Вспомнила свой сон сегодня - была на концерте Металлики, причем, запанибратски пила пиво с участниками группы, смотрели потом какое-то шоу, а потом они меня провожали на автобус и подарили то ли монету с логотипом Металлики, то ли брелок...
О_о

@темы: я гхырею с...

---

Линии жизни (продолжение 25)

Фендом: СБ
Персонажи: Кёко-Рен и другие
Жанр: романтика, драма
Рейтинг: предварительно R
Предупреждение: местами ООС
Все права у Накамуры
Размещение кроме форума ЛМЕ - запрещено

продолжение 25

- Могами-кун? – знакомый бас из-за спины заставил заподозрить, что босс где-то тихо сидел в засаде под подъездом. Обернувшись, девушка тут же покаялась в таком предположении – Такарада расплачивался с таксистом. Ее такси уже скрылось за поворотом в противоположном направлении. – Подожди меня.
- Хорошо, - она послушно кивнула. Мужчина расплатился и двинулся к ней:
- Ты откуда так поздно?
- Забирала выписку у Арчера.
- Значит, все? – он добродушно улыбнулся, вызывая ассоциацию с добрым дядюшкой-опекуном. Впрочем, Кёко против не была, улыбаясь в ответ.
- Да, Такарада-сан.
- Самолет мой будет готов завтра к обеду, так что будет время спокойно собраться.
- Значит, мы не полетим обычным рейсом? – она удивленно глянула на президента, который лишь покачал головой. – Понятно.
- Иди, я еще покурю, - на свет фонаря явился портсигар, и Кёко, поколебавшись, рискнула спросить:
- Такарада-сан, а… вам Рен не звонил эти дни?
- Нет, - Лори хмыкнул, доставая сигариллу. – Видимо, обиделся, что я его дураком назвал. И я обиделся, так как он дурак и умных советов не слушает. Переживаешь? - не став притворяться, она лишь кивнула. – Не волнуйся, случись с ним там что – мне бы давно уже позвонили. Пусть побегает пока на свободе – глупостей не натворит и, глядишь, поумнеет. Иди, Могами-кун, я к вам загляну через полчасика.
- Хорошо.
«Да, похоже, действительно обиделся – если уж даже Такараде не позвонил… Даже не узнал, что я и как!.. Рен, тебе что, все равно?! Я припомню тебе это!»
В квартире работал телевизор, перед которым с яблоком в руках сидела Котонами. Обернувшись, она серьезно кивнула:
- Привет.
- Привет, - Кёко выдохнула, пытаясь справиться с негодованием. – Такарада-сан обещал зайти через полчаса.
- Угу. Где твой телефон?
- Ой, точно!! – она споткнулась на полушаге и полезла в сумку. – Прости, ты звонила, да?? Просто в том ресторане потребовали отключить телефоны… - включенный сотовый мигнул экраном. – Ты волновалась, да?
- Я? Я не волновалась, просто хотела дозвониться до тебя, - Канаэ отложила яблоко, которое оказалось нетронутым, и поднялась. – Но не смогла…
- Прости-прости, я переоденусь и тогда отдамся тебе на растерзание, хорошо? – Могами заискивающе улыбнулась и поспешила к себе в комнату. «Да она просто в ярости! Ну, ее можно понять….»
- … дозвониться, как и Цуруга.
Рука замерла, так и не дотронувшись до ручки.
- Ч… что?.. – Кёко резко обернулась, не веря своим ушам.
- Звонил Цуруга, спросил, где ты, так как не мог дозвониться до тебя, - ее подруга нарочито спокойно пожала плечами.
- Ч-что ты с-сказала ему?... – под ногами словно осыпалась твердая земля, грозясь разверзнуться в полноценную пропасть и утянуть за собой. – Что?
- Что ты в ресторане с Арчером. Он ничего не сказал и положил трубку.
«Рен… звонил сам… хотел поговорить…» Сердце замирало от растущей паники и ощущения непоправимости. «Но положил трубку…»
- З-зачем… зачем ты так сказала… - девушка прижалась спиной к двери – ноги почти не держали.
- А что мне надо было сказать? – Котонами чуть недобро прищурилась. – Простите, Цуруга-сан, у Кёко понос, она сидит на унитазе и поэтому не может подойти?? Перезвоните через часика четыре?! Извини, но заниматься такими глупостями я не намерена, - она развернулась и двинулась к кухне. – Прямо спросил – прямо получил ответ.
«Ответ?.. Если… он… положил трубку… ничего не сказав…» Вспомнилась полемика во время сборов пару часов назад – свидание это или нет.
- Э-это было не свидание!! – отбросив сумку, Кёко подлетела и рывком развернула охнувшую от неожиданности подругу. – Слышишь!!! Это…
- Да успокойся ты!! – та сама вцепилась в плечи рыжевласки. – Я не говорила, что ты на свидании! Сказала, что встречаешься!
- Но он… он может подумать… - слова от отчаянья и паники путались. – Ты понимаешь, что подумает…
- Да пусть что угодно думает!! – разгневанно рявкнула Канаэ, убирая руки. – Если он трус и идиот, то пусть расхлебывает последствия!
Непонятные обвинения в адрес Рена мгновенно распалили ярость, которая на пару мгновений затмила все.
- Он не трус!!! И не идиот!!! – крик эхом отразился от стен. – Слышишь!!
- Да неужели!? – синие глаза полыхнули гневом. – А кто он, если после признания флиртует с другими, а потом просто сбегает без всяких объяснений!? Или, по-твоему, это нормально, когда девушка признается парню, он ей, а потом начинается подобная… - Котонами зашипела, подбирая слова, - … опера!!?
«Что?!»
- Да с чего ты взяла, что я ему признавалась??! – Кёко сжала кулаки, практически с ненавистью глядя на нее. – Кто тебе такое сказал?!
Черноволосая актриса застыла, в изумлении хлопая ресницами:
- Че-чево?! Ты же сама говорила, что вы…
- Это Рен признался мне!!
- Девушки, - на пороге квартиры показался встревоженный Такарада, - что за крики? Соседи сейчас полицию вызовут…
- Погоди-погоди-погоди!! – не обращая на мужчину внимания, Канаэ выставила вперед руку, не сводя пристального взгляда с разъяренной подруги. – Ты хочешь сказать, что Цуруга тебе признался, а ты ему… - ее глаза начали округляться, а голос становился все тише, - …судя по его поведению… отказала ему???
- Нет!! – возмущенная Кёко даже махнула рукой, категорически отвергая подобное предположение.
- А что тогда?..
- Я попросила его перенести разговор, ясно?! – накал эмоций начал спадать, и она ощутила едва заметный стыд за свои крики. – Потому что…
- Ты ему отказала, - не слушая, потрясенно протянула Котонами и взялась за голову. – Господи… ты… ты… я даже не могу подобрать слово, чтобы сказать, какая ты дуреха…
- Ты что, не слышала меня?! – снова заводясь, процедила девушка и замерла, когда поймала уставший синеглазый взгляд, в котором явственно читалось сочувствие:
- Кёко, когда девушка сразу не дает ответа, это означает лишь то, что чувств у нее нет, но она не хочет обижать прямым отказом парня… Тогда и говорит – давай поговорим попозже - в надежде, что попозже он и сам забудет… Ну или поймет все.
Она смотрела на Канаэ, не в силах принять услышанное:
- Мооко-сан, ты не понимаешь… Просто тогда…
- Канаэ, к сожалению, говорит то, что есть на самом деле, - президент, до сих пор стоявший тихо у дивана, присел на его спинку.
- Такарада-сан, я не отказывала Рену!.. Вы не понимаете!.. Не… - Кёко прижала руку ко лбу, чувствуя, как от бешеного водоворота эмоций начинает кружиться голова. «Если девушка сразу не дает ответа… то чувств нет?!» – Неправда… Он же не думает так…
Два сочувственных взгляда заставили пошатнуться и опрометью броситься в свою комнату, на ходу подхватив сумку.
«Нет, нет, нет!! Не может так думать!! Я же попросила его просто поговорить тогда позже… Позже… Так и сказала – давай не будем об этом сейчас!.. Рен… Ты же не мог так подумать…» Пальцы дрожали так, что промахивались по кнопкам телефона. «Рен, это глупо! ГЛУПО!! Ты же не мог так подумать после всего, что было между нами!!»
Когда в динамике раздалось «Неправильно набран номер», она сообразила, что по инерции набрала именно так, как набирала дома. Но вспомнить с ходу международный код не получилось, и Кёко метнулась в гостиную:
- Как…
Такарада, в руках которого был его японский сотовый, жестом остановил ее и, видимо, дождавшись ответа, заговорил:
- Это я. Себастьян, найди мне немедленно Цуругу и передай ему приказ тут же мне перезвонить. Можешь связаться с Яширо, чтобы ускорить процесс. Немедленно, время не ждет, - опустив руку, он чуть нахмурился. – Надеюсь, глупостей не натворит.
Она побледнела и беспомощно глянула на хмурую подругу:
- К-каких глупостей?..
- Как в дорамах, - мрачно отозвалась та, складывая руки на груди. – Напьется, пойдет по лав-отелям, устроит пару драк с мордобоем… - и не меняя тона, проговорила. – Шучу, не бледней так.
- Угу… - Могами медленно кивнула и скользнула к себе в комнату. Лишь спрятав лицо в подушке, она перестала сдерживать нервную дрожь и слезы – память непрерывно подсовывала воспоминания. «Дьявол во плоти… банда… девушки…»
Ткань наволочки стремительно промокала от слез.
«Рен… это ведь не так, да? Ты не будешь… Будда, как глупо… какая я глупая… как же все… глупо… Рен, пожалуйста… позвони еще раз… позвони…» Отчаянье пеленой заволакивало душу. «Я тебе сразу все скажу… Рен… прости меня…»
Едва слышно скрипнула дверь, а затем на плечи содрогающейся в рыданиях девушки опустились руки:
- Кёко…
Она, не отрывая лица от подушки, покачала головой и сдавленно проговорила, глотая слезы:
- Я… сейчас…
- Кёко! – Котонами с силой приподняла и развернула ее к себе. – Послушай, не надо так убиваться…
- Ты не понимаешь, Мооко-сан… - девушка опустила голову, зажмуриваясь. Мысли роились вокруг звонка, и ужасающее понимание того, что случилось, выворачивало душу. «Он позвонил сам, сам, думая, что я его не люблю… Потому что…» Горячие слезы закапали на стиснутые в кулачки руки. – Если… действительно принял, что я отказала… то… не стал бы звонить… понимаешь?.. Он такой человек – ему плохо будет… и все равно молчит. Прячется от всех…
- Так, может, поумнел, а? Решил, что надо взрослеть…
Она всхлипнула:
- С-скорее всего… ему очень плохо… понимаешь, очень плохо… Иначе бы не позвонил…
Канаэ нахмурилась, глядя, как подруга размазывает слезы по лицу:
- Мне кажется, ты преувеличиваешь…
- Н-нет… - сердце все сильнее стягивала тревога, жутко-колючая, невыносимая. – Нет…
Ему плохо, до такой степени, что он позвонил, после всего, сам, обессилев… А она…
Злость, охватившая душу и сердце, была настолько жгучей, что слезы перестали течь сами по себе. Растерев их остатки по щекам, Кёко поднялась и решительно двинулась в гостиную.
Одного взгляда на серьезного президента, сидящего в кресле и барабанящего пальцами по подлокотнику, было достаточно, чтобы понять – и он тоже понимает, отчего позвонил Рен.
- Т-такарада-сан, - она прямо встретила мужской взгляд, - я хочу вылететь в Токио как можно скорее.
- Мой секретарь уже узнает насчет билетов на обычный рейс, раз уж мой самолет все еще на техосмотре, - Лори кивнул, перевел взгляд на появившуюся из комнаты Котонами, затем снова глянул на Могами. – Не волнуйся.
- Я…
- Пойду-ка я искать успокоительное, - Канаэ, вздохнув, двинулась в ванную за аптечкой. – Трезвая логика мне подсказывает, что через пять минут мы точно отсюда не вылетим, а, значит, к моменту отъезда кое-кто будет как зомби.
Могами, на которую был брошен выразительный взгляд, не обратила внимания ни на слова, ни на все остальное:
- Я соберу сумку…
Однако в комнате, закрыв за собой дверь, она свернулась в клубок на кровати, невидяще глядя в темное окно.
«Рен… прости… ты схватил меня, когда я падала, а когда тебе нужна была моя рука, я… думала только о себе…»
Деликатный стук вырвал из мрачно-апатичного состояния. Вошедшая Канаэ сочувственно вздохнула и присела на край кровати, протягивая принесенный стакан:
- Выпей.
Вяло повиновавшись, Кёко вздрогнула, когда подруга пощупала ее лоб, и чуть отстранилась:
- Я нормально.
- Вижу… - неопределенно вздохнула та, покрутила в пальцах возвращенный стакан и осторожно покосилась. – Ты уже два с лишним часа так лежишь.
- Зато не буду мельтешить у тебя на глазах, как зомби, - Могами вновь легла на кровать и сжалась в комок.
- А ты, оказывается, злопамятная.
- Еще какая, - машинально отозвалась она, не отводя взгляда от включенного ночника. – Забыла про Шо?
- Забудешь про него, когда ты постоянно напоминаешь… - тихий вздох внезапно насторожил – Котонами было не свойственно мяться. Кёко приподняла голову, вглядываясь в профиль подруги:
- Мооко-сан, что случилось?
- Яширо-сан, оказывается, еще в отпуске.
- И… что?
- И никто уже давно не видел в агентстве ни его, ни Цуругу.
Она замерла, холодея внутри, хотя, казалось, все и так было заморожено от выматывающей тревоги:
- То есть… его там нет?
Канаэ пожала плечами:
- Сейчас по заданию Такарады проверяют дом Цуруги, аэропорты – прилетал ли такой и когда.
Сердце стукнуло и провалилось куда-то в пропасть:
- М-мооко-сан, а если… его похитили?!! И он звонил…
- Тебе, чтобы пожаловаться, что его обижают?? – тут же подхватила черноволосая актриса, а затем выразительно покрутила пальцем у виска. – Не думаю, что вместо полиции он станет несколько раз неторопливо дозваниваться до тебя. Разве что сказать, что прибил с десяток террористов, но не знает, как отстирать пятна крови с рубашки, блин!!
Нервная дрожь сотрясла Кёко:
- Не надо такого!!
- Тогда не придумывай глупостей! – язвительно отозвалась Котонами и поднялась. – И собери сумку – нам подыскивают билеты на ближайшие по времени рейсы, поэтому можем уехать в любой момент.
Как ни странно, отповедь в свойственной подруге манере слегка успокоила Могами. Сползая с кровати и доставая сумку, она попыталась собраться с мыслями.
«Если его нет в агентстве, то… То? Может, он просто дома, думает, успокаивается? Или же Джилли-сан нет, а вернуть ему облик Цуруги больше некому?..» Последняя мысль показалась вполне здравой, и девушка кинулась из комнаты:
- Такарада-сан!..
- Он ушел к себе… - Канаэ обернулась от холодильника. – Что случилось?
- У меня есть идея, где может быть Рен! – Кёко выбежала из квартиры и, оказавшись у двери квартиры президента, застучала в нее. Едва мужчина открыл, как она тут же выпалила. – Такарада-сан, а что, если Рен ждет возвращения Джилли-сан?? Ведь он не может показаться светловолосым в ЛМЕ, верно??
- Логично, - признал он. – Я позвоню, узнаю, где она. Вылет в пол-одиннадцатого утра. Раньше просто нет свободных билетов.
Девушка кивнула, пытаясь представить, как дожить до утра и не сойти с ума:
- Хорошо, тогда я пойду собирать вещи.
- Иди-иди и попробуй поспать. А я сделаю еще пару звонков.
В душе царила жутковатая пустота, в которой, как в черной дыре, пропадала любая попытка вспомнить, обдумать, решить. Зайдя в квартиру, Кёко остановилась у двери своей комнаты, ощущая себя неимоверно потерянной.
- Прости, - подошедшая Котонами тихо вздохнула и обняла ее со спины. – Если бы я знала, что всегда правильный и нудный Цуруга такое выкинет, убалтывала бы его до твоего прихода.
- Нет, Мооко-сан, я сама виновата… - девушка чуть покачала головой, чувствуя, как апатия начинает охватывать сознание. «Такое ощущение, что все против нас… Не судьба? Но как же наши чувства? Все то, что было у нас?» - Если бы не мои глупости, то ничего бы такого не было.
- Кёко, опять себя во всем винишь?
- Но это так и есть… - она чуть подавленно усмехнулась. «Наказание за глупость и нерешительность, за неумение отстоять то, что важно. Рен это умеет, а я…» - Поможешь собрать сумки?
- Помогу, конечно, - Канаэ решительно взъерошила рыжие волосы. – Кёко, не сдавайся, слышишь? Не опускай руки, если он дорог тебе.
«Дорог, безумно дорог, самый дорогой в мире человек!» Могами обернулась к ней, напряженно вглядываясь в синие глаза:
- За кого ты меня принимаешь, Мооко-сан? Я не собираюсь ни сдаваться, ни опускать руки!

**

Он ощущал себя мухой, застрявшей в патоке времени – как бы ни двигался, все вокруг словно замерло в пугающей неподвижности. И это чувство рождало желчную злость на весь мир, на погоду, которая полностью парализовала Чикаго, на судьбу, которая уверенно ставила преграды на пути.
И именно эта злость двигала телом, почти непослушным, не давая прислушаться к боли в голове, к глухим ударам сердца в ушах, к холоду во всем теле. Не давая попытки пожалеть себя.
Ослепительное солнце Хьюстона заставило парня рвануть молнию куртки, распахивая полы, и заторможенным движением руки смахнуть с мокрого лба прилипшие волосы челки.
В висках вместе с тупой болью пульсировала лишь одна мысль – он должен дойти. Дойти и все сказать. Ей. Глаза в глаза. Не отпустить. Не потерять шанса доказать и попросить.
Холл «Седьмого неба» после яркой улицы показался склепом, и Куон на пару секунд замер, покачнувшись и слепо выставив перед собой руку. Слабость, терзавшая тело последние несколько часов, воспользовалась заминкой и вгрызлась в мышцы, заставляя их задрожать. Рыкнув на себя, он шагнул в темноту, которая постепенно отступала, проявляя стены, пол, поворот к лифту. Яркий свет кабины лифта ударил по глазам, вызывая новый приступ боли и слабости. Уперевшись рукой в стенку рядом с кнопками и с трудом попав пальцем по нужной цифре, парень удержался от того, чтобы бессильно привалиться спиной к стене кабины. Если он так сделает – просто сползет на пол и не сможет уже встать.
«Похоже… двухчасовая прогулка в буран не прошла бесследно… Равно как и бита…» Он поднял руку, прикасаясь ко лбу. Лоб полыхал, по крайней мере, так казалось холодным пальцам, да и все мышцы ломило все сильнее. «Ну и черт с ним… то есть со мной… Выживу…»
Двери раскрылись, заставляя выпрямиться из последних сил и шагнуть на этаж. Сердце начало тревожно увеличивать ритм биения, добавляя и без того шаткости в чуть подрагивающие ноги.
«Спокойно!..»
Длинный звонок приглушенно отозвался за дверью, однако ответом была тишина. После второго такого же результата в душе начало рождаться подозрение.
«Сколько сейчас времени?.. Может, она на обследовании…»
Вслушавшись в тишину после третьего звонка, Куон, с трудом сохраняя спокойствие, двинулся назад к лифту.
Лицо администратора вытянулось в удивлении, когда парень свернул в холл к стойке:
- Мистер Хизури? Доброе утро…
«Точно… Я с ним договаривался насчет квартиры Такараде… Черт, надо было и к нему зайти…» Досада на опоздавшую мысль была ироничной. «Идиот…»
- Доброе… Не подскажете, где жильцы из шестьсот одиннадцатой? – он оперся обеими руками о стойку, удерживая равновесие.
- Выехали вместе с вещами часа три назад.
Подозрение, которое он гнал от себя, обрушилось на сознание с грохотом падающего небоскреба.
- В… смысле..?
- С утра их ждало такси, они собрали вещи и уехали. Мистер Такарада, мисс Могами и мисс Котонами, - администратор заглянул в экран своего компьютера.
«С вещами… Уехали… На такси…» Страшная догадка с голодным азартом начала терзать сердце. «Почему?.. Почему, если должны были еще неделю…»
- Я… могу позвонить?
- Разумеется, - на стойку был выставлен телефон.
Сдерживая дрожь, Куон сжал зубы, стараясь припомнить номер личного сотового Такарады, с которым президент никогда не расставался.
Рука показалась жутко тяжелой и непослушной, когда пальцы нажимали на кнопки. Пока шли длинные гудки, он глянул на администратора:
- Сколько… времени?
- Десять двадцать пять.
- Алло? – голос в трубке был спокоен и деловит и заставил затаить дыхание в недобром предчувствии.
- Лори, где вы?
- О, блудный сын объявился! – торжествующе отозвался на вопрос Такарада. – Значит, так – мы уже взлетаем… - на заднем фоне послышался женский голос с просьбой отключить сотовый. - Мисс, пожалуйста, еще минуту! – проворковал мужчина и тут же вновь сменил интонации на наставительные. - Поэтому ты через четырнадцать часов едешь в Нариту с самым огромным букетом, который только найдешь в Токио, и…
- Я в Хьюстоне, - глухо произнес парень, едва удерживаясь на ногах.
- Что?! Рен, что ты делаешь в Хьюстоне?! – в динамике послышался непонятный шум, но он списал это на собственный звон в ушах.
- Я… приехал к Кёко… - механическая тишина заставила глянуть на трубку, а затем медленно опустить ее на базу.
«Приехал… но…» Глаза смотрели на телефон, но не видели его. «… но ее нет…»
- Мистер Хизури?..
- Вы… можете посмотреть, когда… рейс в Японию... – Куон медленно, с усилием сфокусировал взгляд и перевел его на напряженного администратора, - ближайший…
Быстрое клацанье кнопок мелкой дробью отозвались в ушах, и парень резко помотал головой, пытаясь отогнать непрошенный шум.
- Ближайший через четыре часа. Но вряд ли там будут билеты. Следующий – в седьмом часу вечера.
- Спасибо… - он отшатнулся от стойки и качнулся, чувствуя, как от смены положения все тело просто стонет, - за информацию…
- Мистер Хизури, возьмите, - в протянутых пальцах болтался ключ с биркой «611». – Апартаменты оплачены до двадцати четырех нуль нуль, а на вас лица нет. Отдохните – выглядите, прошу прощения, просто отвратительно.
Куон поднял взгляд на мужчину, который утвердительно кивнул:
- Я позвоню в квартиру через два часа. Если успеете отдохнуть – вызову вам такси до аэропорта. Если же потребуется больше времени для отдыха…
- Нет, не потребуется, - собственная рука лишь со второй попытки поймала ключ. – Спасибо… - взгляд опустился на бейджик, - мистер Айкридж.
Тот улыбнулся и снова кивнул.
До квартиры парень добрался на автопилоте – в голове стоял полный туман, болезненный, свинцово-тяжелый. Впрочем, на душе было не лучше – горечь поражения перед обстоятельствами кислотой выедала все внутри.
«Опоздал… я опоздал…» Взгляд блуждал по знакомой обстановке гостиной. «… каких-то два часа… из-за снега в Чикаго… те самые два часа, когда я шел по дороге, забитой из-за метели машинами…» Усталость отбирала последние силы, крошила упрямство, которое вело и двигало телом последние часы. «Неужели так и надо? Неужели мне не дают право… даже попытаться?»
Сумка упала у дивана, а сам Куон, шатаясь, добрел до комнаты Кёко и распахнул толчком дверь. От резкого движения в глазах потемнело, и внезапно почудилось, что на кровати сидит она, как обычно, сжавшись, как маленькая птичка, нахохлившись, обидевшись на него и на то, что оставил ее…
Он сморгнул и сдался, когда понял, что воспаленный жаром мозг играет сам с собой в собственную фата-моргану. Рухнув без сил на ту самую кровать, парень закрыл лицо холодными дрожащими руками и тихо рассмеялся.
«Опоздал. Вот только – я не сдамся. Я хочу выбраться – и я выберусь. Догоню, доползу… Сейчас, только… дайте собраться с силами…»
Время словно обтекало неподвижное тело. Звон в ушах становился все громче, зануднее, в него вплеталось эхо от стука сердца, вибрация от дрожи в мышцах – сознание, наконец, сорвалось в удушающую тихую темноту.



