто хватает, поскольку это поколение женщин гораздо менее здорово, они часто умирают намного раньше, чем их матери, прошедшие войну. Потому что стальной брони нет, а удары обиды разрушают сердце, ослабляют защиту от самых страшных болезней. Часто свои неполадки со здоровьем начинают использовать как неосознанную манипуляцию, а потом трудно не заиграться, и вдруг все оказывается по настоящему плохо. При этом сами они выросли без материнской внимательной нежной заботы, а значит, заботиться о себе не привыкли и не умеют, не лечатся, не умеют себя баловать, да, по большому счету, не считают себя такой уж большой ценностью, особенно если заболели и стали «бесполезны».

Но что-то мы все о женщинах, а где же мужчины? Где отцы? От кого-то же надо было детей родить?
С этим сложно. Девочка и мальчик, выросшие без отцов, создают семью. Они оба голодны на любовь и заботу. Она оба надеются получить их от партнера. Но единственная модель семьи, известная им – самодостаточная «баба с яйцами», которой, по большому счету, мужик не нужен. То есть классно, если есть, она его любит и все такое. Но по-настоящему он ни к чему, не пришей кобыле хвост, розочка на торте. «Посиди, дорогой, в сторонке, футбол посмотри, а то мешаешь полы мыть. Не играй с ребенком, ты его разгуливаешь, потом не уснет. Не трогай, ты все испортишь. Отойди, я сама» И все в таком духе. А мальчики-то тоже мамами выращены. Слушаться привыкли. Психоаналитики бы отметили еще, что с отцом за маму не конкурировали и потому мужчинами себя не почувствовали. Ну, и чисто физически в том же доме нередко присутствовала мать жены или мужа, а то и обе. А куда деваться? Поди тут побудь мужчиной…
Некоторые мужчины находили выход, становясь «второй мамой». А то и единственной, потому что сама мама-то, как мы помним, «с яйцами» и железом погромыхивает. В самом хорошем варианте получалось что-то вроде папы дяди Федора: мягкий, заботливый, чуткий, все разрешающий. В промежуточном – трудоголик, который просто сбегал на работу от всего от этого. В плохом --- алкоголик. Потому что мужчине, который даром не нужен своей женщине, который все время слышит только «отойди, не мешай», а через запятую «что ты за отец, ты совершенно не занимаешься детьми» (читай «не занимаешься так, как Я считаю нужным»), остается или поменять женщину – а на кого, если все вокруг примерно такие? – или уйти в забытье.
С другой стороны, сам мужчина не имеет никакой внятной модели ответственного отцовства. На их глазах или в рассказах старших множество отцов просто встали однажды утром и ушли – и больше не вернулись. Вот так вот просто. И ничего, нормально. Поэтому многие мужчины считали совершенно естественным, что, уходя из семьи, они переставали иметь к ней отношение, не общались с детьми, не помогали. Искренне считали, что ничего не должны «этой истеричке», которая осталась с их ребенком, и на каком-то глубинном уровне, может, были и правы, потому что нередко женщины просто юзали их, как осеменителей, и дети были им нужнее, чем мужики. Так что еще вопрос, кто кому должен. Обида, которую чувствовал мужчина, позволяла легко договориться с совестью и забить, а если этого не хватало, так вот ведь водка всюду продается.

Ох, эти разводы семидесятых -- болезненные, жестокие, с запретом видеться с детьми, с разрывом всех отношений, с оскорблениями и обвинениями. Мучительное разочарование двух недолюбленных детей, которые так хотели любви и счастья, столько надежд возлагали друг на друга, а он/она – обманул/а, все не так, сволочь, сука, мразь… Они не умели налаживать в семье круговорот любви, каждый был голоден и хотел получать, или хотел только отдавать, но за это – власти. Они страшно боялись одиночества, но именно к нему шли, просто потому, что, кроме одиночества никогда ничего не видели.
В результате – обиды, душевные раны, еще больше разрушенное здоровье, женщины еще больше зацикливаются на детях, мужчины еще больше пьют.

