Еще немного видео по ВК

@темы: видео, хомячьи замашки, надыбала у...

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Это шикарно! :)

21.04.2015 в 00:06

Пишет  Chasmosaurus:

21.04.2015 в 00:00

Пишет  Dina Ernst:

Про школу)))))))))

@темы: видео, хомячьи замашки, надыбала у...

---

Христос Воскресе!

@темы: мгновение

---

То, что делает мою пятницу

@темы: мгновение, кадр, хомячьи замашки, надыбала у...

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Оригинал взят у в О текущем

Вчера после работы стою на остановке, жду свой автобус.
Рядом старушка лет восьмидесяти, а то и больше, седой одуванчик, шляпка, сумочка, перчатки в тон сумочке, пальто в талию, спина прямая, как у балерины.
Такая мисс Марпл.
Подходит троллейбус, из него осторожно выбирается вторая старушка, примерно того же возраста, но совсем, совсем другая – светлые джинсы, кроссовки, яркая куртка, берет, рюкзачок.
Бабульки расцеловываются, видно, давно не виделись.
Спортивная бабушка спрашивает, какие у нас планы, Леночка?
Мисс Марпл отвечает, сперва идём пить шампанское!
И пошли.
Потихонечку.

(с) drevo-z.livejournal.com/

@темы: мгновение, хомячьи замашки, надыбала у...

---

Драконы на снегу, часть 2

Название: Драконы на снегу
Бета:  Sarina_Amazon
Размер: миди (11417 слов)
Пейринг/Персонажи: К'уон/Кёко, Миота/Рент и другие. Упоминается Кёко/Шо
Категория: гет
Жанр: романтика, драма
Рейтинг: G
Задание: AU!Драконы Перна
Краткое содержание: История о судьбах, надежде и драконах в самом северном Вейре Перна во время Третьего Прохождения.
Размещение в иных местах - только с моего разрешения.

Драконы на снегу, часть 2

Глава 6.

Миота росла стремительно, впрочем, она всё делала стремительно – рождалась, ела, играла, бегала за своей всадницей, которая теперь совмещала два ранга, отказавшись сдать узел целительницы.
– Теперь я даже лучше буду понимать своих пациентов! – решительно ответила Кёко на непрозрачный намёк Госпожи Вейра. В начале зимы она бы и не помыслила так разговаривать с могущественной всадницей, но теперь рядом с ней была та, которая давала силы и уверенность в правильности действий. И Госпожа смирилась, тем более, что и её золотая ясно дала понять – Миота не могла ошибиться и выбрала ту девушку, которая и должна была стать её всадницей.
«Драконы всегда знают, как должно быть!»
Кёко улыбнулась и почесала надбровье курлыкнувшей подруги:
– Верно. Где чешется?
«Там» золотая развернулась так, что пальцы девушки легли на крестец. «Сильно-сильно!»
– Ты растёшь, вот и шкурка трескается…
Довольная радость, идущая от Миоты, заставила губы снова раздвинуться в лёгкой улыбке. С момента, когда произошло Запечатление, Кёко осознала, что теперь никогда она не будет одна. Никогда. Словно та старая рана с зарубцевавшимися краями просто затянулась без следа. Теперь девушка прекрасно понимала, почему К’уон иногда замирал и бездумно улыбался, глядя на своего Рента. Она сама начала ловить себя на таких моментах…
«Рент прилетел!» дракошка завертелась на месте, возбуждённо поблёскивая глазами. «Он всегда столько интересного рассказывает!!»
«Правда?» Кёко сама обрадовалась, что сейчас увидит бронзового всадника.
«Ага! Обещает научить пользоваться Промежутком!»
«Стой!» она едва успела поймать Миоту за хвост и потянула на себя. «Я ещё не домазала!»
«Потом» заскулила та, ловко выдернула хвост и заторопилась навстречу бронзовому гиганту, который аккуратно уселся на край карниза девичьего вейра и сложил крылья. Следом на камень спрыгнул К’уон и улыбнулся появившейся девушке:
– Привет. Вот, как ты просила.
– Спасибо! – она приняла небольшой бурдюк с маслом, заказанным в Форт-Холде. – Проходи – они будут долго болтать.
– Это точно, – парень покосился на своего дракона, склонившего голову к ещё небольшой золотой, и вошёл в вейр. – Миота быстро растёт.
– Но так капризничает! – не сдержавшись, пожаловалась Кёко, опуская бурдюк в угол.
– Каков всадник, таков и дракон.
– Я такой не была! – увидев весёлую улыбку на красивом лице, она смущённо фыркнула и отвернулась. – Я серьёзно.
– Она перерастёт. Всего же ребёнок, – К’уон сел на предложенный стул и огляделся. – Как тебе здесь?
– Теплее, чем у мастера, – призналась девушка, садясь напротив за стол. – Есть будешь?
– Нет, не хочу.
– Выглядишь усталым…
– Мы два Падения отбили на побережье, – он откинулся на спинку стула и невольно прикрыл глаза. Кёко ощутила вину – он после боев, но всё же отправился выполнять её поручение… Надо было просто заказать у торговцев масло. Ну пришло бы позднее, а он бы отдохнул.
И так почти не видятся после того, как появилась Миота…
«Рент просит сказать тебе, что его всадник плохо спит по ночам!» тоном ябеды сообщила золотая.
«Давно?»
«Рент говорит, что уже третью семидневку!»
То есть, с того момента, как она стала всадницей? Неужели… ему теперь неудобно с ней общаться из-за этого?
Кёко незаметно вздохнула и поднялась:
– Если хочешь лечь…
– Я пойду, – парень тут же выпрямился, открывая глаза, и встал. – Просто тут так хорошо и тепло, что расслабился, – чуть смущённая улыбка смотрелась немного странно. – Спасибо, Кёко.
– Не за что… Ты ведь мой друг.
«Рент посидит тут! Говорит, что его всадник не против!»
Видимо, бронзовый сообщил о своём решении К’уону, который лишь покачал головой и покосился на девушку:
– Не против, если Рент тут побудет?
– Наоборот рада. Я хоть займусь снадобьями, пока они болтают, – она помотала головой и немного робко погладила его по плечу. – Иди отдыхай.
Дождавшись, пока всадник скроется в коридоре, ведущем к общему выходу, Кёко подошла к драконам.
«Миота, спроси Рента, пьёт ли перед сном К’уон что-нибудь?»
«Рент говорит, что пьёт! Кувшин всегда стоит полный у кровати! Вино пьёт!»
Вино? Уж ли не тоже третью семидневку??
«А где сейчас К’уон?»
«Рент говорит, что спустился принять ванну! А что?»
«Пусть проследит за ним!» девушка бросилась к своим запасам настоек, нашла среди них нужную и направилась к выходу. «Если двинется в свой вейр, дайте мне знать!»
«Хорошо!»
Всё же, как удобно иметь таких сговорчивых драконов!
Вейр К’уона она знала хорошо – не раз приходила к нему и отогревалась после зимних вылазок за корнями. Вот и сейчас, Кёко огляделась, заметила кувшин и простой стакан рядом у кровати и достала свой бутылёк. Внутри была расслабляющая настойка с минимальным количеством снотворного. Алкоголь не должен был повлиять на неё, даже наоборот, её принимали именно в вине, разве что сильно разведённом. Ну, что есть…
Вылив всё в кувшин, она немного покачала его, поставила на место и обратилась к Миоте.
«Где К’уон?»
«Рент говорит, что собирается к себе»
«Отлично»
Разминуться в лабиринте коридоров было довольно легко, и входящую к себе Кёко поприветствовали две пары глаз, горящих любопытным огнем.
– Рент, проследи, чтобы К’уон выпил перед сном, хотя бы пол-стакана. Спать будет очень крепко и спокойно.
Дракон с благодарностью осторожно прикоснулся носом к плечу девушки и развернулся к краю карниза.
«Рент говорит, что он тебя любит!»
Кёко невольно прыснула, ощущая ревнивые и вместе с тем горделивые интонации Миоты.
«Он просто очень волнуется за своего всадника. Ты ведь тоже бы волновалась за меня, верно?»
«Конечно! Ты же моя Кёко!» золотая требовательно ткнулась в её руки. «И ты не смазала меня полностью! Там опять чешется!»
«Всё потому, что кое-кто променял меня на Рента» девушка не упустила возможности подколоть подружку, которая от негодования даже растопырила крылья.
«Я тебя ни на кого не променяю!! Никогда!!»
«Верю, верю» она поспешила обнять Миоту, глаза которой были заполнены тревожными жёлтыми сполохами. «Давай я тебя смажу и мы тоже ляжем спать»
Уже когда Кёко мыла руки после масла, от расслабленной и почти спящей дракошки пришла сонная мысль о том, что всадник Рента выпил стакан и лёг спать.
Вот и хорошо. Если она не может быть рядом с ним, то будет заботиться о нём, пусть даже он и не узнает…

Когда она однажды проснулась не рядом с Миотой, а в кольце её хвоста, девушка внезапно с потрясением осознала, что подруга выросла. Причем так, что теперь даже рядом с Рентом не выглядела подростком. Да и шкурка лоснилась и блестела, а на ярком солнце просто безжалостно слепила.
Характер тоже менялся – ушли капризы, детский восторг всем и сейчас, теперь золотая часто с интересом следила за тем, как Кёко готовит лекарства, лишь изредка фыркая, когда запах становился резким или неприятным.
Они уже летали, сначала просто в пределах Вейра, затем за его окрестности, а затем был первый самостоятельный прыжок через Промежуток. И пусть их страховала Госпожа, которая теперь обучала младшую всадницу – всё равно, девушке казалось, что она словно получила звание мастера.
Но на Падения их не пускали. Когда Кёко попыталась заикнуться по этому поводу, Госпожа лишь молча указала ей на цеховой узел и ушла.
«Герута говорит, что мы должны ещё немного подрасти. А ещё – ты отлично лечишь всех, поэтому её всадница не хочет, чтобы ты пострадала» пояснила тогда Миота. И девушка смирилась.
Но теперь никто не сможет сказать, что они ещё маленькие!
Она погладила сонную подругу, поднялась из тёплого хвостового «гнезда» и потянулась всем телом.
Значит, надо поговорить с Госпожой, а там уже планировать свои действия… И тогда она сможет вместе со всеми сражаться с Нитями! Как сражается К’уон, правда, он на первом фланге атаки, а она будет внизу, с огнемётом…
Оглянувшись на дремлющую Миоту, девушка направилась к купальне, пряча мысли о К’уоне.
Он так и не узнал, что она добавляла в его вино. Но спать, по словам Рента, стал спокойно и крепко, что радовало. Огорчало другое – он по-прежнему вёл себя с ней как-то странно. Напряжённо, что ли… Мысль о том, что он ей просто завидует, Кёко отбросила в первую очередь – они оба всадники! И она была уверена на все сто – он никогда бы не променял своего Рента на какого-либо другого дракона! Тогда что? Почему он так хмурился иногда, когда думал, что она не видит? Или следил за ней «с выражением голодного стража», как выразилась Миота.
А тут ещё это глупое письмо, которое скороход доставил пару дней назад! И от кого – от Шо! Столько лести, комплиментов и слащавых слов было в этом послании, что Кёко невольно подивилась, как пергамент не покраснел. И какой дикий верр клюнул Шо, что он отправил такое письмо? Арфист, одним словом! Надо будет выкинуть потом пергамент. Даже не отвечая – всё прошло, забылось и покрылось пеплом.
Искупавшись в горячей воде собственной купальни – вот оно, одно из привилегий золотых всадниц! – Кёко с трудом поборола желание остаться здесь до нормального тепла, выбралась, вытерлась и переоделась в привычный свой костюм из рубахи и штанов. Распустив мокрые волосы, она вернулась в вейр и радостно улыбнулась, обнаруживая там сидящего на стуле К’уона.
– Привет!
– Привет, – тот, как ей показалось, натянуто улыбнулся. – Не помешал?
– Нет, что ты… – девушка помотала головой для убедительности и выглянула на карниз. Рент повернул к ней голову, и она невольно сравнила его и Миоту. Миота оказалась крупнее.
– Ага, уже перегнала, – К’уон словно перехватил её взгляд. – Но ещё не выросла полностью…
– Скоро не будут помещаться на одном карнизе, – хихикнула Кёко, оборачиваясь, и замерла, когда всадник не успел спрятать немного ожесточённое выражение на лице. – К’уон, что случилось?
– Ничего, всё нормально, – тут же отозвался он и огляделся. – Я… собирался на Исту. Падений в ближайшие пару дней не будет ни здесь, ни там, хотели с Рентом искупаться.
– Здорово! – она понадеялась, что улыбка вышла искренней. – Конечно, слетайте! Хочешь, я дам специальную добавку в масло? Она отлично увлажняет шкурку.
«Я тоже хочу на море. Рент говорит, там классно»
Возможно, если бы не было ощущения, что парень странно себя ведёт, Кёко бы согласилась с Миотой и попробовала бы напроситься составить компанию, но…
– Да и обычное масло сойдет, – К’уон махнул рукой и поднялся. – Спасибо.
«Кёко, я тоже хочу на море» Миота добавила капризных интонаций, но девушка не шевельнулась.
Что произошло, что между ними вдруг выросла стена? Может, она чем обидела его? Или…
«Кёко, почему мы с ними не полетели?? Рент говорит, что он был бы не против!»
«У меня голова мокрая» огрызнулась Кёко и закрылась от подруги. Беспокоить её из-за того, что всё внутри дрожит и ноет, совершенно не хотелось…

Глава 7.