Часть 24

Часть 26

@темы: Линии жизни, награфоманила по Skip Beat!

---

Линии жизни (продолжение 24)

Фендом: СБ
Персонажи: Кёко-Рен и другие
Жанр: романтика, драма
Рейтинг: предварительно R
Предупреждение: местами ООС
Все права у Накамуры
Размещение кроме форума ЛМЕ - запрещено

продолжение 24

Куон проснулся от непонятного чувства тревоги и какое-то время лежал с открытыми глазами, пытаясь понять, что его разбудило. За окном было еще темно, лишь мягкий свет ночника с кухни не давал полному мраку воцариться в комнате.
Едва слышное рычание, горловое, чуть хриплое, ударило по нервам оголенным электрическим проводом, заставив тело мгновенно оказаться на ногах.
«Что за…»
Он различил сидящего у входной двери пса и понял, что именно собачье рычание заставило бодрствующее в незнакомой обстановке подсознание дать сигнал к пробуждению.
- Ты чего? – почему-то шепотом поинтересовался парень у Валли, который на мгновение повернул к нему морду, а затем снова уставился на дверь.
До напряженного слуха донеслась странная тихая возня за дверью, а спустя пару минут в замке заворочались ключи.
«Возвращается отец Томаша?..» Взгляд вновь оказался на псе, который все так же глухо ворчал. «Тогда почему Валли так реагирует?» Скользнув к двери, Куон замер сбоку от нее, прислушиваясь к тому, как тихо поскрипывает металл ключей в замке. «А что это так долго открывают?» Недобрая улыбка медленно растянула уголки губ. «Не подходят ключики? Тц-тц, какая неприятность…»
Тихий щелчок собачки замка ознаменовал победу неизвестного гостя, и парень махнул рукой, привлекая внимание ретривера, а затем с яростным выражением на лице указал на дверь комнаты Томаша. На удивление, пес, чуть помедлив, подчинился команде. Правда, у Куона осталось ощущение, что скорее Валли передал ему право разбираться с чужими, а сам отошел на оборонительные позиции – умереть, но не пропустить к хозяину врагов.
«Действительно, умная порода… Себе, что ли, такую завести…»
Отстраненная мысль нисколько не мешала напряженно следить, как дверь осторожно и тихо приоткрывается, и через образовавшуюся щель буквально просачиваются два невысоких парня. Черная одежда актера, неподвижно стоявшего у стены, помогла остаться до последнего момента незамеченным – бесшумно шагнув к незнакомцам, Куон опустил руки на их плечи, рывком подтянул к себе и самым зловещим шепотом поинтересовался:
- Господа, вас приглашали??
«Господа» отреагировали по-разному – справа просто присел на корточки, закрывая голову руками, и тихо заскулил:
- Не бейте…
Второй же молча попытался применить захват руки и перебросить через себя угрозу. Однако резкий рывок, а затем жесткое сжатие стальных пальцев на горле не дали второго шанса, равно как и первого.
- Дернешься – вырву горло и засуну в задницу, - прошипел на ухо Куон. – Кто такие?
- Кхр…кх…
- Еще раз и внятно, - он чуть ослабил хватку, не обращая внимания на попытки оторвать его руку от чужого горла, и без замаха ткнул кулаком в правый бок противнику. – Кто такие, я спросил??
- Отпусти его, - раздалось из-за спины, затем вспыхнул свет верхней лампы. Слегка прижмурившись и обернувшись, парень увидел довольно худого мужчину с нервной ухмылкой. На пистолет, направленный в спину, взгляд опустился позже, затем снова поднялся к глазам третьего «гостя». – Я сказал – отпусти его, на колени и мордой в пол!..
- А не то – что будет? – адреналин от угрозы погнал кровь по телу с новой силой, заставив актера неосознанно довольно-зловеще улыбнуться. – Я вот сейчас ему голову сверну – что ты мне успеешь сделать?
Левый глаз вооруженного дернулся, как и ствол пистолета:
- Ты псих?! Я же сказал…
- Спорим, что я убью его быстрее, чем ты выстрелишь? – улыбка становилась все шире и радостнее. Он чувствовал страх, панику, слышал пальцами, каким неровным становится пульс пленника, ощущал дрожь сидящего на полу, и от всего этого возбуждение яростного боя сильнее охватывало душу. – На что спорим?
- П-псих..! – ствол затрясся. – Я… я выстрелю!..
- Неа, - тягуче произнес Куон, - кишка тонка… - удар по печени второму был стремительным и сильным. Отпустив задохнувшегося от боли противника, парень метнулся к третьему, который, оцепенев, расширенными глазами следил за короткой стычкой. Перехватив пистолет за ствол, Куон рванул его на себя и впечатал кулак в солнечное сплетение мужчины, дернувшегося следом по инерции.
Оглядев двух лежащих на полу, он за шиворот приподнял притихшего первого и, развернув к себе, ткнул стволом в щеку:
- Ну, рассказывай – кто такие?
- С-с-со-се-ди… - проблеял тот, в животном ужасе скашивая глаза на красивое лицо.
- Соль кончилась?
- Н-н-нет… Д-деньги…
- А что, здесь занимаются благотворительностью? – недобро усмехнулся Куон, скользя взглядом по лицу, бледному, с запавшими глазами и потрескавшимися губами.
- Л-ломает с-сильно…
«Та-а-ак…» Он глянул на лежащих. «Наркоманы, значит»
- А откуда здесь деньги?
- Н-не з-знаю… М-макс с-сказал… е-есть…
- Который? - трясущийся палец указал на второго, который хрипло дышал. – Лицом в пол, руки за голову. Если что – стреляю без предупреждения.
Когда первый незнакомец буквально рухнул рядом с диваном, как приказано, актер присел перед вторым и, развернув лицом вверх, сунул ствол под кадык:
- Откуда тут деньги? - ненависть во взгляде позабавила. – Я, между прочим, знаю, как снять с предохранителя эту игрушку. Ну?!
- На… операцию копят… - прохрипел наконец парень, невольно сглатывая от холодного гнева в низком голосе. – Должны быть…
Ярость колыхнулась в груди черной волной. Отобрать у человека надежду ради собственного самоубийства…
Басовитое гавканье разрушило тишину – Валли явно решил, что хозяину пора бы проснуться. Дернувшихся незваных гостей Куон остановил недобрым хмыканьем и выразительным передергиванием затвора пистолета.
Внезапно пес перемахнул через спинку дивана, приземляясь на подушки, и еще раз гавкнул, но уже как-то более спокойно.
«Вот же паникер… Волнуется…»
- Да держу я… - актер поднял голову к нему, невольно улыбаясь, но сердце рвануло из груди, когда он уловил взгляд Валли себе за спину. «Черт!!!»
Удар, обрушившийся на голову, немного был смягчен вскинутой вверх рукой, которую стегнула резкая обжигающая боль. В ушах зазвенело так, что на мгновение Куон просто оглох, невольно заваливаясь вперед, на второго противника. Тот неожиданно дернулся, пытаясь вцепиться в горло, и ослепительная злоба на себя и на подошедшего со спины охватила с ног до головы.
Да как кто-то посмел..!
Жестокий удар отправил в нокаут жертву под собой, затем, когда на плечо пришелся второй удар, мгновенно отнимая руку и заставляя выронить пистолет, Куон в бешенстве развернулся, распрямляясь, как пружина и снося ударом ноги нового врага. Грохот кухонных стульев, в которые влетел тот, слился с возмущенным гавканьем и матом.
- Что происходит? – испуганный голос Томаша вплелся в канву шума, но парень не обратил никакого внимания на это – в один прыжок добравшись до противника, он ухватил его за грудки, сделал подсечку и обрушил на пол. Выбитое дыхание со свистом вырвалось из груди мужчины, который захрипел и попытался достать актера кулаком в левый бок. Боль была сильной, но от нее пальцы лишь сильнее сжались на чужом свитере. В висках пульсировала лишь одна мысль – убить!.. Убить… Убить..?
«Но за что?.. Что такого сделал?.. Лишь то же, что и он сам… Тогда – разве это не глупо??»
Сморгнув, Куон вгляделся в искаженное покрасневшее лицо и внезапно осознал, что оно совсем не принадлежит какому-либо наркоману – выглядит здоровым, а не изможденным. Карие глаза с ненавистью прожигали его, а новый удар в ребра заставил задохнуться и с силой тряхнуть мужчину:
- Лежи смирно!.. Придушу!..
- К-куон, что происходит?! – подросток с отчаянным волнением вцепился в спинку дивана. – Почему Валли так лает??
- Ну… - парень перевел взгляд на пса, который суетился рядом, неистово виляя хвостом и тыкаясь мордой в лицо мужчины. Мысль была робкой, но постепенно начала набирать силу. Глянув на противника под собой, Куон хрипло поинтересовался. – Ты кто?
- Это я у тебя спрашивать должен, ублюдок! – прорычал тот, пользуясь моментом и сам вцепляясь в футболку актера. – Что ты делаешь в моем доме?!
- Папа??
- Ч-черт… - машинально отбив руки главы семейства, Куон скатился с него и помотал головой. – Представляться не учили?
- Что!? – взревел Марксон-старший, поднимаясь на ноги и оглядываясь. – Я счас тебе покажу, кто здесь главный!!
- Папа, успокойся, это мой друг!
- Я первый раз вижу этого… - удар в челюсть не дал ему договорить, откидывая к столу.
- Вместо гавканья – вызывайте полицию, - недобро процедил парень и развернулся к трем «гостям». – У вас, как оказалось, очень нуждающиеся соседи. Которые не погнушались залезть в чужую квартиру.
- Что?.. – мотавший головой после удара отец Томаша проследил за взглядом и неожиданно заскрипел зубами. – Вот же…
- Что, думали – я с ними? – огрызнулся актер и сам помотал гудящей головой. Адреналин постепенно спадал, убирая заслон перед болью. «Чем он так меня?..» Взгляд нашел валявшуюся у кухонного шкафчика биту. «Вот чем он мне настучал…»
- Что произошло?! Объясните! – у Томаша внезапно прорезался такой командный голос, что Куон непроизвольно восхитился.
- Не волнуйся, твой отец принял меня за грабителя… - он поморщился и двинулся в ванную. Шевельнувшийся было «гость», поймав недобро-предостерегающий взгляд серых глаз, вновь уткнулся носом в ковер.
- За грабителя?! Папа, Куон вчера помог мне и…
- Интересно, а что я должен был подумать?? – мужчина, отдышавшись, выпрямился, оказавшись довольно крупного телосложения. – Вырвался пораньше со смены, иду домой к тебе – и на лестнице слышу лай Валли! Дверь распахнута, какой-то мордоворот сидит у дивана явно не с добрыми намерениями!
- Папа, Куон не мордоворот!..
Уже прикрывая дверь ванной, парень услышал возмущенный ответ:
- Это ты его морду в тот момент не видел!! На моем месте любой отец попытался бы ему врезать!..
Усмехнувшись, он уставился на свое отражение в зеркале и поморщился, стирая темную, блестящую полоску, выползшую из-под полос на висок.
«Эт точно – морда еще та…» Темные глаза смотрели из отражения зло и иронично. «Я бы сам такой морде врезал…»
От холодной воды, под которую была сунута гудящая голова, заломило зубы, но Куон лишь крепче вцепился в бортик ванны, чтобы не упасть.
«Сам виноват – расслабился. Вот и огреб. Хотя… хорошо, что расслабился. Ведь мог бы и покалечить отца Томаша…» Вскинув голову, он помотал ею, разбрызгивая во все стороны ледяные капли, и выпрямился. «Но вовремя опомнился, остановился…» Стремительно намокающая футболка с трудом слезла с плеч, открыв два крупных темно-лиловых синяка на правом плече. Такой же длинный синяк тянулся через локоть к предплечью на левой руке.
Бледные губы растянулись в злорадной улыбке – давно его тело не отмечалось подобными «украшениями». Кости вроде целы, что черепные, что остальные, в боку не болит… Красота.
В комнате, куда вышел парень, мужчина уже успел скрутить скотчем руки грабителям и теперь по телефону достаточно эмоционально общался с полицией.
Не обращая внимания, Куон шагнул к своей сумке, кинул туда мокрую футболку, натянул прямо на голое тело толстовку и поймал косой взгляд хозяина квартиры.
- Пистолет я трогать не стал, - фраза заставила глянуть прямо на Марксона, который отвел взгляд на сына, тихо сидящего в кресле в обнимку с псом. – Спасибо.
- Это не в первый раз, - подросток словно уловил оба взгляда и поднял голову. – Пап, помнишь, два года назад тоже ворвались.
- Тогда все были дома, - кивнул его отец и прямо посмотрел на актера. – Жену напугали, Томаша…
- Надеюсь, вы деньги на операцию на счете же держите, а не в квартире?
- Разумеется, - немного оскорбленно нахмурился мужчина.
- Не может не радовать, - равнодушно кивнул Куон, обулся и накинул на плечи куртку. – Как далеко полицейский участок?
- В соседнем квартале, - темно-карие глаза чуть сузились, следя, как новый друг сына присаживается на подлокотник дивана и рассеянно оглядывает скрученных «гостей». – Как хоть тебя зовут?
- Куон Хизури.
- Джереми Марксон.
Парень тряхнул еще мокрой головой и покосился на Томаша:
- Вы в бейсбол не играли в юности?
Подросток, чутко прислушивающийся к разговорам, тут же обернулся на его голос:
- Папа в университетской сборной был!
- Оно… - два взгляда – серо-стальной и кареглазый – встретились, и актер проглотил «чувствуется», - … видно.
«Еще как чувствуется…» Он повел шеей и поморщился, ощущая боль в плече. На лице Джереми появилось легкое облегчение с едва заметной виноватой улыбкой, на которую Куон ответил язвительной ухмылкой и все-таки сдержал желание показать средний палец. «Мне твои извинения не нужны, бэттер чертов!»
- Куон, а ты успеешь на самолет? – Томаш склонил голову к плечу.
- Самолет вечером, так что успею.
- Метеорологи предсказывают на сегодня циклон… - тихо заметил мужчина, складывая руки на груди.
- Ну пусть предсказывают – я-то здесь при чем? – скривился парень и прислушался к шуму, доносящемуся с лестницы. – Кажется…
- Полиция! – кивнул Марксон-младший, покрепче обнимая пса.
Глядя, как в квартиру заходят трое в штатском и четверо в форме, актер тихо выдохнул про себя и от души понадеялся, что его приключения здесь останутся… здесь же.

**

- Я вот думаю, может, стоит сюда переехать? Погода замечательная даже зимой, перспектив наверняка можно найти кучу.
Кёко, собирающаяся на последнюю томограмму, подняла голову и глянула на подругу, стоящую на балконе и озирающую залитый утренним солнцем квартал:
- Ты серьезно?
- А чем плох вариант? – Канаэ раскинула руки, подставляясь теплым лучам. – Подумай сама – никаких надзоров, ограничений. Свобода, равенство, возможности… Это ведь классно!
- Мооко-сан, а как же ЛМЕ?
- Стоит и стоять будет, даже без меня, - безапелляционный ответ заставил Могами чуть вздрогнуть, но прозвучавшие следом слова принесли горечь понимания. – Зато сердце спокойно, никто докапываться до него не будет.
- Значит, - она поднялась с дивана и шагнула к балкону. Прислонившись плечом к косяку, девушка серьезно смотрела на брюнетку, - ты хочешь сбежать от Такарады-сана?
Лицо Канаэ не дрогнуло, но отчего-то возникло ощущение, что девушка бессильно помрачнела.
- Не знаю, - долгая пауза была наполнена явно тяжелыми мыслями. – Это тебе хорошо – Цуруга всего на несколько лет нас старше… А что мне светит? Да, я люблю его, но бешусь от одной лишь мысли об этом. Ведь… - грустная улыбка, появившаяся на губах Котонами, была так необычна, что у Кёко защемило сердце, - ничего общего у нас не может быть, верно? Самое смешное – я понимаю это! Понимаю вот тут! – палец ткнул в лоб, прикрытый черной челкой. – Разумом, мозгом, умом, рациональным сознанием!.. Понимаю и все равно не могу ничего поделать… - актриса чуть нервно хохотнула. – Я даже посягнула на чисто твою привилегию – мечтать!! Но о чем?! Господи, какая я дура…
- Ты не дура, - рыжевласка качнула головой, шагнула к ней и обняла. – Мооко-сан, ты ведь сама говорила, что надо сражаться за чувства.
- У нас нет будущего…
- Но если ты мечтаешь о нем – оно есть. Пусть шанс слишком маленький, но есть.
- О чем ты говоришь?!
- О тебе. И о Такараде-сане, - она послушно разомкнула объятья, когда Канаэ возмущенно попыталась отодвинуться. – Тебе не кажется, что ему тоже может не хватать того, о чем мечтаешь ты?
В ответ Котонами выразительно покрутила пальцем у виска:
- Я смотрю, это заразно – пропагандировать любовь всем вокруг.
- И ты это чувствуешь, иначе бы не сомневалась и не мечтала, - Кёко лишь развела руками и улыбнулась на яростный взгляд подруги. – Молчу, как рыбка Поньо.
Вернувшись в гостиную, она подхватила сумку на плечо и оглянулась:
- Я в клинику!
- Такарада везет? – уже от самых дверей догнал вопрос брюнетки.
- Неа, на такси. Не буду отвлекать Такараду-сана.
Мрачное хмыканье было последним, что услышала Кёко, закрывая дверь квартиры. И лишь в лифте она позволила себе расслабиться, чуть поникая.
Как и предсказывал Такарада, они помирились, вернее, Канаэ без всяких дипломатических уловок прямо заявила – не обижаюсь, прости, забыли о вчерашнем.
Тогда она обрадовалась невольно, но теперь…
Поймав такси и направляясь в сторону центра, девушка честно попыталась встать на место подруги. Что бы думала и решала она, если бы ее любовь была так же недостижима? Например, у Рена была бы семья…
Из глубин сердца внезапно поднялось бурное негодование, граничащее с ревностной злобой.
Семья?! То есть, он бы приходил домой, а там какая-то девица, которой бы он улыбался, обнимал и прочее, прочее, прочее?! Еще чего!!
Пальцы сжались на ручках сумки, когда, осознав свои чувства и мысли, Кёко попыталась успокоиться.
«Верно… Мооко-сан тоже наверняка злится – ведь у Такарады-сана есть сын, внучка, даже с этой Мишель он в хороших отношениях до сих пор… А вдруг они снова решат попробовать все заново??»
Попытка предположить, чем тогда все закончится, вылилась в тупую боль в висках и тяжелый вздох. Поймав косой взгляд таксиста в зеркале заднего вида, девушка отстраненно уставилась в окно.
«Почему все так сложно? Почему Мооко-сан не могла влюбиться в кого-нибудь из наших коллег? Почему Рен сменил свои приоритеты так стремительно, не дав даже мне возмутиться этим? Почему Такарада-сан делает вид, что все знает, и молчит? Надеется, что все уладится само? Хорошо бы… Но что делать с этим бессилием именно сейчас? Я не могу разобраться с Реном, я не могу помочь Мооко-сан…» Взгляд рассеянно следил за зданиями, плывущими мимо. «Чувствую себя букашкой, которую вода несет по своему течению, не обращая внимания на желания букашки… А что может букашка? Взлететь? Но никто не учил летать, а крылья… Бескрылая я букашка. Серая…»
Мелодия из сумки заставила удивиться, а затем встрепенуться в слепой, иррациональной надежде – он!!
- Алло!?
- Мисс Могами, добрый день. Это Фокси. Не помешал?
- Нет, мистер Фокси, - призвав все актерское мастерство, Кёко сохранила голос спокойным, не давая ни капли разочарования просочиться в него. – Что-то случилось?
- Да, я хотел сказать, что если надо, то можете сегодня забрать часть снимков, которые остались от проб и съемок. Они вполне могут пополнить портфолио Куона.
- Снимки? – она чуть растерялась, но тут же взяла себя в руки. – Конечно, мистер Фокси, это было бы здорово. Когда я могу подъехать?
- Как вам будет удобно – я весь день в офисе. Адрес помните?
«Какое там! Тогда Рен привозил и увозил!»
- Буду благодарна, если напомните.
- Тогда записывайте или запоминайте…
Спрятав телефон назад, актриса не успела задуматься, как водитель притормозил у обочины и обернулся:
- Приехали, мисс.
- Спасибо, - расплатившись, она вышла и огляделась. Комплекс Центра был через дорогу, сверкая стеклами окон на солнце. Вспомнив о стеклышке, Кёко закрутила головой, приметила магазинчик вин и направилась к нему.
Продавец – убеленный сединами степенный мужчина – честно вскинул брови на необычную просьбу:
- Мисс, я не совсем понял – что вам нужно??
- Кусочек стекла, - Могами тихо вздохнула и оглядела ряды бутылок. – У вас же должен быть такой…
Мужчина помолчал, затем осторожно проговорил:
- Простите, мисс, вы оттуда?
Проследив пальцем направление в сторону Центра, она лишь кивнула и пожала плечами на появившееся на мужском лице понимание:
- Меня выписывают сегодня.
- Погодите… - продавец скрылся в подсобке.
«Кажется, он слышал о таком ритуале…» Взгляд скользил по темным бутылям, стоящим, полулежащим на полках. На некоторых, она была уверена, был неплохой такой слой пыли. «Они тут совсем не убираются??»
- Вот, - появившийся мужчина протянул ей небольшой, сантиметра в четыре осколок светло-рыжего стекла. – Подойдет?
- Спасибо! – она бережно приняла стеклышко. – Сколько я вам должна за него?
- Нисколько. Поздравляю, мисс.
Кёко замерла, а затем благодарно улыбнулась, сглатывая подкативший комок к горлу:
- Спасибо…
Входя в холл центра, она чувствовала радостный подъем, словно завернутый в платок и зажатый в руке осколок стекла был пропуском в новую жизнь – там, где не будет страха, отчаянья, жуткой предопределенности и одиночества. Теперь девушка понимала еще один смысл этой картины на стене – картины рождающихся надежд и мечтаний тех, кто оставлял здесь роковой диагноз.
«Точно! Приду и позвоню Рену! Ну и пусть Мооко-сан ругается, что я слабохарактерная – скажу ей, что пусть она свой характер Такараде покажет!»
Арчер ждал у стойки и заулыбался, завидев девушку:
- Кёко, добрый день. Как настроение?
- Отличное! – подойдя ближе, она развернула платок. – Вот!
- Оставляйте Дженнифер, - мужчина кивнул на улыбающуюся девушку за стойкой ресепшена. – Идемте, последний раз здесь проверим, как ваша голова.

Холл «Седьмого неба» встретил возвращающуюся Кёко прохладной после жаркой улицы, заставляя облегченно выдохнуть. Кто ж знал, что в середине декабря может быть так печь?..
Заходя в лифт, девушка перекинула папку, выданную Фокси, из одной руки в другую, и вновь сознательно удержалась от того, чтобы не заглянуть внутрь.
«Не буду…»
Почему-то казалось – стоит открыть папку, и что-то изменится. Что-то важное… Лучше она отдаст это портфолио ему самому или вон, Такараде.
Она повернула ключи в замке и застыла, когда в слегка открывшуюся дверь донеслось:
- Канаэ, я серьезно тебе говорю, что…
- Хорошо-хорошо! Если верить вам, то я должна пойти и признаться, верно?
- А что тебя смущает? – голос президента был настолько внимательным, что Кёко живо представила, как он складывает руки на груди, сосредоточенно внимая ее подруге.
- Ну как вам сказать… - медленно протянула Котонами. – Он раза в три старше меня, очень влиятелен… Так получилось, что работаем мы вместе, вернее, я работаю в агентстве, которое принадлежит ему самому. У него взрослый сын, старше меня, и внучка.
Наступила тяжелая тишина, во время которой Могами даже боялась выдохнуть, пытаясь представить лица Такарады и подруги.
- Вы не будете спрашивать – зачем мне это надо? – Канаэ не выдержала первой. – Какая муха меня укусила? Не начнете увещевать, что мне надо искать подходящую пару, а не сохнуть по президенту агентства? Не станете напоминать о разнице в возрасте? Где смех, в конце концов?! – с каждой фразой в девичий голос добавлялось все больше меди. – Я…
- Спасибо, Канаэ.
Кёко пораженно распахнула глаза – два слова были наполнены мягким, грустным теплом. Похоже, именно это тепло и обезоружило надвигающуюся истерику черноволосой актрисы, которая непривычно тихо проговорила:
- За что?
- За чувства, - предельная серьезность откровенного ответа пустила по спине рыжевласки мурашки холодного восторга. - И за гордость, которая так давно спит в сердце.
- Пфф… Типа – вот, не так уж я и стар, раз в меня влюбляются двадцатилетние? – судя по смешку, Котонами пришла в свое обычное состояние.
- Именно. Ты не представляешь, как эта мысль греет меня.
- То есть, когда я разлюблю вас, вы посыплете голову пеплом и уйдете на пенсию?
- Еще чего! Я скажу – вот, Канаэ вновь открыта для любви! – девушке воочию привиделся президент, раскидывающий руки в стороны, чтобы обнять весь мир. – И это чудесно!
- Наверное, - с едва слышным вздохом ответила Котонами. – Осталось действительно справиться и забыть, как страшный сон, что первое мое настоящее признание было отвергнуто…
- Но – оценено по достоинству. И как я уже сказал – спасибо, Канаэ.
Наступившая тишина после слов, сказанных настолько проникновенным тоном, заставила Кёко насторожиться. Но не успела она решиться на какие-либо действия, как подруга сдавленно выдохнула:
- Т-такарада… сан…
- Тшшш, пусть это останется только в нашей памяти.
Закрыть бесшумно и плавно дверь было довольно проблематично – руки тряслись, как у алкоголика.
Отойдя на подгибающихся ногах к окну этажа, девушка бессильно привалилась плечом и виском к косяку, невидяще глядя на солнечный день за стеклом.
«Они… целовались?.. Целовались?! Они целовались?! Такарада-сан и Мооко-сан!? Будда, этого же не может быть, да?.. Да?? Да!?» Она потерла лоб и, не сдержавшись, спрятала полыхающее лицо в ладонях. Почему-то было неимоверно стыдно, не за то, что ее босс и ее подруга целовались, а скорее, за сам факт ее личного присутствия при этом. Это ведь так… интимно! Стыдно, стыдно!.. Но мысли никак не уходили на другую тропинку, продолжая крутиться вокруг услышанного.
«Она призналась, а он отказал ей, но при этом сделал это так, что… Что кажется – все снова на своих местах… Но зачем он поцеловал ее?!»
Кёко представила мужчину и девушку и чуть не застонала от смущения. Это все равно, как однажды она оказалась невольной свидетельницей подобного между хозяевами «Дарумаи» - хозяйка нежно поглаживала мужа по щеке, что-то тихо говоря, а тот, с неожиданно ласковой полуулыбкой, смотрел на нее. Тогда девушка тоже сбежала на задний двор и сидела там до темноты, смущенная, боясь показаться на глаза паре.
Первая волна смущения схлынула, обнажая вполне трезвую мысль – а с чего она взяла, что они там целовались? Может, он что-нибудь подарил ей, чтобы Мооко-сан не расстраивалась отказом? Да и разве стал бы Такарада-сан так играть с чувствами невинной девушки? А вдруг это был первый поцелуй Мооко-сан?!
Выдохнув, девушка помотала головой и опустила руки.
«Мооко-сан уже встречалась с парнями, так что… не первый. Хотя Рен говорил, что поцелуй может считаться первым именно с любимым человеком… Вот же…»
Звонок сотового отвлек ее от мрачно-испуганных мыслей.
- Слушаю.
- Кёко? Это Арчер. Документы я подготовил, но мне надо срочно на операцию, освобожусь вечером. Если я предложу встретиться в восемь в ресторане «Картичелли» - это недалеко от Центра – вам будет удобно?
- Да, конечно, - актриса кивнула, запоминая название. – От меня нужны какие-либо документы?
- Нет, только ваше присутствие. Тогда до вечера.
Отключив сотовый, она развернулась к квартире и невольно вздрогнула, видя на пороге подругу.
- Это кто звонил? – с прокурорским прищуром хмыкнула та. – Доктор?
«Так, спокойно. Я ничего не слышала, не видела…»
- Да, - Кёко постаралась взять себя в руки. – Вечером я заберу у него выписку и сопроводительные документы. А ты чего вышла?
- Да мы уже с Такарадой-саном готовы были идти тебя искать, - Котонами сложила руки на груди, глядя на подходящую Кёко. – Уже третий час дня, а ты как сквозь землю провалилась.
- Я за портфолио заезжала, - девушка прошла мимо черноволосой актрисы в квартиру и как можно непринужденнее улыбнулась мужчине, восседавшему в кресле. «Спокойнее, я ничего не видела, ничего не слышала. Вон, они тоже делают такой вид!» – Добрый день, Такарада-сан. Наверное, это стоит отдать вам.
- Это что? – он немного недоуменно взял в руки папку.
- Фотографии Рена, когда он работал тут по контракту.
- Ага…
- Он и тут работал?! Полный аут, - Канаэ лишь закатила глаза, а затем вновь глянула на Могами. – И как называется тот ресторан, в который поведет тебя доктор?
- Во-первых, никуда не поведет, а мы встретимся с ним. Во-вторых, - Кёко предупреждающе прищурилась, - это деловая встреча.
- Вечером, ага, - закивала ее подруга. – Наверняка, ресторан или французской или итальянской кухни, так?
- Канаэ, погоди, - как-то задумчиво отозвался Лори. – Могами-кун, ты видела эти фотографии?
- Нет, - Кёко обернулась к нему. – А что?
- Странно, что он вообще согласился на подобную сессию, - он развернул к ней одну из фотографий, на которой светловолосый парень с улыбкой превосходства восседал на мотоцикле, одной рукой обнимая за талию едва одетую девушку.
Сердце пронзила острая свирепая игла, втягивая за собой злобу.
- Ого, какая крашенная! – фыркнула из-за плеча актрисы Котонами. – Кто это такая??
- Дженди Май, фотомодель, - Кёко предельно спокойно пожала плечами и развернулась к своей комнате. – А что странного в этой фотосессии? Ролик вообще вышел загляденье…
- Хм… Ну хотя бы то, что Рен никогда не соглашался на подобные роли дома…
Последняя фраза успела влететь в закрывающуюся дверь, и девушка закусила губу, сдерживая эмоции.
Значит, пока она там дома готовила ему ужины, он…
«Успокойся, это всего лишь роль!! Роль, но, черт возьми, он так глазеет на нее, что готов прямо там устроить полный разврат!! Это всего лишь роль!! И то, что ты так ревнуешь, лишь доказательство его гениальности!..»
Выдохнув, она бессильно упала на кровать и прикрыла глаза, чувствуя, что мысли о подслушанном разговоре стремительно затягиваются мрачным недовольным раздражением.
Да, ревнует. Особенно зная, что у него была куча девушек, которые ничем не уступали Май. И рядом с которыми она сама – серая мышь…

**

За окном кафе в темноте танцевали снежинки, невольно вынуждая взгляд то и дело цепляться за их хаотичное движение.
- Простите за ожидание! – к столику порхнула веселая пухленькая официантка и жестом фокусника выудила из фартука блокнот. – Итак, что желаете, сэр?
- Кофе. Большую чашку.
- Обычный?
- Да.
- Блюдо дня?
- Давайте, - парень лишь кивнул и на мгновение прикрыл глаза от резкой боли, пронзившей череп. – Кофе и блюдо дня.
- Заказ принят, обождите немного!
Тепло кафе немного размаривало, особенно после выматывающих пяти часов в полицейском участке. Объяснять по нескольку раз, с какой целью он был в квартире, как услышал, как бил, почему уезжает из страны… И как финал – как с вами связаться, мистер Хизури? Вы будете вызваны на суд, как свидетель.
«Хорошо хоть как свидетель, а не как подозреваемый в избиении трех «сбившихся с пути» граждан!..» Голова начала болеть еще в участке, но он никак не показывал этой боли. Разве что полицейский врач, осматривавший грабителей еще в квартире, поинтересовался, все ли с ним в порядке.
Впрочем, болело и плечо, и рука. Сумку пришлось вешать на левое плечо, а это было неудобно…
Привыкнет.
Куон потянулся к сигаретам, но опомнился, вспоминая знак у входа в кафе.
- Ваш заказ, сэр! – на стол приземлилась большая, чуть ли не на пол-литра, керамическая чашка кофе и тарелка с большим гамбургером. – Приятного аппетита!
«Черт…» Едва заметная улыбка была полна бессилия – принесенный заказ живо напомнил Кёко. Как бы загорелись ее глаза при виде такого гамбургера…
Вот только…
Кофе был обжигающе горьким, и парень махнул рукой, подзывая официантку:
- Сахара и молока.
- Как скажете!
… не ему мечтать о таком, разве что вспоминать…
«Это подозрительно. По показаниям свидетелей, Цуруга Рен пьет горький крепкий кофе, а тут добавил и молоко и сахар!»
Белая струйка завивалась спиралью в кофейной глубине, постепенно заставляя ту светлеть.
«Знаешь, мне хреново… мне очень хреново, Кёко… Так, что хочется выть… биться головой о стену, чтобы кровь оставалась на кирпичах…» Поцарапанную руку согрело тепло от чашки, но внутри все медленно коченело. «Я снова сорвался в ту темноту… Ну, почти – я не знаю, что остановило меня сегодня утром… Но такое… когда я провоцировал врага и наслаждался тем, что провоцирую, пугаю, заставляю дрожать и представлять, а затем просто делал то, что они представляли…» Мысли скользнули в прошлое, и он невольно поник, устало опираясь локтями на стол и запуская пятерню в волосы. «… в первый раз меня остановила лишь смерть Рика… во второй и третий – твой крик… но я понятия не имею, что остановило меня утром, не дало опуститься в кровавый туман… и от этого не по себе, потому что – это ведь не я… Или я?»
Пустующий с прошлого вечера желудок тихо крякнул, когда запах кофе стал сильнее. Пальцы сильнее сжали чашку, а затем Куон все же взял второй рукой гамбургер.
Вкуса он почти не чувствовал, вернее, все было горьким на языке – и мягкий хлеб, и начинка, и сладкий по идее кофе.
«Почему я не убил их? Ведь чувствовал, что могу… И отца Томаша – почему остановился?.. За такое, что он сделал, я когда-то в асфальт закатывал… А теперь осознал, что не стоит это того…» Мысль сбилась, когда палец ощутил боль, и только глянув на него, парень понял, что в меланхоличной отрешенности и мыслях доел гамбургер и попытался отъесть самому себе палец.
Все, шиза.
«Кёко бы точно отчитала за такое, вернее, за то, что довел себя до такого…» Ироничная усмешка так и осталась внутри сердца, пока кофе пытался немного взбодрить нервы и мысли. Да, довел – он целенаправленно лишал себя всего, не обращая внимания ни на боль, ни на рези, ни на измотанность тела. У него нет никакого права ни на что, кроме этих самых боли, рези, усталости и одиночества.
Рука вновь подперла голову, пока взгляд уверенно тонул в недопитом кофе.
Но как же он устал от одиночества… Весь, всем своим существом – и недобитым, и придуманным…
«Кёко…»
Не заслужил! Нет права! Виноват – потому не имеет права даже быть рядом с ней!
Да, виноват… Всем – и прошлым, и молчанием, и обманом, и недоверием…
«Я буду доверять тебе за себя и за тебя!»
Воспоминание неожиданно согрело так, что на лбу выступили капли испарины. Которые тут же остыли от злобно-саркастичной мысли, напомнившей жестким ударом – доверяла, а не доверяет!
Вот именно – доверяла… Верила, пряталась за спину, как за единственную защиту, согревала своими маленькими ручками его душу…
Доверяла.
… от страшного осознания бессилия перед судьбой, искореженной собственным прошлым, вой внутри становился все громче и отчаяннее, сжимая горло и рождая злое упрямство против такого беспощадного будущего…
«Я не хочу терять ее доверие!! Я не хочу вообще терять ее!! Не хочу остаться без нее!!» Пальцы, безвольно лежавшие на столе рядом с чашкой, сжались в кулак до скрипа.
«Не хочу»
Мысли сплетались в паутину, трещали, дрожали от гнева и надвигающегося горячего бешенства.
«Не хочу…»
Серые глаза чуть сузились, когда сердце протестующе и яростно стукнуло в ребра.
«… и не буду»
Не буду.
«Даже у самого последнего убийцы есть право на прощение при искреннем раскаянии!! Чем я хуже?!»
… доказать, что уже другой, не такой, как раньше – ведь удержался, как-то, чудом! но – значит, получится еще раз… и еще раз…
Желваки проступили на высоких скулах, пока душу закручивали стремительно полыхающие ярой надеждой мысли.
… доказать, что изменился… стать по-настоящему другим, без масок… разобраться в себе без страха…
«Ради права быть рядом с ней. Ради ее доверия. Улыбки. Рук. Тепла»
В груди сдавило так, что выдох получился рваным, как от удара.
… нет больше ничего важнее, чем Кёко и его чувство к ней, и он найдет силы, чтобы попробовать все сначала – жить, дышать, отрастить крылья…
«Ради нее»
Одним глотком допив кофе, парень махнул рукой, привлекая внимание официантки:
- Счет!
«Именно так. Или я сейчас сдыхаю здесь, в Чикаго, окончательно и бесповоротно, или я иду к ней. Плевать на все остальное! На коленях упрошу дать еще один шанс. Дать время, чтобы доказать, что я уже другой. Не такой, как в прошлом. Главное – чтобы поверила, чтобы позволила…»
- Ваш счет! – девушка вручила ему листок и внезапно хитро улыбнулась. – Правда, у нас кофе волшебный? Вон, вы сначала были как зомби, а сейчас – супермен позавидует. К нам многие ходят именно попить кофе.
- Кофе замечательный, - он не сдержал ответной улыбки – сердце стучало освобожденно и уверенно. – Спасибо за него.
- А… ой, сейчас сдачу принесу!
- Не надо, - подхватив куртку и сумку, актер поднялся и двинулся на выход, скользнув взглядом по часам над стойкой.
Восемь двадцать семь. Кёко должна быть дома, в квартире – сегодня четвертый день после операции.
Резкий порыв пронизывающего ледяного ветра, бросившего в лицо горсть колючего снега, заставил поморщиться, накинуть на голову капюшон толстовки, а сверху натянуть куртку.
«Кажется, Джереми говорил о циклоне…» Сквозь слепящий снег, порывы которого усиливались на глазах, он попытался определить, где видел ближайший телефон-автомат, и двинулся по улице, сопротивляясь натиску стихии. Оказавшись в телефонной будке, парень стряхнул с е головы снег и покопался в карманах. Выудив монетку, он отправил ее в щель для наличных и снял трубку с рычагов.
- Извините, абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети.
Куон поморщился от вежливого механического голоса и нажал на рычаг, сбрасывая звонок.
«Если они поменялись номерами – Такарада запросто может отключить сотовый за ненадобностью… Только зачем им меняться?» Мысли не мешали пальцам набирать второй набор цифр. Длинные гудки заставили сердце взволнованно участить ритм.
- Алло?
Голос был совсем не тем, который ожидался, и в груди шевельнулось досада. «Какого черта она хватает телефон, который ей не принадлежит?!»
- Котонами-сан, добрый вечер, это… Цуруга. Я могу поговорить с Кёко? – сдержанно проговорил Куон.
- Я поняла… - спустя паузу ответила девушка, мгновенно рождая подозрение неуверенным тоном. – Так позвоните ей.
- Я и звоню – второй номер не отвечает. Вы можете позвать Кёко?
Новая пауза заставила выпрямиться в ожидании худшего. Неужели…
- Если она не хочет говорить со мной, скажите, что я на пару фраз, не больше. Но мне надо поговорить с ней.
- Ее нет дома.
Он недоуменно повернул голову, глядя, как в конусе уличного фонаря клубится снег:
- Но… где она в такое время?
- Встречается с Арчером в ресторане…
Трубка с грохотом рухнула на рычаги, и кривая, полная едкой ненависти и злобы улыбка растянула губы Куона.
Вот как.

**

Ресторан был изысканно-вычурным, довольно большим и на первый взгляд дорогим. Как и предположила Мооко-сан, с итальянской кухней, что, в принципе, было понятно из одного названия.
- Кёко, прекрасно выглядите, - сидящий за столиком у окна мужчина поднялся навстречу актрисе, выдвинул стул и помог сесть. – Как настроение?
- Спасибо, хорошо, - она, скрывая неловкость, села и вежливо улыбнулась. – Как прошла операция?
- А? А, операция! Успешно, разумеется, - Арчер заулыбался в ответ, - иначе бы я так быстро не освободился. Итак, поужинаем? Ваше меню.
- Спасибо, - девушка кивнула, разворачивая папку в кожаной обложке. – Правда, я не особо знакома с итальянской кухней…
Внезапно вспомнился обед после первого посещения Центра и та самая игра между ней и Реном, когда было безумно тревожно и так же трепетно от взглядов, слов и улыбок. А потом облегчение и вина в серых глазах напротив, изумление и веселье… И уверенность – не волнуйся.
- … я могу посоветовать изумительную лазанью, которую тут готовят по особенному, тайному рецепту. Еще…
Кёко слушала вполуха, бесцельно скользя взглядом по витиеватым строчкам меню и машинально перелистывая, когда строчки кончались.
«Рен, что произошло между нами? Что? Почему, не дождавшись главного разговора, ты уехал? Почему даже не позвонил ни разу??» Она сама так и не позвонила в Японию – ревность, злобно глодавшая сердце, родила такую обиду и злость, что потребовалось несколько часов, чтобы наконец успокоиться. «Надо было все же снять трубку и высказать ему все. Все-все… Чтобы он понял, что мне обидно такое отношение!..»
- Кёко? – заинтересованный голос вырвал ее из раздумий, и она призвала весь свой актерский талант, чтобы очень спокойно глянуть на мужчину:
- Все описано очень вкусно, но я, пожалуй, возьму просто «Наполетано». И сок, - девушка глянула на официанта, который, оказывается, уже стоял у столика, готовясь принять заказ, - апельсиновый.
- Хорошо, сеньорита. Сеньор?
- Мне тогда то же самое и бокал белого вина под пасту.
- Хорошо, сеньор, - официант чуть поклонился. – Пожалуйста, выключите или поставьте на беззвучный режим ваши мобильные телефоны.
- Почему? – невольно удивилась необычному требованию Кёко, краем глаза замечая, как Арчер достает свой сотовый и выключает его.
- У нас эстрада с живым звуком, на которой часто выступают именитые саксофонисты. Посторонние звуки будут мешать как им, так и другим посетителям.
«Вот что значит ресторан для высшего общества…»
- Поняла, - она полезла в сумочку и выключила мобильник, пообещав себе включить его, как только выйдет на улицу. Мало ли…
Едва официант отошел, мужчина достал из своей сумки-планшета папку:
- Это ваша выписка, Кёко.
- Спасибо, - она благодарно кивнула, принимая документы в руки. Мелькнула мысль попрощаться и двигать отсюда, но чувство ответственности отогнало этот порыв. Это будет невежливо. – Какие-нибудь рекомендации дадите, доктор Арчер?
- Там все прописано, - он облокотился на столик, прямо разглядывая девушку. – Можно просто Джеймс, - она немного растерянно глянула на него. «В смысле, он предлагает перейти на «ты»?» – Какие планы на будущее?
- Ну… - немного сбитая с толку резким переходом, Кёко чуть пожала плечами. – Обычные. Вернуться в Японию…
- А чем ты занимаешься там?
«Угу, он уже перешел, не спрашивая» Решив ничему не удивляться и не обращать внимания на поведение, она спокойно ответила:
- Я актриса.
- Ого, - Арчер удивленно вскинул брови. – Давно снимаешься?
- Нет, пару лет, и то – не очень значительные роли в сериалах, которые популярны только в Японии, - девушка смущенно улыбнулась.
- А Хизури тоже актер?
Напоминание о парне заставило внутренне напрячься.
- Да, мой коллега.
- Понятно. И у тебя там есть перспективы?
«К чему он клонит?!»
- Ну, да, есть…
- Ты отвечаешь неуверенно, а значит, особо тебе там ничего не светит, - мужчина как-то неопределенно хмыкнул и сделал глоток воды из стакана. – Ты можешь остаться здесь, в Америке. Возможностей…
- Куда больше – вы это хотели сказать, доктор Арчер? – Могами чуть сузила глаза. – Я слышу это не в первый раз, но в моих планах нет покорения Голливуда. Мой долг – вернуться домой, туда, где меня ждут.
- Во-первых, Джеймс, - улыбка живо напомнила ей учителя, который пытается вложить хоть что-нибудь в головы туповатых школьников. – Во-вторых, Кёко, не делай стандартных ошибок всех, кто вылечивался от тяжелых болезней.
- Вы о чем? - непонимающе сморгнула девушка.
- О тебе и Хизури, - мужчина вроде и улыбался, но теперь его взгляд был острым, заставляя ее невольно поежиться про себя.
- При чем тут Куон?
- Кёко, - он выдохнул, вновь облокотился на стол, наклоняясь к ней, - я видел такие ситуации много раз – когда мужчина оплачивает все лечение девушке или женщине. И что бы ни лежало в основе мужских поступков, практически все женщины считали своим долгом отплатить своему «спасителю». И если у них не было денег, чтобы вернуть сумму, они решали… - взгляд окончательно стал пронзительным, - любить его до конца жизни и следовать за ним.
Кёко, похолодев от намека, чуть поджала губы:
- На что вы намекаете, доктор Арчер?
- Ты ведь поняла, да? – теперь мужской голос поменялся, став мягче и теплее, словно Джеймс слегка сетовал и упрекал. – Не надо делать из себя жертву – раз он оплатил мое лечение, спас, то теперь мой долг – быть с ним. До добра это никогда не доводило.
- С чего вы вообще взяли…
- Твои же слова или ты не ощутила, какой смысл несут они? – он усмехнулся на ее слабое возмущение. – Ты сказала, что он твой коллега, что твой долг – вернуться туда, где тебя ждут, то есть, если читать между строк, ждет он. Невооруженным глазом было видно, что ты для него не просто коллега, и ты тоже это знаешь… - Арчер замолк, когда принесли их заказ, и продолжил, когда официант с поклоном ушел. – Но, похоже, Хизури тоже не нужно, чтобы ты приносила себя в жертву. Иначе бы он не уехал.
Удар лишь задел по касательной нервно отбивающее ритм сердце:
- Доктор Арчер…
- Кёко, ты очень красива, молода – зачем тебе поклоняться тому, кто…
- Вы себя предлагаете в идолы? – чуть язвительно перебила его девушка.
- Упаси Господь, я-то тут при чем? – он притворно испуганно замахал вилкой.
- Тогда к чему весь этот разговор? Вы, уж извините, не тянете на мецената-психотерапевта.
- Я и не собираюсь им быть. Просто хочу предостеречь от ошибочных суждений и предложить тебе встречаться, - Джеймс намотал на вилку пасту и глянул прямо в сузившиеся от услышанного карие глаза. – Мы уже не врач-пациент, так что ничего не мешает. Ну, кроме твоего чувства долга.
Кёко опустила взгляд в тарелку.
«Да, Мооко-сан, ты была полностью права – для него это свидание. И такой вариант ты уже озвучивала. Вот только…» Стало смешно. «Я действительно так выгляжу? Эдакой простодушной наивной дурочкой? Даже после всего??»
Брюнет вопросительно приподнял брови, когда на губах актрисы появилась легкая улыбка.
- Знаете, доктор Арчер, - она произнесла последние два слова с нарочитым растягиванием и акцентированием, а затем глянула на него, - вы правы. Вот до последнего слова – правы. Вот только… как ни прискорбно огорчать вас, это все неприменимо ко мне. По одной простой причине, - девушка не отказала себе в удовольствии скопировать любимый жест Рена – пожала плечами и развела руки с сокрушенным видом, - я люблю Куона уже двенадцать лет. Вернее, я знаю его уже двенадцать лет, а люблю два года.
«О, как обтекает… А где уверенность? Где снисхождение взрослого к ребенку? Где разглагольствования о жертве?»
- Но вы не особо и…
- Не вам судить о наших отношениях, - на ее губах появилась милая, совсем не соответствующая холодным словам улыбка, - доктор Арчер. Вы ничего о нас с Куоном не знаете, - Кёко, не отрываясь, смотрела в темные глаза мужчины и едва заметно удовлетворенно улыбнулась, когда он отвел взгляд. – Спасибо за документы и – приятно аппетита.
Поднявшись, она оставила сумму своего заказа рядом с нетронутой пастой, вежливо поклонилась, но, сделав пару шагов к выходу, обернулась:
- И он – не лузер, доктор Арчер, - растерянность и злость, отразившиеся поочередно на лице врача, стали отличным завершением беседы для Могами. – Всего хорошего. Надеюсь, мы с вами больше не встретимся, - она предельно любезно улыбнулась, - в лучшем смысле этого слова.
Такси нашлось буквально в паре метров от ресторана. Назвав адрес, Кёко откинулась на спинку сиденья, прикрывая глаза и вслушиваясь в горделивое торжество, которым была наполнена душа.
«Да, именно так. Не лезьте к нам со своими шаблонными наблюдениями и советами, которые подходят обычным людям! Вас никто не просит. И уж тем более – не стоит бросаться признаниями в угоду мимолетному желанию получить то, что уже принадлежит другому…» Мысли полностью свернули на Рена, и в груди снова поселилась обиженная грусть. «Я тебя тут защищаю, а ты не звонишь… Тебе же не все равно – так почему? Неужели и Мооко-сан и Арчер правы и ты считаешь, что я начну жертвовать собой? Нет, я понимаю, что это в моем репертуаре, но разве ты, ты – не знаешь меня?! Разве ты не понимаешь меня лучше всех??»
Ночная иллюминация невольно привлекала рассеянный взгляд, но девушка практически не осознавала того, что видит.
«Рен, что ты сейчас делаешь? У тебя там уже утро – ты, наверное, как обычно, выпил кофе, едешь в агентство, следя за движением и не отвлекаясь от дороги…» Тоска отчаянно скрутила душу, выдавливая на глаза слезы. «Я так скучаю…» Честное признание того, что она гнала даже в намеках от себя, словно освободило сердце, заставляя его заметаться в груди, словно слепой щенок тычась в ребра. «Знаешь, я понимаю, я все понимаю – мы слишком о многом не договорили… И это фото – Рен, я безумно ревную тебя к тем девушкам… И скучаю…» Кёко закусила губу, пытаясь сдержать слезы. «Наверное, первым делом, когда мы встретимся, я буду просто смотреть на тебя… А ты – погладишь меня по голове, да?»
- С вами все в порядке? – водитель, воспользовавшись остановкой на светофоре, обернулся к ней.
- Да, все нормально, - она поспешно закивала. – Просто… хочется поскорее домой.
«Да, домой. Туда, где Рен. Где его упрямство, выводящее снисхождение… его усталость, которую он доверяет только мне…» Замершее сердце сжалось в комок, вызывая на губах призрак печальной улыбки. «Рен, ты меня слышишь, да? Я люблю тебя, люблю так, что… эти сутки будут просто бесконечными…»



Часть 23

Часть 25

@темы: Линии жизни, награфоманила по Skip Beat!

---

Это прекрасно! XD

18.11.2012 в 20:21

Пишет  Erich Mackensen:

-ВСЕ КОШКИ СМЕРТНЫ.ТВОЙ ПРИХОДИТ ЧАС.
ТЫ ПОМНИШЬ, Я ТЕБЯ КОГДА-ТО СПАС:
ИЗ БАКА С ТУХЛОЙ РЖАВОЮ ВОДОЙ
Я ВЫУДИЛ КОМОЧЕК ЧУТЬ ЖИВОЙ.
ТЕПЕРЬ НАСТАЛО ВРЕМЯ УМИРАТЬ.
И, РАДИ БОГА, ПРЕКРАТИ МУРЧАТЬ!

- Тверды твои колени, как доска.
Позволь, я помурчу на них пока.

-ПОВЕРЬ МНЕ, ВЕЛИКА МОЯ ПЕЧАЛЬ.
ИЗ ВСЕХ СУЩЕСТВ МНЕ ТОЛЬКО КОШЕК ЖАЛЬ.
НО НА ТЕБЕ ВИДНА МОЯ ПЕЧАТЬ.
И, РАДИ БОГА, ПРЕКРАТИ МУРЧАТЬ!

- Ты что-то не становишься теплей.
Позволь, я помурчу тебе сильней!

- ПОСЛУШАЙ, ЗВЕРЬ! МЕНЯ ДРУГИЕ ЖДУТ.
ПРОШУ. НЕ ПРЕРЫВАЙ МОЙ СКОРБНЫЙ ТРУД.
Я СМЕРТЬ. Я ДОЛЖЕН ЖИЗНИ ПРЕКРАЩАТЬ.
И, РАДИ БОГА, ПРЕКРАТИ МУРЧАТЬ!

-Вершить свой скорбный труд не торопись.
Я помурчу. Скажи мне: "Кис-кис-кис"!

В ту ночь никто нигде не умирал.
Смерть нежно кошку за ухом чесал.
И этот мягкий шерстяной мотор
Урчит в его жилище с этих пор:
Кто понимает и жалеет Смерть,
Не может безвозратно умереть.

- И, РАДИ БОГА, ПРЕКРАТИ МУРЧАТЬ!

- Мурчать, Хозяин, лучше, чем молчать....

@темы: мгновение, хомячьи замашки, надыбала у...

---

В закромах Родины...

При вдумчивом перебирании внешнего винта, вернее, его содержимого, нашла пару прелестей, честно стыренных годика эдак четыре назад...

Кофе

Кофе
Архимаг широко распахнул дверь, вошел в приемную. Секретарь короля посмотрел на него с неприязнью. Терретус имел право на аудиенцию в любое время без предварительной записи, чем пользовался без всякого стеснения, постоянно срывая запланированный секретарем распорядок дня.
- Есть кто? - архимаг указал на дверь кабинета.
- Да, - улыбнулся секретарь, радуясь редкой возможности осадить мага. - Его величество дает аудиенцию графу Вальшеру.
- Вот как, - приподнял бровь Террус, - а я думал, у короля есть более важные дела.
Маг двинулся к кабинету короля.
- Эй, я же сказал, его величество занят! - вскочил секретарь.
- Я слышал, - невозмутимо ответил архимаг, входя в кабинет.
Его Величество Игсавиан III, сидя за письменным столом, тоскливо выслушивал жалобы графа Вальшера на его соседей. Граф каждый месяц записывался к нему на прием с одной и той же целью — накляузничать на соседей. Вальшер уже достал короля до такой степени, что тот уже готов был казнить всех: графа, его соседей, и всех остальных, вплоть до последней курицы в замках каждого.
При виде вошедшего архимага король оживился, а граф возмутился:
- Ваше магичество, я целый месяц ждал аудиенции, а вы мне не даете рассказать его величеству...
- Граф, у вас каждый месяц одна и та же история. Или я помешал, ваше величество?
Король страдальчески возвел глаза к потолку, взгляд наткнулся на зеркало, где отражался возмущенный граф. Его величество тихо выругался.
Терреус, наблюдавший за королем, усмехнулся и произнес:
- Граф, у меня дело государственной важности.
- Но у меня...
- Граф, у вас два варианта. Первый - вы прощаетесь и покидаете нас на двух ногах, второй - вы не прощаетесь, все равно покидаете нас, но уже на четырех.
- Не понял? - заморгал Вальшер.
- Как вы знаете, древние были весьма могущественными магами. Изучая их записи, я наткнулся на любопытнейшее заклинание, позволяющее превратить человека в животное. Давно хотел попробовать, но как-то добровольцев не было.
- Всего доброго, ваше величество, - выкрикнул граф, исчезая в приемной.
- Фух, Террус, вы меня спасли, - облегченно выдохнул король.
- Не пойму, Ваше величество, почему вы это терпите. Запретите ему приближаться к дворцу и все.
- Нельзя. Каждый дворянин может раз в месяц записаться на аудиенцию, и я обязан его принять. Традиция... Ладно, боги с ним, у нас есть более важные дела.
- Это какие? - удивился архимаг. - В королевстве вроде всё спокойно.
- Мы объявляем войну Оттэну I.
- А чем лагуэнцы-то вам помешали? - опешил Террус.
- На прошлой неделе было совершено нападение на гарнизон на границе с Лагуэном. Гарнизон атаку отразил, среди убитых оказались гвардейцы короля Оттэна. Я считаю своим долгом отомстить за гибель подданных. Так что, сегодня предъявлю послам тела и объявлю войну Оттэну I.
- А опознали их, разумеется, по одежде? - саркастически спросил архимаг.
- Да, а что? - насторожился король.
- Да так, докладывали. Там весьма интересная деталь. У убитых на одежде скромная такая надпись - «Собственность тайной канцелярии»... Думаю, послы оценят юмор ситуации.
- Проклятье! Ничего нормально сделать не могут, - выругался Игсавиан III. - Понабрали идиотов!
- Хм, ваше величество, вы же их сами назначали, - не удержался от колкости маг.
Король хмуро взглянул на архимага, взял со стола колокольчик. Раздался мелодичный перезвон, на пороге возникла фигура секретаря.
- Слушаю, ваше величество.
- Кто у нас заместитель начальника тайной канцелярии знаешь?
- Барон Айшин, ваше величество.
- Подготовь указ о его назначении на должность главы тайной канцелярии.
- А старого куда, ваше величество? На плаху?
- Хуже. В заместители, - ухмыльнулся король. – Пусть помучается.
Секретарь отправился составлять указ, король тем временем погрузился в задумчивость.
- Что же делать, - пробормотал он, - что ж делать. А! У них же некромант там живет! Выловим пару зомби, мол, шастали на нашей территории, предъявим их общественности, мага объявим темным властелином, короля его марионеткой, вот и предлог. Останется только провозгласить священный поход на борьбу со злом.
- Ваше величество! – поморщился архимаг. - Какие зомби? Во-первых, тамошний некромант даже духа толком вызвать не может, это всем известно. А во-вторых, вы не подумали, что настоящий темный может тоже заинтересоваться, что это у него за конкурент появился. Хотя, у Милтриэна сейчас какие-то проблемы с сыном, ему не до этого, но всё же может проявить любопытство, тогда-то зомби и появятся. В небольшом количестве, подумаешь, пара-тройка легионов.
- Да, действительно,- приуныл король, - как-то я не подумал…
- И вообще, ваше величество, походу не думаете. За каким демоном вам сдался этот Лагуэн?
- Там кофе хороший выращивают.
- Причем тут кофе?!
- Я люблю хороший кофе. А покупать дорого …

(с) Ал Ниаро, Creomania.com

Ответственность

Ответственность
- Ну это… Я начинать буду. – нерешительно сказал Валентин своей супруге.
- Это ж не супружеский долг, Валентин, а постройка курятника. – буркнула супруга. – Можно и решительнее начинать. Уже ведь пара месяцев как все материалы есть. Бетон, который. У нас будет бетонный курятник.
- Цемент, песок, щебень и арматура нам достались даром! – вскипел Валентин.
- Вот-вот. Тренируйся. – кивнула супруга. – Следующие лет сорок ты будешь всем объяснять почему дом у нас из подручного материала, а курятник – монолит.
- Да ну тебя. – плюнул Валентин и вышел к объекту.
Колышки с натянутыми нитями на расчищенной площадке ласково сообщали Валентину «Здесь будет твой курятник» и кричали «Тут до фига работы, мужик!!»
- Начало – половина дела! – уговорил себя Валентин и взялся за лопату.
Послышался негромкий свист, переходящий в шипение и перед Валентином материализовался какой-то тип в сверкающей одежде.
- Это научит тебя, дикарь, вести беседу в цивилизованном русле! – прокричал тип и отвесил Валентину пощечину.
И тут же исчез в никуда.
- Что за.. – опешил Валентин и потер ударенную щеку.
Щеку жгло от пощечины, в душе ширилась обида ни за что ударенного труженика, мысль металась не в силах найти объяснения материализации и дематериализации обидчика. И тут опять раздался тихий свист, переходящий в шипение.
- Получи, тварь! – воскликнул Валентин и пнул ногой материализовавшегося типа с блестящей одежде.
Пнул по всей видимости метко, потому что тип присел и застонал негромко:
- Да что ж вы все злобные-то такие? А еще далекие предки…
- Ну так, а мне по роже за что? – начал оправдываться Валентин. – У меня рожа тоже не казенная!
- Глупый питекантроп! – процедил тип. – Раз я вернулся на минуту раньше и дал тебе по морде – это мое возмездие за пинок. То есть еще не вернулся, но обязательно вернусь.
Валентин потряс головой, пытаюсь как-то уложить информацию.
- Глупости! – сказал он. – Ты появился и дал мне по морде. Затем исчез. Когда вернулся – я дал тебе сдачи. А мог ведь и лопатой шарахнуть.
- Глупость! – фыркнул тип. – Я появился только что. Ты ударил меня ногой. Мы, прогрессивные люди будущего, такое не можем оставить безнаказанным. Поэтому я вернусь еще раз в прошлое и дам тебе сдачу. Ты спросишь – почему я тебе так спокойно об этом говорю? А потому что я вернусь на минуту раньше нашей первой встречи и ты все равно будешь не готов. И возмездие настигнет тебя.
- Возмездие настигнет меня раньше наказания? – удивился Валентин. – И после этого вы называете меня дикарем?
- Да что с тобой говорить, темнота. – махнул рукой тип и раздался тихий свист.
- Стой, придурок! – рявкнул Валентин.
Свист прекратился, как будто свистуну резко заехали в живот.
- Что еще? – недовольно буркнул тип.
- А ты это… В самом деле из будущего, что ли? – спросил Валентин. – А из какого времени?
- Ну да. – с достоинством кивнул тип. – Восемнадцать тетрациев от вас.
- А тетраций – это сколько в годах? – поинтересовался Валентин.
- Долго объяснять. Да и ты не поймешь. Потому что древний и тупой. – отмахнулся тип и опять раздался тихий свист.
- Стой! – вновь рявкнул Валентин.
- А? – свист вновь прекратился.
- А что за тряпки бабские на тебе? – спросил Валентин. – Блестишь, как морда после баранины.
- Вы едите мясо? – в тихом шоке спросил пришелец из будущего.
- Угу. Не так чтоб часто, конечно. Чаще макароны.
- Кошмар какой… – ахнул тип.
- Иди в пень! – обиделся Валентин. – Если мы от мяса откажемся – никакого будущего и тебя вообще не будет. Так что за тряпки на тебе?
- Биополиэктрил. – нежно сказал тип. – Пять гульденов за кваттру.
- Аааа. – понимающе кивнул Валентин. – Теперь понятнее стало. И что дорогая, и что стильная, и что немаркая.
- Все? – спросил тип.
- Ага. Свисток приготовил? – прищурившись спросил Валентин.
- Тупица. – вздохнул тип. – Это континуум свистит. Слушай вот.
Раздался тихий свит.
- Стой, потомок! – крикнул Валентин.
- Ты издеваешься? – брызжа слюной закричал пришелец из будущего. – А нет. Ты пытаешься оттянуть возмездие! Не выйдет!
- Какое у нас беспросветное будущее. Как я его оттяну, если получил уже? – вздохнул Валентин. – Ну, давай. Свисти отсюда, раз такой умный. Ничего не забыл?
- Что я мог забыть в этом варварском веке? – сказал тип и обидно засмеялся.
- Ну, например, объяснить зачем прилетал. – спокойно ответил Валентин. – Не думаю я, что за восемьнадцать трепанациев к нам летают, чтоб по морде дать.
- Ах ты! Забыл совсем! Тетрациев, а не трепанациев, неучь! – поправил пришелец и спросил. – А вот тут, где веревочки что стоять будет? Ну такое. Памятник старины какой будет стоять? А то мы откопали, а что это такое – непонятно. И где настоящие строители?
- Курятник тут будет. Монолитный. – сказал Валентин. – А чего? До вас достоит аж?
- Ну да. – кивнул пришелец. – Как миленький достоит. А для чего он?
- Курей в нем держать. Куры – это птицы такие. – пояснил Валентин и злорадно добавил: - Мы им потом голову отрубаем, в кипяток суем, перья обдираем, кишки выпускаем, а потом едим!
Судя по тому, как тип позеленел с лица, ему явно стало нехорошо.
- Кошмар. – выдохнул он. – А кто строители? Где они?
- Я строитель. – гордо сказал Валентин. – Сам строю.
- Не может быть. – пришелец посмотрел на Валентина через какое-то стеклышко. – Ты же человек. Я спрашиваю про настоящих строителей.
- Я и есть настоящий. – удивился Валентин. – Каких тебе еще надо?
- Да ну? – не поверил пришелец. – А почему диагонали точно указывают взлетную траекторию на Альфа-Проксима и Гедеон?
- Чьи диагонали? – не понял Валентин.
- Курятника твоего. Вот отсюда. – пришелец указал на колышек в углу. – И вот сюда.
От прошагал по диагонали и показал на точку где-то вверху.
- А еще отношение площади к высоте дает число Масс с точностью до шестнадцати знаков после запятой. Хочешь сказать, что сам все это придумал?
- Да не знаю я никаких диагоналей. – опешил Валентин. – И чисел. Где место нашел – там и строю.
- Не хитри со мной! – прикрикнул тип. – Не бывает таких случайностей. Тебе кто-то подсказал!
- Никто не подсказывал. Строю и все тут. – развел руками Валентин. – И не ори на меня!
- Не сознаемся, да? – прищурился тип. – А если я за аппаратурой сгоняю? За специальной такой. После которой все говорят. Неприятная такая процедура.
- А если я тебя лопатой сейчас грохну и никуда ты смотаешься? – набычился Валентин. – Говорю же – никто не подсказывал. Случайность это.
- Ага. Понятно. – пришелец прижал ладонь к уху и забубнил. – Налицо незаметное внушение инопланетным разумом параметров строения или просто нежелание идти на контакт. Прошу разрешения на экспедицию со спецсредствами.
- Действуйте! – раздалось в ладони.
- Жди меня, дикарь! Я скоро! – многообещающе произнес пришелец и послышался тихий свист.
- Стой, болван! – закричал Валентин. – Стой!
Свист начал переходить в тихое шипение.
- Получи! – Валентин в сердцах пнул пришельца в блестящий зад.
- Ох, йооо! – успел сказать пришелец и дематериализовался.
Валентину стало вдруг очень тревожно на душе. Он подумал минуту и быстро перебил два колышка сантиметров на пять левее.
- Выкуси, гад! – довольно сказал он и закурил. – Пусть лучше угол будет не прямым. Отболтаюсь как-нибудь. И стены подниму на два сантиметра выше роста. Или отпустить надо, наоборот? Я ж еще не решил с высотой…. Кто его знает - это число…
Он присвистнул, понимая что с высотой решить не получается. Свист перешел в шипение.
- Кха-кха. – кашлянули за спиной. – Вы бы не могли еще на пять сантиметров передвинуть колышки? А то теперь траектория точно на нас показывает. Еще долетят, упаси бог…

(с) frumich.com, Creomania.com

Через кладбище

Через кладбище
Колдун, в обнимку с кувшином, пошатываясь, шел по узкой тропке между могилами. Будь оградки чуть ниже, лежать бы ему уже на могилке какого-нибудь "Купца Хрюковича" живописным украшением. Ноги слушались плохо, выпитое просилось наружу, луна то и дело пропадала за тучками, еще более осложняя, и без того не легкий, путь.

За передвижением колдуна, с любопытством наблюдал кладбищенский упырь. Интерес носил опасливо-гастрономический характер. В принципе, потенциальная жертва была пьяна в стельку, но настолько-ли, что не сумеет отмахаться, а то и огненным шаром запустить? Пока упырьи опасения пересиливали голод, и колдун благополучно добрался до середины кладбища.

На несчастье упыря, ему не хватило терпения. Он неосторожно выглянул из-за могилы и попался колдуну на глаза.

-А кто тут у нас такой шуршит?- колдун подозрительно вгляделся в темную фигуру - ну-ка иди сюда!

Сцапанный за костлявую лапу упырь немного обалдел от такой наглости.

На навыки общения с нежитью алкоголь не повлиял, по этому через пару минут упырь был обездвижен, закатан в плащ и закинут на плечо. Победа была отпразднована большим глотком вина из кувшина. Попытки напоить упыря, из жалости к пленному, успехом не увенчались. Упырь огрызался и пытался кусаться. Пару раз стукнув кулаком по неблагодарной твари, колдун продолжил путь.

****
Пробуждение было не из приятных. К больной голове и прочим прелестям похмелья добавился еще и ряд неразрешимых вопросов.

Почему он проснулся на конюшне? Куда пропал спящий тут возница? Где давешний упырь? И что за гомон доносится со двора?

Впрочем, последний прояснился довольно скоро.

На дворе собралось пол деревни. Собрались как оказалось по делу, просить защиты и жаловаться на упыря, из-за которого всю ночь просидели по домам, в страхе.

Оказалось, упущенный, упырь устроила большой погром, хорошо хоть никого не задрал.

Сломал журавль у колодца.
Спер, у кого-то, из погреба бутыль с самогоном.
Разбил горшки на плетне.
Нассал старосте под дверь
Орал срамными словами у сборщика податей под окном

"В смысле, орал? Упырь орал?" - до колдуна начало доходить...

Обещал изнасиловать бабку Ганьку, за разнос сплетен.
Гонял кота по деревне.
Швырялся по окнам камнями.
"А еще, эта тварюка жуткая, барбоса моего из будки вытащила, и настойку пить заставила"-вмешался кузнец.

Колдун вспомнил здоровенного, с теленка, пса и содрогнулся...

"А еще, господин колдун, жена вас дома ждет"

****
Записка от городского главы, к колдуну деревни Полесье.
Просьбу по отправке тебе магических книг, из городской библиотеки, выполняю. Алхимические трактаты прилагаю. Упыря возвращаю обратно, ибо твоя теща принять его категорически отказалась, не смотря на все заверения возницы, что это твой подарок.
И ты это, не пей так больше, ладно.....

(с) Кулька, Creomania.com

@темы: хомячьи замашки, надыбала у...

---

Осень в Гомеле-2

Заяц на окне на пролетающие листья охотится Возмущается, хвостом машет, припадает...

@темы: мгновение, neko no nichijou

---

Осень в Гомеле

@темы: мгновение, кадр

---

Пятница 13-ое

День админа и вдобавок день программиста (256-й день в году)...

Из юности...

и немного юмора

@темы: видео, мгновение, хомячьи замашки

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Иногда, вот как сегодня, я попадаю под дождь. Когда он застигает в пути, зонт или дома или на работе, голову нечем прикрыть и я оказываюсь перед дилеммой - или стоять на остановке под навесом или идти.
И я иду, спрятав очки в сумку.
И каждый раз почему-то возникает ощущение некоего причастия от природы, словно она решила, что мне пора немножко приобщиться к ней самой.
И каждый раз меня распирает немного глуповатый веселый смех. Как в моменты, когда мама шутливо брызгает на меня водой с рук.
И каждый раз такое странное легкое счастье от падающих на меня капель, слабых или сильных, теплых или прохладных - ой, как здорово!
Да, я приду домой мокрая насквозь. Буду сушить одежду, голову, обувь. Буду шлепать мокрыми носками в ванну, вытирать капли с носа и волос.
Но ощущение причастности остается надолго - к природе, к воде, к самой сути жизни. Почему-то в такие моменты начинаешь любить то, что вокруг.
Улыбаешься и любишь.

@темы: мгновение

---

А у нас опять каштаны зацвели!

На почти облысевших деревьях Традиция - последние лет семь такое постоянно, даже в середине сентября
Собственно вот (с телефона, завтра возьму фотик)

А вот и сами каштаны

@темы: мгновение, кстати..., кадр

---

Линии жизни (продолжение 23)

Фендом: СБ
Персонажи: Кёко-Рен и другие
Жанр: романтика, драма
Рейтинг: предварительно R
Предупреждение: местами ООС
Все права у Накамуры
Размещение кроме форума ЛМЕ - запрещено

продолжение 23

- Есть рейс в двадцать три девятнадцать на сегодня. Три билета не продано.
- Забронируйте один на Куона Хизури.
- Чтобы сохранить за собой билет, вам необходимо приехать до двадцати одного часа.
- Понял, спасибо.
- Спасибо, что решили воспользоваться услугами нашей компании.
Трубка опустилась на базу, и парень обвел взглядом небольшой номер мотеля.
Завтра к вечеру он будет в Токио, но что делать до этого? Бар пуст – опрожненные бутылки валялись рядом с кроватью, и на их вид тупой ломящей болью отозвалась голова. Сигареты – взгляд нашел на прикроватной тумбочке смятую пустую пачку и пепельницу, полную окурков.
«И есть хочется… И пить»
Тяжело поднявшись и зайдя в крохотную ванную, Куон хмуро глянул на свое отражение и презрительно оскалился на осунувшееся небритое лицо.
- Хрен ты, а не актер… - отражение послушно скривилось в ответ.
«Вот именно – хрен, вернее, хрень. Плесень…»
Усмехнувшись новому для себя определению, парень крутанул «холодный» кран душа, стянул с себя мятую футболку, штаны и белье и встал под воду. Ударивший в плечи ледяной поток был схож с электрическим разрядом, мгновенно встряхнувшим расслабленный после одинокой пьянки и тяжелого сна организм. Сжав зубы, Куон постоял еще немного под отрезвляющими струями, а затем дотянулся до флакона с жидким мылом.
Вымывшись, побрившись и приведя себя в относительный порядок, он снова глянул в зеркало.
- Плесень пропала, хрень осталась, - улыбка была полна горькой самоиронии.
Собрав сумку и скинув пустые бутылки в корзину для мусора, парень задержался у телефона. Вчерашняя ночная мысль вновь начала зудеть.
«Позвонить? Но что я им скажу? «Знаете, я тут был пару недель, сегодня улетаю, решил сказать»? Глупо… Это будет скандал, обида…» Опустившись на кровать, он снял трубку и, покопавшись в памяти, начал набирать позабытый слегка номер. «Но они, может, поймут?..»
Длинные гудки заставили невольно затаить дыхание. Сердце пропустило удар, когда гудки сменились щелканьем, а затем вежливый мужской голос проговорил:
- Особняк Хизури.
- Добрый… день… - горло чуть сдавило от предчувствия. – Я могу поговорить с мистером или миссис Хизури?
- Я сожалею, но они сейчас оба находятся в летнем поместье во Флориде.
Внутри стало немного пусто.
- Вы желаете им что-нибудь передать?
- Нет. Вы можете сообщить номер телефона в поместье?
- Это информация частного характера.
Парень чуть криво улыбнулся. Мелькнула мысль представиться, но он ясно осознавал, что никто не поверит.
- Ясно. Спасибо.
«Они успели купить летнее поместье во Флориде? Раньше были просто апартаменты в Майями, а теперь…» Разочарование постепенно сменялось полной апатией и каким-то мрачным удовлетворением. «Вот знал, что ничего не выйдет. Знал… Никто не будет сидеть у телефона и ждать…»
Одевшись, он закинул сумку на плечо и вышел из номера.
На улице не потеплело – по-прежнему было промозгло, сыро и холодно. Дойдя до конторы хозяина и отдав ключ, Куон вышел из ворот мотеля на улицу и огляделся. Стандартный набор - лавочки, кафешка, дома. Сориентировавшись по направлению, он зашагал от здания, на ходу поправляя ремень сумки на плече.
Серое зимнее утро сменилось таким же тусклым днем. Впрочем, сколько он помнил, Чикаго всегда был таким – серым и пустым. Или же, это ему так «везло» попадать сюда только зимой?
Усмехнувшись, парень свернул к мини-маркету за сигаретами.
«Надо вволю покурить, прежде чем…»
Рука замерла над выбранной пачкой, когда мысли, преодолев внутренний запрет, свернули к Кёко, заставив внутренне застонать и прикрыть глаза.
Хватит! Хватит надеяться! Его никто ждать не будет!.. Вон, даже родители, собственные, и те… не ждут. Вернее, они ждут, но не так, как ты думал!..
Вот и она – будет ждать, разумеется, но не так, как хочется, как желается…
Именно осознание этого и останавливало руку накануне вечером, которая так тянулась к телефону – услышать, просто услышать ее голос… взволнованный, звонкий.
«С вами все в порядке, Цуруга-сан?»
Чертыхнувшись, он ухватил пачку и двинулся на кассу.
Вот именно!! Цуруга-сан.
«Ненавижу его…»
Мысль была не нова – сколько раз он так уже повторял, за сутки, за ночь, за бутылку, за сигарету, за час?
«Ненавижу себя…»
Погода на улице не поменялась, удивительно точно попадая под настроение – серо, холодно, тяжело.
«Может, остаться здесь? Затеряться среди сотен тысяч? Забыть обо всем, что было до этого? В первый раз, что ли, обрубать концы?..»
Невольно вспомнился далекий разговор в Токио.
Закурив, Куон медленно двинулся по улице.
«Ну, время на решение есть – до девяти вечера…»

**

Солнечный свет, бьющий в окно знакомого кабинета, заставлял невольно жмуриться. Впрочем, Олден не обращал внимания ни на что, деловито просматривая снимки и щелкая по клавишам ноутбука.
- Ну-с, Кёко… Вы просто идеальный пациент! – довольно потерев руки, он глянул на девушку, сидящую мышкой в кресле напротив. – Знаете, наверное, каждый врач мечтает о таком – провести одну операцию – и больной на следующий день здоров, без всяких осложнений!
- Правда?!
- Если завтрашняя томограмма будет, по меньшей мере, такой же, как сегодня, то я могу с легким сердцем отпустить вас домой, - Артур многозначительно поднял вверх указательный палец. – Сиречь, выписать под контроль и наблюдение ваших японских врачей.
- Завтра?.. – Кёко задохнулась от услышанного. «Завтра? Завтра выписаться и лететь в Японию?..»
- Вообще, после гамма-ножа можно выписывать уже через пару часов, но ваш случай был уникален… Но, кажется, сделав запас в неделю наблюдений, я немного перестраховался, - мужчина улыбнулся и поднялся из-за стола. – С таким уверенным регрессом лучше уж дома поправляться до полного выздоровления, где и стены помогают.
- Спасибо, профессор! – она подхватилась на ноги, с трудом удерживая порыв вылететь за дверь и выпалить радостную новость Канаэ и Такараде. – Спасибо вам!
- Так как я улетаю сегодня ночью на конференцию в Берлин, то томограмму завтра снимет Джеймс. Распорядок приема оставшихся лекарств, график контроля в Японии и документы о выписке он передаст вам завтра… И еще, Кёко, завтра принесите с собой кусочек цветного стекла.
Девушка удивленно сморгнула:
- Зачем?
- У нас есть традиция, - Олден тепло улыбнулся, - вылечившиеся пациенты собирают мозаику – по стеклышку от каждого. Видели на стене на первом этаже?
- Да… - она припомнила абстрактный незаконченный рисунок.
- Отличный способ видеть плоды своих трудов, верно?
Кивнув, Кёко поклонилась и вышла из кабинета.
Подруга нашлась на ближайшей кушетке – нога на ногу, руки сложены на груди, брови сурово сдвинуты. Впрочем, стоило Котонами увидеть ее, как лицо мгновенно прояснилось.
- Судя по твоей улыбке – все в порядке? – поднявшись, брюнетка двинулась навстречу. – Что сказал врач?
- Что завтра выпишут после контрольной томограммы, - Кёко выдохнула. – Все замечательно.
- Здорово, - окончательно расслабившаяся подруга обняла ее за плечи. – Значит, можно уже завтра паковать вещи?
- Можно, - хихикнув, Могами обняла ее в ответ. – Спасибо, Мооко-сан…
- Разумеется, спасибо, - ответная улыбка была доброй и чуть-чуть снисходительной. – Идем, пока Такарада не выкурил весь свой тутошний запас сигар.
- А… - прозвучавшее имя заставило мгновенно вспомнить вечер накануне. – Мооко-сан… ты ему скажешь?
- Что? – немного печально хмыкнула Канаэ. – Что я его люблю? Кёко, ну как ты это представляешь?.. «Такарада-сан, хоть вы мне в отцы годитесь, хоть у вас и внучка, хоть вы мой босс – я вас люблю»?
- Хотя бы, - девушка остановилась и взяла ее за руки. – По крайней мере ты будешь знать, что делать дальше, а не кусать губы и улыбаться через силу.
- Если ты такая умная, что ж ты молчала все это время с Цуругой? – слегка язвительно буркнула Котонами, опуская голову.
- Потому что у нас было по-другому… - вздохнула Кёко. – Не так, как у вас.
- Угу… Пошли уже, - вздохнув в ответ, подруга потянула ее за собой. – Тут запах не очень приятный…
- Кёко! – оклик из-за спины заставил обоих девушек обернуться. Арчер, догнав их, доброжелательно улыбнулся. – Добрый день, мисс Котонами, Кёко. Мне Артур сказал, что завтра уже выписка?
- Ага, - Могами кивнула и невольно улыбнулась. – И что завтра вы мне сделаете томограмму и отдадите выписку.
- Да, но на нее потребуется время. Если не против, я позвоню, когда она будет готова, и решим, как встретимся.
- Конечно! Спасибо!
- Ну тогда – до завтра.
Молчавшая весь короткий разговор Котонами, проведя взглядом мужчину, покосилась на подругу:
- Кёко, ты в курсе, что он к тебе клинья подбивает?
- Ай, Мооко-сан, - досадливо поморщившись, Кёко двинулась к лифту. – Только ты не начинай, а?
- Да я тебе говорю! Он тебя глазами ест!
- Ага, прям облизывается…
- Ну и правильно, - неожиданно согласилась непонятно с чем Канаэ. – Мужчина он видный, спокойный, не малахольный…
- Ты это к чему? – обернулась к ней Могами.
- К тому, что он серьезнее, солиднее, увереннее, чем один… крашеный, - усмехнувшись, брюнетка прошла мимо удивленно застывшей подруги. – Кстати, тебе тоже пора бы подкраситься – корни уже видны.
«Ну и что за намеки? Можно подумать, я не помню этого противостояния между ним и Реном… Но ведь я не даю никаких поводов! Ни ему, ни ей!» Чуть нахмурившись, Кёко направилась за подругой, которая уже успела свернуть за угол. «Что такого в том, что он позвонит мне, когда подготовит выписку? С чего вдруг это – подбивает клинья? Да к чему?! Забрала, сказала «спасибо» и улетела тем же вечером! Все!» Успокоившись, она прибавила шагу, выбрасывая из головы все лишнее.
Такарада обнаружился на первом этаже, задумчиво рассматривающий с гостевого диванчика ту самую мозаику. Теперь, зная о ее происхождении, девушка более внимательно оглядела ее, невольно поражаясь, сколько в ней элементов.
«Действительно, сразу виден результат… И все это – спасенные жизни, надежды, мечты…»
- Какие новости, Могами-кун? – Лори успел оказаться за ее спиной.
- Завтра, по прогнозам профессора, выпишут, - девушка открыто улыбнулась. – Только томограмму сделать.
- Хорошо, - он кивнул, бросил взгляд на Котонами, стоящую рядом с непроницаемым выражением на лице. – Тогда сегодня мы действительно можем расслабиться, верно? Вы же не забыли, что у нас по плану – опера?
- Даже если бы и забыли, то вы точно бы напомнили, - Канаэ хмыкнула.
- Я рад, что ты во мне не сомневаешься, - мирно кивнул мужчина. – Тогда вперед, вам надо успеть прогуляться по магазинам!

**

Собачий лай с нотками скулежа ненадолго выдернул из отрешенного состояния. Куон даже остановился, оглядываясь в поиске пса, который так надрывно гавкал. Район был явно не самый благополучный, с кучей граффити, помятых заборов, редких фонарей, тусклый свет которых не всегда освещал закоулки.
Именно в таком бетонном «кармане» парень и заметил привязанного к пожарному столбу светло-коричневого ретривера, который даже не обратил никакого внимания на появившегося перед собой человека, все так же продолжая гавкать и до предела натягивать поводок.
Странный жетон, прицепленный к ошейнику, заставил передумать насчет «отвязать и отпустить». Рассмотреть детали было сложновато в темноте зимнего вечера, а размер животного и поблескивающие клыки отбивали охоту лезть самому.
Постояв, Куон вновь двинулся в сторону метро, оглядываясь на пса.
«Откуда он здесь? Кто оставил его тут, на холоде… Но выглядит домашним, может, временно отошли в магазин какой?..»
Взгляд пробежался по яркой вывеске круглосуточного магазина, вернулся к цели пешего пути – станции метро. Отмахав весь день на ногах по городу в бесцельной прогулке, парень теперь хотел лишь сесть в поезд, вытянуть ноги и доехать до аэропорта, благо эта станция как раз и была на нужной линии.
Лай все отдалялся и уже на самой платформе слышен не был. Но странная, неясная тревога осталась, заставляя напрягаться. Чтобы немного успокоиться, Куон достал сигарету, но прикурить не успел - со стороны туннеля донеслись смех и голоса.
Прислушавшись и сделав пару шагов, чтобы видеть источник, парень прищурился, различая группу подростков, кучкой сгрудившихся в служебной зоне. До ушей донесся злорадный смех:
- Ниче, крот, еще у папы с мамой возьмешь!..
- Отдайте кошелек, - голос в ответ был тихим, с какой-то звенящей напряженностью. Почему-то актеру сразу представился отчаянно вскинувший голову паренек, бросающий тщетный вызов толпе.
- Ой-ой, крот голос подал!...
Издевательские смешки родили на лице Куона холодную усмешку, которая сменилась жестким выражением, когда он направился в сторону тинейджеров.
В ближнем рассмотрении взгляд сразу выцепил жертву – подросток лет четырнадцати, светловолосый, с опущенным взглядом, но с решительным лицом. Вокруг стояло сразу шестеро, в спортивных куртках, широких джинсах, бейсболках, размахивающие руками, как заправские рэпперы.
- Ну, - один из них толкнул в плечо жертву, - что ты там вякал?!
- Кошелек верните.
Подивившись про себя стойкости и внешнему спокойствию парня, Куон шагнул из-за разделительной сетки:
- Слышали, что он сказал?
- Дядя, - к нему развернулось сразу трое подростков, - идешь мимо – иди мимо, понял? Пока сам тут не… пожертвовал на благотворительность.
Наглость, с которой поперли на него, заставила неприятно удивиться:
- Благотворительностью не занимаюсь, так что – отдали все и свалили, пока сами от щедрот не получили.
- Счас я тебя мартышкой сделаю, - угрожающе протянул выглядевший самым старшим и соответственно ведущий себя как главный. – Которая ничего не видит, не слышит и никому ничего не расскажет.
Блеснувший нож-«бабочка» вызвал недоверчивый смешок – ему и угрожают этой железкой?? – а затем Куон одним движением руки смахнул с плеча сумку прямо на выставленную с ножом руку. Едва тинейджер от удара и тяжести качнулся вперед, парень стремительно перехватил его за толстовку на груди и рывком скинул его с платформы. Но едва главарь начал падать спиной вперед на рельсы, актер напряг руку и удержал его на самом краю под наклоном в градусов сорок.
Ошеломленный подросток сморгнул, оглянулся, осознал, что только мужская рука отделяет его от падения на рельсы, и заверещал:
- Ты… ты труп, слышишь! Ублюдок, да ты…
- Стоять на месте, - не обращая внимания на его крики, Куон обернулся к остальной компании с холодной ухмылкой. – Иначе его через десять минут соберут в черный мешок…
Из тоннеля пахнуло машинным маслом и горячим воздухом, который сбил с главаря бейсболку, отправляя ее в полет по платформе.
- Дошло? - ответом стал дикий страх во взглядах всей банды, и от этого вида ухмылка на красивом лице стала жутковато-веселой. – Вижу, что дошло. А теперь – вернули все, что забрали.
Под ноги неподвижно стоящей жертвы упали кошелек, сотовый в чехле, какая-то мелочь типа карточек футболистов.
- Хорошие… шакалята, - вкрадчивый голос не вязался с выражением лица Куона. Из темноты тоннеля донесся гудок приближающегося поезда. – Подобрали свои мокрые штаны, утерли сопли… - парень рывком подтянул к себе белого, не трепыхающегося главаря, и секундой спустя на платформу ворвался поезд метро, взвивая у всех волосы, - … и двинули по норам. Без всяких глупых мыслей.
Выпущенный из стальной хватки тинейджер мешком осел на грязный пол. Его друзья, спотыкаясь и в суеверном ужасе косясь на ухмыляющегося Куона, подхватили его под руки и потащили к открывшимся дверям ближайшего вагона.
Спустя минуту на платформе не осталось никого, кроме актера и светловолосого подростка.
«И стоит же так покорно… Привык к подобному?» Брезгливая жалость скривила губы:
- Подбери вещи.
- Д-да, - тот кивнул, присел и начал неуклюже шарить по полу.
Недоуменно сдвинув брови, Куон тоже присел и заглянул в лицо спасенного. Широко открытые глаза, невидяще уставившиеся куда-то, пустили легкий морозец по спине, за которым пришли понимание и вина.
- Ты… слепой?
- Да, - спокойно ответил подросток. – Все нормально… Ой, спасибо, - он улыбнулся, когда актер вложил в его руки отобранное ранее. – Спасибо вам.
«Он слепой… Не видит и все равно – так уверенно и гордо держался с этими…» Зубы сжались от гнева на трусов, которые издеваются над тем, кто не может дать сдачи. «Но как он попал сюда?! Разве слепые не с провожатыми ходят?..» Внезапно вспомнилось надрывное гавканье.
- Твой пес около станции привязан?
- Валли! – улыбка была радостной. – Я боялся, что они ему что-то сделали…
- Так, - парень подобрал сумку, проверил, что подросток все сложил в карманы куртки, и протянул ему руку, намеренно касаясь рукава. – Пошли, доведу тебя до дома.
Мурашки пробежались по загривку, когда, видимо, на голос невольный спутник поднял голову, уставившись несфокусированным взглядом на лицо:
- Мое имя Томаш Марксон.
- Куон Хизури.
- Спасибо вам, мистер Хизури.
Спокойная, сказанная с достоинством и простотой благодарность вызвала невольную улыбку:
- До мистера мне еще далеко. Пошли, а то Валли там охрипнет.
- Спасибо! – пальцы Томаша сжались на локте, но Куон, для верности, перехватил их в руку.
Мысль о том, что прибыть в аэропорт он должен не позднее девяти часов, заслонило горячее ощущение причастности к чужой, незнакомой судьбе.
Если не он – то кто?

**

Если снаружи здание оперы внушало трепетный восторг своим видом, больше напоминавшим въезд в средневековый замок, то изнутри вообще привело Кёко в состояние легкого экстаза своим торжественным убранством.
- Давит, - буркнула не разделяющая эмоций Канаэ. – Как в склепе.
- Неправда! – горячо возразила рыжевласка, оглядывая величественный зал оперы с нижнего правого балкона. – Он очень красивый и как раз именно такой, каким и должен быть!
Подруга отмахнулась со страдальческим видом и хмуро отвернулась, когда в кресло рядом опустился Такарада и протянул девушкам либретто.
Кёко бросила внимательный взгляд на мужчину, который расслабленно устроился и добродушно улыбнулся:
- Наслаждайтесь. Вам, как актрисам, будет еще и познавательно посмотреть такое искусство, как опера. В какой-то мере, она сродни фильмам, только здесь акцент идет, разумеется, на голос и умение именно им передать всю гамму чувств героя…
- Мы что, не уезжали из ЛМЕ?
- Канаэ, актер должен уметь видеть, - невозмутимо ответил он. – Видеть, чувствовать и хранить – если не сами воспоминания, так память о них. Чем пахло в опере, как вели себя зрители, что ощущалось, когда опускался занавес или когда оркестр настраивал свои инструменты. Видеть, наслаждаться и хранить это, чтобы не казаться своим зрителям куклой кокеши.
- Угу, вы еще скажите, что все, что происходит с нами – на благо нашей карьере!
- А разве нет? Канаэ, ты на сцене должна не изобразить персонажа, ты должна прожить его, верно?
- Такарада-сан, это я все уже не раз слышала, - фыркнув, Котонами развернулась к сцене и поморщилась, когда мужчина все так же спокойно продолжил:
- Повторение – мать учения. Бывает так, что со временем актер забывает это правило и превращается в охотника за количеством фильмов, а не качеством. И если вовремя не напомнить, то случится катастрофа.
- Он не сыграет роль, потому что забыл? – с саркастичной улыбкой обернулась к нему брюнетка. – Какой кошмар…
- Какой позор – ты хотела сказать? – Такарада чуть прищурился. – Для актера, который стремится к вершине мастерства, это будет позор – не сыграть по-настоящему роль.
Прислушивающаяся к разговору Кёко хмыкнула про себя, вспоминая терзания Рена по поводу роли Кацуки. «Да, для него это было дело чести – сыграть лучше оригинального… А если вспомнить, что в первом варианте Кацуки играл папа, то даже вдвойне дело чести» Мысли свернули к парню, давая грусти устроиться в груди. «Как он там? Может, все же позвонить? А захочет ли он разговаривать со мной? Готова ли я сама выслушивать до оскомины вежливый голос? Ох… столько вопросов и ни одного ответа… Но стена будет – или я его не знаю вообще! Стена, маски, весь остальной арсенал Цуруги-сана! Только глаза в глаза! Никак иначе!»
Звуки из оркестровой ямы отвлекли от размышлений – музыканты настраивали инструменты. Она невольно затаила дыхание, не прислушиваясь к продолжающемуся разговору-лекции за плечом. Доносящаяся какофония пронеслась по нервам электрическим импульсом, будоража воображение и принося горячее чувство предвкушения. Девушке казалось, что сейчас, вот-вот, на ее глазах начнет происходить чудо…
…Музыка увлекала, как и сильные голоса солистов. Реальность отодвинулась куда-то за пределы балкона, оставив душу наедине с магией эльфов, судьбами людей и общим очарованием летней сказочной ночи. Сюжет из либретто так и остался вдалеке – Кёко интуитивно впитывала все душой, со страхом, облегчением или тревогой следя за тем, что происходило перед глазами…
Перерыв был целых полчаса, и за это время она успела прийти в себя, отдышаться, успокоиться и начать рассматривать зрителей, прислушиваясь к новому спору-разговору между своими спутниками.
- Я бы лучше не «Леди Макбет» сходила…
- Чем тебе не нравится классическая комедия, Канаэ? – Такарада с любопытством глянул на брюнетку.
- Тем, что я хочу смеяться или переживать чему-то реальному, а не сказкам, - вздохнула та. – Эльфы – кто их видел?
- Я, - рассеянно отозвалась Кёко, не отрывая взгляда от людей внизу.
- Ну да, конечно…
- В детстве. Я прибегала на берег реки, и мы играли вместе… - меланхоличная улыбка появилась на ее лице. – Он был немного выше меня, светловолосый, сильный… Но без крыльев – ему их обрывал отец-король…
- Кёко, у тебя голова не болит? – напряженно уточнила подруга, заставив девушку глянуть на нее. – Не кружится?
- Нет, Мооко-сан, - не обижаясь, тихо хмыкнула Кёко. – Не болит, не кружится, не ноет. И я в своем уме. Просто я вам никогда этого не рассказывала, - она перевела взгляд на слегка озадаченного услышанным мужчину. – Мне было шесть, в первую встречу я искала место, где можно поплакать. Выбралась на берег, а там был он. Он утешал меня, показывал чудеса, а на прощание подарил мне свой волшебный амулет, научив им пользоваться.
Отвернувшись вновь к сцене, актриса тихо вздохнула и облокотилась на бортик балкона, не обращая внимания на выразительное переглядывание за спиной.
- Могами-кун, я рад, что ты сохранила веру в чудеса…
- Эльф существует, Такарада-сан. Похож на тех, кто там … - она кивнула на занавес. – Немного жесток и сам себе на уме, но… ведь он эльф.
«Да, именно так. Как и в детстве – защищал, оберегал, делал все, чтобы вызвать улыбку и забыть о проблемах… Молчал о своих и творил чудеса, как мог. А потом ушел. Как и в детстве. Оставив надежду и забрав с собой любовь…» Печаль сдавила сердце, и даже погасший свет и поднимающийся занавес не прогнал ее. Действо уже не так завораживало, даже наоборот – теперь каждый жест Оберона и Титании вызывал раздражение. «Ты тоже так же прячешься под покровом, считаешь, что знаешь все человеческие души, уверен в своей правоте, распоряжаешься чужими судьбами – да, ты эльф, Корн. Самый настоящий. Вот только… я уже не хочу, чтобы ты был эльфом. Пусть эльфы останутся там, на берегу реки, пусть та сказка останется лишь нашей детской наивной сказкой, пусть! Я буду восторгаться тобой теперешним, я буду счастлива с тобой теперешним… Я просто хочу быть именно с тобой!»
- Кёко, ты точно в порядке? – уже на улице, перед машиной, Канаэ перехватила ее за руку.
- Все замечательно, Мооко-сан, - Кёко кивнула и грустно улыбнулась. – Просто история такая… не очень смешная.
Подруга сочувственно вздохнула и покосилась на Такараду, который чуть качнул головой:
- Времена меняются. Меняются люди, привычки, характеры. Сто лет назад все валом валили на шоу уродцев, дико смеясь над ними. Сейчас засмеявшегося просто закидают камнями. Так и эта комедия. Но ведь комедии пишут не только для того, чтобы посмеяться, - его лицо стало очень серьезным, - а еще для того, чтобы задуматься – над чем смеемся?
- Над собою, - буркнула Котонами и села в машину.
«Верно, над собою…» Встретив внимательный взгляд мужчины, Кёко лишь кивнула и присоединилась к подруге. «… над своими глупостями, страхами, неуверенностями. Пора уже начинать смеяться»