У мужчин на все это накладывалась идентификация с погибшими и исчезнувшими отцами. Потому что мальчику надо, жизненно необходимо походить на отца. А что делать, если единственное, что о нем известно – что он погиб? Был очень смелым, дрался с врагами – и погиб? Или того хуже – известно только, что умер? И о нем в доме не говорят, потому что он пропал без вести, или был репрессирован? Сгинул – вот и вся информация? Что остается молодому парню, кроме суицидального поведения? Выпивка, драки, сигареты по три пачки в день, гонки на мотоциклах, работа до инфаркта. Мой отец был в молодости монтажник-высотник. Любимая фишка была – работать на высоте без страховки. Ну, и все остальное тоже, выпивка, курение, язва. Развод, конечно, и не один. В 50 лет инфаркт и смерть. Его отец пропал без вести, ушел на фронт еще до рождения сына. Неизвестно ничего, кроме имени, ни одной фотографии, ничего.

Вот в таком примерно антураже растут детки, третье уже поколение.
В моем классе больше, чем у половины детей родители были в разводе, а из тех, кто жил вместе, может быть, только в двух или трех семьях было похоже на супружеское счастье. Помню, как моя институтская подруга рассказывала, что ее родители в обнимку смотрят телевизор и целуются при этом. Ей было 18, родили ее рано, то есть родителям было 36-37. Мы все были изумлены. Ненормальные, что ли? Так не бывает!
Естественно, соответствующий набор слоганов: «Все мужики – сволочи», «Все бабы – суки», «Хорошее дело браком не назовут». А что, жизнь подтверждала. Куда ни глянь…

Но случилось и хорошее. В конце 60-х матери получили возможность сидеть с детьми до года. Они больше не считались при этом тунеядками. Вот кому бы памятник поставить, так автору этого нововведения. Не знаю только, кто он. Конечно, в год все равно приходилось отдавать, и это травмировало, но это уже несопоставимо, и об этой травме в следующий раз. А так-то дети счастливо миновали самую страшную угрозу депривации, самую калечащую – до года. Ну, и обычно народ крутился еще потом, то мама отпуск возьмет, то бабушки по очереди, еще выигрывали чуток. Такая вот игра постоянная была – семья против «подступающей ночи», против «Страшной бабы», против железной пятки Родины-матери. Такие кошки-мышки.

А еще случилось хорошее – отдельно жилье стало появляться. Хрущобы пресловутые. Тоже поставим когда-нибудь памятник этим хлипким бетонным стеночкам, которые огромную роль выполнили – прикрыли наконец семью от всевидящего ока государства и общества. Хоть и слышно было все сквозь них, а все ж какая-никакая – автономия. Граница. Защита. Берлога. Шанс на восстановление.

Третье поколение начинает свою взрослую жизнь со своим набором травм, но и со своим довольно большим ресурсом. Нас любили. Пусть не так, как велят психологи, но искренне и много. У нас были отцы. Пусть пьющие и/или «подкаблучники» и/или «бросившие мать козлы» в большинстве, но у них было имя, лицо и они нас тоже по своему любили. Наши родители не были жестоки. У нас был дом, родные стены.
Не у все все одинаково, конечно, были семье более и менее счастливые и благополучные.
Но в общем и целом.

Короче, с нас причитается.
***
Итак, третье поколение. Не буду здесь жестко привязываться к годам рождения, потому что кого-то родили в 18, кого-то – в 34, чем дальше, тем больше размываются отчетливые «берега» потока. Здесь важна передача сценария, а возраст может быть от 50 до 30. Короче, внуки военного поколения, дети детей войны.