«К’уон, я не уверен, что настолько грязный»
Парень замер от деликатного намёка, а затем медленно отступил от дракона и сел прямо в тёплую прозрачную воду. Руки, выпустившие травянистую мочалку, чуть задрожали.
Рядом опустился Рент и заглянул в лицо.
«Ты расстроился из-за того, что Кёко и Миота с нами не полетели?»
«Типа того»
А если быть честным хотя бы с собой – он чувствовал себя бессильным. Все намёки, которые он пытался делать Кёко, разбивались о её открытую и доверчивую улыбку, а слова «Ты ведь мой друг» добивали любую надежду. Но окончательно вывело из себя это письмо. Да, нельзя было читать чужое послание, но один лишь взгляд на имя адресата разрушил все правила воспитания. И что? Этот проклятый арфист признаётся в любви, распевает гимны «расцветшему цветку», сыплет комплиментами и сравнениями и просит Кёко вернуться!!
А если она вернётся?
«Куда?»
Парень выдохнул и поднял голову.
«Не волнуйся, я просто… так»
«Ты думаешь о Кёко?»
«Думаю» он не стал скрываться от внимательного взгляда Рента и упал навзничь в набегающую маленькую волну. «Не могу не думать»
«Ты её любишь» утверждение, а не вопрос, заставило усмехнуться – вон, даже дракон уже заметил. А она не замечает… Может, именно потому, что до сих пор ждет этого Шо? Вон как среагировала на его слова на празднике… А теперь – такая вся радостная вошла в вейр… прямо расцвела улыбкой…
«Люблю, Рент. Очень люблю»
«Почему ты не поговоришь с нею?»
«Тебе легко говорить…»
«Ты ведь лучше того арфиста. И Кёко сама говорила, что ты её друг»
«Друг и любимый – разные вещи у людей» он выдохнул и сел, чувствуя неимоверную усталость от переживаний. «Я даже не знаю, как тебе объяснить»
«Она переживает за тебя, заботится о тебе»
«Скорее, о тебе! Вон, даже добавку в масло для тебя предлагала!» неожиданно саркастично отозвался К’уон, но Рент спокойно парировал.
«Я лучше тебя знаю, что она заботится о тебе и твоем сне»
Странная фраза насторожила, заставив развернуться к дракону.
«Ну-ка, ну-ка, что там про сон?»
Но бронзовый демонстративно отвернулся, а затем вообще взлетел, обдав всадника брызгами и нырнул далеко в море.
«Рент!»
«Я хочу купаться, а то скоро возвращаться»
К’уон прищурился, следя за тёмной точкой в воде. Та-ак…
«А давай мы тут заночуем? В Вейре нас примут, а утром вернёмся к себе»
«Нет, нам надо спать дома»
Сон. Спать. Кёко заботится о сне. Он медленно выдохнул, выстраивая в голове цепочку событий.
А ведь последнее время спится хорошо, крепко, мыслей никаких нет…
Парень не мог решить, злится он или растерян. В голове царила сумятица, которая даже заставила Рента вернуться и поинтересоваться, в чём дело. Не ответив, К’уон поднялся из воды и принялся раздеваться – надо просушить одежду, иначе после Промежутка он попросту сляжет…

Вернувшись вечером, в вейре он оглядел спартанскую обстановку и задержал взгляд на кувшине. Запах вина был кислым, заставив поморщиться, но внезапно навёл на спонтанное решение. Пользуясь тем, что Рент кормился внизу и был полностью поглощен этим, К’уон вылил вино и налил в кувшин обычной воды. А затем двинулся ужинать в Нижние Пещеры, тщательно контролируя мысли. Есть не хотелось вообще, но он честно отсидел в общем зале положенное время, а затем так же неторопливо вернулся к себе. Налил стакан из кувшина, поднёс к носу и победно усмехнулся, улавливая резковатые запахи, совершенно не присущие обычной воде.
«К’уон, что-то случилось?» дракон явно был сбит с толку недоброй радостью своего всадника.
«Кто-нибудь заходил в вейр, пока меня не было?»
«Кёко» спустя долгую паузу ответил Рент.
«Тогда зайду к ней» парень поставил стакан на стол и зашагал на выход.
В душе вихрились смешанные чувства. Ну пришла бы, сказала, что ему нужно попить снотворное, чтобы спал нормально! Что он, не послушался бы ЕЁ?!
Нет, тайно, молча… Ещё и Рента подбила молчать!
Кёко встретила его, стоя у стола. По её лицу К’уон понял, что Рент успел сообщить о визите, осталось выяснить, что именно сказал.
– Рент сказал, что ты заходила. Что-то хотела?
– Да нет… – она немного скованно улыбнулась. – Просто хотела узнать, как вы поплавали.
– Отлично. А можно встречный вопрос? – получив кивок, парень сложил руки на груди. – С каких пор ты подливаешь мне снотворное в вино?
Девушка чуть побледнела, но внезапно вызывающе вскинула голову:
– Давно.
– Это я понял! Только ты не думаешь, что это не совсем честно, а?
– Не совсем честно?! – Кёко зло прищурилась, и сердце почему-то отозвалось странной болью. – А молчать о своих проблемах и не говорить другу – это честно?!
– У меня лишь одна проблема! – новое упоминание о «друге» резануло, и К’уон ощутил вновь то самое бессилие, которое терзало его полдня.
– И какая же??
– То, что я люблю тебя!.. – карие глаза расширились, и он тут же пожалел о своих словах – слишком много в тёмно-ореховом взгляде было шокированного изумления.
– Ты же… не можешь…
– Ну разумеется!.. – осознав, что с языка рвутся гневные и острые слова обиды, всадник резко выдохнул, сдерживая их, развернулся и просто ушёл.
Вот так – не можешь. Вот и весь ответ. Она уверена, что он относится к ней, как к другу, а в итоге шокирована тем, что он испытывает к ней такие чувства.
«К’уон?» в ментальном вопросе было столько вины, что парень чуть не споткнулся.
«Ты-то тут при чём? Рент, это должно было случиться. И случилось. Я признался, она отказала мне»
«К’уон, это я рассказал Кёко, что ты плохо спишь по ночам»
Он бессильно усмехнулся и на ходу потёр лицо руками. Ну вот, теперь вообще все стало хуже некуда... Обвинил Кёко, сорвался на неё, обрушил своё признание и ушёл, не дав ей договорить… Чувство вины предлагало вернуться прямо сейчас, но было слишком больно в сердце от отказа. Когда так хотелось надеяться на совсем другие слова…
«Рент… не волнуйся больше об этом. Я потом извинюсь перед Кёко»
Когда успокоится. Когда перестанет чувствовать эту боль. Когда сможет наконец вдохнуть полной грудью. Когда сможет почти честно сказать, что она не обязана отвечать на его чувства, и ему будет достаточно того, что они по-прежнему останутся друзьями…
В вейре он просто упал на ложе и бездумно уставился в каменный свод над собою.
«Сегодня зелёная Сансата поднималась в брачный полёт»
К’уон не ответил, не желая обижать Рента словами о том, что ему совершенно не интересно, кто там кого догнал.
«К’уон, прости меня»
Выдохнув, он прикрыл глаза и совершенно честно ответил.
«Я не злюсь на тебя, Рент. Честно. Спасибо тебе»
«Тогда выпей на ночь»
Покорно подчинившись и с трудом проглотив полстакана пахнущей воды, парень подошёл к дракону, который тут же свернул хвост кольцом, словно приглашая. Погладив Рента по морде, он прижался к ней лбом и всё же рискнул попросить.
«Можешь спросить у Миоты…»
«Она не хочет со мной говорить» тут же перебил его бронзовый. «Сказала только, что Кёко расстроена из-за нас»
«Я попрошу у неё прощения, обязательно…» К’уон ощутил, что мысли стали путаться, а тело наливаться усталой тяжестью. «И скажу… что она делает… отличное снотво…»
Рент аккуратно подтолкнул к себе заснувшего парня, отправляя его в кольцо хвоста, затем тихо вздохнул и сам прикрыл глаза.

Несколько дней прошли впустую. Сначала Госпожа забрала куда-то на весь день Кёко и Миоту, затем были Падения и опять-таки девушка была занята с раненными, затем она вновь пропадала где-то со своей золотой. К’уон уже всерьёз начал было подумывать получить какую-либо травму, чтобы организовать себе встречу со ставшей неуловимой целительницей… Если бы не было подозрения, что Кёко его попросту избегает. Не хочет разговаривать? Настолько сильно он обидел её?
Парень вспомнил слова, что девушка расстроена, и снова ощутил бессильную и растерянную злость. Ну что ему ещё было делать? Молчать? И маяться ревностью?? Хотя он сейчас именно этим и занимается…
«Миота говорит, что Кёко идёт к тебе» судя по интонациям, Рент был слегка растерян.
«Ко мне? Зачем?»
«Я не знаю» немного виновато отозвался дракон. «Миота уставшая, они сегодня много прыгали – Форт-Вейр, Вейр Иста, Форт-Холд»
Форт-Холд? Что она там делала? Была в своём Цеху или – сердце тревожно замерло – в Цеху арфистов??
– Привет, – девушка появилась на пороге и робко огляделась. – Не помешала?
– Нет, – К’уон буквально вскочил на ноги с ложа. – Привет. Как ты?
– Нормально, – она улыбнулась чуть смелее, чем оглядывалась, а затем прошла в сам вейр. – Я…
– Я хочу сразу попросить прощения, – решив не тянуть, парень перебил её. – За то, что накричал на тебя и обидел своими словами.
– Ты про… снотворное?
– Да. Рент признался, что он попросил тебя. Да даже если бы не просил – всё равно я не имел права… – он выдохнул, подбирая слова, но Кёко внезапно покачала головой:
– Всё нормально. Я хотела… поговорить по другому поводу.
Сердце К’уона замерло снова.
– По поводу… моего признания?
– И это тоже, – медленно проговорила она, опуская голову и начиная теребить завязки своего кошеля. – Понимаешь… недавно одна из зелёных поднималась в полёт… и я наблюдала снова за всем этим…
– За… чем? – немного недоумённо уточнил К’уон.
– За… драконами… за всадниками… за всем этим… – девушка говорила тихо, запинаясь и сдержанно выдыхая. – Скажи… Рент… летал в такие... ну, полёты?
Парень беспомощно оглянулся на своего дракона, который непонимающе следил за ними обоими, затем кивнул:
– Летал…
– Д-действительно всадники забывают обо всём? Ну, когда… дракон догоняет… – Кёко опустила ещё ниже голову.
Он ощутил, как слегка подгибаются ноги – слишком живо вновь предстала перед глазами картина, как её уносит в вейр другой всадник…
Молчание затягивалось, наконец стало невыносимым, и К’уон тихо проговорил:
– Да, забываешь. Эмоции драконов слишком сильны в такие моменты, чтобы абстрагироваться от них…
– Понятно… – ещё тише ответила девушка, затем внезапно сжала руки на кошеле. – Поэтому я и хотела поговорить сегодня… хочу, чтобы… первый раз… был с тем, кого я люблю…
Любит? Парень ощутил, как всё внутри леденеет от мысли, что она пришла сообщить ему об отказе. Мол, любит Шо, хочет быть с ним, а если вдруг…
«Миота говорит, что откусит мне оба уха, если ты не перестанешь тупить» осторожно проговорил Рент. «К’уон, мне уши нужны»
«Конечно нужны…» автоматически отозвался К’уон, пытаясь понять – что значит «не перестанет тупить»? Тупить?
От ошеломляющей догадки сердце словно пропало из груди.
– Кёко… – он машинально шагнул к девушке, которая медленно подняла голову и открыла пунцовое лицо, которое сказало всё лучше всех слов и расставило всё по местам. В голове зашумело, словно только что он выпил залпом полкувшина бенденского вина. – Правда любишь?..
Она покраснела ещё больше, хотя казалось, что дальше некуда, но кивнула:
– Я… давно уже… но из-за этих полётов… и потом, эти зелёные…
Не дав договорить, К’уон просто притянул её к себе и накрыл губами девичьи губы.

Эпилог

Миота покосилась на замерших неподалёку бронзовых, хищно блеснула глазами и прямо с тушкой верра в лапе стремительно взмыла в небо.
– Взлетела!
Кёко тяжело дышала, ощущая, как душу и тело переполняют азарт, жажда, какая-то ликующая ярость и страстное возбуждение свободы. За её спиной стояли бронзовые всадники, чьи драконы рванули в погоню за золотой. Девушка не вслушивалась в их тихие переговоры – практически всей душой она была там, со своей подругой, которая, скинув на головы преследователям балласт в виде мёртвого верра, с упоением рассекала небеса. И лишь крохотный кусочек сознания цеплялся за ощущение сильных пальцев, сжимавших руку – К’уон, стоявший рядом, всем своим видом давал понять, чей дракон догонит Миоту.

На Вейр опускались ранние весенние сумерки.
«Я же обещал, что догоню её»
К’уон, почти заснувший, лишь усмехнулся на фразу дракона, состоявшую, казалось, из одной лишь уверенной гордости.
«Я в тебе не сомневался»
«И Миота говорит, что во мне не сомневалась» от Рента пришла тёплая волна любви. «А ещё она сказала, что Кёко очень-очень хотела, чтобы это были я и ты»
Парень покосился на сопящую возлюбленную, безмятежно спавшую у него под боком, обнял её покрепче и улыбнулся.
«Я тоже хотел, чтобы это были мы»


Часть первая

@темы: награфоманила по Skip Beat!, фандомные битвы, награфоманила на ЗФБ-2015

---

Драконы на снегу, часть 1

Название: Драконы на снегу
Бета:  Sarina_Amazon
Размер: миди (11417 слов)
Пейринг/Персонажи: К'уон/Кёко, Миота/Рент и другие. Упоминается Кёко/Шо
Категория: гет
Жанр: романтика, драма
Рейтинг: G
Задание: AU!Драконы Перна
Краткое содержание: История о судьбах, надежде и драконах в самом северном Вейре Перна во время Третьего Прохождения.
Размещение в иных местах - только с моего разрешения.

Драконы на снегу, часть 1

Глава 1

Спина болела уже давно от одного и того же положения, и когда, наконец, последний свёрнутый в рулон бинт лёг в корзину, девушка с удовольствием и беззвучным выдохом выпрямилась. Пусть и устала, зато своё дело она сделала!
Корзина заняла место на полке в кладовой, рядом с десятком таких же, отличавшихся друг от друга лишь обрывками пергамента, на которых были нанесены значки – для простой перевязки, для ожогов, для ссадин, для рваных ран, резаных… В общем, на все возможные случаи травм.
Девушка с улыбкой провела пальцами по плетёным бокам и подхватила плошку с фитилем в масле. Пора спать. Наверняка уже полночь.
Светильники в коридорах горели не в полную силу, что лишь подтвердило её догадку по времени, и она заспешила знакомым путём в комнату, где спали подмастерья.
Да, можно было бы оставить работу на завтра, но кто знает, вдруг придется бросить всё и помогать мастерам или ехать с кем-нибудь из них. Говорят, в дальних холдах периодически случаются вспышки болезней, которые требуют внимания и сил целителей.
Перед спальней она затушила свой фитиль и, стараясь не скрипнуть петлями двери, проскользнула внутрь. Темнота комнаты была наполнена ровным спокойным дыханием спящих. Девушка на цыпочках прокралась к своей кровати, бесшумно разделась, скользнула под одеяло, по привычке свернулась клубком и мгновенно заснула.

– Кёко, всё вчера сделала?
– Да, мастер Танген, – она приветливо улыбнулась пожилому мужчине, который с добродушным видом покачал головой:
– И когда ты всё успеваешь?
– Зато теперь можно заняться чем-то другим.
Он одобрительно улыбнулся в ответ и направился к столу мастеров.
Девушка провела его взглядом и вернулась к завтраку, не обращая внимания на галдёж и разговоры за своим столом, и лишь когда её дернули за рукав, вопросительно глянула на соседку, яркую шатенку.
– Кёко, ну а ты что думаешь?
– О чём? – она непонимающе глянула на остальных.
– Во имя Первого Яйца, ты хоть бы иногда прислушивалась к тому, что говорят рядом с тобою! – шатенка закатила глаза.
– Прости, Марина, я задумалась. Так о чём речь?
– О том, что скоро будет распределение по Холдам! И даже Вейрам!
– И что? – Кёко пожала плечами. – Мы подмастерья, причем младшие. Пока не получим старших, нам волноваться не стоит.
– Ай, ты всегда такая пассивная! А помечтать??
– Мечтать не вредно, – иронично хмыкнул в ответ русоволосый парень с таким же узлом, как и у всех, кто сидел за столом.
Вот именно – мечтать не вредно. Кёко не разделяла любви Марины к слухам и уже давно привыкла заниматься настоящим, а не мечтать. Мечты, они ведь такие – блеснут, как разноцветные бусинки на солнечном свету, а потом бац, и разлетятся. И потом замучаешься осколки доставать…
Она доела, уже не слушая вообще ни Марину, ни её собеседников, собрала свои тарелки и понесла на кухню. Да, могла бы этого не делать, всё же на плече уже узел с кисточкой, но если может помочь Хозяйке Цеха, то почему не сделать этого? Девушка не видела ничего предосудительного в таких действиях.
– Спасибо, было очень вкусно!
– Ты всегда так говоришь, – по улыбке поварихи было видно, что той приятны простые слова от подмастерья.
– Любая работа заслуживает благодарности, – процитировала Кёко слова своего мастера и улыбнулась в ответ.
Она не понаслышке знала, что работа на кухне не менее тяжёлая, чем какая-либо другая – когда-то в своем Холде девушка помогала таким же вот раскрасневшимся женщинам приготовить, накрыть, накормить, убрать, помыть. И прекрасно помнила, как ломит спину после котлов и как ноют и сохнут руки после горячей воды.
Надо будет вечером занести на кухню ещё мази для рук.
Но сначала работа, учёба, подготовка к экзаменам и прочее, прочее, прочее…
… Когда Кёко было восемь Оборотов, мать вышла второй раз замуж за холдера на материке, и её новому мужу не нужен был лишний рот в доме. Прежде, чем появиться на пороге Цеха Целителей, девочка успела побывать и на кухне Холда Иста, и в рыбацких мастерских, где плела сети и чистила рыбу. Тамошний целитель Айзек заметил молчаливую робкую черноволосую малышку, которая ловко перебинтовывала руки рыбакам, искренне жалевшим невольную полу-сироту. Он взял её к себе в помощницы, а затем, спустя три Оборота, отправил Кёко в свой Цех – учиться. Здесь, в просторных залах, она впервые ощутила себя счастливой. Вокруг были тёплые улыбки, внимание, забота, и девочка всем сердцем потянулась к тем, кто все это безвозмездно дарил ей. Мастера, подмастерья, работники Цеха стали ей семьёй, которой она была лишена. В этом тепле она оттаяла и уже к концу первого Оборота ученичества перестала бояться улыбаться. Учёба давалась ей легко, интуиция точно подсказывала, где очаг боли или болезни, и осознавая, что она может помогать, Кёко училась и старалась.
Она невольно скосила взгляд на кисточку в узле и смущённо выдохнула. Новый знак своих способностей девушка получила буквально несколько дней назад и ещё не до конца привыкла к нему. Равно как к тому, что теперь она возится с первогодками, объясняя простейшие принципы перевязок. Впрочем, она была всё же горда возложенной на неё обязанностью.
Однако на пути к классу, в котором после обеда должен был состояться урок, её перехватил Танген, молча поманивший за собой. Кёко лишь кивнула, подчиняясь мастеру, который с первого дня взял шефство над нею, уча, гоняя и защищая. Она практически не удивилась, когда в конце концов они вошли в комнату учителя. Танген жестом пригласил девушку сесть, сам устроился за своим столом и с отеческой улыбкой спросил:
– Привыкла уже к новому статусу?
– Ещё нет, – честно призналась Кёко, вновь покосившись на свой узел.
– А как ты относишься к драконам?
Она удивлённо глянула на мастера:
– А к ним можно как-то по-другому относиться? Они ведь наши защитники.
– Вот именно. А ещё они наши пациенты, как и их всадники, – мужчина вздохнул и уже серьёзно глянул на девушку. – Думаю, до тебя уже дошли слухи, что грядёт распределение.
– Да, за завтраком Марина говорила об этом…
– Вот уж сплетница, – покачал головой Танген. – Ей бы в соседнем Цеху учиться, а не у нас.
Кёко невольно бросила взгляд в окно, словно Цех Арфистов был прямо за ним.
Нет, против арфистов она ничего никогда не имела. Наоборот, девушка искренне восхищалась ими. Смелые, общительные, открывающие в любое сердце дорогу музыке и балладам, обучающие детей, хранящие законы… Претензию она имела лишь к одному единственному арфисту.
– Так вот, – голос мастера заставил её поспешно отогнать хмурые воспоминания и сосредоточиться на разговоре, – Главному целителю пришёл запрос из Вейра Плоскогорья. Джиерониму, местному целителю, необходим помощник на замену тому, который в прошлом месяце упал и сломал себе обе ноги. Теперь ему предстоит очень длительный курс лечения и ещё не факт, что он сможет вернуться к своим обязанностям. А Джиероним не настолько всемогущ, чтобы охватить своими руками весь Вейр.
Девушка невольно нахмурилась – учитель как-то исподволь вёл разговор к очень странному выводу.
– Мастер, а почему вы это именно мне рассказываете?
– Потому что я хочу посоветовать ему тебя, – подтверждая догадку, прямо ответил Танген.
– Меня?! Но я…
– Ты отлично справляешься с ожогами, прекрасно знаешь теорию и кроме того – уже помогала в Форт-Вейре Аните справляться с ранами всадников.
Кёко растерялась:
– Но…
– К тому же, по словам Аниты, ты отлично ладишь с драконами.
– Скорее, это они снисходят ко мне…
– Тем более, – мужчина уже улыбнулся – смешавшаяся ученица была забавной. – Кёко, я не собираюсь тебя неволить. Я предлагаю тебе подумать. Не хочешь покидать Цех – твоё право. Доучишься, потом решишь, что делать дальше.
– Почему вы выбрали именно меня? – помолчав, она рискнула глянуть в темно-серые глаза мастера. – Я всего лишь младший подмастерье.
– Потому что у тебя дар слышать боль. Верно?
Девушка вынужденно кивнула. Да, именно так и сказал Главный целитель, когда она в тринадцать Оборотов без ошибок показала, где болит у него нога. С тех пор прошло три Оборота, и дар никуда не делся – по-прежнему она могла узнать место боли.
– Но это работает только с людьми…
– Ты просто не проверяла на драконах, – Танген усмехнулся её возмущенно приоткрывшемуся рту. – Кёко, лично по моему мнению, гробить твой дар среди свитков, бинтов и первогодок слишком расточительно.
– Так может, вы меня сразу самому Лорду Форт-Холда порекомендуете? – буркнула она.
– Ещё чего! И будешь сидеть там у его кровати, выслушивая мелкие жалобы и сплетни? Нет уж. Уж лучше я тебя вообще не отпущу из своих подмастерьев.
Девушка удивлённо подняла взгляд на него, заметила улыбку и сама невольно улыбнулась.
– Когда мне дать вам ответ?
– До послезавтрашнего вечера.

До вечера она возвращалась мыслями к этому разговору, крутила его и так и эдак и не знала, что ей делать. Плоскогорье так далеко на север, и там нет никого из знакомых. Нет, Кёко не боялась чего-то опасного – целители на Перне были на особом положении, как и арфисты. Просто за Обороты ученичества она привыкла к тому, что рядом близкие люди. По духу, по характеру, по занятиям. Да даже в Форт-Вейре были знакомые – тот же К’хан, Анита…
Обленилась, сурово одёрнула себя Кёко. Привыкла к хорошей еде, к хорошему отношению. А ну-ка вспомни, как гоняли в Холде Иста, хоть сама и родилась там? Или как знакомые матери отправили в рыбацкую мастерскую, когда и в их доме стала лишним ртом? А тут предлагается престижное место, уважение, любимое занятие…
Девушка вышла из Цеха и запрокинула голову к ночному небу, вдыхая прохладный воздух.
Как там будет, в Плоскогорье? Снег? Холодно? Хотя вряд ли – драконы любят тепло. Поэтому обычно Вейры и обустраивают в старых вулканах, как объяснял К'хан когда-то. Земля в таких местах тёплая, греет и драконов и всадников. А ей, наверное, отведут место, как у Аниты – в Нижних пещерах.
Со стороны Цеха Арфистов ветер принёс звуки музыки, и Кёко чуть нахмурилась, разворачиваясь и заходя к себе в Цех.
Вот ещё одна причина, которая склоняет чашу весов к Плоскогорью. Там точно можно не бояться неожиданной и неприятной встречи в Холде.
Она прошла тёмными коридорами до спальни, постояла немного у двери, затем тихо вошла. Марина со своей подругой Ксанитой ещё тихо обсуждали что-то, но Кёко не обратила на них внимания – разделась, легла и тут же заснула.
Обычно сны ей не снились, усталость брала своё, но в эту ночь с ней были драконы на снегу…

Глава 2

Голубой дракон казался большим по сравнению с двором Цеха. Кёко восхищённо выдохнула, поправила заплечный мешок, собранный заранее, и направилась к спрыгнувшему на плиты всаднику.
– Здравствуйте, вы из Вейра Плоскогорье?
– А ты, как я понимаю, будущая помощница нашего целителя? – голос у всадника оказался низким, густым, под стать волевому подбородку и внимательным тёмным глазам. – Меня зовут Х’ремант, а это Салмат.
– Очень приятно, моё имя Кёко.
– Летала уже на драконах?
– Не доводилось, – она вновь перевела взгляд на голубого дракона и улыбнулась. – Только лечила, правда, всадников.
– Ну да, у вас тут всё рядом, – усмехнулся мужчина. – Что ж, Кёко, давай подсажу.
Его помощь оказалась совсем не лишней – сама бы девушка вряд ли бы с первого раза разобралась со всеми этими ремнями. Очутившись на спине дракона, она прерывисто выдохнула и робко, осторожно погладила отливающую лазурью шкуру. Салмат внезапно изогнул шею, и Кёко испуганно вздрогнула, обнаружив прямо перед собой огромный фасеточный глаз, переливающийся зелёным и голубым цветами.
– Простите…
– Всё в порядке, – рассмеялся Х'ремант. – Он просто знакомится с тобою.
– Приятно познакомиться… – она ещё больше растерялась, чем вызвала новый смешок мужчины. Дракон отвернулся, но почему-то у девушки осталось ощущение, что он тоже улыбается.
Ну и ладно. Главное, что он не обижен.
Всадник устроился спереди, и она полностью успокоилась, покрепче сжимая ремень, идущий по её ногам. Сейчас, если верить рассказам, будет взлёт, затем Промежуток, где холодно и страшно, а потом – Вейр. Все так и получилось, разве что рассказы не передавали всех тех эмоций, которые сменяли друг друга по мере короткого путешествия – восторг, ликование от полёта, лёгкая паника от ледяного холода и пустоты, а затем распиравшее душу любопытство, когда Салмат закружился над огромной чашей Вейра. Кёко даже не обратила внимания на морозец, пощипывающий щёки, всё внимание было сосредоточено на том, что открывалось внизу.
Х'ремант махнул рукой, указывая вниз, на озеро на самом дне огромной чаши, и девушка задержала дыхание, когда дракон плавно спустился и сел прямо у края воды.
К ним уже быстро шёл очень высокий мужчина, и даже издали был заметен его цеховой узел.
– Здравствуйте, мастер Джиероним, – оказавшись на ногах и дождавшись целителя, Кёко чуть поклонилась и протянула письмо-назначение главы Цеха. – Я Кёко.
– Да, Танген уже предупредил о твоём приезде, – вблизи мастер оказался ещё выше, но старше, чем показалось на первый взгляд. – Рад твоему приезду, Кёко. Идём, я покажу наши помещения.
Ого, здесь даже отдельные комнаты для целителей? Ей пришлось почти бегом догонять Джиеронима, и невольно подумалось, что очень кстати с утра она сменила юбку на штаны.
– Вот здесь мы и живём. Почти вейр, – усмешка мужчины была чуть горделивой. Впрочем, девушка понимала его. Для целителей были действительно выделены настоящие покои на нижнем ярусе – просторная комната, из которой вело несколько коридоров. Два левых заканчивались небольшими спальнями для мастера и подмастерья, за центральным открывалась комната с умывальником и двумя рядами топчанов, а справа оказалась кладовка для хранения лекарств и всего необходимого для целителей.
Выделенная комната ещё хранила в себе следы предыдущего жильца – на небольшом столе виднелась стопка каких-то записей, в углу лежали стоптанные сапоги на потрёпанном вещмешке. Кёко опустила свой багаж на кровать и скинула куртку. Предстояла уборка, а значит, и знакомство с Хозяйкой Нижних пещер.
К вечеру голова шла кругом от обилия лиц и информации. Одно радовало – в ближайшие сутки Падений на территории, подконтрольной Вейру, не ожидалось. Это значило, что у девушки был запас времени привыкнуть, подготовиться и в конце концов акклиматизироваться к новому дню – солнце в Плоскогорье в эту пору садилось раньше, чем в Форте.
На ужин она всё же выбралась в Нижние пещеры, переодевшись в простое платье без всяких украшений, кроме, разумеется, узла на плече. Волосы Кёко заплела в две косы и по привычке опоясалась широким кожаным ремнем, на котором висел кошель с самым необходимым для первой помощи.
В столовой оказалась немалая толпа. Девушка присела за самый крайний стол, на свободное местечко, вежливо поздоровалась с теми, кто сидел рядом, и огляделась в ожидании ужина. За соседними столами шли разговоры, где-то раздавался смех, но она не могла не заметить, что компаний, небольших и разношёрстных, очень много. Это могло говорить о том, что в Вейре все достаточно дружны. По крайней мере, те, кто предпочитает ужинать внизу, а не у себя в вейрах.
Еда оказалась даже лучше, чем в Цеху, или просто так показалось той, у которой за весь день от волнения и забот не было и крошки во рту? Быстро расправившись с ужином, Кёко по привычке отнесла посуду и отправилась к своему новому жилью. В коридорах было шумно, и она свернула на выход из Пещер, решив пройти через дно чаши Вейра.
Холодный ветер, мгновенно пробравшийся под тонкую льняную ткань платья, заставил пожалеть о решении, но девушка уже не стала поворачивать назад, чисто из принципа упрямо направляясь по ранее намеченному пути. Но чем ближе она подходила к озеру, тем отчетливее в свете факелов различался силуэт дракона.
– В такое время купается? – тихо выдохнула Кёко и замедлила шаг, когда рассмотрела рядом с драконом высокую мужскую фигуру. – Неужели им не холодно?
Дракон, словно услышав вопрос, произнесённый под нос, повернул голову к ней, следом обернулся и всадник.
Девушка заробела, но всё же не сбилась с шага, лишь вежливо проговорила, поравнявшись:
– Добрый вечер.
– Добрый вечер, – отозвался в ответ парень.
Наверное, вода тёплая от земли. Если бы в озере никого не было, Кёко точно бы проверила сама, но сейчас она лишь понадеялась на свою логику.
Озеро почти осталось позади, когда сзади донёсся негромкий оклик, в котором явно слышалось предупреждение:
– Эй, там жилище целителя.
– Я знаю, – девушка обернулась. – Я новая помощница мастера Джиеронима. Мое имя Кёко.
– Ясно, – голос всадника подобрел. – Мое имя К’уон, а это Рент.
– Очень приятно, – она кивнула и невольно подумала, что Рент явно бронзовый – вон какой большой. Внезапно сверху послышался голос сторожевого дракона, которому откликнулся и Рент и те драконы, что сидели на своих карнизах и не спали ещё. Взгляд замершей от восторга и неожиданности девушки метнулся вверх, туда, куда смотрел бронзовый. Дыхание на мгновение остановилось в груди, когда неясный свет факелов озарил двух огромных драконов, плавно спускающихся к Вейру.
Кто это?
– Предводитель и Госпожа вернулись, – К’уон озвучил её немой вопрос.
– Понятно… Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Значит, прав был мастер, когда днём говорил, что двое самых влиятельных всадника Вейра находятся на встрече с правящими Лордами защищаемых Холдов. Девушка зашла, наконец, в свою комнату, зажгла светильник и залезла под меховое одеяло, пытаясь согреться. Завтра, раз Предводитель и Госпожа на месте, она будет им представлена.
Страшновато… Понятно, что мастер её будет поддерживать – сегодня он был искренне рад её приезду… Но всё равно, Вейр оставался чужим. Сколько времени должно пройти, прежде чем она привыкнет к нему?

