Все права у Накамуры-самы, размещение запрещено
Обыкновенное чудоРазмах вечеринки поражал, впрочем, это была вечеринка Такарады – и этим все сказано.
Кёко по возможности незаметно скользнула за двери и облегченно выдохнула, когда буйство праздника, музыка и гости остались в зале. Пустынные коридоры особняка оглушали своей тишиной, но сейчас она была этому рада – в душе также царила тишина.
Сегодня утром она встала и вдруг поняла, что больше не ненавидит его.
Вот просто раз – и не ненавидит.
Хотя ненавидела почти два с половиной года.
У парадного въезда в резиденцию стояло сразу с полдесятка машин такси. Порадовавшись про себя предусмотрительности президента, девушка подошла к первому же и уже взялась за ручку дверцы, как внезапно осознала, что все вокруг немного другое. С испугом обернувшись, она пару раз сморгнула и поняла – идет снег. Пушистый, тихий, точно в унисон с ее сердцем.
Два с половиной года – бросание трубки, яростное стирание сообщений, переименование почтовых ящиков и обрывков писем.
С двумя словами «Прости меня»
- Не прощу!! Никогда не прощу!! – тогда она бросила это ему в бледное лицо, обрушивая планету между ними. – Никогда!!
- Будет белый Новый Год…
- Что вы сказали, мисс? – таксист с сединой на висках повернул к ней голову.
- Я говорю – похоже, будет белый Новый Год.
Он понимающе улыбнулся:
- И сразу ощущение чуда, да?
Как она верила ему… Безоговорочно, без слов, всей душой. Боясь, переживая, но верила. Просто потому, что он был той скалой, тем ощущением постоянства и уверенности, что мир твердый. Не рассыпается под ногами на сотни осколков. Не превращается в мираж.
Мир, в котором можно верить. И хочется верить. В эльфов, в магию, в дружбу, в свои силы.
А потом – яркий остров, лазурь неба, бирюза моря. И настоящая правда, в которой не было места ее миру.
Перед подъездом ее дома была яркая иллюминация, став спиной к которой можно было видеть танец нежных снежных балерин на подсвеченной софитами сцене. Что они танцевали – Лебединое озеро, Танец цветов, Кармен?
Кёко улыбнулась, закуталась поглубже в шарф, словно собиралась выходить на мороз, и зашла в подъезд.
Он уехал, растворился где-то среди шести с лишним миллиардов человек, чтобы не мешать ей. Так сказал Такарада, и тогда она была счастлива.
Что не видит, что не корежит от ощущения собственной дурости и глупости. Что может не задыхаться от ненависти каждый раз при встрече, а просто пытаться жить по-новому. Без веры, без магии, без спины, за которую можно спрятаться.
А потом пришло первое смс-сообщение – прости меня.
- Могами-сан, добрый вечер! – приветливый консьерж поднялся из-за своей конторки. – А вам посылка. Курьер привез.
- Курьер? Адрес обратный есть? – девушка подошла ближе и с некоторой настороженностью оглядела выставленную на стойку небольшую квадратную коробочку. С недавних пор у нее появилось куча анонимных богатых поклонников, которые норовили засыпать ее всякими бриллиантами и прочей мелочью.
- Неа. К ней еще письмо было.
Конверт был простой, без надписей, и она медленно вскрыла его.
Сначала она бесилась, удаляла, бросала трубку, разбивала телефоны. Потом приметила – он звонил, писал в особенные дни. День первого знакомства, день, когда стала его менеджером вместо заболевшего Яширо-сана, день репетиции Кацуки, день брата и сестры…
На последнее Рождество звонка не было. Как и сообщения, письма, электронки.
И тогда ей стало страшно.
Как и сейчас.
«Знаешь, когда я выбирал это, я вдруг подумал – было бы здорово, если бы вдруг на Рождество пошел снег. Но потом вспомнил, что за все годы, что я провел в Токио, нормального, обычного снега там никогда не было. Интересно, правда? Вот и я так подумал – он бы пошел, если бы ты простила меня, но для этого нужно чудо. С днем рождения и с наступающим. К.Х.»
Это точка?.. Конец?..
Руки задрожали.
Он никогда не подписывал сообщений, его номер никогда не определялся. Просто два слова, написанные таким же ровным почерком или сказанные тихим голосом, в котором невозможно было разобрать интонаций.
А теперь – К.Х. Его настоящие инициалы, настоящее имя, которое когда-то заставило ее застыть от неверия. А затем возненавидеть за ложь и обман.
Вот только – теперь что с этим делать? Теперь, когда она хочет вновь верить, вновь принять в подарок тот, их мир.
Она распаковала коробку прямо у стойки.
«Снежный» шар, из тех, которые переворачивают – и внутри идет снег, прямо на подставленные ручки до боли похожей на нее фигурки.
Слезы подкатили к глазам так, что первая прозрачная капля нерешительно замерла на ресницах, словно боясь спрыгнуть в пустоту.
- Могами-сан? – встревожился консьерж, и девушка поспешно смахнула каплю:
- Все в порядке. Спасибо.
Что дала ей ненависть? Успешность? Карьеру? Уверенность в своем выборе?
И усталость. Измотанность. Пустоту и тишину в душе.
А ведь когда-то там были эльфы. Птицы. Феи. Цветы.
И тот, кто готов был для нее держать весь мир на плечах.
Лифт распахнул двери на этаже, выпуская девушку, одной рукой сжимавшую стеклянный шар, а второй утирающую бегущие по щекам слезы. Сейчас она практически ненавидела свою квартиру, которой так гордилась и обустраивала больше полугода. В которую неделю назад притащила небольшую живую елочку, пушистую и молодую. В которой утром, после сна, заваривала чай и улыбалась, веря, что сегодня придет смс-ка с двумя словами, на которые она наконец сможет ответить так, как полагается…
Предчувствие заставило обернуться к окну, в которое упирался длинный коридор этажа. А затем ноги примерзли к полу, когда взгляд словно прикипел к фигуре на черном прямоугольном фоне.
Фигуре, одной на шесть с лишним миллиардов.
Которая откачнулась от подоконника, направилась навстречу, постепенно замедляя шаг, и наконец остановилась.
Между ними было не больше полутора метров, и теперь Кёко отчетливо видела светлые волосы – такие, как у ее эльфа. И глаза – как у ее эльфа. И пропорции – как у ее эльфа.
Вот только горьких складок в уголках рта у ее эльфа не было. Как и уставшего темного взгляда.
- Прости меня.
Сердце вздрогнуло, а затем сорвалось в бешеный неверящий бег.
Она сглотнула, чувствуя легкое головокружение от ощущения свершившегося чуда, и трясущейся рукой указала на темное далекое окно:
- С-снег идет… Настоящий… - вспыхнувшая надежда в его глазах и робкая, неуверенная улыбка, словно Куон учился заново улыбаться, окончательно восстановили землю под ногами и удержали ее на ней такими сильными руками. – Самый… самый-самый настоящий!!