«С нас причитается» -- это, в общем, девиз третьего поколения. Поколения детей, вынужденно ставших родителями собственных родителей. В психологи такое называется «парентификация».
А что было делать? Недолюбленные дети войны распространяли вокруг столь мощные флюиды беспомощности, что не откликнуться было невозможно. Поэтому дети третьего поколения были не о годам самостоятельны и чувствовали постоянную ответственность за родителей. Детство с ключом на шее, с первого класса самостоятельно в школу – в музыкалку – в магазин, если через пустырь или гаражи – тоже ничего. Уроки сами, суп разогреть сами, мы умеем. Главное, чтобы мама не расстраивалась. Очень показательны воспоминания о детстве: «Я ничего у родителей не просила, всегда понимала, что денег мало, старалась как-то зашить, обойтись», «Я один раз очень сильно ударился головой в школе, было плохо, тошнило, но маме не сказал – боялся расстроить. Видимо, было сотрясение, и последствия есть до сих пор», «Ко мне сосед приставал, лапать пытался, то свое хозяйство показывал. Но я маме не говорила, боялась, что ей плохо с сердцем станет», «Я очень по отцу тосковал, даже плакал потихоньку. Но маме говорил, что мне хорошо и он мне совсем не нужен. Она очень зилась на него после развода». У Дины Рубинной есть такой рассказ пронзительный «Терновник». Классика: разведенная мама, шестилетний сын, самоотверженно изображающий равнодушие к отцу, которого страстно любит. Вдвоем с мамой, свернувшись калачиком, в своей маленькой берлоге против чужого зимнего мира. И это все вполне благополучные семьи, бывало и так, что дети искали пьяных отцов по канавам и на себе притаскивали домой, а мамочку из петли вытаскивали собственными руками или таблетки от нее прятали. Лет эдак в восемь.
А еще разводы, как мы помним, или жизнь в стиле кошка с собакой» (ради детей, конечно). И дети-посредники, миротворцы, которые душу готовы продать, чтобы помирить родителей, чтобы склеить снова семейное хрупкое благополучие. Не жаловаться, не обострять, не отсвечивать, а то папа рассердится, а мама заплачет, и скажет, что «лучше бы ей сдохнуть, чем так жить», а это очень страшно. Научиться предвидеть, сглаживать углы, разряжать обстановку. Быть всегда бдительным, присматривать за семьей. Ибо больше некому.

Символом поколения можно считать мальчика дядю Федора из смешного мультика. Смешной-то смешной, да не очень. Мальчик-то из всей семьи самый взрослый. А он еще и в школу не ходит, значит, семи нет. Уехал в деревню, живет там сам, но о родителях волнуется. Они только в обморок падают, капли сердечные пьют и руками беспомощно разводят.
Или помните мальчика Рому из фильма«Вам и не снилось»? Ему 16, и он единственный взрослый из всех героев фильма. Его родители – типичные «дети войны», родители девочки – «вечные подростки», учительница, бабушка… Этих утешить, тут поддержать, тех помирить, там помочь, здесь слезы вытереть. И все это на фоне причитаний взрослых, мол, рано еще для любви. Ага, а их всех нянчить – в самый раз.

Так все детство. А когда настала пора вырасти и оставить дом – муки невозможной сепарации, и вина, вина, вина, пополам со злостью, и выбор очень веселый: отделись – и это убьет мамочку, или останься и умри как личность сам.
Впрочем, если ты останешься, тебе все время будут говорить, что нужно устраивать собственную жизнь, и что ты все делаешь не так, нехорошо и неправильно, иначе уже давно была бы своя семья. При появлении любого кандидата он, естественно, оказывался бы никуда не годным, и против него начиналась бы долгая подспудная война до победного конца. Про это все столько есть фильмов и книг, что даже перечислять не буду.

Интересно, что при все при этом и сами они, и их родители воспринимали свое детство как вполне хорошее. В самом деле: дети любимые, родители живы, жизнь вполне благополучная. Впервые за долгие годы – счастливое детство без голода, эпидемий, войны и всего такого.
Ну, почти счастливое. Потому что еще были детский сад, часто с пятидневкой, и школа, и лагеря и прочие прелести советского детства, которые были кому в масть, а кому и не очень. И насилия там было немало, и унижений, а родители-то беспомощные, защитить не могли. Или даже на самом деле могли бы, но дети к ним не обращались, берегли. Я вот ни разу маме не рассказывала, что детском саду тряпкой по морде бьют и перловку через рвотные спазмы в рот пихают. Хотя теперь, задним числом, понимаю, что она бы, пожалуй, этот сад разнесла бы по камешку. Но тогда мне казалось – нельзя.

Это вечная проблема – ребенок некритичен, он не может здраво оценить реальное положение дел. Он все всегда принимает на свой счет и сильно преувеличивает. И всегда готов принести себя в жертву. Так же, как дети войны приняли обычные усталость и горе за нелюбовь, так же их дети принимали некоторую невзрослость пап и мам за полную уязвимость и беспомощность. Хотя не было этого в большинстве случаев, и вполне могли родители за детей постоять, и не рассыпались бы, не умерили от сердечного приступа. И соседа бы укоротили, и няньку, и купили бы что надо, и разрешили с папой видеться. Но – дети боялись. Преувеличивали, перестраховывались. Иногда потом, когда все раскрывалось, родители в ужасе спрашивали: «Ну, почему ты мне сказал? Да я бы, конечно…» Нет ответа. Потому что – нельзя. Так чувствовалось, и все.