Глава 3

К’уон накинул на плечи лётную куртку, застегнул её и двинулся к выходу из вейра.
«Рент, я к Джиерониму»
«Не забудь, что сегодня наше дежурство до полудня» его дракон потянулся на карнизе, расправляя крылья.
«Не занудствуй, пожалуйста»
Ответом стало лишь тёплое пожелание доброго утра, безмолвно донёсшееся уже в коридорах, ведущих вниз, к Нижним пещерам.
К’уон усмехнулся – дракон всё же попался ему ответственнее, чем он сам!
Целитель встретил его немного хмуро, жестом попросил обождать и скрылся в кладовке, откуда спустя мгновение донеслись тихие слова:
– Ты, главное, не переживай.
– Мастер, – второй голос был звонким и нарочито-спокойным, и по нему К’уон вспомнил вчерашнюю знакомую, – всё в порядке. Я приехала помогать вам.
– Я напишу Главному целителю…
– Мастер, не надо. Думаю, гораздо больше у вас пациентов среди людей, чем среди драконов. Всё в порядке.
– Ну-ну… – проворчав, Джиероним вернулся в комнату, где его ждали, и вздохнул. – Прости, что задержал. Ты патрулируешь сегодня в Тиллеке?
– Да, на северном его побережье.
– Посмотри вот такую траву, если будет время, – мужчина развернул свиток, на котором оказался изображён цветок. – Нужны именно верхние части, выкапывать не надо. Он морозостойкий, листьев почти не будет, лишь тёмно-синий бутон, колючий. Держи рисунок.
– Спасибо, – спрятав пергамент, всадник натянул перчатки, мысленно передавая образ растения и Ренту. – Сколько тебе привезти?
Вместо ответа Джиероним протянул ему небольшой холщовый мешочек.
– Постараюсь, – К’уон сунул его в карман куртки и невольно покосился на дверь кладовки. – Запасы проверяете?
– Да, Кёко обнаружила, что многое позаканчивалось, – целитель наконец улыбнулся. – Спасибо тебе.
– Пока не за что. До вечера.
Кёко. Уже в седле парень вновь покрутил имя в голове. Знакомое что-то…
«О ком ты?»
«О помощнице целителя» ответил он Ренту.
«Она хорошая» дракон поймал восходящий поток и начал набирать высоту.
«Когда ты успел это узнать?»
«Оно чувствуется. А еще Салмат сказал, что она очень вежливая и немного робкая. Погладила его по спине, а потом испугалась, что он обидится» Рент явно веселился.
К’уон лишь хмыкнул, задержал дыхание на время Промежутка и выдохнул уже над скалами, упиравшимися в видневшееся вдалеке море.
Патрулирование всегда немного утомляло. Хотелось активности, действий, а не болтаться в пустынной местности, поглядывая на все четыре стороны.
Всадник вздохнул, глянул вниз, где вилась тропа, по которой холдеры перегоняли стада, и припомнил просьбу Джиеронима. Просьба не показалась поначалу сложной, но сейчас, насколько он видел, вокруг расстилалось подсохшее поле обычной травы. Тёмно-синих пятен бутонов нигде не наблюдалось. Похоже, придётся задержаться после патрулирования…
«Нити рядом с Тиллеком!» Рент взвился в небо, заставляя К’уона прижаться к шее и зажмуриться от сильного ветра, бьющего в лицо. «Х’ран приказывает всем прибыть!»
«Стой!!» Взгляд, по привычке брошенный за спину перед уходом в Промежуток, зацепился за серебристо-серое облако на востоке, которого с полчаса назад ещё не было. Сердце сжалось от азарта, пришедшего за догадкой – Нити.
Дракон ушёл в вираж, гася скорость, а затем развернулся и мощными взмахами крыльев понёсся в сторону Падения.
Теперь, вблизи, К’уон рассмотрел летящие вниз смертоносные серебристо-блёклые сгустки. Пока под ними расстилалась горная равнина, но до дороги и сухостоя оставалось совсем немного.
«Рент, сообщи Геруте и Госпоже, что здесь Падение»
«Уже сообщил» дракон парил над землёй. «Скоро здесь будет третье и седьмое Крыло»
«Ты молодец» парень погладил его по шее и потянулся к небольшому походному рюкзаку с огненным камнем – пока подвезут основной запас, Рент успеет этот прожевать и можно будет сэкономить время, требующееся для формирования огня в желудке драконов.
Неподалёку из Промежутка появился первый всадник, заметил К’уона с бронзовым и направился к ним. Следом в небе начали появляться и остальные бойцы.
Рядом появилась небольшая зелёная, всадник которой присвистнул при виде надвигающейся стены Нитей и крикнул:
– Повезло тебе!
– Мешок дай! – усмехнулся в ответ К’уон и уверенно поймал перекинутый с чужого седла мешок с огненным камнем. – Спасибо.
– Сочтёмся, – зелёный всадник улыбнулся в ответ, и его дракон сдвинулся вниз.
«Давай быстрее» поторопил Рент, поворачивая голову и открывая пасть, чтобы получить порцию огненного камня.
«Сейчас» завязки горловины поддались, и первые куски минерала отправились в глотку.
Слева двое бронзовых вступили в бой, и Рент, покосившись на них и быстро дожевав камень, поспешил присоединиться к ним.
К’уон ощущал его нетерпение и азарт и сам едва сдерживал дрожь возбуждения перед схваткой. Ему передалась вся ненависть бронзового к извечному врагу всего живого, и в висках пульсировала одна лишь мысль – сжечь Нити! До единой!

Усталые, но довольные, они вывалились из Промежутка рядом с огромной чашей кратера, когда солнце наполовину скрылось за горизонтом. И лишь спустившись на уступ вейра и приметив целителей, хлопотавших среди раненных, К’уон вспомнил об утренней просьбе.
«Я устал» безапелляционно заявил Рент, дождался, пока всадник стащит с него упряжь, и спланировал к озеру.
Парень выдохнул, закинул упряжь на плечо и потащил её внутрь вейра.
Надо будет извиниться перед Джиеронимом. Ну и пообещать, разумеется, что завтра он точно соберёт ему всю траву с каменистого плоскогорья… хотя какая трава там, где было Падение и летали драконы? Правильно, никакой…
До жилища целителей он смог добраться после ужина – помывка дракона, собственная помывка, переодевание, отчет командиру Крыла…
– Привет.
– Добрый вечер, – в общей комнате оказалась лишь новенькая, сидевшая за столом и что-то писавшая в тетради. На приветствие она обернулась мельком, затем вновь вернулась к своему занятию. – Мастер Джиероним ушёл в Нижние пещеры.
– А ты чего здесь сидишь?
– Записываю всех, кто получил травмы сегодня, – девушка заправила под белую косынку прядь волос. – Чтобы завтра можно было узнать о состоянии по спискам.
– Трудно было сегодня?
– Кому? – девушка обернулась с лёгким удивлением во взгляде.
– Вам, разумеется.
– Скорее, вам было сложно, – серьёзность, с которой она возразила, неожиданно рассмешила, и парень, обойдя стол, уселся на стул напротив целительницы.
– Это почему?
– Так два ж Падения было, – простодушно пояснила та. – Разве в таком случае не требуется повышенное внимание для всадников и драконов?
– А двум целителям, получается, было легко помогать вдвое большему количеству раненных?
– Я бы не сказала, что было много раненных… У вас очень дисциплинированные драконы и всадники.
– Есть с кем сравнивать?
– Ну… я помогала пару раз в Форт-Вейре… – девушка задумчиво пожала плечами и вновь принялась писать. – Правда, там часто и чужие всадники бывают…
– Я мешаю? – он невольно следил за её аккуратным почерком.
– А ты по делу?
– В какой-то мере. Хотел извиниться перед Джиеронимом, что не получилось собрать ему травы, – К’уон глянул на неё и встретил изучающий взгляд светло-карих глаз. Слегка растерявшись, он машинально пожал плечами и достал из-за пазухи кусок пергамента.
– А, овечий хвостик, – она улыбнулась. – Да, его нет. А пригодился бы – его отвар отлично справляется с запорами.
– Избавь меня от подробностей, – парень хмыкнул. – Если завтра привезу, не поздно будет?
– Нет, что ты, его можно собирать до первых серьёзных морозов!
– Ну тогда можно не извиняться… – он хитро улыбнулся, не в силах отделаться от мысли, что всё же очень знакомым кажется лицо напротив.
«Кёко. Её зовут Кёко» педантично напомнил сонным голосом Рент.
К’уон мужественно сдержался, чтобы мысленно не посоветовать дракону не просыпаться. Помнит он её имя, помнит… Вот только вспомнить не может, почему карие глаза и имя не дают успокоиться.
– Хочешь, полетели завтра со мной, – ответом было неприкрытое удивление в глазах девушки. Да и сам он осознал, что предложение родилось спонтанно. Но отступать не собирался, раз уж сказал. – А что? Заодно проверишь, что я правильную траву соберу.
– Ну… если мастер отпустит, – Кёко растерянно заморгала.
– Думаю, Джиероним против не будет, – улыбнувшись, парень поднялся. – Всё, не мешаю тебе больше.
– А… завтра когда полетим? – она обернулась ему вслед.
– После завтрака. Доброй ночи.
– Доброй ночи…
Поднимаясь к себе, он внезапно подумал, что это даже можно принять за свидание. Хотя – какое свидание? Да, она симпатичная, искренняя, но ведь совсем юная. Сколько ей? Шестнадцать?
«Ты немногим старше»
«Я не понял, ты спишь или не спишь??» К’уон нахмурился, заходя в вейр и стаскивая с себя куртку.
«Сплю, сплю» Рент, судя по шорохам, поменял позу. «Она ведь тебя привлекла?»
«Не знаю» парень подошёл к нему, провел рукой по тёплому боку и устроился в кольце подставленного хвоста. «Что-то в ней знакомое, но я не могу вспомнить что» Он представил вновь лицо девушки – круглое, большие орехового цвета глаза, курносость носа…
«Вспомнишь» от дракона пришла волна тёплой уверенности. «Просто ты тоже устал, как и я»
«Наверное» К’уон усмехнулся и прикрыл глаза…

Глава 4

Кёко застегнула куртку, поверх неё обмотала шею шарфом и взялась за подготовленный рюкзак. Логично рассудив, что они на равнинах будут не полчаса, она захватила на кухне мясных шариков, пару больших лепешек и бутылку с горячим кла, которую обмотала старыми кусками пергамента, чтобы не очень сильно остыла.
– Доброе утро.
Она обернулась и улыбнулась вошедшему всаднику:
– Доброе утро. Я готова.
– Тогда пошли.
Идя следом, девушка невольно окинула К’уона взглядом. Прошлым вечером, оставшись одна, она всё гадала, почему вдруг он предложил ей полететь вместе с ним. Похоже, действительно был не уверен, что правильно выполнит просьбу мастера. Ну а что ещё?
При виде дракона, она улыбнулась и поздоровалась с бронзовым гигантом, глаза которого замерцали мягким голубовато-зелёным цветом. Кажется, ему нравится такое отношение…
К’уон помог ей забраться в седло, сам довольно споро устроился впереди неё и обернулся через плечо:
– Нормально?
– Ага! – Кёко выдохнула, сдерживая волнение.
– Если станет страшно – держись за меня.
Держаться за него? Она окинула взглядом фигуру перед собою. За плечи? Вон какие широкие… Или за пояс? Но будет ли прилично ей цепляться за всадника?
Рент шевельнулся, сделал пару шагов, расправляя крылья, и все сомнения вылетели из головы, заставляя машинально вцепиться в край лётной куртки парня…
– Боюсь, что тут вряд ли найдем твой овечий хвостик, – голос К’уона был приглушённым, или это так казалось Кёко после Промежутка? Она осторожно разжала руки и робко глянула вниз, под стелющееся каменное взгорье, покрытое тёмными пятнами от вчерашней битвы.
– К’уон… – ветер унёс ее слова куда-то за спину, и девушка нерешительно шлёпнула всадника по плечу, заставляя развернуться. – Овечий хвостик растёт вдоль моря, а не здесь… – она завороженно следила, как одна бровь К’уона взлетела вверх, а затем он понимающе кивнул. Дракон тут же развернулся к морю.
Кёко незаметно перевела дыхание, когда парень отвернулся, и чуть вжала голову в плечи. Неуверенность, которая вчера показалась признаком усталости и неловкости, когда ищешь тему для разговора с едва знакомым человеком, сегодня, при свете дня стала сильнее.
Слишком он был… необычным. Очень высокий, очень красивый, белокурый, с изумительно зелёными глазами и приветливой улыбкой. Ему бы в арфистах быть, да очаровывать всех своим низким бархатистым голосом, нежели вот так, верхом на драконе, в форме…
Так, а когда это ты, девушка, столько успела подметить в этом всаднике, а? – оборвала она себя. Забыла тот урок, который тебе жизнь преподнесла?? Так вон, вернись в Форт-Холд и загляни в Цех напротив родного! Сразу вспомнишь!
Отповедь она читала себе вплоть до момента, когда Рент приземлился на краю обрыва, за которым шумело море, и парень спрыгнул вниз.
– Ты чего? – он явно опешил, обернувшись и увидев сумрачную Кёко.
– Ничего, – она натянуто улыбнулась, не дожидаясь помощи, расстегнула ремни и немного неуклюже сползла по подставленной драконом лапе. – Спасибо, Рент.
– Тебя укачало?
– Нет, – девушка помотала головой на предположение, огляделась и указала налево. – Вон, видишь заросли кустарника? Обычно в таких местах растёт овечий хвостик. Помнишь его описание?
– Помню.
– Тогда ты налево, я направо.

Овечий хвостик действительно оказался синим. Бутон выглядел сухим, впрочем, и наощупь был таким же. Стебель отлично ломался, и вскоре К’уон насобирал тот самый холщовый мешочек, выданный Джиеронимом. Обернувшись, он рассмотрел небольшую фигурку, которая крутилась вокруг такого же, как у него, кустарника.
Странная она какая-то. К’уон готов был поклясться, что на дракона девушка садилась спокойной, а вот здесь уже была какой-то взвинченной. Что произошло за какой-то десяток минут?
«Она расстроилась»
Он оглянулся на Рента, который не сводил взгляда с моря.
«От чего?»
«Не знаю. Она расстроилась, когда я взлетел» дракон повернул голову в сторону Кёко. «Будто ругала себя»
К’уон качнул головой – кто поймёт эту женскую логику – и направился к девушке, присевшей у куста, росшего на самом краю обрыва.
– Я собрал со своей стороны.
– Здорово! – она подняла голову и лучисто улыбнулась, словно ничего не было. – Я тут ещё паучью цеплялку нашла! Сейчас докопаю!
– Чего-чего нашла? – он присел, заинтересованно следя за маленькой деревянной лопаткой, которой Кёко аккуратно раскапывала землю.
– Такая травка – у неё сверху серые и жёсткие побеги, видишь? А вот корни – как паутинки. Отличное средство против воспаления ушей у драконов!
«Как интересно» Рент навис над людьми. «Зелёная Карата жаловалась, что у неё часто правое ухо чешется»
«Чешется или болит?» машинально уточнил К’уон, неотрывно следя за девичьими руками.
«Чешется. Или болит»
– Смотри! – девушка со счастливым видом выпрямилась и подняла вверх тонкую сеточку корешков, с которых осыпалась земля. – Правда, как паутинка?
Озарение пришло, как вспышка – парень вскочил на ноги:
– Ты же… – под левой ногой пошатнулся камень, а затем образовавшаяся пустота заставила нелепо взмахнуть руками и рухнуть с обрыва спиной вперёд .
– К’уон!! – испуганный визг переплёлся с ментальной тревогой Рента, который попытался лапой ухватить своего всадника, а затем беспомощно затрубил и в два прыжка оказался внизу, на пляже. Девушка вместе с гравием съехала следом по склону оврага и бросилась к лежащему парню.
«К’уон!»
– Ж-живой… – сразу обоим ответил тот, приподнимаясь на локтях и мотая головой – падение оглушило и вышибло дух. – Ух…
«Не пугай меня так!»
– Ты цел??
– Да… нормально, – он наконец сел и сделал успокаивающий жест Кёко, пока второй рукой поглаживал по носу встревоженного дракона. – Просто…
– Травмы есть, – брови Кёко сошлись к переносице, пока её пальцы едва заметно прикасались поочередно к одной и второй лодыжке всадника, затем тронули колени, плечи, кисти рук. От этих прикосновений по спине К’уона прошёлся табун мурашек. – Вывихнута правая нога, ушиб правой кисти. Посиди здесь, я принесу рюкзак и обработаю раны.
– Да нормально я! – он попытался возмутиться, но девушка внезапно повернула голову к бронзовому:
– Рент, не дай ему встать.
Парень лишь ошеломлённо сморгнул, когда дракон мягко, но уверенно накрыл его лапой, пресекая любую попытку двинуться.
«Эй, Рент!»
«Она знает, что делает»
«Да я нормально себя чувствую!» попытался возмутиться К’уон, но жёлтые всполохи в глазах Рента заставили смириться с тем, что передвижение блокировано. Тем более, что Кёко, как юркая ящерка, успела как-то взобраться на верх оврага, найти свой рюкзак и уже спуститься вниз.
– Так, сначала вывих, – она ловко расстегнула ремни на сапоге, стащила его и ухватилась холодными пальцами за лодыжку, которую тут же пронзила нешуточная боль. Парень заскрипел зубами. – Потерпи немного, я вправлю.
Новая волна боли заставила сжать зубы так, что Рент взволнованно ткнулся в руки Кёко.
– Всё-всё, – она улыбнулась и погладила дракона по носу. – Чуть-чуть сдвинься, пожалуйста.
«А почему ты её слушаешься?!»
«Потому что она знает, что делает» в ментальном ответе было столько непоколебимой уверенности, что К’уону оставалось лишь изумлённо смотреть в глаза своего друга. «Прости, но так тебе будет лучше»
Холод, коснувшийся лодыжки, заставил парня перевести взгляд на Кёко, которая деловито обрабатывала его ногу мазью из баночки, затем достала из рюкзака длинную полосу холщовой ткани и плотно забинтовала лодыжку.
– Какое-то время тебе надо будет остерегаться бегать, прыгать. Лучше поберечь ногу, – она выпрямилась. – Рент, пожалуйста, убери лапу… К’уон, сядь и покажи мне кисть.
Парень молча повиновался, решив отложить разборки с Рентом на более подходящее время, а затем поинтересовался у хлопочущей над его кистью девушки:
– Откуда ты узнала, что у меня вывих?
– Я чувствую место боли, – спокойно пояснила она, смазывая холодилкой руку и так же бинтуя её. – Врождённая способность. Сможешь сам надеть сапог или мне помочь?
– Руки же не сломаны, – он с трудом обул правую ногу, затем, опираясь на лапу дракона, встал и поморщился, когда в пострадавшую лодыжку болезненно стрельнуло.
– Лучше сразу сядь в седло, – Кёко прошла к кромке прибоя, вымыла руки, затем начала собирать рюкзак, но обернулась к опиравшемуся на Рента парню. – А что ты хотел сказать перед падением?
– Ты ведь с Исты, верно? – в голове почему-то крутилась мысль, что руки у неё красные и явно замёрзшие…
– Верно… – в её голосе послышалась растерянность. – Но откуда ты узнал?
– Вспомнил, – К’уон поднял взгляд к карим глазам и чуть улыбнулся. – Ты мне так же, как те корешки, показывала сплетённую из травинок рыболовную сеть, – глаза напротив округлились. – Не помнишь? Тебе было Оборотов шесть-семь… Лето, пляж, серебряный дракон – ты так прозвала меня из-за цвета моих волос… – в ореховом взгляде внезапно проступило удивление человека, который увидел что-то знакомое, но давно позабытое. – Вспомнила?
Взгляд метнулся на его волосы, а затем Кёко беспомощно прикрыла ладошкой приоткрывшийся рот:
– Это… был ты?..
– Это было давно, – внезапно накатило странное облегчение, и он улыбнулся. – Десять Оборотов назад.
– Почти одиннадцать, – спустя паузу поправила она, опустила руку и немного растерянно улыбнулась в ответ. – Я… прости, я просто не узнала тебя.
– Я тоже, так что квиты, – парень усмехнулся. – Ты выросла, оказалась внезапно целительницей.
– А ты вырос в бронзового всадника… Погоди, ты же говорил, что из Айгена!..
– Верно, – он кивнул, ощущая радость – всё же помнит! – Мой отец – всадник из Вейра Айген.
– Но как ты тогда оказался в Вейре Плоскогорье??
– Так же, как и ты оказалась не на Исте.
Девичий взгляд внезапно слегка поблёк:
– Так получилось…
Кажется, он задел не очень приятную тему. Но чем неприятную?
«Давай вы дома договорите» дракон мягко ткнул носом в плечо, и К’уон благодарно покосился на него, а затем протянул руку к Кёко:
– Предлагаю продолжить не на ветру, а в более удобной обстановке. Возвращаемся?
– Мм… да, – девушка согласно кивнула и подобрала свой рюкзак. – Сейчас, только траву заберу.

– … в итоге я попросту сбежал из Айгена, разобидевшись на всех, считавших, что я не смогу запечатлеть дракона, – К’уон отправил в рот мясной шарик. – В повозке торговцев добрался до Исты, месяц шлялся по побережью, тогда-то и познакомился с тобою… – Кёко мечтательно улыбнулась, грея ладони о чашку с горячим кла. – Затем сам вернулся в Вейр, и в качестве наказания за мои выходки отец отправил меня к дяде сюда. Дескать, жалеть тут не будут меня. А через пол-Оборота я запечатлел Рента. Вот так и получилось, что я стал бронзовым всадником в Вейре Плоскогорья, – он глянул на тарелку с пирожками, но решил, что хватит, и ухватил свой кла. – Ну а ты?
Девушка пожала плечами и перевела взгляд на вечерний Вейр. Они сидели рядом с драконом, отдыхавшим на своем уступе, доедали тот запас еды, который она брала с собой утром, и разговаривали о прошлом.
– Мама вышла замуж за холдера на материке. А у него уже было трое детей от первого брака. Я оказалась лишней, и тогда она отправила меня к дальним родственникам, которые жили в Холде Иста. Тетя работала на кухне, пристроила меня туда же… А когда их сына арфист забрал с собой на учёбу в Цех, я оказалась в рыбацких мастерских… – она с лёгкой грустью улыбнулась. – Там было много знакомых отца – он же был рыбаком… Там я помогала, как могла, а потом мастер Айзек сказал, что мне надо учиться, потому что у меня дар. Он привёз меня в Цех, откуда я и попала сюда.
– Тяжело тебе досталось… – К’уон не сводил с неё взгляда. Кёко пожала плечами и глянула на него:
– Мне не с чем сравнивать, понимаешь? Всё равно ведь получилось хорошо – я имею профессию, мы снова встретились…
– Тоже верно, – он усмехнулся и привалился спиной к тёплому боку дракона. – Если тебе понадобится помощь – не стесняйся обращаться… – парень внезапно запрокинул голову, встречая взгляд фасеточных глаз, мерцавших в сумраке. – Рент говорит, что он перед тобою в долгу.
– Я просто целительница, – мягко возразила она. При виде улыбки К’уона, который смотрел на Рента, девушка внезапно ощутила зависть. Каково это – иметь такого близкого друга, с которым делишь всё пополам? Говорят, что всадник и дракон чувствуют друг друга на огромном расстоянии… и никогда не одиноки.
Наверное, это здорово…
– А драконов сложнее лечить, чем людей?
Она тщательно спрятала всю грустную зависть и повернула голову к всаднику:
– В какой-то мере. Но и проще одновременно – драконы более ответственны к своему здоровью, чем их всадники.
К’уон хмыкнул:
– Из собственного опыта говоришь?
– Мне запрещено лечить драконов.
На лице парня, как и на морде Рента, явно читалось удивление.
– Почему??
– Ваша… в смысле Госпожа Вейра сказала, что мой цеховой ранг ниже, чем ранг Вейра, необходимый для лечения драконов, – Кёко пожала плечами и чуть улыбнулась, видя, как хмурится всадник. – Она права ведь. Я всего лишь младший подмастерье второго Оборота. А до старшего мне ещё далеко.
– Глупости какие-то. У тебя ведь дар!
– Я не проверяла его на драконах, – она допила свой кла и с сожалением поднялась на ноги – всё же здесь было очень уютно, не считая того, что тепло. – Может, он и не работает на них. Ты наелся?
– Кёко, – К’уон перехватил её за руку, серьёзно глядя снизу вверх, – поэтому тебя позавчера успокаивал Джиероним?
– Да все нормально, честно, – девушка помотала головой. – Он почему-то решил, что слова Госпожи обидели меня. Но…
– Рент говорит, что полностью доверяет тебе моё и своё здоровье, – он, опираясь второй рукой о лапу бронзового, поднялся, и теперь уже Кёко смотрела снизу вверх. – А драконы невесть кому не скажут такого.
– Спасибо… – она растроганно улыбнулась им обоим. – Мне… мне очень приятно, что вы так ко мне относитесь… – дыхание замерло в груди, когда К’уон внезапно обнял её и тихо проговорил:
– А иначе и не будет. Ты теперь наша подруга.
Рядом шумно выдохнул Рент, и девушка поспешно зажмурилась, чтобы сдержать непрошенные слёзы радости.
– Спасибо…

Глава 5

Зима в северном Плоскогорье оказалась для Кёко настоящим кошмаром. Рождённая в тёплом климате, выросшая в Форт-Холде, где достаточно тепло, она с трудом переносила морозы и снег, покрывавший окрестности. В чаше Вейра он быстро таял, но когда по долгу своей профессии девушке приходилось выбираться на каменистые равнины, она всерьёз считала, что вполне может превратиться в сосульку. Правда, К’уон, который сопровождал её по мере своих возможностей, уверял, что в Промежутке гораздо холоднее. Кёко не спорила, всаднику виднее, но ощущала, что когда он рядом, то и мороз кажется не таким кусачим, и ветер – не таким пронзительным. Парень всегда, стоило им приземлиться, стаскивал с себя тяжёлую куртку, накидывал её на девичьи плечи, не обращая внимания на тихие протесты, и спокойно отмахивался, мол, не замёрзну. И на удивление Кёко – не замерзал.
– Знаешь, будь на твоем месте кто-то другой, я бы точно подумала, что он хочет заболеть! – не выдержала она, в очередной раз невольно поглубже кутаясь в большую тёплую куртку. – Ну, чтобы не летать на Падения… – девушка поджала губы, встречая выразительный взгляд зелёных глаз. – Что?
– То есть, про меня ты так не думаешь?
– Нет. Ты очень ответственный.
К’уон усмехнулся, складывая руки на груди:
– Все всадники ответственны. Иначе – они не всадники.
Кёко неопределённо вздохнула и перевела взгляд на Рента, который с равнодушным видом принимал солнечные ванны неподалеку. Гордость, с которой её друг говорил о себе как о всаднике, задевала что-то в сердце, что-то отчаянно-желанное… Интересно, она могла бы стать всадницей? А что, зелёных ведь запечатлевают девушки… и тоже затем с гордостью носят узлы на плече. А в маленьких вейрах рядом с ними всегда дракон… частичка такой же души.
Хотя ей сейчас не так уже одиноко… Она покосилась на К’уона, который оглядывал окрестности, где по словам Джиеронима, должны были найтись необходимые корешки для бальзама. У неё есть друг. Неожиданно встретившийся, но в такой нужный момент…
Парень внезапно остро глянул на неё, и Кёко едва не пискнула от охватившей душу робости – ну вот, заметил, что она его рассматривает!
– А… правда, что Герута сделала кладку?? – выдохнув первый пришедший на ум вопрос, она спохватилась. Тухлая скорлупа, ну нашла что спросить! Об этом вчера в Нижних пещерах пол-зала сплетничало!
Но, видимо, К’уон пропустил этот факт – его глаза сверкнули:
– Ага. И причем – среди яиц золотое!
– То есть, будет ещё одна младшая золотая?
– Хоть вырвемся из конца списка, а то везде по три золотых, и только у нас и Телгаре по две, – в голосе всадника слышалось явно уязвлённое самолюбие, заставившее девушку расслабиться и улыбнуться. – Чего?
– Ничего. Значит, скоро начнется Поиск?
– Послезавтра, – кивнул К’уон. – Так что давай выкопаем твои корешки, пока я ещё в Вейре.

Она не вспоминала этот разговор вплоть до ясного зимнего дня – были дела, заботы, два Падения и этот несносный холод, который доканывал не хуже усталости. Но когда внезапно в комнату заглянул нарядно одетый мастер, девушка внезапно вспомнила, что сегодня Рождение.
– Ты ещё не готова??
– Мастер, а мне обязательно идти? Что мне там делать?
– На Запечатлении бывает, что дракончики ранят претендентов. А я буду рядом с гостями, потому что некоторые дамы падают в обмороки от счастья или страха. Поэтому – давай, одевайся.
Кёко вздохнула и поплелась к себе.
Легко сказать – одевайся. Благодаря этой погоде, у неё из гардероба осталось лишь одно шерстяное платье! Остальное – брюки, кофты, большая куртка, отданная К’уоном… Она взяла в руки куртку, в порыве прижала к себе и вдохнула въевшийся намертво лёгкий запах огненного камня.
Да, она влюблёна. Снова, хоть обещала себе, что больше никогда. Но сердце уже не подчиняется приказам… а тепло улыбок и вот такой же запах, который идёт от него после Падений, давно залечили все раны… Но на что ей надеяться? Он всадник, элита. Она же целительница…
Вот если бы она смогла запечатлеть хотя бы зелёненькую… у неё была бы подружка и вдруг однажды бы Рент догнал ту…
– Кёко? – знакомый голос того, о ком были мысли, нарушил мечтательный транс, заставив вздрогнуть и откликнуться:
– Я сейчас!
Ладно, наденет платье. На Площадке Рождений тепло должно быть, иначе бы дракончики замерзали, даже не вылупившись. А сверху накинет вот эту тёплую шаль… Теперь пояс с кошелями, расчесаться, заплести две косы и выйти к ожидающим мастеру и К’уону.
– Готова.
– Надо было отправить тебя в Холд на ярмарку, – Джиероним неодобрительно оглядел простое тёмно-бордовое платье и серую шаль. – Хоть что-то бы подобрала себе приличное.
– Не одежда красит человека, – уверенно возразил всадник, приобнимая подругу за плечи. – Ну что, идём?
Она осторожно покосилась на К’уона, ощущая робкую радость – то есть, ему неважно, что выглядит она не очень красиво? Главное, что она сама с ним? Может ли это означать, что…
– Гости съезжаются отовсюду, даже несколько арфистов приехало.
Арфистов? Девушка внезапно ощутила скрытую тревогу. Нет, ну не может же быть такого, что из всех сотен выпускников Цеха арфистов в Вейр Плоскогорье на Запечатление приедет именно…
Когда взгляд на подходе к Площадке Рождений столкнулся с очень знакомым сероглазым взглядом, Кёко неосознанно поникла. Ощущение праздника, робкой радости и предвкушения чего-то удивительного стремительно поблёкло под нахлынувшими не самыми приятными воспоминаниями.
Видимо, на её лице что-то отразилось, что К’уон чуть напрягся:
– Что случилось?
– Ничего, – она выдавила улыбку, отворачиваясь. И ведь не уйдёшь! Она обязана здесь присутствовать как целительница Вейра. – Всё нормально.
– Что-то не верится, – честно сообщил парень. – Что…
– Кёко, это действительно ты?
Девушка медленно досчитала до десяти, нацепила на лицо равнодушную маску и обернулась:
– Да, это я. А что ты здесь делаешь, Шо?

К’уон даже не пытался делать вид, что он тут проходил мимо, когда встретил чуть неприязненный взгляд арфиста. То, как среагировала на него Кёко, давало понять, что она знакома с этим… франтом.
«Кто это?» судя по ментальной интонации, Рент разделял недоумение своего всадника, разве что не чувствовал такой непонятной раздражительности.
К’уон не ответил, демонстративно складывая руки на груди и не двигаясь с места, когда Шо бросил на него второй взгляд, не менее выразительный, явно намекающий на лишнее присутствие.
Что она нашла в нём?? Ниже, чем он, К’уон, лицом не вышел, фигурой тоже. Разве что кудри отрастил, как у девушки, да гитара за спиной в чехле. Что она в нём нашла?!
– Как дела у тебя?
– Замечательно, – с искусственно-довольной улыбкой ответила девушка.
– Ты всё ещё подмастерье? А у меня уже вот, – арфист с гордостью выставил плечо с двойной петлей, – практически мастер!
– Поздравляю, – бесцветным тоном отреагировала Кёко, и всадник автоматически возненавидел этого Шо. – Извини, мне пора на Площадку.
– Так ещё ничего не началось…
«Ты разгневался? Почему?»
– Это для арфистов основная работа начнется потом, после Рождения, – К’уон приобнял явно подавленную девушку за плечи и вызывающе усмехнулся набычившемуся от намека арфисту. – А для целителей, как и для всадников, нет большей ответственности и чести, чем помогать при Запечатлениях. Так что, занимайте места у стеночки, старший подмастерье Шо.
– Спасибо… – тихо шепнула Кёко, когда они оказались уже в Пещере Рождений, куда её привёл всадник.
– Кто он такой? – вопрос, крутившийся на языке, наконец сорвался, но увидев, как подруга снова сникла, К’уон выругал себя. – Ладно, забей, давай лучше…
– Он сын тех дальних родственников, к которым меня отправила мать. Помнишь, я рассказывала? – она взяла его под руку, и они отошли подальше к стене, где было поменьше народа. – Его забрали в Цех арфистов. Когда я попала в свой Цех, мы снова встретились… – парень покосился на тонкие пальцы, сжавшие его рукав. – И… он был так добр ко мне, что я влюбилась в него… два года носилась, уверенная, что и он… тоже чувствует то же самое… готовила по утрам на кухне Цеха, чтобы к его завтраку принести что-нибудь вкусное… бальзамы для рук готовила, за которые можно было бы на ярмарке по паре марок выторговать… снадобья для горла…
– И что он? – в принципе, и так было понятно, что произошло, но было ощущение, что Кёко сама хочет выговориться.
– Он благодарил, улыбался… а потом случайно услышала его разговор с другими учениками… и оказалось, что я была «очень выгодной штучкой, чтобы сэкономить деньги»… – девичий голос дрогнул, и ненависть к Шо начала набирать силу. Хотелось… хотелось заставить этого арфиста поплатиться…
– Давай я ему испорчу сегодняшний вечер, – он непроизвольно сжал руку в кулак. – Будет отсвечивать в темноте парочкой фингалов…
– Не надо, – Кёко неожиданно прижалась лбом к его предплечью и тихо хихикнула. – Спасибо тебе. Честно-честно. Мне действительно легче.
Глядя на её макушку с ровным пробором, К’уон испытал жгучее желание обнять и никогда не отпускать от себя эту маленькую девушку. Маленькую, но сильную. Сколько раз ее предавали, обманывали, но она всё равно верит людям…
– Я не подпущу его к тебе сегодня, обещаю.
Она кивнула, не поднимая головы, затем тихо проговорила:
– Ты – мой настоящий друг. Мой серебряный дракон.
А ты – моя золотая королева, едва не сорвалось с языка, но в последний момент стало как-то немного страшно… или робко? Как она отреагирует? Что скажет? Не испугается? Не обидится?
Вокруг стало более шумно, и парень осознал, что и народу прибавилось.
– Ты иди, – Кёко подняла голову и сдержанно улыбнулась. – Тебе же надо к всадникам.
– А ты?
– Я за претендентами буду – мастер сказал, что им может понадобиться моя помощь.
– Может… Ладно, ты… – он запнулся, не зная, как правильно объяснить, что ей не обязательно переживать по поводу арфиста, и всё давно в прошлом…
– Иди, – девушка ткнула кулачком в его плечо и сама заскользила меж гостей.
К’уон тихо выдохнул и, как обычно бывало, когда наступала полная растерянность, коснулся сознанием Рента. Тот сразу откликнулся добродушной волной.
«Успокоился?»
«Да я нормально… просто этот арфист – он обидел Кёко»
«А ты успокоил»
«Надеюсь»

Он рассеянно следил, как вылупляются дракончики – пара бронзовых, трое коричневых, двое голубых, целых четыре зелёных малышки… Претенденты постепенно уходили со своими новыми друзьями, а самое большое яйцо ещё даже не пошло трещинами. Наконец осталось лишь оно и яйцо поменьше.
Тихие удары изнутри раздались одновременно, но золотая малышка словно компенсировала долгое ожидание зрителей и родителей и буквально за пару мгновений просто разнесла свою скорлупу. Покачнувшись на ещё слабых лапках, она пискнула, растерянно заморгала и огляделась.
Рядом из наполовину разбитого яйца пытался вылезти её бронзовый брат.
К’уон перевёл взгляд на оставшихся мальчишек и на какое-то время ощутил себя в прошлом, когда вот так же стоял на горячем песке и замирал, когда появлялся очередной дракончик. А потом – меня зовут Рент!
О, пока вспоминал, бронзовый освободился и уже нашёл пару.
А вот золотая озабоченно и даже слегка капризно попискивала, уворачиваясь от рук претенденток в белых одеждах. В какой-то момент она, кажется, даже разозлилась и одним движением крыла располосовала какой-то девушке руку, заставив ту вскрикнуть и отпрянуть.
– Что же она… – рядом тревожно выдохнул Л’март, всадник коричневого Хората. – Тухлая скорлупа, хоть бы выбрала!
Малышка совсем уже перешла на ультразвук, начиная яростно кидаться на девушек, которые боязливо разбежались. К’уон непроизвольно выпрямился, когда понял, что на пути разъярённой новорождённой золотой никого не оказалось, кроме… Кёко, которая в уголке сбоку от зрителей перевязывала ногу раненному мальчишке.
Сердце сдавила неожиданная паника, но он не успел даже выдохнуть, как золотая проковыляла прямо к девушке, пискнула и совсем по-человечьи обняла крыльями обернувшуюся Кёко.
На Площадке воцарилась такая тишина, что стоя далеко от подруги, К’уон слышал её дыхание, немного сбитое, частое, словно та бежала, и шорох, с которым ладони гладили блестящую золотистую шкурку.
– Как её зовут? – тишину разбил спокойный голос Предводителя.
– Миота, – в интонациях девушки был знакомый каждому всаднику недоверчивый восторг. – И она очень голодная…
– Тогда накорми её, – мужчина доброжелательно улыбнулся и обернулся к поражённым гостям. – Запечатление состоялось.
– Прошу всех на праздник, – Госпожа Вейра тоже произнесла ритуальную фразу и приняла руку своего спутника.
Дождавшись, пока Площадка опустеет и взбудораженные зрители двинутся отмечать и обмениваться впечатлениями в Нижние Пещеры, К’уон перевел дыхание и в полной растерянности выглянул туда, где толпились новоиспеченные всадники со своими дракончиками. Кёко сидела отдельно, кормя золотую малышку, и даже отсюда парень видел нежнейшую улыбку на девичьем лице.
«Что скажешь, Рент? Кёко теперь золотая всадница»
Бронзовый долго не отвечал, так что К’уон поднял голову, находя его взглядом на карнизе их вейра.
«Чего молчишь?»
«Считаю, сколько бронзовых теперь может подняться за Миотой в брачный полёт»
Брачный полёт?.. Парень перевел взгляд на Кёко и ощутил, как всё внутри немеет, поражённое мыслью, что однажды… какой-то всадник… посмеет взять её…
«К’уон, это и называется ревностью?»
Ревность?
Слово словно поставило всё на свои места.
«Не волнуйся, я догоню её»
«Обещаешь?» он словно уцепился за чуть самодовольную фразу своего дракона, ощущая, что тугой узел желчи постепенно отпускает внутренности.
«Не сомневайся»

Часть вторая

@темы: награфоманила по Skip Beat!, фандомные битвы, награфоманила на ЗФБ-2015

---

Сам виноват!

Название: Сам виноват!
Бета:  KAILY1
Размер: миди (5514 слов)
Пейринг/Персонажи: Кёко Могами!male/Куон Хизури!fem, Куон Хизури!fem/Шо Фува, Куон Хизури/Кеко Могами, намек на Шо Фува/Канаэ Котонами
Категория: гет
Жанр: стеб, юмор, смена пола
Рейтинг: PG-13
Задание: AU!ГП, AU!возраст
Предупреждение: небольшой ООС
Краткое содержание: История о том, что надо все же следить за своим поведением, иначе найдется ярая защитница справедливости...
Размещение в иных местах - только с моего разрешения.

Сам виноват!

Дверь раздевалки грохнула о стену, и на мгновение все парни застыли, глядя на миниатюрную блондинку, явившуюся на пороге.
– И кто это такая смелая..? – очнувшись первым, Фува осекся, замечая, наконец, цвета своего факультета. Но он был готов поклясться своей драгоценной метлой, что на Слизерине точно не училась такая очаровательная зеленоглазая красавица. Второй мыслью было то, что это «своя» девушка, а значит, стоит все же прикрыться и не светить трусами… – Леди, это мужская…
– Заткнись, Шо, – ответом ему был поистине ледяной взгляд и не менее холодные слова, которые девушка буквально процедила сквозь зубы. – Мне надо спрятаться.
– Ха? – теперь уже все шестеро игроков команды вытаращились на блондинку, которая, кусая губы, уверенно двинулась к шкафчику их капитана – Куона Хизури.
– Не догадается же, верно? – открыв дверцу, девушка попыталась втиснуться туда, но дверь раздевалки снова распахнулась.
– Где?!! – в вопле брюнета, ворвавшегося в раздевалку, было столько злорадного ликования, что Шо честно принял парня за слизеринца. Но шарф в ало-золотистую полоску мгновенно развеял заблуждение. – Где она??
– Святой Мерлин!! – девушка рванула за шкафчики, парень, возбужденно сверкая карими глазами, кинулся за ней, спустя мгновение следом бросились слизеринцы в едином порыве:
– А ну не трожь!!
Было поздно – загнав девушку в угол, гриффиндорец зажал ее в своих объятьях и теперь внаглую, на глазах шестерых игроков целовал ее.
– Ах ты сволочь!! – сразу четыре руки оторвали его от блондинки, прижали к стене, и заместитель капитана размахнулся для аперкота…
Девушка повисла на руке Фувы, блокируя движение:
– Не надо, Шо!
– Да этот гаденыш поцеловал тебя! – возмутился парень, переводя взгляд на ее лицо, а затем на чуть припухшие губы. – Насильно!
– Говорю еще раз, – яростно прошипела она, – не на-до!
Прижатый к стене брюнет ехидно захихикал:
– Она, наверное, хочет еще…
– Не надо!! – теперь уже девушка попыталась остановить сразу несколько кулаков. – Парни, честно, все нормально!! У нас… у вас матч через пятнадцать минут! С Гриффиндором!..
– Ничего, – ехидно отозвались от стены, – злее будут. Иначе ведь без капитана не выиграют!
– Что ты несешь! – блондинка охнуть не успела, как оказалась откинута в сторону, а гриффиндорца теперь держали сразу четверо игроков. – Что ты там вякнул, а, кошак облезлый?!
– Учти, – внезапно спокойным тоном отозвался тот, – если они меня тронут…
– Они тебя не тронут!! – зарычала девушка, схватила ближайшую метлу и огрела своих сокурсников по задам. – Отпустите и марш переодеваться!!
– А чего это ты командуешь, а?! – заведенный непонятными событиями, Шо развернулся к ней и подбоченился. – И вообще, как твое имя? Ты носишь наши цвета, но при этом целуешься с ним и защищаешь от нас его же!
Блондинка закатила глаза, бросила зверский взгляд на ухмыляющегося брюнета, затем глянула на Фуву и, ухватив его за шею, впилась в его губы поцелуем.
– Фьюииить!! – с изумленным одобрением отозвались парни, чуть завистливо глядя, как выпрямляется после поцелуя их вратарь. Между тем, девушка вытерла губы и молча двинулась на выход. Уже на пороге она обернулась и грозно посмотрела на заинтригованных слизеринцев:
– Матч через десять минут. Живо переодеваться!
Хлопнула дверь.
– Шо, когда ты успел привлечь внимание такой цыпочки, а? – один за загонщиков хлопнул Фуву по плечу. – Как она целуется?
– Супер просто… – честно признался тот.
– Оно и видно, – хохотнули парни. – У тебя стояк, между прочим.
– Фак… – ничуть не огорченно среагировал Шо и огляделся. – Кстати, а где тот кошак?
– Свалил видать, пока мы тебе завидовали… Ладно, ребята, переодеваемся – придет сейчас Куон, три шкуры спустит, если готовы не будем.

– Интересно, что скажет Фува, когда все узнает, – улыбка на лице брюнета была дьявольски-довольной.
– Могами, не будь на тебе этого, – девушка двумя пальцами приподняла шарф с гриффиндорскими цветами, – я бы серьезно решил, что ты со Слизерина!
– Ну что ты, дорогуша, – парень состроил томное выражение лица, которое не вязалось с горящими от удовольствия глазами, – тогда бы я не смогла стать свидетелем такой очаровательной сцены между тобою и твоим заместителем…
– Так! – блондинка шагнула к нему, яростно глядя снизу вверх в карие глаза, и отчеканила каждое слово. – Ты. Сейчас же. Возвращаешь. Нас. На. Место!
– Сам. Виноват, – не менее твердо отозвался гриффиндорец, не отводя своего пристального взгляда от зеленых глаз девушки. – Хизури.
– Через пять минут матч!
– Облезет твоя команда. И твой Слизерин, – отрезал он на отчаянный возглас. – В следующий раз трижды подумаешь перед тем, как зажимать в углу девушек с других факультетов, – отодвинув в сторону блондинку, окаменевшую от услышанного, брюнет с прямой спиной двинулся по коридору, но у поворота обернулся. – Я бы могла посоветовать тебе поболеть за своих на трибунах, но ведь команду могут и не пустить на поле в неполном составе, верно?
– Ах ты кошка драная!! – палочка оказалась в руке машинально, но высокая фигура мгновенно скрылась из поля зрения, и девушка бессильно тихо взвыла.
Ситуация была просто патовая…

Кто б мог подумать, что эта Кёко Могами, рьяная гриффиндорская защитница справедливости, не побоявшаяся бросить вызов обоим «принцам Слизерина», устроит такое!! Он даже и не понял, что именно она сделала, лишь на короткий миг потерял сознание, а когда пришел в себя… у него была грудь!! И не было члена!! И голос был, как у девчонки! И сам он стал девчонкой!!
А эта… эта придурошная кошка стояла рядом в облике парня и ухмылялась настолько гадко, словно собиралась изнасиловать!! Нет, обошлось только поцелуем… кстати, целоваться она не умеет!
Мерлин, о чем он думает?! Вот-вот начнется матч, а он, капитан команды Слизерина, стоит вот тут в юбке! И не сможет сейчас пойти и признаться шестерым парням, что он – ха-ха-ха! – Куон Хизури! Особенно после этого дурацкого поцелуя с Шо! Кстати, он неплохо целуется… Но если бы он не отвлек его, Могами попросту бы поколотили!..
Думай, думай, Куон Хизури!.. Ты же гений, ты же лучший ученик факультета, ты же капитан команды…
Придется выпускать на поле Джефферсона. А Шо пойдет за капитана… Осталось придумать правдоподобную версию того, куда же подевался Куон Хизури…
А потом… оооо, что он потом сделает с Могами…

– Ну что, получил, Куон Хизури!? Уу, змей смазливый! Думаешь, я так просто, как и все девчонки, простила тебе тот поцелуй на лестнице в Астрономической башне?! Счазззззз… Кёко Могами никогда не потеряет гордость Гриффиндора и не уронит его честь! Тем более – перед слизеринцем!!
Сидящая в гостиной Гриффиндора девушка лишь молча слушала пронизанную праведным негодованием речь брюнета, нарезавшего круги по комнате.
– Ничегооо, побегает пару дней в таком виде – оценит свое поведение!
– Но и ты в таком виде будешь эти пару дней, – наконец проговорила девушка. – Ты на это готова, Кёко?
– Я?! – бодро отозвался Могами и стукнул себя в грудь. – Канаэ, да запросто! Я ж ему прохода не дам! Я ж ему покажу все его поведение! Как он цепляется к девушкам, как он лапает их, как…
– Слушай, такое ощущение, что ты ревнуешь его…
– Ха!! – он демонически расхохотался. – Да скорее Дамблдор воскреснет, чем я буду ревновать Хизури!! Нееет, просто должна воцариться справедливость!
– Ты меня пугаешь, – честно призналась Канаэ. – Ты лучше объясни, что ты такое сделала, что вы… – она выразительно обвела пальцем высокую фигуру парня.
– Секрет фирмы, – тот мило улыбнулся, медленно выдохнул, успокаиваясь, и присел рядом с нею. – Но это ненадолго. День, максимум два.
– А знаешь… – девушка оценивающе окинула его взглядом, – а ты в таком виде очень даже… привлекателен… У тебя девушка есть?
Могами заливисто рассмеялся:
– Есть-есть! Куон Хизури.
– Блин, облом, – с видимым сожалением выдохнула Канаэ, затем представила себе эти пару дней и прыснула. – Гарантирую, ты начнешь войну между двумя факультетами.
– Ее уже давно начали Хизури и Фува. Между прочим, – Кёко заговорщически понизил голос, – они целовались.
– Когда?! – ахнула девушка.
– Полчаса назад. Когда мы уже вот такими были…
Заливистый хохот вновь взлетел под расписной потолок, заставив портреты неодобрительно зашушукаться.

– Проиграли, да?
Сочувственный голос из-за спины вывел из себя и без того напряженную девушку – она резко обернулась и оскалилась:
– Могами, ты уже собрала вещички в Азкабан за свой поступок?!
– Только, если ты составишь мне компанию там, Хизури, – неожиданно нежно проговорил парень, обнимая ее за талию и привлекая к себе. Пальцы очертили лицо блондинки. – Можно даже попросить одну камеру, и там, на узком каменном ложе…
Хизури шокированно хватанула ртом воздух, а затем забрыкалась в крепких руках:
– Ты совсем спятила?!
– Нравится, да? – Могами разжал руки, выпуская ее, и ухмыльнулся. – Не волнуйся, я тебя там не брошу. Пока-пока, а то вон, твои змейки ползут… Уставшие и злые.
Девушка обернулась и узрела всю команду – мрачную, хмурую, с желваками на скулах.
– Я тебя убью.
– Тогда в Азкабане ты будешь один, – пользуясь тем, что блондинка не сдвинулась с места, парень нахально чмокнул ее в щеку и поспешил убраться.
Фува глянул ему вслед, затем окинул напряженную, не менее хмурую девушку надменным взглядом и процедил:
– Так что там с нашим Куоном, а? Похоже, только ты и знаешь, где он сейчас.
– А может, это засланный казачок? – остальные игроки, раздосадованные проигрышем, окружили девушку. – Надо бы проверить.
– Значит так, – Хизури, взяв себя в руки, гордо вскинула голову, глядя в глаза Шо. – Вы безрукие орангутанги, которые без Куона ничего не можете на поле, – в глазах слизеринца полыхнул гнев, но это ее уже не остановило. – Я был… была о тебе лучшего мнения, Шо. Какого черта ты отвлекся на явно ложный маневр Грейса? А ты, Джефферсон?? Не ты ли на тренировках клялся всей своей родословной, что ты чувствуешь снитч печенкой? А вы оба, Мак-Натт, Джирино?! Какого гоблина вы изображали в дальнем секторе полудохлых пингвинов?! В общем так, – девушка вновь развернулась к изумленному Фуве и ткнула его пальцем в грудь, – я все передам Куону. И гарантирую, что, когда он наденет свой капитанский свитер, вы пожалеете, что сегодня так позорно продули котам. Пока же ты, Шо, являешься временно исполняющим обязанности капитана. Так что – погоняй всю команду так, чтобы от барсуков на следующем матче остались лишь уши и хвосты. Понял? Я спрашиваю – понял?
– Понял! – автоматически гаркнул парень.
– Молодец. А теперь – в раздевалку и душ.
– Чтоб мне опухнуть, – задумчиво протянул Джефферсон, пока все семеро провожали девушку взглядами, – я бы сказал, что это сам Куон, если бы на ней не было юбки.
– Это точно…
– Слушайте, может, они родственники… – предположил Джирино. – Тогда вполне ясно, что она всех нас знает.
– Логично… – Фува вздохнул. – Ладно, двигаем переодеваться.

Дааа, чего у него не отнять даже таким образом – так это лидерства. Вон, будучи девушкой – тут же построил всех, отчитал, и они слова ему не сказали…
Зато, когда она его обняла, аж дар речи потерял. Хе-хе, что, не привык, что трогают и лапают его, а не он? Ничего, еще многое впереди. Глядишь – и понравится!
Вот только странно, что он не пошел и не пожаловался ни своему декану, ни кому-либо из учителей. Намекнул же, что использовала Темные искусства… Хотя – не такой уж он и умный, раз до сих пор не смог отличить заклятья на себе от проклятья! И это шестой курс! Позор! Надо будет ему так и сказать – он, когда злится в облике девушки, такой милый!!

– Вот ты где!
Хизури дернулась – нервы были на пределе из-за Могами, который появлялся практически из ниоткуда и именно в те моменты, когда не ожидался. Однако за спиной оказался улыбающийся Фува.
– Привет, – криво улыбнулась девушка. – Что-то хотел?
– Поговорить. Представиться в конце концов. Ты знаешь мое имя, а я до сих пор не знаю твоего.
Она тоскливо вздохнула про себя. Признаваться в происходящем не хотелось категорически – потом же не отмоешься! Да и этот поцелуй…
– Ты ведь родственница Куона?
– Ну… да, – решив не отрицать, кивнула Хизури. – Похожи?
– Очень. Даже характеры, я бы сказал. Как тебя зовут?
– Корна, – вспомнив старое детское прозвище, проговорила она и невольно напряглась, когда вдалеке появилась знакомая высокая фигура. – Шо, может, мы не будем стоять посреди коридора?
– Так ужин скоро. Пошли? – парень галантно предложил руку, и лишь угроза в виде приближавшегося Могами заставила блондинку принять предложение.
– Пошли.
– Ты давно в Хогвартсе? А то Куон, оказывается, такой шпион – молчал о тебе.
– Ты просто не обращал на меня внимания, – криво усмехнулась Хизури, заставив Фуву даже остановиться от возмущения.
– Да я бы тебя сразу заметил! Ты же вон какая!
– Какая? – она обернулась к нему, мысленно закатывая глаза.
– Красивая, умная, смелая… – парень начал загибать пальцы, – очень…
– Сексуальная… – мимоходом добавил догнавший их Могами и выразительно смерил взглядом напрягшуюся «Корну». – Правда, Фува?
– Ты!..
– Я, я, – уверенно усмехнулся гриффиндорец и фривольно подмигнул девушке. – Правда, я лучше, чем он?
Она прикрыла глаза рукой, отсчитывая для верности до ста, но не успела дойти до второго десятка, как сдавленный вопль заставил ее оглянуться.
Шо согнулся, зажимая пах обеими руками, а Могами лишь презрительно фыркнул, глядя на него сверху вниз и поправляя свой пиджак:
– Вот и держи свои руки там.
– Ты… ты что сде ...лал!! – Хизури бросилась к другу, который едва слышно шипел, не в силах разогнуться. – Шо, ты на пятках попрыгай, слышишь??
– С…с…слыш-шу…
– О, вылитый слизеринец – шипит как змея… – Могами ловко перехватил руку вспылившей девушки, подтянул к себе и смачно шлепнул по попе. – Ладно, не скучай, после ужина еще поболтаем.
– Ну все, ты меня достала, – прорычала «Корна», выхватывая свою палочку и нацеливая ее в спину уходящего парня. – И пусть я потом просижу полжизни в Азкабане…
– С-стой… – слегка выпрямившийся Шо выхватил палочку из девичьей руки. – С ума сошла?
– Он… достал меня! – Хизури скрипнула зубами. – Понимаешь – дос-тал!
– Ну ты точно родственница Куона… – удивленно выдохнул он. – Вот он же точно так начинает говорить…
– Мы вместе росли, – процедила она, беря себя в руки. – Палочку отдай.

– На тебя все смотрят… – одними губами проговорила Канаэ.
– Ну и пусть, – спокойно отмахнулся парень, поднял голову и улыбнулся недоверчивым сокурсникам. – Эх, классно сегодня наша команда разгромила слизеринцев, верно?
– Разумеется, – часть взглядов потеплело, а когда Могами ухватил кубок и поднял его, провозглашая «За Гриффиндор!», то и вовсе ушла подозрительность. – За Гриффиндор!
– Кёко, – Канаэ, дернув парня на себя, яростно зашептала ему в ухо, – ты нарываешься!
– Ничего подобного, – тот лишь улыбнулся краем рта. – Пока я парень, это играет мне на руку. Гендерный стереотип – сама же когда-то говорила о нем. Если бы я… я, – он выразительно подвигал бровями, – вот так же бы сделала, то после ужина половина змеенышей меня б уже пинали и плевали в спину. А так – кто посмеет шипеть против парня, который на полголовы выше их самих? И который, на минуточку, не боится лапать местную красотку?
Девушка обернулась и поискала взглядом блондинку за столом Слизерина. Рядом с той сидели Фува и Мак-Натт и вовсю ухаживали за кислой спутницей.
– Мне вот интересно – она им ничего не сказала?
– Ну а ты как думаешь? – Могами с удовольствием откусил часть гамбургера. – Шудя по поведению – нишего не шкажала. Инаше бы меня уже того… темную уштроили. Или били, невжирая на мой наштояшший вид…
– То есть, Хизури тебя прикрывает… – задумчиво подвела итог Канаэ, отвернулась и вздохнула. – А ты не дума…л, что он… она в тебя того…
– Угу, того, – прожевав, парень иронично хмыкнул. – Уже пообещала Азкабан за это все.
– Знаешь, если бы ты такое со мной провернул, я бы тебя уже давно сама притащила в Азкабан и сдала дементорам! – фыркнула она.
– Не притащила бы, – Могами обнял ее за плечи и тепло улыбнулся, заглядывая в хмурые синие глаза. – Ты ведь меня любишь.
– Люблю, но только посмей такое сотворить со мной!
– Никогда! Ты же меня знаешь…
– Видимо нет, раз не догадалась, для чего ты бегал и опрашивал всех девушек, с которыми видели Хизури, – Канаэ снова вздохнула, покосилась на невинное выражение, которое состроил парень, и улыбнулась, сдаваясь. – Но я бы отдала многое, чтобы увидеть лицо Фувы после всего.

Нет, вы только посмотрите!! Сидит внаглую за своим столом, чокается со всеми, вопит «За Гриффиндор»!.. Неужели там никому не интересно, откуда взялся этот липовый «сокурсник»?! Могами, ты точно чокнутая кошка! Теперь понятно, почему шляпа тебя именно на Гриффиндор распределила!
Шо, убери свою руку с моего пояса! Иначе, клянусь Мерлином, я наколдую тебе рукава подлиньше и завяжу за спиной! Кажется, понял, даже говорить не пришлось…
Мак-Нитт, ты вообще обнаглел! Убери руку с моего колена, пока я ее не сломал!!
Могами, я… я не знаю, что я с тобой сделаю, вот честно. Но то, что сделаю – это гарантирую!! За юбку, за грудь, за твои приставания, за то, что мои же сокурсники сейчас флиртуют со мной, за… Да за Шо, в конце концов! Ему же больно было!!
Так, Куон, спокойно, спокойно. Надо как-то выяснить, что она использовала… То, что это не проклятье, чувствуется – состояние бодрое, ничего нигде не болит… кроме гордости слизеринца!
Ну вообще обнаглела – обнимается у всех на виду с Котонами… Между прочим, она гораздо милее и симпатичнее тебя самой! Стоп… раз Котонами не против, значит, в курсе??

– Где ты будешь ночевать? – Канаэ, добравшись до укромного уголка за основным зданием Хогвартса, присела на старый пень.
– Нуу… – Могами вздохнул и опустился прямо на траву рядом. – Я думала над этим. В комнату мальчиков я не смогу пойти – там все кровати на учете, к нам тоже не попаду из-за этого заклятья, поэтому переночую в Разрушенной башне.
– А не страшно?? Там же после Войны столько осталось активных проклятий…
– И что? – легкомысленно отмахнулся парень. – Хуже будет, когда действие закончится в самый неподходящий момент, – он состроил жалобное выражение на лице. – Ты не перестанешь со мной дружить, если меня выгонят из школы?
– Конечно, перестану, – мстительно отозвалась девушка, а затем посерьезнела. – Кёко, что ты вообще сделала с вами обоими?
Вместо ответа Могами поднялся, скинул пиджак с шарфом и принялся расстегивать рубашку.
– Ты что делаешь? – даже зная, что это фактически ее ближайшая подруга, девушка не могла отделаться от смущения. – Слушай, я все понимаю, но ты сейчас парень и… – она осеклась, разглядывая нарисованный знак между лопаток. – И?
– Это знак «мужчина», вернее, юноша, – пояснив, парень надел рубашку и пиджак.
– И… что? – Канаэ растерянно заморгала, когда ее одарили хитрой улыбкой. – Этот знак и делает все такое?..
– Не совсем, – Могами уселся у ее ног. – Дело в том, что у меня есть дядя. Он классный, очень талантливый, артистичный. Ввиду того, что очень богат, является патроном и спонсором женского театра кабуки. Там все роли исполняют женщины, но иногда играются спектакли, где есть ярко выраженные мужские персонажи…
– Погоди, – девушка замахала руками. – Я дальше сама догадаюсь! Твой дядя волшебник, и он придумал это заклинание для артистов театра, чтобы они на время спектакля меняли пол?
– Ага, – парень со счастливым видом улыбнулся. – На каникулах он научил меня, как правильно составить чернила для обозначения пола и какое заклинание надо читать при этом.
– Но… как оно работает?!
– Как говорит дядя, в каждом из нас есть и мужское и женское начало. Знак и чернила подавляют активное начало, а пассивное наоборот – дают силу преобладать.
– То есть, чем брутальнее парень, тем более женственная девушка из него получается? – получив кивок, Канаэ расхохоталась. – То-то за Хизури так ухаживали слизеринцы!
– Ты бы слышала, как Фува перечислял его достоинства! – следом рассмеялся и Могами, но тут же замер, когда подруга чуть сникла. – Ты чего?
Та лишь покачала головой, так и не ответив.

– Слушай, Шо, ты бы шел спать, а? У тебя матч был сегодня и все такое…
– Я не могу оставить тебя одну, Корна, – парень был неумолим. – Учитывая события.
– Ну какие события? – девушка вздохнула – планы пробраться в Разрушенную башню и там переночевать таяли на глазах из-за упрямства друга.
– Уже забыла этого кошака? – Шо невольно поморщился, вспомнив подлый удар ногой в пах. – Чего он к тебе прицепился?
Хизури с трудом сдержалась от тяжелого вздоха:
– Ну… делать ему, видимо, нечего…
– А ты почему так позволяешь с собой обращаться? Ты только скажи – мы его… – он наглядно показал, как скручивает гриффиндорца в бараний рог. – Даже магией пользоваться не будем, сами справимся!
– Не надо, Шо. Серьезно… – она осеклась, когда на повороте они нос к носу столкнулись с Котонами и Могами.
– На ловца и кот бежит, – Фува плотоядно усмехнулся, начиная засучивать рукава.
– Пяточки не отбил себе? – Могами с презрительным видом окинул его взглядом. – И ты не ловец, Фува, ты вратарь, так что – готовься получить новый «гол» по своим…
– Все, не ссоримся, – Канаэ, прикрыв ему ладошкой рот, сдержанно улыбнулась слизеринцам. – Давайте так – мы идем мимо, и вы идете мимо. Договорились?
– Договорились, – сквозь зубы процедила Хизури, цепляя напряженно замершего друга под руку. – Хоть у кого-то из Гриффиндора есть ум.
– Мммм!! – возмущенно отозвался брюнет.
– Ум есть, а вкуса нет! – с теми же интонациями отозвался Шо, проходя мимо Котонами и парня, который наконец отмахнулся от руки девушки:
– Ты на что намекаешь?!
– На то, что нормальная бы девчонка не посмотрела на такого, как ты!!
– Можно подумать, ты можешь привлечь чье-либо внимание!!
Хизури не успела даже вякнуть, как ее прижали к груди Фувы, который победно усмехнулся:
– А что, сам не видишь! И она – выбрала меня!
Поцелуй не дал блондинке возмутиться, а когда наконец ее отпустили, она буквально отпрыгнула от хмурого парня:
– Ты с ума сошел..? – остальные слова так и остались на языке – друг помрачнел, глядя, как за углом скрываются обнявшиеся гриффиндорцы, затем ухватил ее за руку и потянул за собой:
– Пошли, скоро отбой.

Вот теперь он точно не забудет этого дня! Как его Шо прижал, как облапал, как поцеловал! Ух, аж жарко стало… Вот уж действительно жаль, что Фува так и не увидит, кого целовал! Придурок, еще и хвастался – она меня выбрала! Да хоть сто раз, милыыый! Я тебе даже буду до самого выпуска алхимические настойки готовить, если ты повторишь эти слова завтра!! Глядя на своего лучшего друга!!
Что-то Канаэ совсем печальная… Может, действительно беспокоится из-за меня? Да ладно, не станет Хизури всем рассказывать, что ослепительная блондинка – это и есть он. А значит, и сделать что-либо публично мне тоже не сможет. Я расскажу ведь, клянусь бородой Дамблдора!
Эй, подружка, ты чего, а? Ну улыбнись… честно, я больше не буду лаяться с Шо…

– Тебе чего-нибудь принести?
– Нет, Шо, спасибо, – девушка качнула головой и оглядела знакомую гостиную Слизерина. Надо было бы улизнуть, пока остальные не начали интересоваться новой ученицей, но хмурый друг следовал по пятам. – Разве что – принеси полотенце. Хочу душ принять.
– А в ванной для девочек нет полотенец?
– А может, я хочу именно твое?
– Как хочешь, – равнодушно отреагировал на намек Фува и направился к лестнице.
Удивленная ответом, Хизури прикусила губу, пытаясь понять причину такого поведения, а затем приподняла брови от неожиданности вывода.
– Шо… ты что, влюблен в Котонами?
Парень споткнулся, не дойдя до первой ступеньки, и медленно обернулся с кривой усмешкой:
– С чего ты взяла?
– С того, что ты, кажется, очень недоволен присутствием рядом с нею этого парня, – объясняя, девушка сама для себя выстраивала логическую цепочку событий. – И твой поцелуй – он скорее был демонстративным, именно… для Котонами. Я не права?
Он слегка поник и уселся на лестнице, все так же криво улыбаясь:
– Ты первая это заметила… Ну ты девушка, оно понятно… ребята, – парень кивнул в сторону спальни для мальчиков, – не знают ничего… – он помолчал, потом тихо проговорил. – Я ей признался два года назад. А она сказала, что я со Слизерина, а она с Гриффиндора, и не хочет участвовать в новых «Ромео и Джульетта». Вот и все.
– Вот дура… – «Корна» поджала губы, когда друг бросил зверский взгляд, но все же продолжила. – Ну а как еще сказать?
– Не знаю… но она – она такая красивая, уверенная, такая необыкновенная, что… – он развел руками, – я не могу ее забыть. Не могу. Прости, даже ты…
– Можешь не продолжать, – девушка махнула рукой. – Слушай, может, ее Могами настроила так? Она же с бзиком по поводу своего факультета…
– Да Кёко нормальная! – неожиданно вступился за гриффиндорку Шо. – Мы были соседями в детства, дружили, хоть моя семья чистокровная, а она полукровка… Да, поругались на первом курсе, она была уверена, что шляпа ошиблась и мне надо учиться на Гриффиндоре. Но потом поговорили спокойно на курсе втором и решили, что мы останемся хорошими знакомыми.
– Тогда чего… – она прикусила губу, вспоминая яростное шипение Могами утром. Ну правильно, она мстит сейчас только ему… но ведь и Фуву задело.
– Ладно, ты только никому не говори, хорошо? – парень глубоко выдохнул и поднялся. – Пошли спать?
– Знаешь, я… я не могу спать тут, – вынужденно призналась Хизури. – Я… я не из Хогвартса…
– Да понял я, – неожиданно хмыкнул Шо.
– И… что ты понял? – осторожно уточнила она.
– