Верьте в сказку, а не сказочнику (с)
Фендом: СБ
Персонажи: Кёко-Рен и другие
Жанр: романтика, драма
Рейтинг: предварительно R
Предупреждение: местами ООС
Все права у Накамуры
Размещение кроме форума ЛМЕ - запрещено
окончание
Номер был погружен в уютный сумрак, который слегка рассеивался мягким приглушенным светом из окна. За окном шел снег, крупными мягкими хлопьями, такими же, как и на той улице, где они танцевали. При воспоминании о вальсе Кёко ощутила, как вспыхивают щеки от приятного смущения, и невольно улыбнулась, переводя взгляд на парня.
Они сидели на окне, вернее, Рен просто присел на подоконник, через плечо разглядывая снег, а она, стоя, удобно опиралась о его грудь, сложив на ней руки.
На душе было так спокойно и хорошо, что девушка прикрыла глаза, наслаждаясь теплыми ощущениями от мужских рук на талии. Все вокруг казалось волшебным, чем-то настолько необыкновенным, что хотелось запомнить каждую минуту, секунду…
- Рен… - уютную тишину совершенно не хотелось нарушать, и она подсознательно заговорила шепотом, - это же наша ночь, да?
Он повернул голову, скрывая в сумраке глаза и часть лица, но Кёко ощущала его взгляд, и от этого ощущения внутри разливалось тепло.
- Наша, - в ответном шепоте послышалась улыбка.
- Особенная? – на полуприкрытых веках чувствовалось его дыхание.
- Конечно.
«Особенная…» Девушка на мгновение прижалась лбом к мужскому подбородку, внезапно осознавая двусмысленность вопросов, но тут же подняла голову, отгоняя все мысли. Главное, что он ее понял. И тоже чувствует, как в сердце, в груди словно копится легкая, слегка пугливая растерянность, деля место с совершенно незнакомым восторгом от единения. Во всем – в мыслях, чувствах, желаниях, планах…
Она осторожно очертила пальцем контур подбородка парня и невольно улыбнулась, когда затем подушечка коснулась уголка губ, тут же сдвинувшегося в бок от улыбки.
- Чему ты улыбаешься?
- Мне приятно.
- Чем?
- Тем, что ты прикасаешься ко мне.
- Почему от этого приятно?
- Потому что это ты… и потому что мне хочется верить, что это ласка.
Сердце взволнованно стукнуло, а затем Кёко кивнула, не отводя взгляда от его губ:
- Это ласка, - под ложечкой все стягивалось в тугой жаркий ком, от которого по телу мчались мелкие «мурашки». – Я… просто…
А что просто? Что ее тянет прикоснуться? Провести пальцем по этим идеальным скулам? Невесомо погладить длиннющие ресницы и пригладить чуть растрепанные волоски бровей?.. Наслаждаться просто тем, что он вот так сидит и наслаждается…
Приоткрытые губы обдало горячим выдохом, заставившем все внутри перевернуться. Она подалась вперед, буквально на миллиметр, но этого оказалось достаточно для теплых губ, осторожных и мягких.
Голова мгновенно закружилась, принося бесшабашную смелость и ощущение полета. Смелого, радостного… Она приоткрыла губы, обнимая за шею и запуская пальцы в волосы, такие прохладные, рассыпающиеся, сами просящиеся под ласку. Надо бы отстраниться, расчесать их, перебрать, но поцелуй звал за собою, забирал практически все внимание собой и теми чувствами, которые рождались в душе, в груди, в животе…
Оказывается, это так увлекательно, что невозможно оторваться или остановиться… Все внутри трепещет и вибрирует, когда его губы чуть влажно прикасаются к щеке, векам, к кончику носа. Так осторожно, так нежно, что слезы подступают к глазам… Она и сама целовала, невольно подставляя лицо под ответные поцелуи, гладя его лицо, шею, где под тонкой нежной кожей билась жилка…
- А помнишь… ты учил меня ставить засосы… - девушка часто и легонько целовала, спускаясь на мужскую шею. – Кажется… где-то здесь надо…
Рен фыркнул над ухом, а через мгновение она сама затаила дыхание, ощущая горячие руки всей кожей спины. И это ощущение нравилось, нравилось настолько, что Кёко непроизвольно выгнулась, поднимая голову. Новый поцелуй, уже не бережно-осторожный, а нетерпеливо-жадный потянул за собою, предлагая новые чувства – стеснительность, удовольствие, уверенность, счастье… Правильность. Да, сейчас она чувствовала, что все правильно – и эта ночь, и этот снег, и эти поцелуи, руки, объятья. Правильно, когда кожа к коже, правильно, когда одно дыхание на двоих, правильно, когда не видишь глаза напротив, но знаешь, что в них. Не было ни капли сомнения, неуверенности, страха. Все стаяло призрачным снегом на горячих пальцах и губах…
… мягкое уютное сияние из окна давало достаточно света привыкшим к темноте глазам, чтобы видеть прекрасное расслабленное лицо. Кёко, лежавшая на парне во весь свой рост, попыталась представить свое лицо и невольно улыбнулась – наверное, такое же.
- Не тяжело?
- Ты легкая, как пушинка, - он провел кончиками пальцев по волосам, убирая некоторые ее пряди за ухо. Она поежилась от удовольствия и хихикнула:
- Это комплимент?
- Это суровая правда жизни, - возразил Рен, и у нее под ложечкой все задрожало от нежности при виде той самой особенной улыбки, ангельской. Правда, сейчас она была еще более… проникновенной и светлой. Парень неожиданно взял ее руки и закрыл ими свое лицо. – Не смотри на меня.
- Почему??
- Потому что я сейчас так счастлив, что мне даже стыдно…
- Э?! – девушка буквально встрепенулась, не обращая внимания, что одеяло поползло с плеч. – Что в этом стыдного?!!
- Не знаю, но я смущаюсь…
- Рен, это моя прерогатива смущаться!! – попыталась возмутиться она и прыснула следом за ним. – Нет, ну честно…
- Наверное, я просто не привык к таким ощущениям… - он щекотно поцеловал ее ладони и вздохнул, позволяя Кёко открыть ему лицо. – Я никогда не чувствовал такого счастья…
- Я тоже, - она прижалась щекой к его груди и прикрыла глаза, вслушиваясь в биение сердца под ухом. – Не знала даже, что может быть так… по-настоящему… когда прям слезы на глазах от того, что внутри все разрывается от счастья…
«Да, именно так – словно чувствуешь, что умрешь, лопнешь, потому что оно лишь растет, множится, увеличивается…»
- Получается, что может… - Рен подтянул одеяло, укрывая ее по самую макушку, а затем обнял. – Но я понимаю, о чем ты.
Девушка улыбнулась, чуть вжимая голову в плечи и практически прячась вся под одеяло. Умиротворение в душе было настолько полным и приятно-тяжелым, что она словно покачивалась на волнах.
- Нам… когда… вставать?..
- Часа через три… - шепотом отозвался парень. – Спи, не волнуйся.
- Как же можно, ведь это наша особенная ночь, – непроизвольно хихикнув, Кёко подложила под щеку ладонь. – Я просто полежу так… потому что так хорошо-хорошо…
«Да, так хорошо… легко, нежно, сладко, уютно…» Сознание плыло, купалось в этом бесконечном море тепла и любви, которое окутывало и душу и тело сильными мужскими руками. «Я так счастлива…»
- Кёко… - тихий шепот заставил непроизвольно улыбнуться сквозь дрему, - сейчас будильник прозвенит.
- Какой будильник? – недоуменно чуть сморщилась она. – Мы же только…
- Пятый час.
- А?.. – девушка подняла голову, встречаясь взглядами с улыбающимся любимым. – Так… я что, заснула?
- Просто лежала, - он покачал головой с таким уверенным видом, что Кёко на какое-то мгновение поверила ему. – Но… - громкий переливчатый сигнал будильника заставил обоих поморщиться.
«Волшебство закончилось?..» Рен внезапно так стиснул ее в своих объятьях, что она невнятно хрюкнула:
- За…давишь!..
- Я люблю тебя, - он тихо рассмеялся, чмокнул в надутые губы и перекатился на бок вместе с нею. – И это просто замечательно.
Сердце забилось быстрее.
«Ничего не кончилось. А даже если сейчас кончилось – будет в следующую нашу ночь. И тоже он будет смущаться, обнимать, признаваться…» Уверенность согрела душу, принося в нее легкость и азарт перед новым днем. Девушка улыбнулась и кивнула:
- Это супер-замечательно!! Встаем? Чикаго, конечно, хорош, но я совершенно не откажусь увидеть Токио!
- Ты думаешь, я буду против? – сев практически одновременно с ней, Рен кивнул. – В этом вопросе я с тобой совершенно согласен.
- Погода за бортом плюс один, местное время девятнадцать часов тридцать минут. Спасибо, что воспользовались услугами Америкэн Эйрлайнс, и надеемся, что вы еще воспользуетесь нашей авиакомпанией. Пожалуйста…
Кёко, внимательно слушающая стюардесс, повернула голову к парню:
- А какое сегодня вообще число?
Он задумчиво нахмурился, подсчитывая:
- Если я не ошибся в смене дат, то семнадцатое. Восемь дней до Рождества.
- Почти месяц нас не было в Токио, а такое ощущение, что год, - она вздохнула и прильнула к плечу, на котором проспала почти весь полет – переживания, дорога, почти бессонная ночь сделали свое дело. Впрочем, Рен тоже спал, судя по расслабленному лицу и умиротворенному взгляду.
- Смена часовых поясов, континентов, настроения… - улыбка сама появилась на губах, когда девушка ощутила прикосновение губ любимого к своему лбу. – Плюс все переживания, стрессы…
- Перелеты.
- И это тоже, - спокойно согласился он. – Мне тоже кажется, что все по-другому здесь, хотя Токио остался прежним. Изменилось наше ощущение в нем.
- И чувства, - Кёко приподняла голову, вглядываясь в прекрасное лицо любимого, который улыбнулся той самой особенной улыбкой, заставлявшей все внутри млеть от счастья:
- И чувства. И мы сами, по крайней мере я, - Рен невесомо погладил ее щеку. – Благодаря тебе.
Она сморщила нос от удовольствия и прикрыла глаза:
- Я тоже изменилась. И вообще – теперь все будет по-другому, верно?
- Странный вопрос, - в мужском голосе слышалось теплое умиротворение. – Самолет сейчас сядет…
Толчок встряхнул девушку, заставив распахнуть глаза и обернуться к иллюминатору. За стеклом неслась серая асфальтовая полоса.
- Кстати, в холодильнике есть что-нибудь съедобное?
Рен с невинным видом вскинул брови на выразительный взгляд:
- Кёко, ты что, не знаешь мой холодильник? – она нахмурилась, но не успела возмутиться. – Зато у меня есть для тебя пижама. И даже стаканчик для зубной щетки.
- Ну хоть что-то у тебя есть, - ехидно фыркнув, актриса показала язык сморщившемуся парню. – Не рассчитывай на неправильное питание, предупреждаю.
- Уже понял, - он внезапно в ответ показал язык, заставив ее от неожиданности замереть, а затем хихикнуть. «Вот же мальчишка!» - Однако, разве ты не хочешь отдохнуть после перелета? Выспаться в нормальной постели, перед этим приняв ванну?
- А есть что?
- Закажем пиццу. Или купим бенто.
- После того, как ты вернешься от Яширо-сана?
Задумчиво-грустное хмыканье утвердило Кёко в догадке. «Значит, его решение, которое он озвучил, когда мы сели в самолет, до сих пор тревожит его. Как он сказал – я считаю Юки своим другом, но пока он не узнает обо мне все, вряд ли смогу рассчитывать на его дружбу»
Она взяла большую руку, перевернула и провела пальцем по линиям ладони:
- Переживаешь, что он оттолкнет тебя?
- Нет, скорее… - парень шевельнул пальцами, дотягиваясь их кончиками до пальцев актрисы. – Мне страшновато терять его расположение. Пять лет мы постоянно контактировали, были связаны так тесно, что даже рождались слухи о нас… - Кёко изумленно вскинула брови. «О них?! В смысле… Мама дорогая…» - И теперь я приду к нему и скажу – привет, Юки, я хотел кое-что тебе рассказать о себе… - он скривился, немного сердито хмыкая. – Потому и страшновато… Впрочем, я все равно поговорю с ним. Открою все, от первой стащенной конфеты до сегодняшней посадки. Пусть решит для себя – достоин ли я его дружбы.
- Рен, иногда мне кажется, что ты слишком много думаешь, - она пошевелила пальцами, щекоча мужскую ладонь, а затем шутливо боднула любимого в плечо. – Хэй, а почему я не знаю ничего о первой стащенной конфете??
- Мм… если верить рассказам отца – в одиннадцать месяцев, - актер чуть улыбнулся, косясь на двинувшихся по проходам стюардесс. – Типа, я тогда первый раз пошел – к журнальному столику, на котором стояла ваза с конфетами. Как-то доковылял, цапнул первую попавшуюся и засунул за щеку.
Представив себе это, Кёко прыснула, но тут же кашлянула, когда вокруг начали подниматься другие пассажиры.
- Ну что, - парень, успевший оказаться на ногах, протянул ей руку, - тадайма, Могами-сан?
- Тадайма!.. – она вскочила следом и заглянула в смеющиеся глаза, спрятанные за серыми контактными линзами. – Рен, просто верь в себя и в Яширо-сана.
- Я помню, - он кивнул и, не обращая внимания на суету вокруг, быстро и легко поцеловал ее в губы. – Я помню все.
«Бесстыдник… Мой ласковый и нежный бесстыдник…» Рука, уверенно державшая ее руку, была горячей и дарила те самые ощущения, которые царили в душе сутки назад. «Бесстыдник – и все же главное, что мой. После всего пережитого, сказанного, узнанного – мой» Взгляд скользил по профилю любимого, словно Кёко в первый раз видела его.
- Что? – актер, видимо, ощутив внимание, покосился на нее.
- Тут теплее, чем в Чикаго, - неожиданно смутившись собственному любопытству, она пожала плечами и оглядела огромный зал аэропорта. – И… - ноги сами остановились. – Рен…
- А… кхм… мда… - проследив за ее взглядом, парень сдавленно кашлянул и натянул капюшон толстовки поглубже. – Что-то мне подсказывает, что мы летели одним самолетом…
Поодаль, на втором этаже, в секции для ВИП-клиентов в толпе репортеров и фотографом стояла пара, на которую нельзя было не обратить внимания. Высокий светловолосый мужчина с холеным уверенным лицом и изящная стройная платиновая блондинка сдержанно улыбались и коротко отвечали на вопросы, с легким высокомерием игнорируя вспышки фотокамер.
- Как думаешь, они прилетели специально?
- Зуб даю, - немного хмуро отозвался Рен. – Даже могу представить, как все было – Мацурини, фото-видео, звонок Такараде, скандал… Возможно, заодно и мой звонок. Иначе бы Джулия не прилетела…
Кёко во все глаза рассматривала именно ее, Джулию Хизури. Каждый жест женщины был наполнен для рыжевласки грацией и благородством, но в то же время она видела скрытое нетерпение фотомодели. «Наверное, ей не терпится добраться до Такарады-сана и узнать, где ее сын…» Она глянула на парня, который с обреченным видом смотрел на родителей:
- Они точно захотят тебя увидеть.
- Готов поставить на это свою квартиру, - он вздохнул, поправил сумку и покосился на стойку паспортного контроля, до которой оставалось несколько человек. – Правда, хочу ли я этого…
- Ну… - девушка замерла, когда внезапно Джулия повернула голову в их сторону и словно окаменела. Следом за женой развернулся и Куу. – Р… рен…
В глазах любимого был такой же испуг, словно их обоих застали за мелким хулиганством. Хулиганством?? Но они же ничего не делают!.. Улыбки на лицах появились синхронно, а затем и парень и девушка одновременно показали «V» застывшим Хизури и двинулись к стойке контроля.
- Точно приедут.
- Ты только выясни у Такарады-сана, когда они собираются. Надо будет наготовить всего и побольше…
- Я буду помогать, - на мгновение на лице Рена проступила кровожадная улыбка, которая тут же исчезла, когда он подал оба паспорта на проверку. – С превеликим удовольствием!!
- Ты хочешь, чтобы они задержались здесь подольше??
- Я буду навещать их в больнице, - он даже клятвенно приложил руку к груди. – Каждый день!
- Какой ты коварный тип!! – показно возмутившись, девушка ткнула его в бок, тут же смутилась под чуть удивленным взглядом таможенника и притихла. Впрочем, мысли из головы никуда не делись, заставляя обернуться и поискать взглядом Хизури. Тех по-прежнему окружали журналисты, к которым присоединились и поклонники, не обращавшие никакого внимания на явную нервозность звездной пары, пытавшейся высмотреть в толпе «детей».
«Интересно, лет через десять мы тоже так будем вынужденно стоять среди камер, блокнотов и прочего?.. Улыбаться, кивать, подбирать слова для красивых и стильных ответов – и мечтать оказаться дома, рядом с детьми…»
- Рен… - дождавшись, пока паспорта будут возвращены, а таможня пройдена, - а у нас получится не стать такими, как они? Ведь времени может не хватать…
- Мы будем стараться, - уверенно улыбнувшись, Рен сжал ее пальцы. – Мы знаем, как нельзя, верно? А там жизнь покажет, как получится.
Кивнув, она прижалась к нему, а затем бодро поинтересовалась:
- Домой как будем добираться?
- На машине. Порш же стоит здесь, на вип-парковке аэропорта.
- Все это время?! – Кёко сглотнула, быстро подсчитывая дни. – Это сколько же денег ушло…
- Да какая разница – сколько? У меня все равно оформлено что-то типа абонемента, – он лишь пренебрежительно передернул плечами. – Главное, что мы сейчас сядем в него и через пару часов окажемся дома. А там ванна… - мечтательность в низком голосе развеселила:
- И кровать нормальная, да? Где можешь вытянуться в полный рост и выспаться…
- Знаешь, после пятнадцати часов полета в кресле – это просто роскошь! – смех сорвался у обоих одновременно.
- После трех с лишним недель на другом конце света даже сама мысль о том, что мы скоро будем дома, является роскошью!
- Но представь себе, что скоро мы будем дома, - мужские глаза светились явным удовольствием.
- Ага… - она покрепче сжала руку парня, невольно улыбаясь. Сейчас, после всего, что случилось за последний месяц, Кёко осознавала, что ничего уже не будет другим. «Одни проблемы ушли, придут другие – достаточно лишь представить, что начнется, когда станет известно про нас. А еще добавятся хлопоты в виде обследований, переезда, встречи с родителями, новых съемок… надеюсь, Огата-сан еще не передумал…» Они шли сквозь людской поток к выходу из Нариты, в зимний токийский вечер. «В общем, начинается новая жизнь. Наша…» Девушка бросила взгляд на любимого и ощутила, как душу охватывает счастливое умиротворение от едва уловимой светлой улыбки в уголках мужского рта. «Да, наша. Странная, сложная, непредсказуемая, но наша»
Конец
P.S.
- Я готов подписать любой контракт на приемлемых для вас условиях, но – с тем, что я буду снимать… - на стол легла фотография, - их.
Такарада, взяв ее в руки, с какой-то гордостью разглядывал сидящую на коне девушку, которую лучи солнца превращали в подобие Аматэрасу-ками. Парень перед нею склонился в изящном вежливом поклоне, но даже статичная картинка в полной мере передавала чувства.
- Любой контракт? – Лори хмыкнул, поднял взгляд на гостя и подпер голову рукой, опираясь на полированную столешницу своего секретера. – Значит, вы оценили их, мистер Мацурини?
- В полной мере, - Сержио кивнул. – Особенно после того, как понял, что и мисс Могами актриса.
- Еще какая… Но я не могу предоставить вам Куона Хизури. В качестве замены предлагаю Цуругу Рена.
Американец нахмурился, ощущая подвох, затем прищурился и решительно кивнул:
- Уверен, вы прекрасно знаете способности этих двоих.
- Приятно видеть, что вы мне доверяете. Или доверяете словам Юлианы, что я знаю свое дело?
Мацурини слегка пренебрежительно отмахнулся:
- Мне достаточно глянуть на человека, чтобы понять его деловую хватку. Вы деловой человек, мистер Такарада. И я хочу вести с вами дела.
- Если эти дела не будут мешать другим проектам… - Лори бросил выразительный взгляд на фото.
- Понимаю. Потому и сказал, что готов принять все ваши условия против моего одного условия.
- Тогда – договорились.
Крепкое рукопожатие сменилось понимающими улыбками.
- Немного граппы? Стравеччиа, Пьемонт?
- О, - глаза Сержио масляно блеснули, - вы страшный человек, мистер Такарада, вы знаете, от чего мое сердце начинает биться быстрее!
- Ну что вы, спросите любого – я самый мирный человек во всем агентстве!.. – мужчина прошел к своему бару и достал вычурную бутылку со светло-янтарной жидкостью. Следя, как едва слышно льется в бокалы граппа, он внезапно подумал, что, по крайней мере, двое человек в ЛМЕ совсем скоро точно подтвердят, что он страшный человек…
«Ну и пусть. Я им еще свадьбу устрою такую, что они пожалеют, что так долго трепали мне терпение!»
- Ну-с, сеньор Мацурини…
- О, вы еще и по-итальянски говорите!? Сеньор Такарада, я ваш навеки!
- И это обсудим, - с хитрой улыбкой согласился Лори и отсалютовал своим бокалом. – За все хорошее, что нас ждет, а также за саму жизнь – salute!
Часть 29
Персонажи: Кёко-Рен и другие
Жанр: романтика, драма
Рейтинг: предварительно R
Предупреждение: местами ООС
Все права у Накамуры
Размещение кроме форума ЛМЕ - запрещено
окончание
Номер был погружен в уютный сумрак, который слегка рассеивался мягким приглушенным светом из окна. За окном шел снег, крупными мягкими хлопьями, такими же, как и на той улице, где они танцевали. При воспоминании о вальсе Кёко ощутила, как вспыхивают щеки от приятного смущения, и невольно улыбнулась, переводя взгляд на парня.
Они сидели на окне, вернее, Рен просто присел на подоконник, через плечо разглядывая снег, а она, стоя, удобно опиралась о его грудь, сложив на ней руки.
На душе было так спокойно и хорошо, что девушка прикрыла глаза, наслаждаясь теплыми ощущениями от мужских рук на талии. Все вокруг казалось волшебным, чем-то настолько необыкновенным, что хотелось запомнить каждую минуту, секунду…
- Рен… - уютную тишину совершенно не хотелось нарушать, и она подсознательно заговорила шепотом, - это же наша ночь, да?
Он повернул голову, скрывая в сумраке глаза и часть лица, но Кёко ощущала его взгляд, и от этого ощущения внутри разливалось тепло.
- Наша, - в ответном шепоте послышалась улыбка.
- Особенная? – на полуприкрытых веках чувствовалось его дыхание.
- Конечно.
«Особенная…» Девушка на мгновение прижалась лбом к мужскому подбородку, внезапно осознавая двусмысленность вопросов, но тут же подняла голову, отгоняя все мысли. Главное, что он ее понял. И тоже чувствует, как в сердце, в груди словно копится легкая, слегка пугливая растерянность, деля место с совершенно незнакомым восторгом от единения. Во всем – в мыслях, чувствах, желаниях, планах…
Она осторожно очертила пальцем контур подбородка парня и невольно улыбнулась, когда затем подушечка коснулась уголка губ, тут же сдвинувшегося в бок от улыбки.
- Чему ты улыбаешься?
- Мне приятно.
- Чем?
- Тем, что ты прикасаешься ко мне.
- Почему от этого приятно?
- Потому что это ты… и потому что мне хочется верить, что это ласка.
Сердце взволнованно стукнуло, а затем Кёко кивнула, не отводя взгляда от его губ:
- Это ласка, - под ложечкой все стягивалось в тугой жаркий ком, от которого по телу мчались мелкие «мурашки». – Я… просто…
А что просто? Что ее тянет прикоснуться? Провести пальцем по этим идеальным скулам? Невесомо погладить длиннющие ресницы и пригладить чуть растрепанные волоски бровей?.. Наслаждаться просто тем, что он вот так сидит и наслаждается…
Приоткрытые губы обдало горячим выдохом, заставившем все внутри перевернуться. Она подалась вперед, буквально на миллиметр, но этого оказалось достаточно для теплых губ, осторожных и мягких.
Голова мгновенно закружилась, принося бесшабашную смелость и ощущение полета. Смелого, радостного… Она приоткрыла губы, обнимая за шею и запуская пальцы в волосы, такие прохладные, рассыпающиеся, сами просящиеся под ласку. Надо бы отстраниться, расчесать их, перебрать, но поцелуй звал за собою, забирал практически все внимание собой и теми чувствами, которые рождались в душе, в груди, в животе…
Оказывается, это так увлекательно, что невозможно оторваться или остановиться… Все внутри трепещет и вибрирует, когда его губы чуть влажно прикасаются к щеке, векам, к кончику носа. Так осторожно, так нежно, что слезы подступают к глазам… Она и сама целовала, невольно подставляя лицо под ответные поцелуи, гладя его лицо, шею, где под тонкой нежной кожей билась жилка…
- А помнишь… ты учил меня ставить засосы… - девушка часто и легонько целовала, спускаясь на мужскую шею. – Кажется… где-то здесь надо…
Рен фыркнул над ухом, а через мгновение она сама затаила дыхание, ощущая горячие руки всей кожей спины. И это ощущение нравилось, нравилось настолько, что Кёко непроизвольно выгнулась, поднимая голову. Новый поцелуй, уже не бережно-осторожный, а нетерпеливо-жадный потянул за собою, предлагая новые чувства – стеснительность, удовольствие, уверенность, счастье… Правильность. Да, сейчас она чувствовала, что все правильно – и эта ночь, и этот снег, и эти поцелуи, руки, объятья. Правильно, когда кожа к коже, правильно, когда одно дыхание на двоих, правильно, когда не видишь глаза напротив, но знаешь, что в них. Не было ни капли сомнения, неуверенности, страха. Все стаяло призрачным снегом на горячих пальцах и губах…
… мягкое уютное сияние из окна давало достаточно света привыкшим к темноте глазам, чтобы видеть прекрасное расслабленное лицо. Кёко, лежавшая на парне во весь свой рост, попыталась представить свое лицо и невольно улыбнулась – наверное, такое же.
- Не тяжело?
- Ты легкая, как пушинка, - он провел кончиками пальцев по волосам, убирая некоторые ее пряди за ухо. Она поежилась от удовольствия и хихикнула:
- Это комплимент?
- Это суровая правда жизни, - возразил Рен, и у нее под ложечкой все задрожало от нежности при виде той самой особенной улыбки, ангельской. Правда, сейчас она была еще более… проникновенной и светлой. Парень неожиданно взял ее руки и закрыл ими свое лицо. – Не смотри на меня.
- Почему??
- Потому что я сейчас так счастлив, что мне даже стыдно…
- Э?! – девушка буквально встрепенулась, не обращая внимания, что одеяло поползло с плеч. – Что в этом стыдного?!!
- Не знаю, но я смущаюсь…
- Рен, это моя прерогатива смущаться!! – попыталась возмутиться она и прыснула следом за ним. – Нет, ну честно…
- Наверное, я просто не привык к таким ощущениям… - он щекотно поцеловал ее ладони и вздохнул, позволяя Кёко открыть ему лицо. – Я никогда не чувствовал такого счастья…
- Я тоже, - она прижалась щекой к его груди и прикрыла глаза, вслушиваясь в биение сердца под ухом. – Не знала даже, что может быть так… по-настоящему… когда прям слезы на глазах от того, что внутри все разрывается от счастья…
«Да, именно так – словно чувствуешь, что умрешь, лопнешь, потому что оно лишь растет, множится, увеличивается…»
- Получается, что может… - Рен подтянул одеяло, укрывая ее по самую макушку, а затем обнял. – Но я понимаю, о чем ты.
Девушка улыбнулась, чуть вжимая голову в плечи и практически прячась вся под одеяло. Умиротворение в душе было настолько полным и приятно-тяжелым, что она словно покачивалась на волнах.
- Нам… когда… вставать?..
- Часа через три… - шепотом отозвался парень. – Спи, не волнуйся.
- Как же можно, ведь это наша особенная ночь, – непроизвольно хихикнув, Кёко подложила под щеку ладонь. – Я просто полежу так… потому что так хорошо-хорошо…
«Да, так хорошо… легко, нежно, сладко, уютно…» Сознание плыло, купалось в этом бесконечном море тепла и любви, которое окутывало и душу и тело сильными мужскими руками. «Я так счастлива…»
- Кёко… - тихий шепот заставил непроизвольно улыбнуться сквозь дрему, - сейчас будильник прозвенит.
- Какой будильник? – недоуменно чуть сморщилась она. – Мы же только…
- Пятый час.
- А?.. – девушка подняла голову, встречаясь взглядами с улыбающимся любимым. – Так… я что, заснула?
- Просто лежала, - он покачал головой с таким уверенным видом, что Кёко на какое-то мгновение поверила ему. – Но… - громкий переливчатый сигнал будильника заставил обоих поморщиться.
«Волшебство закончилось?..» Рен внезапно так стиснул ее в своих объятьях, что она невнятно хрюкнула:
- За…давишь!..
- Я люблю тебя, - он тихо рассмеялся, чмокнул в надутые губы и перекатился на бок вместе с нею. – И это просто замечательно.
Сердце забилось быстрее.
«Ничего не кончилось. А даже если сейчас кончилось – будет в следующую нашу ночь. И тоже он будет смущаться, обнимать, признаваться…» Уверенность согрела душу, принося в нее легкость и азарт перед новым днем. Девушка улыбнулась и кивнула:
- Это супер-замечательно!! Встаем? Чикаго, конечно, хорош, но я совершенно не откажусь увидеть Токио!
- Ты думаешь, я буду против? – сев практически одновременно с ней, Рен кивнул. – В этом вопросе я с тобой совершенно согласен.
- Погода за бортом плюс один, местное время девятнадцать часов тридцать минут. Спасибо, что воспользовались услугами Америкэн Эйрлайнс, и надеемся, что вы еще воспользуетесь нашей авиакомпанией. Пожалуйста…
Кёко, внимательно слушающая стюардесс, повернула голову к парню:
- А какое сегодня вообще число?
Он задумчиво нахмурился, подсчитывая:
- Если я не ошибся в смене дат, то семнадцатое. Восемь дней до Рождества.
- Почти месяц нас не было в Токио, а такое ощущение, что год, - она вздохнула и прильнула к плечу, на котором проспала почти весь полет – переживания, дорога, почти бессонная ночь сделали свое дело. Впрочем, Рен тоже спал, судя по расслабленному лицу и умиротворенному взгляду.
- Смена часовых поясов, континентов, настроения… - улыбка сама появилась на губах, когда девушка ощутила прикосновение губ любимого к своему лбу. – Плюс все переживания, стрессы…
- Перелеты.
- И это тоже, - спокойно согласился он. – Мне тоже кажется, что все по-другому здесь, хотя Токио остался прежним. Изменилось наше ощущение в нем.
- И чувства, - Кёко приподняла голову, вглядываясь в прекрасное лицо любимого, который улыбнулся той самой особенной улыбкой, заставлявшей все внутри млеть от счастья:
- И чувства. И мы сами, по крайней мере я, - Рен невесомо погладил ее щеку. – Благодаря тебе.
Она сморщила нос от удовольствия и прикрыла глаза:
- Я тоже изменилась. И вообще – теперь все будет по-другому, верно?
- Странный вопрос, - в мужском голосе слышалось теплое умиротворение. – Самолет сейчас сядет…
Толчок встряхнул девушку, заставив распахнуть глаза и обернуться к иллюминатору. За стеклом неслась серая асфальтовая полоса.
- Кстати, в холодильнике есть что-нибудь съедобное?
Рен с невинным видом вскинул брови на выразительный взгляд:
- Кёко, ты что, не знаешь мой холодильник? – она нахмурилась, но не успела возмутиться. – Зато у меня есть для тебя пижама. И даже стаканчик для зубной щетки.
- Ну хоть что-то у тебя есть, - ехидно фыркнув, актриса показала язык сморщившемуся парню. – Не рассчитывай на неправильное питание, предупреждаю.
- Уже понял, - он внезапно в ответ показал язык, заставив ее от неожиданности замереть, а затем хихикнуть. «Вот же мальчишка!» - Однако, разве ты не хочешь отдохнуть после перелета? Выспаться в нормальной постели, перед этим приняв ванну?
- А есть что?
- Закажем пиццу. Или купим бенто.
- После того, как ты вернешься от Яширо-сана?
Задумчиво-грустное хмыканье утвердило Кёко в догадке. «Значит, его решение, которое он озвучил, когда мы сели в самолет, до сих пор тревожит его. Как он сказал – я считаю Юки своим другом, но пока он не узнает обо мне все, вряд ли смогу рассчитывать на его дружбу»
Она взяла большую руку, перевернула и провела пальцем по линиям ладони:
- Переживаешь, что он оттолкнет тебя?
- Нет, скорее… - парень шевельнул пальцами, дотягиваясь их кончиками до пальцев актрисы. – Мне страшновато терять его расположение. Пять лет мы постоянно контактировали, были связаны так тесно, что даже рождались слухи о нас… - Кёко изумленно вскинула брови. «О них?! В смысле… Мама дорогая…» - И теперь я приду к нему и скажу – привет, Юки, я хотел кое-что тебе рассказать о себе… - он скривился, немного сердито хмыкая. – Потому и страшновато… Впрочем, я все равно поговорю с ним. Открою все, от первой стащенной конфеты до сегодняшней посадки. Пусть решит для себя – достоин ли я его дружбы.
- Рен, иногда мне кажется, что ты слишком много думаешь, - она пошевелила пальцами, щекоча мужскую ладонь, а затем шутливо боднула любимого в плечо. – Хэй, а почему я не знаю ничего о первой стащенной конфете??
- Мм… если верить рассказам отца – в одиннадцать месяцев, - актер чуть улыбнулся, косясь на двинувшихся по проходам стюардесс. – Типа, я тогда первый раз пошел – к журнальному столику, на котором стояла ваза с конфетами. Как-то доковылял, цапнул первую попавшуюся и засунул за щеку.
Представив себе это, Кёко прыснула, но тут же кашлянула, когда вокруг начали подниматься другие пассажиры.
- Ну что, - парень, успевший оказаться на ногах, протянул ей руку, - тадайма, Могами-сан?
- Тадайма!.. – она вскочила следом и заглянула в смеющиеся глаза, спрятанные за серыми контактными линзами. – Рен, просто верь в себя и в Яширо-сана.
- Я помню, - он кивнул и, не обращая внимания на суету вокруг, быстро и легко поцеловал ее в губы. – Я помню все.
«Бесстыдник… Мой ласковый и нежный бесстыдник…» Рука, уверенно державшая ее руку, была горячей и дарила те самые ощущения, которые царили в душе сутки назад. «Бесстыдник – и все же главное, что мой. После всего пережитого, сказанного, узнанного – мой» Взгляд скользил по профилю любимого, словно Кёко в первый раз видела его.
- Что? – актер, видимо, ощутив внимание, покосился на нее.
- Тут теплее, чем в Чикаго, - неожиданно смутившись собственному любопытству, она пожала плечами и оглядела огромный зал аэропорта. – И… - ноги сами остановились. – Рен…
- А… кхм… мда… - проследив за ее взглядом, парень сдавленно кашлянул и натянул капюшон толстовки поглубже. – Что-то мне подсказывает, что мы летели одним самолетом…
Поодаль, на втором этаже, в секции для ВИП-клиентов в толпе репортеров и фотографом стояла пара, на которую нельзя было не обратить внимания. Высокий светловолосый мужчина с холеным уверенным лицом и изящная стройная платиновая блондинка сдержанно улыбались и коротко отвечали на вопросы, с легким высокомерием игнорируя вспышки фотокамер.
- Как думаешь, они прилетели специально?
- Зуб даю, - немного хмуро отозвался Рен. – Даже могу представить, как все было – Мацурини, фото-видео, звонок Такараде, скандал… Возможно, заодно и мой звонок. Иначе бы Джулия не прилетела…
Кёко во все глаза рассматривала именно ее, Джулию Хизури. Каждый жест женщины был наполнен для рыжевласки грацией и благородством, но в то же время она видела скрытое нетерпение фотомодели. «Наверное, ей не терпится добраться до Такарады-сана и узнать, где ее сын…» Она глянула на парня, который с обреченным видом смотрел на родителей:
- Они точно захотят тебя увидеть.
- Готов поставить на это свою квартиру, - он вздохнул, поправил сумку и покосился на стойку паспортного контроля, до которой оставалось несколько человек. – Правда, хочу ли я этого…
- Ну… - девушка замерла, когда внезапно Джулия повернула голову в их сторону и словно окаменела. Следом за женой развернулся и Куу. – Р… рен…
В глазах любимого был такой же испуг, словно их обоих застали за мелким хулиганством. Хулиганством?? Но они же ничего не делают!.. Улыбки на лицах появились синхронно, а затем и парень и девушка одновременно показали «V» застывшим Хизури и двинулись к стойке контроля.
- Точно приедут.
- Ты только выясни у Такарады-сана, когда они собираются. Надо будет наготовить всего и побольше…
- Я буду помогать, - на мгновение на лице Рена проступила кровожадная улыбка, которая тут же исчезла, когда он подал оба паспорта на проверку. – С превеликим удовольствием!!
- Ты хочешь, чтобы они задержались здесь подольше??
- Я буду навещать их в больнице, - он даже клятвенно приложил руку к груди. – Каждый день!
- Какой ты коварный тип!! – показно возмутившись, девушка ткнула его в бок, тут же смутилась под чуть удивленным взглядом таможенника и притихла. Впрочем, мысли из головы никуда не делись, заставляя обернуться и поискать взглядом Хизури. Тех по-прежнему окружали журналисты, к которым присоединились и поклонники, не обращавшие никакого внимания на явную нервозность звездной пары, пытавшейся высмотреть в толпе «детей».
«Интересно, лет через десять мы тоже так будем вынужденно стоять среди камер, блокнотов и прочего?.. Улыбаться, кивать, подбирать слова для красивых и стильных ответов – и мечтать оказаться дома, рядом с детьми…»
- Рен… - дождавшись, пока паспорта будут возвращены, а таможня пройдена, - а у нас получится не стать такими, как они? Ведь времени может не хватать…
- Мы будем стараться, - уверенно улыбнувшись, Рен сжал ее пальцы. – Мы знаем, как нельзя, верно? А там жизнь покажет, как получится.
Кивнув, она прижалась к нему, а затем бодро поинтересовалась:
- Домой как будем добираться?
- На машине. Порш же стоит здесь, на вип-парковке аэропорта.
- Все это время?! – Кёко сглотнула, быстро подсчитывая дни. – Это сколько же денег ушло…
- Да какая разница – сколько? У меня все равно оформлено что-то типа абонемента, – он лишь пренебрежительно передернул плечами. – Главное, что мы сейчас сядем в него и через пару часов окажемся дома. А там ванна… - мечтательность в низком голосе развеселила:
- И кровать нормальная, да? Где можешь вытянуться в полный рост и выспаться…
- Знаешь, после пятнадцати часов полета в кресле – это просто роскошь! – смех сорвался у обоих одновременно.
- После трех с лишним недель на другом конце света даже сама мысль о том, что мы скоро будем дома, является роскошью!
- Но представь себе, что скоро мы будем дома, - мужские глаза светились явным удовольствием.
- Ага… - она покрепче сжала руку парня, невольно улыбаясь. Сейчас, после всего, что случилось за последний месяц, Кёко осознавала, что ничего уже не будет другим. «Одни проблемы ушли, придут другие – достаточно лишь представить, что начнется, когда станет известно про нас. А еще добавятся хлопоты в виде обследований, переезда, встречи с родителями, новых съемок… надеюсь, Огата-сан еще не передумал…» Они шли сквозь людской поток к выходу из Нариты, в зимний токийский вечер. «В общем, начинается новая жизнь. Наша…» Девушка бросила взгляд на любимого и ощутила, как душу охватывает счастливое умиротворение от едва уловимой светлой улыбки в уголках мужского рта. «Да, наша. Странная, сложная, непредсказуемая, но наша»
Конец
P.S.
- Я готов подписать любой контракт на приемлемых для вас условиях, но – с тем, что я буду снимать… - на стол легла фотография, - их.
Такарада, взяв ее в руки, с какой-то гордостью разглядывал сидящую на коне девушку, которую лучи солнца превращали в подобие Аматэрасу-ками. Парень перед нею склонился в изящном вежливом поклоне, но даже статичная картинка в полной мере передавала чувства.
- Любой контракт? – Лори хмыкнул, поднял взгляд на гостя и подпер голову рукой, опираясь на полированную столешницу своего секретера. – Значит, вы оценили их, мистер Мацурини?
- В полной мере, - Сержио кивнул. – Особенно после того, как понял, что и мисс Могами актриса.
- Еще какая… Но я не могу предоставить вам Куона Хизури. В качестве замены предлагаю Цуругу Рена.
Американец нахмурился, ощущая подвох, затем прищурился и решительно кивнул:
- Уверен, вы прекрасно знаете способности этих двоих.
- Приятно видеть, что вы мне доверяете. Или доверяете словам Юлианы, что я знаю свое дело?
Мацурини слегка пренебрежительно отмахнулся:
- Мне достаточно глянуть на человека, чтобы понять его деловую хватку. Вы деловой человек, мистер Такарада. И я хочу вести с вами дела.
- Если эти дела не будут мешать другим проектам… - Лори бросил выразительный взгляд на фото.
- Понимаю. Потому и сказал, что готов принять все ваши условия против моего одного условия.
- Тогда – договорились.
Крепкое рукопожатие сменилось понимающими улыбками.
- Немного граппы? Стравеччиа, Пьемонт?
- О, - глаза Сержио масляно блеснули, - вы страшный человек, мистер Такарада, вы знаете, от чего мое сердце начинает биться быстрее!
- Ну что вы, спросите любого – я самый мирный человек во всем агентстве!.. – мужчина прошел к своему бару и достал вычурную бутылку со светло-янтарной жидкостью. Следя, как едва слышно льется в бокалы граппа, он внезапно подумал, что, по крайней мере, двое человек в ЛМЕ совсем скоро точно подтвердят, что он страшный человек…
«Ну и пусть. Я им еще свадьбу устрою такую, что они пожалеют, что так долго трепали мне терпение!»
- Ну-с, сеньор Мацурини…
- О, вы еще и по-итальянски говорите!? Сеньор Такарада, я ваш навеки!
- И это обсудим, - с хитрой улыбкой согласился Лори и отсалютовал своим бокалом. – За все хорошее, что нас ждет, а также за саму жизнь – salute!
Часть 29
-
-
09.01.2016 в 11:33-
-
09.01.2016 в 20:21