Третье поколение стало поколением тревоги, вины, гиперотвественности. У всего этого были свои плюсы, именно эти люди сейчас успешны в самых разных областях, именно они умеют договариваться и учитывать разные точки зрения. Предвидеть, быть бдительными, принимать решения самостоятельно, не ждать помощи извне – сильные стороны. Беречь, заботиться, опекать.
Но есть у гиперотвественности, как у всякого «гипер» и другая сторона. Если внутреннему ребенку военных детей не хватало любви и безопасности, то внутреннему ребенку «поколения дяди Федора» не хватало детскости, беззаботности. А внутренний ребенок – он свое возьмет по-любому, он такой. Ну и берет. Именно у людей этого поколения часто наблюдается такая штука, как «агрессивно-пассивное поведение». Это значит, что в ситуации «надо, но не хочется» человек не протестует открыто: «не хочу и не буду!», но и не смиряется «ну, надо, так надо». Он всякими разными, порой весьма изобретательными способами, устраивает саботаж. Забывает, откладывает на потом, не успевает, обещает и не делает, опаздывает везде и всюду и т. п. Ох, начальники от этого воют прямо: ну, такой хороший специалист, профи, умница, талант, но такой неорганизованный…
Часто люди этого поколения отмечают у себя чувство, что они старше окружающих, даже пожилых людей. И при этом сами не ощущают себя «вполне взрослыми», нет «чувства зрелости». Молодость как-то прыжком переходит в пожилой возраст. И обратно, иногда по нескольку раз в день.

Еще заметно сказываются последствия «слияния» с родителями, всего этого «жить жизнью ребенка». Многие вспоминают, что в детстве родители и/или бабушки не терпели закрытых дверей: «Ты что, что-то скрываешь?». А врезать в свою дверь защелку было равносильно «плевку в лицо матери». Ну, о том, что нормально проверить карманы, стол, портфель и прочитать личный дневник... Редко какие родители считали это неприемлемым. Про сад и школу вообще молчу, одни туалеты чего стоили, какие нафиг границы… В результате дети, выросший в ситуации постоянного нарушения границ, потом блюдут эти границы сверхревностно. Редко ходят в гости и редко приглашают к себе. Напрягает ночевка в гостях (хотя раньше это было обычным делом). Не знают соседей и не хотят знать – а вдруг те начнут в друзья набиваться? Мучительно переносят любое вынужденное соседство (например, в купе, в номере гостиницы), потому что не знают, не умеют ставить границы легко и естественно, получая при этом удовольствие от общения, и ставят «противотанковые ежи» на дальних подступах.

А что с семьей? Большинство и сейчас еще в сложных отношения со своими родителями (или их памятью), у многих не получилось с прочным браком, или получилось не с первой попытки, а только после отделения (внутреннего) от родителей.
Конечно, полученные и усвоенный в детстве установки про то, что мужики только и ждут, чтобы «поматросить и бросить», а бабы только и стремятся, что «подмять под себя», счастью в личной жизни не способствуют. Но появилась способность «выяснять отношения», слышать друг друга, договариваться. Разводы стали чаще, поскольку перестали восприниматься как катастрофа и крушение всей жизни, но они обычно менее кровавые, все чаще разведенные супруги могут потом вполне конструктивно общаться и вместе заниматься детьми.

Часто первый ребенок появлялся в быстротечном «осеменительском» браке, воспроизводилась родительская модель. Потом ребенок отдавался полностью или частично бабушке в виде «откупа», а мама получала шанс таки отделиться и начать жить своей жизнью. Кроме идеи утешить бабушку, здесь еще играет роль многократно слышанное в детстве «я на тебя жизнь положила». То есть люди выросли с установкой, что растить ребенка, даже одного – это нечто нереально сложное и героическое. Часто приходится слышать воспоминания, как тяжело было с первенцем. Даже у тех, кто родил уже в эпоху памперсов, питания в баночках, стиральных машин-автоматов и прочих прибамбасов. Не говоря уже о центральном отоплении, горячей воде и прочих благах цивилизации. «Я первое лето провела с ребенком на даче, муж приезжал только на выходные. Как же было тяжело! Я просто плакала от усталости» Дача с удобствами, ни кур, ни коровы, ни огорода, ребенок вполне здоровый, муж на машине привозит продукты и памперсы. Но как же тяжело!
А как же не тяжело, если известны заранее условия задачи: «жизнь положить, ночей не спать, здоровье угробить». Тут уж хочешь - не хочешь… Эта установка заставляет ребенка бояться и избегать. В результате мама, даже сидя с ребенком, почти с ним не общается и он откровенно тоскует. Нанимаются няни, они меняются, когда ребенок начинает к ним привязываться – ревность! – и вот уже мы получаем новый круг – депривированого, недолюбленного ребенка, чем-то очень похожего на того, военного, только войны никакой нет. Призовой забег. Посмотрите на детей в каком-нибудь дорогом пансионе полного содержания. Тики, энурез, вспышки агрессии, истерики, манипуляции. Детдом, только с английским и теннисом. А у кого нет денег на пансион, тех на детской площадке в спальном районе можно увидеть. «Куда полез, идиот, сейчас получишь, я потом стирать должна, да?» Ну, и так далее, «сил моих на тебя нет, глаза б мои тебя не видели», с неподдельной ненавистью в голосе. Почему ненависть? Так он же палач! Он же пришел, чтобы забрать жизнь, здоровье, молодость, так сама мама сказала!

Другой вариант сценария разворачивает, когда берет верх еще одна коварная установка гиперотвественных: все должно быть ПРАВИЛЬНО! Наилучшим образом! И это – отдельная песня. Рано освоившие родительскую роль «дяди Федоры» часто бывают помешаны на сознательном родительстве. Господи, если они осилили в свое время родительскую роль по отношению к собственным папе с мамой, неужели своих детей не смогут воспитать по высшему разряду? Сбалансированное питание, гимнастика для грудничков, развивающие занятия с года, английский с трех. Литература для родителей, читаем, думаем, пробуем. Быть последовательными, находить общий язык, не выходить из себя, все объяснять, ЗАНИМАТЬСЯ РЕБЕНКОМ.
И вечная тревога, привычная с детства – а вдруг что не так? А вдруг что-то не учли? а если можно было и лучше? И почему мне не хватает терпения? И что ж я за мать (отец)?
В общем, если поколение детей войны жило в уверенности, что они – прекрасные родители, каких поискать, и у их детей счастливое детство, то поколение гиперотвественных почти поголовно поражено «родительским неврозом». Они (мы) уверены, что они чего-то не учли, не доделали, мало «занимались ребенком (еще и работать посмели, и карьеру строить, матери-ехидны), они (мы) тотально не уверенны в себе как в родителях, всегда недовольны школой, врачами, обществом, всегда хотят для своих детей больше и лучше.
Несколько дней назад мне звонила знакомая – из Канады! – с тревожным вопросом: дочка в 4 года не читает, что делать? Эти тревожные глаза мам при встрече с учительницей – у моего не получаются столбики! «А-а-а, мы все умрем!», как любит говорить мой сын, представитель следующего, пофигистичного, поколения. И он еще не самый яркий, так как его спасла непроходимая лень родителей и то, что мне попалась в свое время книжка Никитиных, где говорилось прямым текстом: мамашки, не парьтесь, делайте как вам приятно и удобно и все с дитем будет хорошо. Там еще много всякого говорилось, что надо в специальные кубики играть и всяко развивать, но это я благополучно пропустила Оно само развилось до вполне приличных масштабов.

К сожалению, у многих с ленью оказалось слабовато. И родительствовали они со страшной силой и по полной программе. Результат невеселый, сейчас вал обращений с текстом «Он ничего не хочет. Лежит на диване, не работает и не учится. Сидит, уставившись в компьютер. Ни за что не желает отвечать. На все попытки поговорить огрызается.». А чего ему хотеть, если за него уже все отхотели? За что ему отвечать, если рядом родители, которых хлебом не корми – дай поотвечать за кого-нибудь? Хорошо, если просто лежит на диване, а не наркотики принимает. Не покормить недельку, так, может, встанет. Если уже принимает – все хуже.
Но это поколение еще только входит в жизнь, не будем пока на него ярлыки вешать. Жизнь покажет.

Чем дальше, чем больше размываются «берега», множатся, дробятся, причудлво преломляются последствия пережитого. Думаю, к четвертому поколению уже гораздо важнее конкретный семейный контекст, чем глобальная прошлая травма. Но нельзя не видеть, что много из сегодняшнего дня все же растет из прошлого.

@темы: хомячьи замашки, надыбала у...