Давай поговорим

[Sharran]

Фендом: Не сдавайся!
Персонажи: Куу, Куон.
Жанр: драма, чуть ангста.
Рейтинг: обычный
Все права у Накамуры, разумеется

Размещение где либо, кроме форума ЛМЕ, запрещено

Давай поговорим

Как и помнилось, сын рос быстро, стремительно…
В шесть он восхищённо заглядывал в лицо и твёрдо заявлял:
- Я буду как папа!!
- Правильно, - довольно кивал гордый отец.
В семь первые съёмки в детской рекламе, восторг в глазах режиссёра, умилённые разговоры за кулисами.
«Ах, Хизури, он просто вылитый Вы!»
«Конечно» вновь кивал гордый отец «Он же мой сын, наследник моего имени»
Через месяц звонок с приглашением в новую рекламу, потом ещё один. Улыбки Джулии, собирающей взволнованного сына:
- Ты же сделаешь всё правильно, ты же Хизури!
- Да, мама! – в детском голоске звонкой медью звучала убеждённость. – Я буду стараться!
Потом сериал, для младших школьников, но всё же – отличная стартовая площадка для отпрыска кинозвезды.
«А ты знаешь, Хозу, он просто твоя копия… Хватает на лету!»
«Ну, неудивительно…»
«Это точно, гены – это всё!»
Возможно, думалось тогда, глядя на сына. Две звезды, кинематографа и мира моды. Не мог же у них родиться урод, который не талантлив, верно? Их сын – самый-самый, во всём! И заслуживает всего самого наилучшего!..
Потому критическая статья на сериал, в которой в пух и прах разнесли игру Куона, оказалась громом среди ясного неба: «деревянная игра», «стеклянные глаза в последних сериях», «картонные фразы»…
- Что это, Куон?! – приходилось сдерживать эмоции, хотя очень хотелось взять и натыкать носом в злополучный журнал. - Почему?! Ты же так прекрасно начал играть!!
Сжатые в тонкую линию губы, отведённый в сторону взгляд. И молчание. Упрямое, скрытное…
Стоило тогда сесть, посадить десятилетнего сына на колени, погладить по светлым вихрам и… просто поговорить. Разговорить, спросить, узнать, выпытать – что изменило, что заставило потерять живость во взгляде.
Но – съёмки, графики, выезды, перелёты между континентами отнимали всё время, и в короткие, очень короткие перерывы только и успевал, что поинтересоваться «Ну как, готов стать, как папа?»
И ведь видел же, что сын уже не с восторгом, а заученно и покорно кивает «Да, папа…» И всё чаще взгляд из-под чёлки, а не открыто, всё реже рассказы о меняющихся школах и своих достижениях в них. И звонки с предложениями съёмок поступали всё меньше и меньше, пока окончательно не прекратились.
- Куу, такими темпами о нашем сыне все забудут, - Джулия немного нервно шагала по кабинету. – Но я не пойму, что происходит с ним.
- Что предлагаешь?
- Тетя Эльза рекомендовала мне отличного семейного психоаналитика…
В тот раз в глазах Куона при новости о сеансе у психолога впервые появилось выражение непонимания и обиды. Словно сын не ожидал такого от отца. Но промолчал, покорно кивнул и послушно отправился следом.
«У него переходный возраст, стрессы из-за смен школ, нехватка времени на кучу предметов, постоянная нагрузка – быть лучшим...» Куу кивал на каждое слово специалиста, косился на сидящего на кушетке мальчика и чувствовал, что что-то не то – Куон ведь не жаловался никогда… Да и перечисляемый список проблем казался слишком обобщённым, вернее, стандартным набором обычного человека. А ведь его сын – необычен. Он ЕГО сын!
Но Джулия всё приняла слишком буквально и выставила ультиматум:
- У нас должен быть постоянный дом! Мне предложили контракт в Лос-Анджелесе, там и обоснуемся.
- Ну, можно и так…
- Заодно, ты бы поговорил с Ханштейном, он как раз в Голливуде сейчас – пусть бы взял к себе Куона на прослушивание, - она развела руками на задумчивый взгляд мужа. - Не откажет же – он должен тебе.
Ханштейн был явно недоволен, но…
«Куу, только ради тебя я возьму… Было у меня на примете кое-что…»
- Дорогой, ты же сам доберёшься, да?
- Доберусь, - в голосе двенадцатилетнего сына – покой и согласие.
- Вот и умничка! – Джулия чмокнула сына и отбыла на примерку.
- Вечером отчитаешься! – вроде бы сердито погрозил пальцем Куу, извиняюще улыбнулся и тоже ушёл.
Но вечером они вернулись слишком поздно – был раут у знакомых, и разговор состоялся уже утром.
- Ну, что, какую роль дали?
- Провалился.
- Как это?!
- Просто, - Куон пожал плечами, не глядя на родителей.
- Слушай, это уже не смешно, - Куу развернул к себе сына. – Ты же Хизури, как ты мог провалиться?!
- А что, не мог?
- Конечно! Ты просто должен был показать высший класс!..
Мальчик внезапно резко вывернулся из отцовских рук:
- Ну извини!!
Злость, прозвучавшая в ломком голосе, ошеломила. Сколько бы не думал Куу, он не мог понять, что происходит. А сын всё чаще и чаще ссылался на уроки и школу, сокращая общение с родителями до минимума.
Звонок от Хинштейна стал откровением.
«Слушай, так ты пришлёшь сына ко мне?»
«А… он к тебе ещё не подходил?..»
«Не было»
Негодование обманутых надежд вылилось в нервное мерянье шагами гостиной дома в ожидании Куона. Десять вечера, одиннадцать, без четверти двенадцать… «Пусть только заявится! Получит по первое число!» К раздражению постепенно добавлялась тревога.
В пол-первого он не выдержал и набрал номер сотового.
- Да?
- Ты видел, который час, а?!
- Пап, вообще я сплю, поэтому мне как-то не до часов.
- Где?!
- У себя в комнате. Спокойной ночи.
Не помня себя от гнева, Куу за минуту оказался перед дверью комнаты сына и грохнул в неё кулаком. Но увидев разбитую скулу открывшего Куона, встревожено поинтересовался, забыв о первопричине ожидания:
- Что это?!
- Упал. В школе, - подросток отвернулся к кровати. – Ничего страшного.
- Когда ты вернулся?
- Давно. Через кухню зашёл.
- Почему не сказал ничего?
- Зачем? – Куон скованно дёрнул плечом. – Зачем вас волновать?
Отец скользнул взглядом по нескладной фигуре, одетой в пижаму с длинными рукавами, несмотря на летнюю жару, и вспомнил, зачем пришёл:
- Ну… ладно тогда. Скажи, ты ходил к Хинштейну?
- Да.
- Но…
- Но меня слушал другой какой-то.
- Тогда ясно. Спокойной ночи.
- Спокойной… - стоящий лицом к кровати сын не пошевелился, пока закрывалась дверь.
Это был второй звоночек, который… который был вновь пропущен. Дела ведь, беспокойство и облегчение, что всё в порядке… И в школах падал сам когда-то, и не хотел беспокоить родителей, чувствуя себя уже взрослым. Хинштейн этот ещё – не мог уточнить точно!..
Звонок между дублями был неприятной досадной помехой до момента, пока до ушей не донеслось нервное дрожание голоса Джулии:
- Куу, он пришёл в два часа ночи! Весь избитый…
- Кто?
- Куон!! И не говорит, что с ним случилось!..
- Я… у меня еще съёмки до следующей среды, - мужчина пытался сообразить, что сейчас посоветовать истерящей жене. – Дай ему трубку.
- Алло.
- Куон, что произошло? – он постарался как можно холодно и твёрдо поинтересоваться. – Ну?
- Ты про что?
- Про твои синяки и…
- Упал.
- Опять!?
- Неуклюжий, - голос сына звучал ровно. – Руки-ноги длинные, вот и запутываюсь.
- А… - Куу потер лоб, сомневаясь в собственном рассудке, который почему-то начал считать, что Куон издевается. – А приход ночью?
- Заблудился в незнакомом районе.
- Хватит паясничать!.. Чтобы до моего приезда ни шагу из дома, понял?!
- А школа? – так же ровно поинтересовался сын.
- Дома поучишься!
Сложные дубли не выбили из души червячок тревоги и сомнений. Может, это и есть переходной возраст?.. Да, начинается гормональное перестроение организма, вон, даже голос уже ломаться стал, хрипит. Вот и мается Куон, пытаясь приспособиться к изменениям собственного тела, стесняется…
Подросток послушно выполнил приказ – Джулия вечером в спальне в лицах эмоционально пересказала неполную неделю с сыном:
- Он такой спокойный, что даже страшно… Может, пока меня нет дома, он и расслабляется, но при мне – как кукла…
Куу и сам это видел. Угловатые движения, молчание, послушное выполнение любой просьбы, любого приказа. Вдобавок, вытягивался сын буквально на глазах, превращаясь в долговязого нескладного паренька.
«А может, действительно заблудился тогда? Ну мало ли… Да и синяки быстро сошли…»
Домашний арест был снят, но был нанят частный детектив – последить, проверить, чтобы окончательно успокоить родительские души.
«20 сентября – дом, школа, компьютерный клуб, дом. 21 сентября – дом, школа, выставочный центр техники, дом. 22 сентября – дом, школа, кафе с одноклассницей, дом. 23 сентября – дом, школа, кинотеатр, кафе…»
- Дорогая, так может, мы зря волнуемся – видишь, у него просто девушка…
- Не знаю, - Джулия, изучающая вместе с мужем распечатку наблюдений, фыркнула. – Спроси у него, только аккуратно.
- Зачем? Это частная жизнь, - улыбнулся Куу. – И судя по всему, он не хочет, чтобы мы вмешивались, иначе бы сказал.
Так думалось. В этом была уверенность – ведь совсем недавно ещё сын делился с ними всем… Вот только почему-то не вспомнилось тогда, что было это почти пять лет назад.
Джулия не выдержала первой, зайдя издали:
- Дорогой, а я тут недавно тебя с девушкой видела… Как её зовут?
- Когда именно? – Куон поднял голову от тарелки.
- В понедельник.
- Ммм… Сюзан.
- Она хорошенькая?
- Во-первых, ты её видела, сама же сказала, - он пожал уже довольно широкими плечами. – А во-вторых, мы расстались.
- А… сейчас есть девушка?
- Мари.
«Весь в меня» со странной смесью разочарования и гордости хмыкнул про себя Куу. «Ничего, влюбится и успокоится!»
Список имён девушек, позже предоставленный детективом, внушил и заставил призадуматься. По датам выходило, что с каждой Куон был не дольше двух недель…Но – ведь это прекрасная пора молодости, когда каждый день становится чем-то особенным…
А потом всё чаще стал появляться какой-то друг. Старше, не того уровня, который бы хотелось, но сын со сверкающим взглядом бежал из дома по первому его звонку, где-то пропадая днями.
- Чем занимается твой друг? – ревниво поинтересовался тогда мужчина.
- Всем понемногу…
Дверь хлопнула, а Куу раздражённо выдохнул – власть Рика над отпрыском тревожила и волновала. Почему Куон не хочет общаться с родителями? Оградить его от этого сомнительного общения, но…
Работа, съёмки, дубли, разъезды…
Не маленький уже, сам понимает, что к чему. Да и у самого есть старший друг, с которым столько пережито...
«Ваш сын курит» слова детектива породили откровенную растерянность. «Вы в курсе?»
«Нет…»
«И похоже, он давно уже знает, что за ним ведется наблюдение. Кроме того, мой осведомитель упоминал, что в один неблагополучный паб зачастили два парня. Один из них, судя по описанию – ваш сын»
«Факты!»
«Без проблем, мистер Хизури»
Фотографии были смутными, тёмными, но характерная фигура, светлые волосы и спортивная любимая куртка легко узнавались.
- Куон, что это?!
- Значит… я был прав, - неспешно собрав снимки с пола, четырнадцатилетний подросток поднял голову и презрительно усмехнулся отцу. – Вы следите за мной.
- А ты как думал?? Ты шляешься в непонятной компании по злачным местам, ведёшь асоциальный образ жизни!..
- А что не нравится? – с вызовом поинтересовался Куон. – Вам есть дело?
- Конечно! Я не хочу, чтобы имя Хизури трепали на каждом углу!..
Сын вздрогнул, словно от удара:
- О… Главное – чтобы имечко было чистеньким, да?..
- Да как ты…
- А что ты вообще знаешь обо мне?! – зеленые глаза неожиданно вспыхнули злобным огнём. – Что вы вообще обо мне знаете, кроме гордости – ах, это наш сын, талантливый как папа, весь в папу, папины гены?! Вы бы меня ещё на сворку посадили и хвастались, как собачники хвастаются своими…
Пощёчина оборвала горячечную речь.
- Ты, кажется, перебрал свободы, - Куу прямо и твёрдо встретил яростный взгляд. – Ты под домашним арестом. С этой минуты и…
- Иди к чёрту!
Он не успел – сын оказался стремительнее и быстрее, ускользая за двери особняка как был – в тонкой рубашке, джинсах и босой.
И как в воду сгинул.
Неделя успокоительных для истерящей жены, мысленных оплеух самому себе за произошедшее, отчётов полиции и детектива. Куу крутил каждое слово, жест, взгляд и понимал, что он упустил, упустил что-то очень важное, не успел осознать, что сыну плохо. Понять бы – из-за чего плохо, из-за чего сияющий улыбкой ребёнок превратился в замкнутого озлобленного подростка… Ведь не жалели ничего для него, старались сделать его жизнь как можно безоблачнее…
Куона привезли ночью – с синяками, ссадинами и в лохмотьях. Не фокусирующийся взгляд напугал даже больше, чем разбитое лицо сына.
- Что с ним?
- Анализы взяли в участке, а нашли его в портовом районе, в одном из общежитий мигрантов.
- Мигрантов? – потрясённо вскрикнула Джулия.
- Да, - детектив лишь участливо покосился на неё. – Я бы советовал вам обратиться к хорошему психологу – у вашего парня серьёзные проблемы.
Проблемы, вспомнилось Куу, когда пришли анализы. Алкоголь, положительная реакция на марихуану и седативные препараты.
- Куон, надо поговорить.
Лежащий на кровати лицом к стене парень даже не шевельнулся.
- Куон, я хочу понять, что с тобой происходит.
- Неужели?..
- Конечно, ты же мой сын, - мужчина присел на край кровати и мягко попросил. – Повернись.
Долгие пару минут ничего не менялось, а затем сын, едва слышно выдохнув, развернулся, садясь на постели. Похудевшее бледное лицо, взгляд вниз, взлохмаченные светлые волосы.
- Во-первых – прости за… - Куу невольно сжал правую руку, - … за пощёчину. Я не должен был…
- Все нормально… - неожиданно тихо ответил парень, по-прежнему рассматривая свои руки. – Я бы наверное, поступил так же…
Отец замер, затаивая дыхание и отчаянно пытаясь сообразить – как он пропустил момент, когда сын стал взрослым? Настолько, что не обвиняет сразу, а пытается понять действия, свои и чужие…
- Ты так думаешь?
Куон наконец глянул на мужчину исподлобья, и тот вновь ощутил, как на мгновение сердце пропускает удар – взгляд был не равнодушно-злой, как в последнее время. Растерянность, непонимание, вина, какое-то странное облегчение.
- Ты выглядишь слишком устало, сын.
Парень пожал плечами.
- Что ты делал в общежитии мигрантов?
- Жил, - в зеленых глазах начала вновь проступать стена.
- Там лучше, чем здесь?
Ответить Куон не успел – сотовый отца заиграл мелодию вызова.
- Извини, я сейчас…
«Куу, давай быстрее в Глобал Студио – там сейчас Лукас, как раз идёт речь о подборе актёров в его новый проект! Успеешь – карьера взлетит до самых архангелов!»
Во рту пересохло невольно от одного лишь представления возможной перспективы. Режиссёр-легенда, шанс один раз в сто лет…
«Барни, а он там долго будет?..»
«Не дольше часа! Едешь?!»
Он оглянулся на оставшегося на кровати сына, который опять рассматривал свои руки. Сердце кольнуло, предлагая остаться, вернуться, сесть рядом и продолжить. Ведь тот живой взгляд главнее, чем все фильмы мира…
Наверное.
Но… если подождёт, отец вернётся, вернётся и выслушает, сам расскажет о хулиганских вылазках в чужие сады, о самом первом свидании… Подождёт ведь? А получив роль, взять его с собой на съёмки, увезти подальше из этого города и плохих воспоминаний, дать возможность стать тем, кем он хотел быть в детстве…
Подождёт..? Должен понимать всю важность...
- Куон… мне надо срочно уйти, но когда я вернусь – я весь в твоём распоряжении. Запомни.
- Угу… - кивнул парень. Лохматая спутанная чёлка надёжно спрятала его лицо.
Таким он и запомнился мужчине.
Ссутуленная фигура на смятой постели. Поцарапанные руки. Взъерошенные волосы. И аура покинутого, преданного человека.

Куу прижался лбом к оконному стеклу, холод которого никак не мог стереть упрямые воспоминания прошлого.

Пробка в двадцати минутах езды от студии, опоздание на встречу, расстроенное возвращение домой, пустая комната сына, растерянные глаза Джулии, в которых стремительно проступал страх.
Поиски, езда по вечерним и ночным улицам и ощущение беды, стремительно надвигающейся, неотвратимой, вызывающей ненависть к самому себе.
Неизвестность мучительно тянущихся часов, нервно-истеричное ломанье пальцев, напряжённое ожидание звонка – телефонного или дверного. Собственные звонки, когда уже невмочь было терпеть и представлять все возможные ужасы и несчастья.
На исходе третьих суток, измученный собственной виной, Куу словно в забытье набрал старый номер. Вслушиваясь в гудки, он не думал, что на другом конце света могут спать… Сейчас ему хотелось просто услышать этот уверенный голос, черпнуть из него хоть немного сил, стремительно утекавших в безжалостное время.
«Слушаю»
«Босс, привет…»
«Куу?» басовитое удивление мгновенно сменилось серьёзной деловитостью. «Что случилось? Голос у тебя не ахти»
Прозорливость, соперничающая с телепатией, вновь чуть напугала, но вместе с этим прорвала тот самый болезненный нарыв в душе, который давил на сердце и не давал дышать.
Выслушав, Такарада лишь хмыкнул и положил трубку.
Правильно, разбираться с собственным сыном должен собственный отец, а не далёкий от семьи человек. Но Куу был благодарен старому другу за то, что тот просто выслушал и не стал читать нотаций, не советовал сходить к психоаналитику, не успокоил, что это переходной возраст, что всё будет хорошо…
Не будет. Это стало кристально ясно, когда взгляд встретил невидяще-пустой взгляд сына, сидящего в комнате допросов в полицейском участке.
- Драка с применением оружия… тяжкие телесные… тело в морге… он участник драки и свидетель смерти…
Бескровные распухшие губы, сбитые костяшки кулаков, тени под глазами и страшная, жестокая ухмылка в зеленых глазах, граничащая с безумием и ужасом.
- Подписка о невыезде или залог?
- Ну, - полицейский комиссар нерешительно глянул на парня, затем перевёл взгляд на прямого, как копье, мужчину. – Он скорее потерпевший, чем преступник. Так что – можете забирать.
- Куон…
Тот поднялся как зомби и, не глядя ни на кого, двинулся на выход.
Всю дорогу до дома царило молчание. Жуткое, холодное, разверзающее бездонную пропасть между отцом и сыном.
Куу не знал, как начать, что сказать, какими словами дать понять, что ему больно, он сожалеет о том, что был слепым, глухим… «Вернёмся домой – не отпущу, пока не поговорим. Не хочу терять его!»
Но дома парень, с тем же выражением мертвеца, молча направился в ванную.
Мелькнула трусливая мысль, что сын сам понимает, во что вляпался, и ему стыдно, но она была тут же затёрта внезапным осознанием.
«Смерть? Чья?..» Мужчина порылся в памяти и, когда вспомнил имя, упомянутое полицейским, похолодев, бросился следом за сыном.
- Куон!..
Полураздетый парень заторможено обернулся к нему. В глазах не было ни единой эмоции, кроме пустоты, усталой и разбитой.
- Ты… - слова застряли в горле, когда взгляд поневоле опустился на юношеский торс. Синяки – большие и маленькие, уже жёлтые и только наливающиеся чернотой – пятнами далматинца покрывали бледную кожу. – Тебе аптечка нужна?
- Нет, - Куон отвернулся, медленно стягивая с себя грязные джинсы. Пользуясь моментом, Куу бесшумно вытащил из ванного шкафчика бритву и сунул её в карман брюк.
- Точно?
Вместо ответа сын шагнул в душевую кабинку и закрыл за собой шторку.
Джулия плакала, судорожно сжимая в руках диванную думочку:
- Куу, что теперь будет?..
- Не знаю… - он, сидя рядом, сам неосознанно крутил в пальцах забранную бритву. – Я не знаю, что делать…
- Мне улетать завтра в Лас-Вегас…
- Лети, - мужчина поднял голову, глядя на жену. – Я останусь с Куоном. Больше не оставлю.
Но с каждым днём, проведённым с сыном наедине, крепла страшная в своей твёрдости уверенность – он опоздал. Парень неуловимо, но неумолимо создавал вокруг себя пропасть, каждый раз обрывая разговор. Он не выходил из дома, но отдалялся настолько стремительно, что Куу готов был выть от страха потери.
- Куон, хватит бегать!
- Я сижу.
- Давай поговорим.
Сын даже не среагировал, когда отец сел рядом.
- Послушай, я…
Звонок в дверь заставил раздражённо выдохнуть и двинуться на выяснение. Но мысли вылетели из головы, когда на пороге, в царственно-алой мантии с подбивкой, стоял Такарада.
- Налей мне выпить, - приказ был отдан настолько самоуверенно, что Куу безоговорочно направился в столовую к бару. Пока руки сами перебирали бутылки, открывали, наливали стаканы и вкидывали лёд, мужчина внезапно ощутил, как стало немного легче. Старый лис умел разговорить даже мёртвого, и возможно…
- Ну так что, едешь?
Отец замер на пороге гостиной, глядя, как жадно и неверяще смотрит на босса сын.
- Решай, Куон.
- Еду, - в хриплом голосе прозвучала надежда, резанувшая сердце.
- Куда?! Стойте!!
- Тогда бери паспорт и поехали, - Такарада подтолкнул парня в спину к лестнице и властным жестом остановил дёрнувшегося следом мужчину. – А ты, Куу, уймись. Своё дело ты уже сделал.
Слова прозвучали окончательным приговором. Который обжалованию не подлежит.

Куу смотрел в окно пентхауза, следя, как на фоне почти ночного Токио у собственного отражения на губах проступает горькая улыбка.

Да, своё дело он тогда сделал. Но в отчаянной попытке всё поправить – отпустил сына. И глядя вслед высокой фигуре, молился про себя только об одном.
«Вернись, вернись ко мне когда-нибудь… Я... я попрошу прощения, я встану на колени, я буду умолять, лишь бы ты снова назвал меня отцом, папой… улыбнулся бы… и тогда я смогу наконец сказать, что горжусь тобой. И не тем, что ты не менее талантлив, чем я, не менее красив, чем моя жена – тем, что ты мой сын, а я твой отец. И именно поэтому я люблю тебя – просто потому, что ты у меня есть…»
- Я же просила прийти пораньше…
- Я и так сбежал, как только сумел…
Тихие голоса из прихожей отвлекли от мыслей, и мужчина ощутил, как на сердце привычно потеплело.
- Папа вон в меланхолии, на все вопросы отнекивается, а я-то вижу, что он не в порядке. Что ты, что он – врать не умеете, а ещё актёры…
- А ты покорми его – и настроение поднимется.
- Я всё слышу! – Куу повысил голос, едва сдерживая смех.
- Тогда через десять минут будет ужин! – Кёко, несмотря на уже довольно большой живот, резво унеслась на кухню.
- Ну и в чём проблемы?
Взгляды отца и сына встретились, и первый обескуражено развёл руками:
- Да ни в чём.
- Кёко не обманешь.
- Просто воспоминания, не более.
- Хм… - брюнет откачнулся от косяка, о который опирался плечом. – Завязывал бы ты с ними… Мама где?
- У Вудс.
- На ужин не придёт?
- Дай ей наговориться и насплетничаться с лучшей подругой.
Оба понимающе хмыкнули.
- Надеюсь, Такарада не заявится к нам ночевать…
- Рен, не поняла, ты ещё не переоделся?! – возмущённый вопль из дверей кухни вызвал лишь нежную улыбку на лице молодого актёра, который с готовностью откликнулся жене:
- Меня отец задержал. Уже иду.
- Ну да, ну да… Папа, за стол!

Тот первый после невыносимо долгой разлуки разговор отложился в памяти до мельчайших подробностей и деталей.
Напряжённое лицо сына, повзрослевшего, возмужавшего, изменившегося практически до неузнаваемости и как никогда ставшего похожим на отца. Прямой, стальной взгляд, без поблажек и милосердия, в первую очередь к самому себе. И другое имя, тяжёлой плитой прячущее Куона Хизури и прошлое с обидами и разочарованием.
Такарада лишь ехидно хмыкал и отпускал замечания, а Куу… Он торопился сказать, объяснить, признаться в том, что всё равно любит, ждёт и надеется, что его сын, его гордость и радость, его…

- Иди спать…
- Так мне осталось посуду домыть! – Кёко упорно возвращалась к раковине, несмотря на мягкие отталкивания мужа.
- Я сам домою! Иди спать!
- Ага, а потом будешь опять осколки прятать??
Куу лишь умилённо проследил, как сын, решительно выдохнув, подхватил рыжеволосую упрямицу на руки и понёс из кухни:
- Тебе нужно поддерживать расписание! И не брыкайся – не выпущу!
«Надо будет не забыть сказать Такараде спасибо» Улыбающийся мужчина откинулся на спинку стула, глядя им вслед и доставая телефон. «Вот прямо сейчас и скажу…»
- Босс, привет.
- У тебя слишком довольный голос, - самым обиженным тоном заявили в динамике. – Хорошо тебе там, да?
- Босс, спасибо, - Куу облокотился на стол и невольно кивнул невидимому другу. – Бесконечное спасибо. За обоих.
- Да знаю я, - ворчливо отозвался Такарада и вздохнул. – Сам радуюсь…

«Знаешь, что произошло? Твое имя придавило твоего сына, а ты и не заметил этого…»
«О чём ты…»
«Да о том, что всем было наплевать, что представляет собой Куон. Главное было – Хизури, понимаешь?» В голосе президента агентства талантов звучала снисходительность. «И он, твой сын, знал это, практически с самого детства. Поставь себя на его место…»
«Уже…» Мужчина запустил пальцы в светлые волосы, сжимая их до боли.
«Молодец» саркастично отозвались в трубке. «А теперь помножь это на темперамент твоей жены, прибавь твое болезненное самолюбие и получи примерный результат того, с чем сейчас пытается справиться твой сын… Всё, что я мог сделать, я сделал. Теперь всё за ним и временем…»
«С-спа…»
«Потом скажешь» резко оборвал Такарада и отключился.
А Куу сидел и вспоминал. Разговоры, при сыне, в его отсутствие. Выстраивал цепочки событий, шаг за шагом, считая свои собственные ошибки и постепенно приходя в отчаянье.
«Как повернуть всё назад и исправить то, что натворил?!!»

- Отец, ты бы тоже шёл спать, - вернувшийся на кухню брюнет закатал рукава рубашки. – Поздно уже.
- Успеется, - отмахнулся Хизури. – Ты что, посуду будешь мыть?
- Обещал же, - спокойно пожал плечами сын, включая воду.
- Купил бы посудомойку Кёко…
- Вон стоит, - последовал кивок на коробку в углу кухни. – Заявила, что после неё посуда пахнет чем-то неживым и запретила пользоваться.
- Да? У нас вроде не пахне… - Куу не успел ахнуть – выскользнувшая тарелка была вовремя перехвачена у самого пола. – Значит, Кёко была права.
Молодой актёр недовольно покосился на задумчиво-невозмутимое лицо отца, но промолчал. Глядя на его отточено-скупые движения, полные силы и уверенности, блондин чувствовал, что ничего ещё не закончилось. И есть время всё исправить…
- Куон, - дождавшись окончания кухонного таинства, он отодвинул стул рядом с собой, - сядь, пожалуйста.
- М? – вытирающий руки Цуруга чуть удивлённо глянул на Хизури.
- Давай поговорим.
В серых глазах мелькнуло какое-то странное выражение сдержанного предвкушения:
- О чём?
- О том, - мужские взгляды встретились, - каким не надо быть отцом.