**

- Кто дома есть? – тихо поинтересовался парень, глядя, как его новый знакомый достает связку ключей, выбирает наощупь фигуристый с многочисленными бородками и нашаривает кончиками пальцев замочную скважину.
- Никого. Родители оба в смену, - пару раз провернув ключ, Томаш открыл дверь и шагнул в прихожую. – Такое бывает редко, но бывает.
- То есть ты один? – Куон немного настороженно зашел в квартиру и прищурился от вспыхнувшего света, залившего все вокруг.
- Я спокойно ориентируюсь в квартире и по району, - подросток обернулся к нему, и актер в который раз зябко повел плечами от слепого взгляда. – Да и Валли классно помогает.
- С теми шакалами не помог.
- Валли не бойцовый пес, он натренирован именно для таких, как я. А те пришлые какие-то – меня тут все ребята квартала знают, - Томаш улыбнулся, снимая куртку. – Я вообще не с рождения слепой – в десять я был в лагере скаутов, там заболел менингитом. Чуть спасли, но осталось осложнение… - он указал на свои глаза. – Мама говорит, что можно было попробовать разное экспериментальное лечение, может быть, даже операцию, и я бы даже решился… Но прекрасно понимаю, что медсестра и пожарный вряд ли смогут потянуть такое лечение.
- Деньги дело наживное, а ты бы мог видеть… Что за жизнь в темноте?.. – парень замер, когда Томаш отмахнулся:
- Жизнь как жизнь. Я учусь дистанционно через сеть, хожу два раза в неделю в больницу к маме на курсы массажа – выучусь, буду зарабатывать… - он прошел на открытую кухню и остановился у холодильника. – Просто я не согласен еще меньше слышать своих родителей, ведь тогда им придется работать еще больше.
- Ты смирился с тем, что слеп?
- Нет. Я все еще верю в чудо. Когда пойду работать, начну откладывать на операцию. Я справлюсь. Хочешь колы? Пива… - открыв холодильник, он пошарил рукой на дверце, - … нет. Отец, видимо, вчера выпил.
- Нет, не хочу.
- А давай пиццы закажем? Или ты спешишь куда-то?
Актер тихо хмыкнул и опустил сумку с плеча на пол:
- Если бы спешил – прошел бы мимо. Ты не боишься вот так приглашать человека остаться?
- Куон, - Томаш театральным жестом обвел скромную остановку гостиной и кухни, - если ты найдешь здесь что-то ценное, то я буду удивлен! За четыре с половиной года здесь мало что изменилось, - он прошел по кухне, последовательно прикасаясь к предметам. – Здесь микроволновка LG, куплена, когда мне было год – чтобы греть смеси. Холодильник, который старше меня. Кухонная мебель с клееночным покрытием. Диван, темно-серый, плюшевый…
Парень смотрел, как уверенно подросток сообщает что, когда куплено, и все внутри сжималось.
«Все оставлено родителями таким, как он помнит… Чтобы он чувствовал себя дома, уверенно… А он из-за этого думает, что он мешает им… Вернее, что из-за его слепоты у них просто нет денег на новые вещи…»
- … тумба, с оторванной ручкой нижнего ящика, - остановившись рядом, Томаш открыто улыбнулся. – Что-нибудь из этого тебе надо?
- Телефон. Чтоб пиццу заказать, - нарочито небрежный тон вызвал еще большую улыбку, при взгляде на которую у Куона проступили желваки. – С утра ничего не ел.
- Я знаю отличную пиццерию на углу соседнего квартала! Там мы мой день рождения отмечали, когда мне было восемь! А сейчас мы с отцом, когда он дома, заказываем там по телефону. Тебе какую?
- Без разницы, - стащив с плеч куртку, парень опустился на диван. Валли степенно устроился чуть поотдаль, не сводя внимательного взгляда с хозяина. – По карте они принимают?
- Да, но у меня есть наличные…
- Ты приютил меня, готовишься накормить – так что плачу я.
Томаш вслушался в низкий голос, а затем прямо спросил:
- Ты разозлился?
«Черт, точно так же она реагировала на меня…» Некстати нахлынувшее воспоминание вызвало кривую усмешку на губах, а затем Куон вздохнул:
- Злюсь. На самого себя. Так что не забивай голову.
- Ты добрый, раз чувствуешь себя неловко рядом со мной, - очень серьезно проговорил подросток. – Но твоей же вины нет в том, что я слеп.
- Это ты слишком хорошо думаешь о людях, - насмешливо отозвался актер. – Злюсь я на себя совсем не поэтому. Да и чего чувствовать себя виноватым за тебя? У тебя есть любящие родители, планы, мечты…
- Спасибо! – неожиданно звонко перебил Томаш, сжимая в руках трубку телефона. – Если честно, меня просто иногда выводит из себя, когда люди начинают меня жалеть! Спасибо, что не жалеешь! Это… это так редко!
«Редко? Когда не видят его травмы и общаются, как с обычным?» Парень внезапно невесело улыбнулся. «А ведь если вспомнить – я тоже так же был счастлив, когда Рик отнесся ко мне не как к мажору, отпрыску звезд и жителю Беверли-Хиллз, а как к обычному пацану. Когда во взгляде была оценка не дресс-кода и толщины кошелька, а самого меня – ну, и что за зверь тут появился?..»
- Тебе точно никуда не надо? – сделав заказ, Томаш опустил трубку на базу и аккуратно устроился на диване рядом.
- Уже нет, - покосившись на настенные часы, актер покачал головой. – Билет выкупить уже нельзя, поэтому, самолет полетит без меня.
- У тебя был рейс? Важный?
Актер хмыкнул и откинулся на спинку дивана, прикрывая глаза:
- Наверное, нет. Там меня никто не ждет… В смысле – ждут, но не те.
- Девушка?
Он чуть повернул голову, скашивая взгляд на замершего в ожидании ответа подростка.
- Хотелось бы.
- В смысле?
- Она мне отказала.
«Давай не будем об этом, потому что я все знаю…» Горькая тоска заставила зашарить по карманам в поисках сигарет:
- Балкон есть? Я покурить хочу.
- Да, в комнате родителей. Пойдем… - Томаш поднялся и повел по квартире, отслеживая свой путь кончиками пальцев по мебели и стенам. На балкон он не пошел, остановившись на пороге. Впрочем, как и Валли, который не оставил хозяина одного.
Щелкнула зажигалка, и последовал новый вопрос:
- А она красивая?
- Знаешь, в одной восточной сказке было сказано – любимая всегда самая красивая… - Куон затянулся, невидяще глядя перед собой, где благодаря памяти вставал образ Кёко.
- А ты красивый?
- Урод.
Томаш чуть поежился от холодного короткого ответа и, помолчав, тихо проговорил:
- Тогда она глупая.
- С чего вдруг? – обернулся к нему парень, раздраженный несправедливой оценкой любимой.
- Если ей важна внешность, а не то, что ты надежный и добрый, то глупая. Так моя мама про себя говорит – отец ей четыре раза предложение делал, а она все отказывала, типа, не так выглядит, как она себе представляла… А теперь сама смеется, когда отец ей напоминает.
- Немного другая ситуация, - успокоившись и хмыкнув, актер снова затянулся. – На внешность вроде никто не жаловался…
- Тогда почему отказала?
Возможно, если бы Томаш был зрячим, то брошенный сероглазый взгляд дал бы понять о нежелании отвечать на вопрос, но… Куон тихо выдохнул и прислонился спиной к стене дома:
- Потому что я ей не пара.
- Она из богатых?
- Смотря чем богаты… - усмехнувшись, он докурил, смял окурок и щелчком пальцев отправил его с балкона. – Пошли, а то пиццу привезут, а мы и не услышим.
- А сколько тебе лет? – подросток послушно развернулся и двинулся назад.
- На семь лет старше тебя.
- То есть двадцать два? Я бы дал больше по голосу…
Парень усмехнулся:
- Возможно… - он удивленно вскинул брови, когда Томаш внезапно развернулся:
- А можно… я посмотрю тебя?
«Посмотрит?.. А, потрогает лицо…»
- Да ради бога.
Пальцы были теплыми и очень аккуратными, почти невесомо прикасающимися к скулам, лбу, носу, подбородку.
- Ты красивый. И высокий такой. Почему сказал, что урод?
- Ты всегда такой любопытный?
- Ага, - простое, необиженное согласие вызвало новую усмешку. – Прости, постараюсь больше не надоедать вопросами.
Стеснительная извиняющая улыбка так напомнила Кёко, что Куон лишь выдохнул:
- Да можешь спрашивать… Только давай вернемся в гостиную.
В общей комнате Валли устроился рядом с Томашем, уложив голову тому на колени, и умиротворенно вздохнул, живо почему-то напоминая парню старого воспитателя при непоседливом наследнике.
- Сколько псу лет?
- Восемь, - ретривер чуть вильнул хвостом, когда его погладили по голове. – Его купили в специальном центре, когда стало ясно, что зрение не вернуть. Первое время надо было привыкнуть к его присутствию, но потом стало классно. А у тебя собака была?
- Нет. Я часто переезжал… - повинуясь какому-то странному импульсу, Куон протянул руку и чуть дернул за кончик хвоста. Пес даже не шевельнулся.
«Действительно, выдрессирован на то, чтобы не обращать внимания на такие мелочи…»
- У тебя иногда такой странный акцент проскакивает…
- У тебя тоже.
- Это потому, что мой дедушка по маме – из Польши, - Томаш заулыбался. – И имя у меня необычное именно поэтому – в честь прадеда.
- Хм… - актер хмыкнул. – А у меня японский акцент.
- Ты японец?
- Наполовину. Плюс семь лет безвыездно прожил там. Самолет именно в Токио был.
- Ты там учишься?
- Работаю и живу.
- Но почему там?! – искреннее удивление заставило вздохнуть:
- А что не так?
- Почему не здесь?
«Потому что оборваны крылья…» Горькая ухмылка воцарилась на губах. «…и маски сорваны…»
Звонок в дверь избавил от ответа. Расплатившись с курьером за две коробки пиццы, парень принес их в гостиную и всунул одну прямо в руки Томаша:
- Запить будет чем?
- Кола и сок есть в холодильнике. Мне колу.
Когда заговорил включенный телевизор, Куон лишь покачал головой – все-таки эта привычка американцев есть перед телевизором неистребима. Впрочем, можно было понять его знакомого – сидеть вечерами в слепой тишине… Это куда хуже, чем бормотание и шум от телевизора.
- Что теперь будешь делать? – доедая последний кусок, поинтересовался Томаш.
- Ну, найду ближайший мотель, переночую и двину в аэропорт на следующий рейс в Токио, - парень давно расправился со своей пиццей и теперь рассеянно следил за происходящим на экране.
- Если не против, переночуй здесь. Родители только утром будут.
- Ты слишком доверчив, - вздохнул он и глянул на подростка. – Ты ведь совсем меня не знаешь.
- А ты слишком нравоучителен, - тот скривился. – Во-первых, будь ты плохим, ты бы прошел мимо там, на станции. Во-вторых, Валли спокоен, я это чувствую, значит, он доверяет тебе. А собак в таком деле не проведешь!
Куон глянул на пса, который совершенно по-человечески обернулся и встретил взгляд. В темно-карих глазах светилась умная серьезность.
«Не бойся, твоему маленькому хозяину я ничего не сделаю»
Словно поняв мысль, ретривер вильнул хвостом и снова положил голову на колено Томаша.
- Это точно – собак не обманешь, - протянув руку, актер с теплотой погладил пса по голове. – Ладно, не буду изображать взрослого учителя.
- Можно я буду считать тебя своим другом?
Он поднял взгляд на паренька, который, повернув голову, смотрел сквозь на него и одновременно сквозь него. На бледном лице явственно читалось напряженное ожидание.
- Томаш, я завтра улечу из Америки и не знаю…
- Я понимаю, - последовал быстрый кивок. – Но… ты сильный, уверенный, справедливый, добрый…
- Ты хочешь надеяться на то, что сможешь стать таким же?
- Да!.. – радость, что его поняли именно так, как и надо, вспыхнула в незрячем взгляде.
Сердце сжало так, что в глазах на мгновение потемнело. Почему-то лихорадочно-взволнованный голос всколыхнул все воспоминания, которые когда-то целенаправленно были запрятаны на самое дно.
Он сам и Рик - я хочу быть таким же уверенным, как ты!..
- Куон, просто… - Томаш замялся, чуть покраснев. Его пальцы нервно затеребили ухо пса, который с некоторым удивлением приподнял голову.
Сомнения буквально вгрызлись в душу, тяня ее в разные стороны.
Имеет ли он право давать этому мальчику надежду? Как там Кёко говорила – у него талант заставлять людей верить в чудеса? Что Корном, что Реном… Что ж, тогда он попробует и Куоном провернуть такой же трюк.
- Ты мне льстишь, но… - парень протянул руку, чуть прикоснувшись пальцами к рукаву Томаша, - я буду рад, если здесь у меня останется друг.
- Спасибо!! – горячее рукопожатие и облегченно-гордая улыбка внезапно вызвали ком в горле. – Если оставишь мне емейл, я буду писать часто-часто! Обещаю!
«Интересно, что бы сказала Кёко по этому поводу?» Грустная мысль проступила на губах не менее печальной улыбкой. «Что я обманываю? Даю ложную надежду? Ведь в ближайшие годы я точно не собираюсь приезжать сюда… Паяц» Он словно услышал девичий голос наяву и горько усмехнулся. «Паяц. Но ведь сейчас я просто хочу побыть тем, кто может подарить близкому что-то хорошее… Кёко, можно же?»

**

- Зайдете на чай, Такарада-сан? – выйдя из лифта за спутниками, Кёко глянула на президента и простодушно, не задумываясь, как отреагирует подруга, добавила. – У нас еще конфеты остались.
- Вы их так и не съели? – немного обиженно вздохнул он и кивнул. – Хорошо, разве что только на чай. Если, разумеется, Канаэ не против.
Брюнетка бросила на мужчину острый взгляд и изобразила на лице вежливую улыбку:
- Прошу прощения за вчерашний вечер, сегодня ничего такого не повторится.
- То есть я могу надеяться, что все же не вызываю у тебя сильного неприятия?
- Можете, - буркнув, Котонами направилась к своей квартире. Лори, встретив растерянно-беспомощный кареглазый взгляд, едва заметно подмигнул:
- У меня есть все шансы восстановить свою репутацию, да?
«Его ничто не сможет выбить из седла, да? А если бы Мооко-сан все же призналась ему? Что бы было?» Вопросы роились в голове, но озвучивать их Кёко не собиралась. Это личное. Слишком личное. Как у нее с Реном… Да, она сама сказала Мооко-сан – так то ж сама! Вон, и Рен вроде то-то говорил президенту, иначе бы тот не сказал – я обещал не вмешиваться.
- Могами-кун, ты как себя чувствуешь?
- Если вы о болезни, то хорошо, - отозвалась она, чувствуя, как от невозможности разрешить сомнения становится просто тошно на душе.
- Я смотрю, ты научилась у Рена отвечать на вопросы так, чтобы собеседник вынужден был решать для себя – а стоит ли уточнять?.. - девушка удивленно вскинула голову, и Такарада усмехнулся с каким-то злорадным торжеством. – Поэтому я не буду уточнять. Вот так.
Напоминание об актере вызвало приступ раздражения на себя, него, весь мир вокруг.
- Могу начать учиться у вас, - огрызнулась она, идя следом за президентом к квартире.
- Не стоит – я не переживу, если ты станешь такой же, как я.
- Тогда типа ваша ценность как уникальной личности пропадет? – Кёко сама не поняла, что заставило ее съехидничать, но почему-то совсем не было вины за грубость.
- У вас это заразное? – он обернулся уже от самых открытых дверей. – Вчера Канаэ, сегодня ты. Может, - мужской палец выразительно указал на квартиру, - там какая-то плохая атмосфера?
- Сами же говорили, что я многому научилась…
- Не надо перенимать плохие привычки – их и так слишком много в этом мире, - наставительный тон немного развеселил ее. – Я серьезно.
- Тогда почему вы курите? Это ведь вредная привычка.
- Если я брошу курить, я начну грызть ногти, - предельно серьезно пояснил Такарада и пропустил ее в квартиру. – Уже проверено.
Кёко честно попыталась представить себе подобное, но фантазия спасовала.
- Что проверено? – из кухни уточнила Котонами, расслышав лишь последнюю фразу. – Завариваю черный чай.
- Проверено, что мне нельзя бросать курить, - повторил Такарада и прошел к дивану. – Черный – это хорошо.
- Курите, чтобы нервы успокаивать?
- Верно, Канаэ. Работа у меня такая – нервная…
- Смените.
- Еще чего! – фыркнул мужчина на предложение. – Что вы без меня делать будете??
- Скучать, - самым невозмутимым тоном ответила девушка, и Кёко, направлявшаяся к себе, замерла на полушаге.
«Она готова признаться?!»
- Вооот! – довольно протянул он, подчеркнуто важно поднимая вверх указательный палец. – А скука – один из семи грехов! Я не могу позволить вам так грешить!
Раздражение вновь вернулось в душу. Зайдя к себе в комнату, девушка нахмурилась. Чувство, что и подруга и президент прикидываются, делают вид, что все замечательно и великолепно, крепло с каждой их репликой. И она не могла никак понять – зачем это. Когда так раньше делал Рен, то было ясно, что он не хочет просто ее беспокоить. Но теперь-то совсем другая ситуация!
«Неужели он догадывается… И Мооко-сан тоже догадывается о том, что он догадывается… Похоже, что так… Потому и играют – все хорошо, проблемы нет. Но это лицемерие!! Им самим не противно от такого?!»
Внезапно вспомнилось грустное «Маска нужна, чтобы мир не рухнул».
«Они… боятся…» Осознание этого заставило поникнуть и опуститься на кровать. «Мооко-сан боится, что ей откажут, а Такарада-сан? Боится ее признания? Потому что не будет знать, что делать в таком случае? Ну да, положение очень щекотливое – он президент, она его подчиненная… Потому и играют, надевают маски, делают вид, что больше заботит курение и чай, чем то, что скрыто за этим» Горькая улыбка появилась на губах. «А сама? Молчала, боялась сказать… А в итоге нас разделяют полмира и громадное непонимание…»
- Кёко, ты идешь чай пить?? – стук в дверь заставил поднять голову.
- Сейчас, только переоденусь.
- Давай быстрее.
«Играй, Кёко. Ты не замечаешь их страха. Не понимаешь его причин. Ты думаешь только… об эльфах» Последнее слово вызывало раздражение, и девушка даже немного испугалась – слишком часто в последнее время рождалось это неприятное чувство. Почему? Это из-за того, что она здесь, а Рен там??
Сколько они не виделись? Два дня. А кажется – две вечности…
«Рен, ты скучаешь? Думаешь обо мне? Рен… ты меня еще любишь?»
Ком подкатил к горлу, но она поспешно сглотнула его, решительно поднялась и начала расстегивать вечернее платье, купленное для оперы.
«Любит. Уверена. И думает. Потому что я о нем думаю. И люблю»
Такарада уже пересел в кресло, которое по наблюдениям успело полюбиться ему – спиной к окну, и теперь довольно улыбался, держа в руке большую чашку с парующим чаем.
- … именно так. Мне уже позвонили из Токио.
Последнее слово словно пронзило сердце. «Из Токио?!»
- Самолет вылетает завтра утром, - мужчина сделал глоток. Дикая, невероятно сильная надежда вспыхнула в душе, заставляя рыжевласку замереть на пороге комнаты. «Рен летит сюда?!» – Так что домой полетим на моем личном.
- Такарада-сан, это… - Котонами тяжело вздохнула, - я даже слов не подберу, насколько это... вызывающе.
- Канаэ, я президент крупнейшего агентства талантов, акционер кучи корпораций – я что, не могу иметь личного самолета?
Кёко отстраненно порадовалась, что у нее есть возможность повернуться спиной, закрыть дверь – и справиться с дрожью горького, до слез, разочарования. Осколки надежды больно впивались в сердце, итак истерзанное тоской.
«Он не прилетит. Потому что работает, потому что я, по его мнению, в полной безопасности… Зачем лететь? Зачем… зачем тогда вообще стоило признаваться?!»
- Твой чай, - брюнетка пододвинула чашку к севшей рядом подруге и продолжила разговор. – Можете, вам же никто не запрещает. Однако, на мой взгляд, это расточительство. Хотя, если вы родились в такой же богатой семье, как сейчас у вас…
- Увы, мои родители были довольно обычными клерками в небольшой компании, - Лори дотянулся до конфет. – Они очень хотели, чтобы их сын вырвался из уготованной ему сансары и стал кем-то другим. Видимо, их желание было давним и сильным настолько, что я с самого детства стремился выделиться.
- Кто бы сомневался, - съязвила Канаэ.
- Съешь конфету и стань добрее, - невозмутимо посоветовал мужчина и довольно улыбнулся, когда Котонами послушно взяла развернутый еще накануне шоколадный шарик. – Могами-кун, не сиди гостем, возьми и ты конфету.
Кёко глянула на него, встретила добродушный взгляд и повиновалась, хотя сладкого не хотелось. Хотелось спрятаться под одеялом и лежать – настолько тяжело было на душе от разочарования, горького отчаяния и безысходности перед обстоятельствами.
- И что дальше было? – ее подруга, похоже, всерьез заинтересовалась биографией президента.
- Дальше? Родители сделали все, чтобы вбить мне в голову, что только образование и целеустремленность помогут мне в жизни. Я начал работать с двенадцати. В шестнадцать поступил в Тодай на экономический факультет…
- Вы закончили школу экстерном??
- Да, - он кивнул, с выражением легкой ностальгии прикрывая глаза. – А в восемнадцать собрал вещи и уехал в Штаты.
- Вы бросили Тодай?!
- Не бросил – уехал по обмену в Принстон, - важно поправил Котонами мужчина. - Как раз тогда только налаживались подобные отношения…
- Там тоже изучали экономику? – открывающиеся подробности ранее засекреченной жизни босса невольно отвлекли Кёко от тяжелой меланхолии.
- Нет, социологию и управление. Ведь чтобы добиться в наше время успеха, требуется правильно использовать два очень важных ресурса – людей и время, - он очень серьезно глянул на обеих девушек. – Заставить человека работать можно под угрозой или ультиматумом, что в принципе одно и то же. А вот если использовать правильную мотивацию и дать ему достойную замену его труда – он будет работать сам, с удовольствием. Ну и, разумеется, подобрать ему место. Как было в случае с вами.
- Я вам до гроба не забуду отдел «Люби меня», - немного обиженно огрызнулась брюнетка, заставив Такараду добродушно усмехнуться:
- До моего или твоего гроба? В любом случае, я рад, что мне пришла в голову такая идея. Ведь этот отдел позволяет вам раскрывать свои таланты, скрытые способности, умения… Разве это плохо?
- Это вас в Принстоне научили так манипулировать сотрудниками? – подруга, не поддаваясь на торжественные слова, вызывающе прищурилась.
- Не только. Там преподавалось много дисциплин, и я сперва ухватился сразу за десяток, - он пожал плечами. – Потом меня закрутила веселая студенческая жизнь, что-то пришлось бросить, что-то оказалось не совсем мне интересно. Но в итоге я почерпнул там многое, что пригодилось впоследствии. Завел кучу знакомых со всего мира…
- И жену там нашли?
Расслабившаяся Кёко невольно замерла от вопроса, заданного Котонами. И тон вроде был снисходительным, и вопрос прозвучал мимолетно, но девушка буквально чувствовала напряжение подруги.
- Если ты имеешь в виду мать моего сына, то… - мужская улыбка была немного меланхоличной, - мы никогда не были женаты с ней.
- А?!! – они обе уставились на него. В ответ президент лишь развел руками, живо напомнив потрясенной Могами Рена.
- В юности, в том самом Принстоне, мы были без ума друг от друга. Все наши знакомые заочно поженили нас, но – как показало время, мы не сошлись во взглядах на брак, - он хмыкнул, допил чай и поставил пустую чашку на стол. – И так бывает в жизни.
«Офигеть… просто офигеть… Такарада-сан и… бабушка Марии?! Не женаты?! И не были даже?!»
- И вы, с таким прошлым, проповедуете нам о любви? – как-то спокойно протянула Котонами.
- Канаэ, любое прошлое – отличный повод избегать ошибок в будущем, - Лори лишь покачал головой. – А мое… У нас с Мишель замечательный сын, который тоже окончил Принстон, чудесная внучка…
- Она иностранка?? – пискнула еще более шокированная Кёко.
- Француженка, - кивнул он. – Живет в Бургундии, в своем замке. Между прочим, все мои вина – это с ее винодельни, крупнейшей в той провинции.
«О-фи-геть…» Она поспешно уткнулась носом в чашку с остывшим чаем.
- Получается, даже безумная любовь не дает гарантии на то, что старость встретишь вместе… И также быстро, как и вспыхнула, может погаснуть? – брюнетка была непривычно спокойна. Видимо, и Такарада ожидал более яростных обвинений от нее, так как чуть нахмурился:
- Канаэ, любовь дает гарантию на то, что твоя жизнь не будет безжизненной, прости за тавтологию. Я бесконечно благодарен Мишель за то, что у меня были эти чувства. И расстались мы не из-за того, что разлюбили, нет. Мы оказались слишком упрямыми в своих целях, и это тоже был опыт. Но что, если бы ничего такого не было, как ты намекаешь… - он сложил руки на груди. – Я бы остался в Штатах. Устроился бы в какую-либо компанию, добрался бы за эти годы до вице-президента… И сотни людей в Токио вместе с вами остались бы… где-то там, - палец указал в пол. – Понимаешь?
Кёко понимала. На мгновение представив, что Рена бы не было в ЛМЕ, да и самого ЛМЕ не было, она ощутила панический страх – а что бы она делала тогда?! Куда бы пошла после предательства Шо?? Как бы смогла встать на ноги и найти саму себя?! Как бы вновь полюбила и жила без Рена?!!
- Понимаю, - по-прежнему тихо отозвалась Канаэ. – Вы правы, Такарада-сан, вот только… я не уверена, что смогла бы спокойно отпустить любимого человека.
- И это замечательно!! – мужчина выпрямился в кресле с сияющим взглядом. – Любовь дает силы, серьезные, огромные, на преодоление, на слом стереотипов, кандалов, собственных страхов и слабостей! Я говорю именно об этом!
- Значит, Цуруга не любит Кёко?
Серо-синие глаза округлились, в то время как рыжевласка шокировано замерла от спокойного рассуждения подруги.
- Канаэ, почему ты так…
- Слом стереотипов, кандалов, собственных страхов и слабостей, - девушка по пальцам педантично процитировала Такараду. – Ни одно из этих условий не оказалось выполненным. Вывод?
Ярость от несправедливого обвинения, выдвинутого любимому, настолько ослепила Кёко, что она сама не заметила, как на лице появилось предостерегающе-холодное выражение Нацу:
- Мооко-сан, так ведь то же самое тогда можно сделать и в твоем отношении – ты не любишь… - все же в последний момент она все же опомнилась и прикусила язык, удерживая на нем рвущееся имя.
Канаэ как-то странно посмотрела на нее, потом нервно усмехнулась и поднялась:
- Ты права. Если я сомневаюсь, боюсь и не решаюсь даже помыслить о признании, то… скорее всего это простое увлечение. Простите, я пойду спать.
Наступившую тишину разрушил хлопок двери.
«Она обиделась…» Осознание придавило горьким грузом плечи. «Но какое право она имела – так говорить о Рене… Она не знает всего… Зачем так говорить?»
- Могами-кун, - мягко проговорил Лори и ободряюще улыбнулся, - вы завтра помиритесь. Дай ей время разобраться.
- Вы не понимаете…
- Я все понимаю, Могами-кун, - он встал и направился к двери. – Понимаю, не волнуйся.
Понимает?! Может, еще и…
- И… знаете?..
- Знаю.
Лишь когда закрылась входная дверь, в голову потрясенной девушки закралась вполне логичная мысль – а что именно он знает? Они точно говорили об одном и том же?..
Прибравшись со стола, она постояла у двери подруги, прислушиваясь, а затем двинулась к себе.
«Как все странно… Такарада-сан, оказывается, хотел жениться на любимой женщине, но так и не женился… Он ее все еще любит? А как же тогда Джилли-сан?? Уфф… Еще и Мооко-сан… Столько всего за вечер…» Усталость сковывала тело, а тоска и тяжелые мысли кружили голову. «Любить – и не быть вместе…» Стало внезапно обидно на судьбу за то, что и такое происходит. «Прямо как мы с Реном… Он не звонит… и не летит назад… И я – не звоню и прилечу только послезавтра… Но я совсем не хочу, чтобы вот так же, спустя много лет, на лице Рена была подобное философское выражение – и так бывает…»



Часть 22

Часть 24

@темы: Линии жизни, награфоманила по Skip Beat!

---

Красота...

20.08.2013 в 15:37

Пишет  arvenever:

20.08.2013 в 16:06

Пишет  arvenever:

Экзотическая Красота - Африканское Тюльпанное Дерево





Африканское тюльпанное дерево или Спатодея колокольчатая по праву считается одним из самых красивоцветущих растений. Цветы Спатодеи большие, от оранжево-красных до темного пурпура, собраны в пышные соцветия и по форме напоминающие цветки тюльпана. Часто её называют «Огненным деревом», поскольку в природе Спатодея цветет практически круглый год, а её цветы, особенно ярко, смотрятся на фоне темно-зеленой листвы.






1. Это - очень красивое экзотическое растение из семейства Бигнониевые, родом из тропической Африки.

2. Его называют также «деревом-фонтаном» из-за многочисленных крупных оранжево-красных цветов, по форме напоминающих тюльпаны и собранных в роскошные соцветия.

3. Оно привлекательно и эффектно даже не в цветущем состоянии благодаря крупным шероховатым листьям, сидящим попарно по 13-15 штук на длинном черешке.

4. Цветет в природе практически круглый год. Растет достаточно быстро и способна достигать 10-15 метров в высоту.

5. Листья сложные темно-зеленые, до 50 см длиной, состоящие из 5-19 широко овальных с заостренной вершиной листочков до 15 см длиной и 7,5 см шириной.

6.

7. Чашечки цветков высотой 10-12 см возвышаются над листвой, смотрят вверх, поэтому после дождя наполняются водой.

 

8. После длительного цветения формируются коричневые стручки длиной 12-20 см , которые раскрываются, высвобождая массу крылатых семян.

9. Цветочная эссенция, изготовленная из этих лепестков, обладает целебными свойствами для кожи.

10. Дерево фонтан в естественной среде растет достаточно быстро и может достигать в высоту около 15 метров. Но, оказывается его можно вырастить и в комнатных условиях.

11. Растет при этом оно намного медленнее и значительно меньших размеров. Свои декоративные свойства не теряет и выглядит очень эффектно.

12. Произрастает в любой почве и не требует особого ухода. Не любит яркое освещение, хорошо произрастает в полу-тени и фильтрованном свете. Полив требует регулярный, но без перелива и пересушки посадочного грунта.

13. Спатодея быстро растет из семян, которые высевают весной, однако цвести начинает, лишь достигнув значительных размеров.

14. Древесина спатодеи хрупкая, так что высокие экземпляры без опоры могут сломаться на сильном ветру. Зимой спатодею содержат в хорошо освещенном помещении с минимальной температурой 12 С.

15. В комнатной культуре темпы роста умеренные, и высота развитого растения достигает 2 м.

16. В дикой природе в ветвях спатодеи часто вьются птицы.

17.

18.

19.

20.

21.

@темы: хомячьи замашки, надыбала у...

---

Геймерам посвящается

@темы: видео, мгновение, хомячьи замашки

---

@темы: видео, мгновение, хомячьи замашки

---

Прослушать или скачать Survivor Eye Of The Tiger бесплатно на Простоплеер


 Anizraz, спасибо за напоминание этой песни из детства

@темы: мгновение, музыка, хомячьи замашки

---

@темы: видео, мгновение, хомячьи замашки

---

Вот и прошла неделя с днем рождения. Сейчас я могу сказать - он был самым необычным за последний десяток лет, ибо мне сделали два потрясающих по своей сути подарка две очень близких мне человека.

Первый

Да, это книга "Когда тебе восемнадцать". 575 страниц фантазии и реакции на эту фантазию. Текст и вставки с комментами форумчан.
Лишь взяв книгу в руки, я осознала ее размер. В ворде как-то... не представляешь всего масштаба - ну триста с копеечкой страниц, ну и что? Разве что вес файла большой, а так... Но здесь легкий морозец по коже с мыслью "Фигасе..."

 Nuava, огромадное спасибо!! Это было... неожиданно

Если у кого есть желание получить себе такую книгу (можно и с автографом), то все вопросы к  Nuava

Второй

Таки да - чистых полтора метра удовольствия с этим... принцем эльфов! Подушка! Почти в мой рост, атласная, мягкая Можно ощутить себя на месте Кеко, обнимая и засыпая, закинув ногу на Рена довольно ухмыляясь при этом изумленному взгляду с ткани! А можно ехидно поглядывать на Рена с обещанием всяческих изгаляний в будущих фиках! *злобно потирает лапы* А можно и не ехидно, а... *отгоняет фантазии* В общем - много чего можно! Теперь можно

Гоменне за фотки - хотелось показать в масштабе, так сказать...

 Anizraz, вот никогда бы не предположила, что благодаря тебе стану обладателем такой подушки и заимею такие возможности Домо аригато годзаимас!!!
И спасибо, что приехала Это был незабываемый день

Ты не думай

Другие подарки тоже удивительны и трогательны, но именно этот не отпускает улыбку с губ

Ну и если кто хочет тоже такую - все вопросы к  Anizraz



Воть... Счастье - оно есть...

@темы: мгновение

---

Линии жизни (продолжение 22)

Фендом: СБ
Персонажи: Кёко-Рен и другие
Жанр: романтика, драма
Рейтинг: предварительно R
Предупреждение: местами ООС
Все права у Накамуры
Размещение кроме форума ЛМЕ - запрещено

продолжение 22

Резкий порывистый ветер заставил невольно поморщиться и поднять воротник куртки повыше, натянув перед этим на голову капюшон толстовки. Уезжая в темноте теплой ночи, парень как-то не подумал, что здесь, на берегу Мичигана, будет совсем не жарко, даже по сравнению с зимним Токио.
Благо, сразу рядом с вокзалом начинался торговый ряд с мелкими магазинчиками, в которых предлагали все, что может понадобиться приезжему южанину.
Куон выдохнул сигаретный дым и щелчком отправил бычок в стоящую рядом урну. Часы на площади показывали почти одиннадцать, и он, встав со скамейки, вновь направился к телефонной будке в десятке метров от набережной.
Номер, который дал Мацурини в последнюю их встречу, за все попытки дозвона уже въелся в память и, казалось, в замерзшие подушечки пальцев. Последний раз, мелькнуло в голове, пока в трубке слышались длинные вызывающие гудки. Потом все посылается в ад, а он сам…
- Студия Гарбонасиус слушает.
- Добрый день, - парень чуть поморщился от резанувшего ухо латиноамериканского акцента. – Мисс, вы можете меня связать с менеджером сериала «Однокурсники»?
- Он в больнице.
- А кто вместо него заведует набором персонала?
- Тодд Хатперт, но его нет еще, он появляется только после часа.
Он невольно усмехнулся такому рабочему расписанию:
- Ясно. Как к вам проехать?
- Синяя линия, пятая остановка от центра…
- Мисс, скажите просто адрес, - Куон чуть недовольно перебил латиноамериканку. – Мне проще будет добраться на такси.
В последовавшем вздохе явственно было слышно что-то про буржуя, который зажрался, затем, словно в отместку, женщина быстро протараторила адрес и повесила трубку.
Таксист попытался заикнуться, что слишком долго ехать, но парень лишь мрачно глянул на него, устроившись на заднем сиденье, и молча показал стодолларовую банкноту.
Скользя рассеянным взглядом по городским пейзажам третьего по населенности города страны, он осознанно старался держать голову пустой, чтобы… Чтобы не дать терзающим душу мыслям вновь набрать силу. Силу, от которой сердце сходило с ума, заволакивая взгляд пеленой ярости и ненависти.
Куон тихо выдохнул, невидяще глядя в окно.
Он устал. Устал сопротивляться, устал беситься от самого себя, устал бороться с самим собой.
«Сдаюсь»
Эта мысль пульсировала в голове, когда поезд отходил от Хьюстона, билась в виски, отдавалась грохотом в ушах и судорогами в желудке.
«Ты выиграл»
Было больно, до тошноты, до обкусанных губ, сбитых о стену костяшек пальцев – до желчного смеха над самим собой.
«Радуйся – я возвращаюсь!..»
Да, предложение Сержио, которое несколько дней назад было безоговорочно отвергнуто, сейчас было как нельзя кстати – ему не хотелось выслушивать самоуверенные нотации Лори, как, впрочем, маниакально следить за поведением Кёко, которая…
Он снова отогнал от себя воспоминание, в котором она доверчиво ютилась под боком, спорила, фыркала, улыбалась и плакала. В его руках, чуть благодарно сжимая их своими тонкими пальчиками.
«Не трожь ее… Это не твое»
Не твое – это стало заклинанием, новой мантрой, которой осколки той, Цуругинской личности пытались защитить самое чистое в темной душе. Не твое – и ошалевший от свободы Куон подчинялся, переключая внимание на самого себя, свои эмоции, которые уже готовились забурлить в душе и выплеснуться при самом удобном случае.
Не твое.
Мое еще будет. Такое же, как и я сам – злое, уверенное, дикое, жестокое, темное. Оно было и оно будет.
- Приехали. С вас…
Он не глядя кинул на переднее сиденье две купюры, вышел, закинул сумку на плечо и осмотрелся. Сигарета сама оказалась в губах, но парень удержал тянувшуюся с зажигалкой руку и вытащил сигарету. Вторая пачка за утро – многовато. Потом будет горло драть, а ему надо еще поговорить с менеджером и, если попросят, пройти пробы.
Студия нашлась минут через сорок педантичных поисков – пропускной пункт со шлагбаумом надежно перекрывал путь к нескольким видневшимся поодаль павильонам. В окошко пункта на парня сурово глянул внушительного вида мужчина в полувоенной форме:
- Вы к кому?
Куон покопался в памяти:
- Тодд Хатперт, студия Гарбонасиус.
- По какому вопросу?
- А по какому вопросу могут обращаться к менеджеру по персоналу? – немного саркастично поинтересовался он на подозрительный прищур. – Дайте-ка подумать…
- Так, парень, - охранник угрожающе сдвинул брови, - вали отсюда.
- Окей, - покладисто кивнул Куон и, сделав несколько широких шагов, перемахнул через шлагбаум. – Валить так валить.
- А ну стой!! – резкий рывок за сумку заставил его развернуться с самым угрожающим видом, от которого мужчина невольно отшатнулся. – Слышь, ты…
- Слушаю, - актер выразительно смерил его взглядом сверху вниз – разница в росте составляла не менее тридцати сантиметров. – Ну?
- Пропуска на тебя не было…
- Вы обладаете телепатией? – с тонкой улыбкой уточнил он. – Имя я не называл, а вы уже знаете, что пропуска не было. Так может, вы сразу и узнаете причину, по которой я пришел, и отправитесь дальше разгадывать сканворд и одним глазом следить за хоккейным матчем? – охранник немного спал с лица. – Или все же я не прав?..
- Я позвоню на студию!..
- Да ради бога, - парень даже не стал ждать, пока собеседник доберется до своей будки, и снова продолжил путь. Куда именно идти – он не знал, но пофигистичность, овладевшая им после перепалки с блюстителем шлагбаума, не давала волнению или тревоге даже повода появиться. Ну не найдет он с первого раза студию – найдет со второго, с третьего, с энного. Его ж там никто не ждет…
«Интересно, а Кёко ждала его сегодня?..»
«Не твое… дело»
Да, да, помню. Не мое дело. Совсем.
- Вы к кому? – молоденький парнишка с нарукавником, на котором красовалась надпись «Охрана», с удивлением уставился на высокую фигуру.
- Студия «Гарбонасиус»? Тодд Хатперт на месте уже?
- А, счас… Мистер Хатперт!..
Куон лишь флегматично хмыкнул, когда парень, позабыв про свой пост, кинулся внутрь павильона. Ну вот, всего около часа и четвертая студия оказалась той, которой надо. Заодно и время убито, чтобы не ждать того самого, который появляется на работе после часа.
Менеджером оказался хмурый мужчина серого вида. Причем, практически в прямом смысле слова – светло-русые, серые волосы, серый офисный костюм, мешком висевший на худощавом теле. Блеклые серые глаза с равнодушием оглядели парня:
- Вы по какому поводу?
- Я по рекомендации Сержио Мацурини.
- За мной.
Идя следом, Куон ловил на себе заинтересованные взгляды персонала, и внутри начала нарастать легкая раздражительность от такого ненужного внимания. Хотелось ответить на каждый взгляд своим, причем таким, чтобы в нем читалось большими буквами – идите на…
Коридор, петляющий между закрытыми мини-павильонами и открытыми съемочными площадками, вывел обоих к небольшому кабинету, в котором приютились два шкафа, забитые коробками с лентами и кучей папок, и три небольших стола между ними. Два пустовало, за третьим сидел смуглый мужчина лет сорока с нервным худым лицом.
- Адам Лембе, продюсер сериала, - Тодд представил его. – Это по рекомендации Мацурини.
«ЭТО?!»
- По какой именно? – Адам уставился на парня, который с трудом сохранил невозмутимое выражение на лице:
- Сержио говорил, что вам нужен японец для роли в сериале, - вытаращенные глаза заставили напрячься. – Мое имя Куон Хизури.
- Парень, ты себя в зеркало видел?.. – спустя пару секунд протянул продюсер.
- Утром.
- Тогда скажи с какого, на хрен, бока ты японец?! – Лембе в чувствах даже откинул от себя папку, которую просматривал до прихода менеджера и актера. – Сержио что, решил поиздеваться надо нами?!
- Я наполовину японец…
- Да мне….!! Нам нужен низкорослый, худой, чернявый узкоглазый!! Понимаешь, - мужчина даже для наглядности растянул уголки своих глаз двумя пальцами, - узкоглазый!! А-зи-ат!!
Парня внезапно охватило веселье вместо ярости или раздражения:
- То есть, я могу быть свободен?
- На все четыре стороны!!
Он покосился на флегматичного менеджера, хмыкнул и развернулся:
- Да без вопросов. Не провожайте, не заблужусь.
Путь назад показался короче – возможно, из-за того, что Куон действительно… веселился. От души, сдерживая улыбку, которая так и норовила растянуть губы и дать выход язвительному смеху.
Отказали. Не глядя на озвученное собственное имя и имя ментора. Отказали просто потому, что он – не тот типаж.
Он кашлянул в кулак, пряча смешок, и закусил губу, разойдясь в коридоре с тучным мужчиной и выходя на улицу мимо все того же паренька.
Класс.
Просто потому, что именно он – не подошел. Не соответствовал образу, не подошел под сценарий.
Супер.
Впервые отказ не принес обиды, злости, раздражения – только злорадное веселье и смех над самим собой. И не надо грызть себя, думая – а что бы было, если бы не…
Куон подставил лицо под солнечный луч, все-таки пробившийся сквозь низкие зимние облака, и улыбнулся.
«А что, мне нравится. И плевать, что отказали – найду работу. Потому что я – есть, и меня могут наказать за то, что я - я…»
- Эй, сэр, сэр… Да стой же ты!.. – догнавший паренек-охранник вцепился в рукав куртки и выдохнул. – Там назад зовут…
- Мне отказали.
- Ну… сказал догнать тебя.
- Кто сказал? – немного недоуменно поинтересовался актер, сбитый с хорошего настроения.
- Джефферсон.
Незнакомое имя заставило вскинуть брови, но потребовать объяснений он не успел – охранник с упорством осла потянул его назад:
- Идем, мне надо вернуться на пост…
- Ты уже ушел с него.
- Вот и надо вернуться поскорее…
На входе в павильон топтались Адам и тот самый толстяк, который повстречался ранее в коридоре. При виде Куона он просиял, показал средний палец продюсеру и заспешил навстречу:
- Парень, ты то, что надо!!
- Мистер Джефферсон, верно? – получив кивок, актер указал на хмурого Лембе. – Он сказал, что я не подхожу…
- Азиата мы найдем, в конце концов, корейцев тут – как собак…
- Так вам японец или кореец нужен??
- Да какая разница?! – искренне поразился толстяк. – Парень, ты думаешь, зрители разберут?!
- Так, а я вам на что?
- Я скандинава искал!
Куон потрясенно уставился на него:
- Скандинава?!
- Ну да, нам там по сценарию еще и скандинав нужен! Я как тебя увидел в павильоне – так сразу понял, что само оно. Как звать?
- Куон Хизури.
- А ты точно японец?! – настала очередь Джефферсона удивленно оглядывать парня. – Имя американское, внешность тоже…
Веселье по новой охватило душу:
- Наполовину японец. Честно. Могу сказать что-нибудь по-японски.
- Я тоже знаю, - отмахнулся мужчина. – Саке, сакура, гейша, суси, - Куон едва не подавился от услышанного, уже не зная, смеяться ему или плакать. – Ладно, я Абрахам Джефферсон, второй продюсер сериала, - стал сразу понятен жест в сторону хмурого Адама, как и самоуверенность, с которой Джефферсон, дотянувшись, хлопнул парня по плечу. – Пошли, определимся с остальным.

- Держи сценарий по твоей роли, - в руки актера перекочевали несколько распечатанных листков. – Сниматься завтра, с утра, в павильоне по соседству. Там же можно будет и перекусить на обеде. Ну, все, наверное, - Абрахам глянул на первого продюсера, который с независимым видом пожал плечами.
- А где контракт? – скрутив «сценарий» в трубку, поинтересовался Куон и невольно насторожился, когда ответом ему были два непонимающих взгляда. – Контракт, в котором обговариваются условия работы, обязанности, оплата.
- Парень, ты идешь на роль массовки – какой контракт?
- Он у нас только для основного актерского состава, - немного извиняюще поддержал коллегу Джефферсон. – Не волнуйся, мы не кидаем актеров массовки.
- Мне все равно, кидаете вы или нет, но работать без контракта – все равно что гонять на ралли и не пристегиваться, - парень демонстративно положил сценарий на стол первому продюсеру. – А я предпочитаю, как правило, соблюдать ПДД и простейшие требования техники безопасности.
- Слушай, а ты принципиальный, - улыбка, появившаяся на лице Лембве, была натянутой, с долей неприятной радости. – То есть для тебя главное, чтобы была бумажка? Это Америка, парень. Здесь…
- Погоди, Адам, - толстяк жестом остановил его и нахмурился, глядя на невозмутимого актера. – Куон, никто тебя не возьмет с контрактом с улицы, ты это понимаешь? Отснимешься, получишь свои пару сотен баксов, но это будет отличным способом заработать репутацию…
- Я уже заработал ее, - холодная ухмылка искривила губы Куона, который развернулся к дверям. - Нет контракта – нет роли. Разговор окончен.
- Твою ж мать…
«Вот именно»
Идя в четвертый раз по одному и тому же пути, он ощущал двоякое чувство разочарования и облегчения. «Вот чуял же, что подвох, пусть даже от Мацурини. Вопрос кто кого хотел обмануть – они Мацурини или он меня? К черту всех. Работать без контракта в ситкоме? Да даже семь лет назад я бы послал их! За американской мечтой не гонюсь…»
Паренек на выходе уже заинтересованно встрепенулся при его виде:
- Опять уходишь?
- Видишь, какой я привередливый, - хмыкнул Куон, рассеянно хлопнув по карману куртки в поиске сигарет. – Сериал этот вообще популярный?
- Ну… смотря у кого, - собеседник с жадной завистью провел взглядом сигарету и просиял, когда и ему предложили поживиться в пачке. – Тинейджеры, типа моей младшей сестры, тащатся. А по мне – так все надумано, - он замялся и оглянулся на павильон. – Не по-настоящему. Но ведь и не требуется, да?..
- Конечно. Удачи.
Кивнув на прощание, актер двинулся к проходной, с мрачным удовлетворением анализируя произошедшее.
«Мне отказали лишь потому, что мой типаж не подходил… Может, действительно, надо было начинать именно здесь, на севере? Где мало кто интересуется голливудскими разборками? Им вон, интереснее местное «мыло», со шведами, японцами и кучей постельных разборок… Но тогда бы…» В памяти встало девичье лицо, в который раз за сегодня вызвавшее спазм в груди. «… мы бы снова не встретились… Черт, а если бы тот придурок не был таким тщеславным – мы бы тоже не встретились!!» Спазм сменился жгучей мрачной злостью. «Боже, благослови Фуву за его идиотизм!!»
Оставив за спиной пропускной пункт с подозрительно следящим охранником, телевизор которого на сей раз был выключен, парень двинул по улице, не обращая внимания на направление. Цели теперь не было, как и мыслей – что делать дальше. В горле, равно как и слева в груди, саднило, давило, вынуждало мрачнеть все больше.
Если это действительно простуда, что неудивительно, учитывая погоду, то будет просто забавно слечь здесь, непонятно где, проваляться с температурой… Кто будет тут лечить его, окромя его самого?..
Мысль незаметным образом свернула на воспоминания о девушке, и лишь осознав, что на губах играет легкая улыбка, Куон чертыхнулся.
«Не твое!!»
Но воспоминание не уходило, никак не поддавалось самовнушению, расцветало деталями, мелочами, которые, почему-то вспоминались сейчас невероятно четко – тепло ее рук, едва слышный скрип кровати, когда она наклонялась вперед или выпрямлялась, особенный легкий цветочный запах от ее одежды, темно-янтарная глубина глаз, в который взгляд увязает, как муха…
Желваки проступили вместе с едва слышным скрипом зубов.
«Не твое! Не твоя!! Хватит… Я не имею права, не имею!.. Не имею права заставлять ее бояться, ожесточаться… Не хочу… Не могу… Мне плевать на остальных – но только не она…»
Слюна стала настолько едкой от ненависти к самому себе, что он даже поморщился, когда сглотнул.
«Кто я? Чудовище, убийца, паяц, тот, кто вообще должен был остаться там, на дороге… А вместо этого, подменившись, принялся жить… Даже надеяться… Хотя какое право имел на это? Тем, что думал только о себе? Думал о своих желаниях? Думал о том, что я хочу? Да, хотел, мечтал, думал, но ведь за грехи надо платить!..» Горькая полуухмылка искривила губы. «Да, платить… А лучший способ отплатить – убить его. Или, как в тех мифах, засадить чудовище в лабиринт. Заманить, пообещав волю, свободу, позволить почти все… пройти лабиринт и выйти с другой стороны, оставив его в нем. Навеки. Забыв навсегда о том, что был когда-то Куон Хизури. Только Цуруга – идеальный, вежливый, сдержанный…» На месте желудка образовалась тошнотворная пустота. «… и нелюбимый. Это станет отличной эпитафией – мне настоящему»
На город медленно опускались ранние зимние сумерки, вынуждая уличные фонари неспешно загораться, словно и они замерзли за весь день. Вот только бредущий в толпе парень не ощущал такого, пусть даже неторопливого просвета в своей душе. Там была лишь опустошенная темнота.
**

По телевизору шла передача, но Кёко даже не пыталась вникнуть в ее суть. Сейчас, после яростного утра, бурного дня она чувствовала полное опустошение в груди. Не хотелось даже шевелиться, не говоря уже о том, чтобы что-то делать…
«Я… я ждала весь день, что он позвонит… Сколько там лететь? Четырнадцать часов?.. Он уже в Японии – и ни разу не позвонил, не спросил, как я… Хотя бы как человек, который спас меня… Хотя бы как сенпай… Почему? Почему уверив меня в том, что будет рядом до самого конца, полностью забыл обо мне, кидаясь к работе?.. Или у него просто нет времени?.. Ведь почти две недели – сколько там проектов?.. Тогда я вообще не имею права на него обижаться…»
Шум воды в ванной затих, и спустя минут десять в гостиной появилась Котонами, вытирающая на ходу мокрые волосы:
- После такого жаркого дня так приятно принять душ… - она осеклась и нахмурилась. – Кёко, ты здесь?
- Конечно.
- Что-то незаметно, - проворчала Канаэ на тихий ответ и, повесив мокрое полотенце на спинку кухонного стула, устроилась рядом. – Устала? Как себя чувствуешь?
- Странно… - так же тихо призналась рыжевласка и, выдохнув, сгорбилась, словно вместе с воздухом вышел и стержень, державший спину. – Я… такое ощущение, что я заблудилась…
- Это из-за Цуруги?
Не в силах сказать, она лишь кивнула в ответ на предположение.
- Ну и? На нем что, свет клином сошелся? Он же звезда, - из уст Котонами слово прозвучало почти ругательством, заставив Кёко вздрогнуть и вскинуть голову. – Ты здесь маешься, а он там цветет и пахнет.
- За что ты так его ненавидишь? – синие глаза чуть расширились, встречая непонимающий кареглазый взгляд. – Мооко-сан, за что ты настолько его не любишь?
- А за что мне его любить? – немного раздраженно отозвалась Канаэ. – За то, что думает, будто только ему под силу спасти мир? За то, что репутация превыше всего, а идеальный Цуруга Рен не имеет недостатков?
- Это неправда…
- Неправда? – язвительно хмыкнула она. – А как же тогда вчерашнее представление? Он разве что не кланялся с официальным лицом и приличествующими ситуации фразами! Честно, - девушка приложила руку к груди, - я после того, как узнала о твоей болезни, даже немного зауважала его, подумала, что в кои-то веки он стал человечнее, когда все бросил и увез тебя. Но когда он просто-напросто свалил, сдав тебя на руки Такараде, я не могу даже подумать о нем хорошо.
- Ты не права…
- Серьезно? Ну попробуй убедить меня в том, что я не права.
Кёко сжалась от снисходительного тона. Сердце протестующе стучало в ребра, требуя опровергнуть чужие слова, которые порочили его. «Но что я могу ей сказать из того, что знаю?.. Что я вправе рассказать из всех наших откровений и разговоров? Или о разговоре с Такарадой-саном утром?..»
- Он не такой, как ты думаешь…
- Это потому, что ты влюблена в него, - тут же парировала Котонами. – Ну-ка, вспомни, ты не так ли думала о Фуве?
Напоминание о своих ошибках юности мгновенно опустили настроение ниже нуля:
- Я была идиоткой!! Это совсем другое!
- Чем оно другое?
- Да хотя бы тем, как Рен ко мне относился!! – Кёко не выдержала снисходительности, отодвигаясь от подруги. – Он приехал сюда со мной, он поддерживал меня во время обследования и операции, он… Он первым заподозрил неладное!!
Лишь увидев, как недобро сузились глаза у черноволосой актрисы, она поняла, что фактически обвинила ее в невнимательности.
- П-прости…
- Он козел, как и все блондины, - жестко отрезала Канаэ и развернулась к телевизору.
- Мооко-сан…
- Если у него на первом месте не работа, а ты – почему же он не позвонил сегодня, а?!
Сердце болезненно сжалось – значит, не у нее одной были такие мысли.
- Он… может быть занят, ведь…
- Ты что, сама не слышишь, что оправдываешь его? – недобро поинтересовалась Котонами. – Кёко, очнись – ты готова придумать ему все, что угодно, хоть перелом обеих рук, лишь бы не признать того факта, что он с облегчением удрал отсюда, стоило лишь узнать, что операция прошла успешно!
Кёко опустила голову, прикрывая глаза. Слезы уже давно просились на волю, но она все еще боролась с ними.
«Неправда… Он был рад, что я вылечилась… Иначе бы он тогда так не предлагал ехать в Германию, Израиль… Не злился бы так на врачей… Не обнимал бы меня… Он не играл!!» От злой уверенности, с которой мысли пульсировали в висках, слезы все-таки покатились по щекам, и девушка поспешно смахнула их, поднимая голову:
- Знаешь, Мооко-сан, я его люблю. И буду любить, пока… не увижу сама, что ты права, - Канаэ открыла рот, но рыжевласка решительно ее перебила. – Да, я дура. Да, я влюбилась в самого знаменитого актера Японии, но черт возьми – в таком случае это лишь моя ошибка! Начни совершать свои, чтобы иметь право мне указывать на мои!!
Долгое напряженное молчание прервалось тяжелым вздохом черноволосой актрисы, которая с кривой улыбкой отвернулась к телевизору:
- Уже. Так что имею.
- Что – уже?
- Уже совершила. Точно так же влюбилась не в того, в кого надо. И тоже дура.
Глаза Кёко расширились от изумления, мгновенно заменившего все негодование и злость:
- Мо…Мооко-сан, ты о ком?.. – страшная догадка опалила сознание. – Погоди… неужели все эти придирки к Рену, вчерашнее пари и…
- Ты что, белены объелась?! – от возмущения Канаэ даже отодвинулась на противоположный край дивана. – Да меня от одного лишь твоего предположения в пот бросает!
- Тогда кто?!
Кривая гримаса, в которой открытым текстом читалось «Господи, какая я же я дура!», озадачила еще больше. Перебрав в уме всех знакомых, Кёко ощутила, как задергался глаз:
- Мооко-сан… - она придвинулась ближе, не сводя пристального взгляда с напрягшейся подруги, - ты же не будешь говорить, что это Шо?! Даже если бы я ненавидела тебя, я бы не пожелала тебе такого…
- Тьфу на тебя! – Котонами решительно поднялась и сверху вниз покровительственно глянула на нее. – Твоего Шо я в гробу видала, в белых тапочках, ясно?
«Тогда кто?! Кто такой, что ты сама сказала – не тот, кто надо!! Рейно? Киджима? Или я вообще его не знаю??»
Деликатный стук в дверь немного сбил с мысли. Вошедший следом Такарада с самой лучезарной улыбкой поклонился девушкам:
- Добрый вечер! Не соскучились?
- Уже нет, - буркнула Канаэ и вздохнула. – Вам чай или кофе?
- Чай – кофе без коньяка на ночь вредно, - мужчина сокрушенно вздохнул. – Старость не радость.
- И молодость гадость, - в тон ему отозвалась девушка и оглянулась на подругу. – Ты тоже чай?
- Ага… - Кёко растерянно кивнула, вызвав внимательный взгляд президента:
- Могами-кун, ты как себя чувствуешь?
- Нормально.
- Это хорошо, - Лори устроился в кресле так, чтобы видеть обеих, и с загадочным видом произнес. – Девушки, как вы относитесь к опере? – поймав два подозрительных взгляда, он тут же выставил руки перед собой. – Спокойно, никакого подвоха. Я просто купил три билета в Хьюстон-Гранд-Опера на «Сон в летнюю ночь». Классика, Шекспир, мистерия… Как вам идея?
- Прямо сейчас??
- Завтра, завтра, Могами-кун, - успокаивающе улыбнулся мужчина. – Утром на обследование, потом по магазинам, а вечером – в оперу. Разве не чудесный день будет? Я так давно не был в опере…
- Погодите, - в гостиную вернулась Канаэ, невольно хмурясь. – Но в оперу надо что-нибудь… более официозное, чем наши джинсы и шорты!
- Котонами-кун, я поэтому и упомянул про магазины, - спокойно пояснил Такарада. – Все просто ведь…
- Это дорого!!
- Хорошо, даю в рассрочку без процентов необходимую сумму.
- Э?! – теперь уже Кёко вытаращилась на него. – Вы что, ростовщик?!
- Так, хватит пререкаться! – у нее сразу возникло предположение, что сейчас президент стукнет кулаком по столу. – Я тут, понимаете ли, стараюсь, хочу показать вам прекрасное искусство европейской оперы, а они носы воротят!
- Мы не воротим, мы просто…
- Вот и не воротите, - прервал президент и выудил откуда-то из-за пазухи небольшую коробку конфет. – Давайте просто попьем чаю, без всяких необоснованных подозрений. Договорились, девушки?
- Вы уже сами по себе – подозрительны, - буркнула Канаэ и нахмурилась, когда он сложил руки на груди, откидываясь в кресле:
- Котонами-кун, ты совсем стала грубиянкой. Что случилось?
Кёко немного испуганно метнула взгляд на подругу и открыла было рот, чтобы пояснить, что та волнуется за нее, вот и нерничает…
- Да вот понимаете, Такарада-сан, случилось то, о чем вы так долго мечтали, - девушка сложила руки на груди, словно решила скопировать мужчину, - я влюбилась.
«Ох, что сейчас будет…»
- По-настоящему?
- Настоящее не бывает, - кивнула Канаэ, заставляя его широко улыбнуться:
- Так это же замечательно!
- То есть, вас веселит сам факт моего падения и совсем не заботит тот, кто заставил меня так низко пасть?!
- Ты не понимаешь, - Лори поднялся с самым счастливым видом. – Мне было просто тяжело смотреть, как ты, встречаясь со всеми теми парнями, старательно пыталась выполнить пункт номер один отдела «Люби меня»…
- Значит, - Котонами недобро прищурилась, - вы следили за мной.
- Канаэ-чан, зачем следить? Везде есть лишние глаза, а уж если прислушаться…
Девушка внезапно сорвалась:
- Не называйте меня Канаэ-чан!! Я не ребенок!!
Кёко, затаившись на диване и испуганно следя за разворачивающейся сценой, встрепенулась, услышав в вопле звенящие слезы:
- Мооко-сан!..
- Хорошо, не буду, - мужчина, мгновенно став серьезным, чуть кивнул. – Прости, я не хотел обидеть тебя. И ты права – ты совсем не ребенок.
«Такарада-сан извиняется?.. Будда, что происходит с миром?!» Шокированно хлопнув ресницами, Могами едва удержалась, чтобы не проверить у себя температуру. «Мооко-сан влюблена, признается, истерит…»
- Вот именно! – Канаэ тяжело дышала, будто пробежала марафон. – Я не ребенок! Сколько можно вообще…
- Не ребенок, - уже более спокойно подтвердил Такарада и протянул к ней руку. – Я не забуду.
Поколебавшись, черноволосая актриса вложила свою руку в его, и Кёко ощутила сильнейшее желание исчезнуть из комнаты – мужчина уверенно поднес девичьи пальцы к губам и поцеловал их:
- Обещаю.
Проследив, как краска дикого смущения мгновенно заливает щеки, лицо, шею, уши подруги, а затем проводив бросившуюся в свою комнату Котонами, рыжевласка повернула голову к выпрямившемуся президенту:
- Такарада-сан, вы бабник. Теперь я точно знаю это.
- Я бабник?! – изумился он. – Могами-кун, как ты можешь меня обвинять в таком?
- Могу, - хмуро ответила она. – Иначе бы вы точно знали, что такие жесты недопустимы для порядочной японской девушки.
- О Господи…
- А я все думала – откуда у Рена такие замашки…
- Вот не надо! – тут же парировал Такарада, опуская руку, прикрывавшую за секунду до этого лицо. – Он всегда таким был!
- Неправда, - уверенно возразила Кёко, поднимаясь. – Это вы его такому научили – и руки целовать, и щеки, и смущать всячески.
- Могами-кун, когда мужчине нравится девушка или же он настоящий джентльмен, то он не откажет себе в удовольствии показать свое уважительное отношение к даме.
Она встретила взгляд и не отказала себе в удовольствии поддеть мужчину:
- Я правильно понимаю, что по отношению к Мооко-сан вы – настоящий джентльмен?
Не дожидаясь ответа, девушка направилась на кухню, где уже начинал свистеть поставленный чайник.
«Было бы прикольно, если бы он сказал – да нет, просто она нравится мне, как девушка… Хотя – глупости какие! Нет, я не спорю, что Такарада-сан любому в своем возрасте сто очков форы даст, но именно возраст…»
- Могами-кун, - президент, не подозревая, что его сейчас рассматривают как претендента на руку его подопечной, подошел ближе, - а Котонами не говорила, в кого влюбилась?
- Нет, - она покачала головой, заваривая ароматный оранж пеко, - лишь сказала, что не в того, в кого надо.
- Плохо. Совсем плохо…
- Почему? – Кёко, забыв на мгновение о чае, глянула на него.
- Потому что сейчас она корит себя и считает, что это падение, а не подарок… - Такарада вздохнул. – Можешь как-нибудь узнать у нее, о ком речь?
- Зачем? – насупилась она, ставя пустой чайник на плиту. – Это ведь личная тайна. И если Мооко-сан не хочет никак сообщать ее, мне что, пытать ее??
- Затем, что можно было бы аккуратно исправить ее мнение о том, что выбор неправильный, - он сложил руки на груди, кивая своим словам. – Может, парень вполне хороший, просто она считает его не тем, в кого могла бы влюбиться…
- А если она права?
- А если нет? – тем же тоном парировал мужчина. – Часто мы видим то, что есть на самом деле? – выразительный прищур заставил Кёко насупиться еще больше – чудился намек на нее саму. – Потому и говорю – надо бы узнать.
Она с сомнением глянула на него:
- И все же это личная жизнь. И вмешиваться в нее…
- Не принято? – подхватил Лори. – Да, не принято. Но разве ты сама не волнуешься за подругу? Она, в свою очередь, очень даже переживала за тебя.
- Такарада-сан, я тоже переживаю за нее.
- Но?
Девушка насупилась на откровенное подначивание:
- Но пытать ее насчет того, в кого же она влюбилась – не буду. Если Мооко-сан настолько терзается из-за своих чувств, то расскажет сама.
- А если тебе представиться возможность узнать это в обход откровенного разговора?
- В смысле?
Такарада с каким-то заинтересованным видом хмыкнул:
- В прямом. Например, услышишь ее разговор с ним. Не специально, случайно… Закроешь уши? Ничего не скажешь? Или наоборот – вызовешь на прямой разговор?
«Что за странные вопросы? К чему он все клонит??»
Ответить она не успела – Котонами рывком открыла дверь своей комнаты, вышла в гостиную и сумрачно глянула на обоих «заговорщиков».
- Мооко-сан, чай готов, - невольно обрадовавшись, что спонтанный допрос прекращен, Кёко поспешила поставить чашки на поднос и понесла его к журнальному столику. – Давайте пить чай.
- Чай – замечательно! – мужчина деловито потер руки, идя следом. – Канаэ, присоединяйся. Конфеты, между прочим, Джирарделли, с корицей. Уникальный вкус, но если к нему привыкнуть, то весь другой шоколад будет казаться… - он поморщился, - обыденным.
- Такарада-сан, - голос Котонами был необычайно тих, заставляя рыжевласку мгновенно насторожиться, - вы действительно… в курсе, на сколько свиданий я ходила? - Лори с самым невозмутимым видом кивнул. – И вы не против?
- Канаэ, - мягко произнес он, подходя к ней. – Против, - девушка вскинула голову, неверяще глядя на него. – Не надо «выполнять план», понимаешь? Нет, я понимаю, что ты юная девушка, которая хочет ходить на свидания, но именно – когда хочет. Когда чувствует себя легкой бабочкой, а не птицей со спутанными лапами и подрезанными крыльями, - взгляд мужских глаз был теплым, как и голос, и Кёко сглотнула, чувствуя, как сердце начинает колотиться в груди. «Птицей со спутанными лапами? Да, верно… Словно в силке, не зная, отчего и за что!.. Почему Рен не позвонил??» - Ты обманываешь саму себя, принуждаешь улыбаться тем, кто не вызывает в твоем сердце настоящего отклика. Зачем? Ответ очевиден – для того, чтобы наконец отвязаться от отдела «Люби меня», верно? Но это ведет к тому, что в душе все сильнее растет желание чуда. Чуда любви.
- Такарада-сан, поменьше пафоса и патетики, - внезапно скривилась черноволосая актриса и обогнула его, направляясь к дивану. – Завязывали бы вы со своими проповедями. Честное слово – тошнит.
Кёко показалось, что на мгновение в комнате даже потемнело, а затем мужчина хмыкнул и пожал плечами:
- Что ж, раз я настолько тебя раздражаю, то не буду портить вам аппетит. Спокойной ночи, девушки.
Она метнула пронзительный взгляд на помрачневшую подругу, а затем кинулась следом за уходящим президентом:
- Т-такарада-сан!.. – вылетев на площадку, девушка взволнованно запнулась, когда он обернулся к ней. – П-про…
- Тсс… - Лори приложил палец к своим губам и тихо проговорил. – Вернись, Могами-кун. Не оставляй сейчас свою подругу.
- В-в…
- Иди. Успей хоть здесь.
«Успеть хоть здесь?..» Она в шоке смотрела ему вслед, а затем оглянулась на открытую дверь квартиры. «Я… опоздала куда-то?» Тревожный страх сжал сердце, заставляя невольно подавиться вздохом. «Куда? Что я не успела?! Или… он имел в виду то, что я не поговорила с Реном?! Но откуда он знает об этом?!! И… Стоп, Кёко!! Сейчас главное – Мооко-сан!!»
Вернувшись в гостиную, Кёко прикусила губу, глядя, как Котонами какими-то резкими движениями разворачивает каждую конфету, а фольговый фантик скатывает в мелкий шарик. Освобожденная конфета небрежно кидалась назад в коробку.
- М-мооко-сан, не стоило так разговаривать с…
- Я люблю его.
- А?..
- Я люблю Такараду Лори, - не отвлекаясь от своего занятия, хмуро повторила Канаэ, и рыжевласке пришлось поспешно уцепиться за спинку дивана, чтобы не рухнуть с ослабевших ног. – Но в его глазах я сопливая девчонка, чуть ли не возраста его внучки… - нервный смешок был почти не слышен в монотонном бурчании телевизора, - … его внучки!.. И это бесит!! – горсть блестящих шариков полетела в экран, а сама девушка спрятала лицо в ладони, сдавленно повторяя. – Бесит, бесит, бесит…
«Я подумаю обо всем завтра»
Кёко молча села рядом с дрожащей подругой, обняла ее за плечи, привлекая к себе, и замерла, когда та расплакалась, тихо всхлипывая:
- Я… ду-ура… з-знаю… но… блин, я люблю его… люблю… давно…
Она гладила ее по голове, вслушивалась в дрожащий голос и упрямо гнала от себя мысли.
«Я подумаю завтра. О Мооко-сан, о Такараде, о нас с Реном… завтра»



Часть 21

Часть 23

@темы: Линии жизни, награфоманила по Skip Beat!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра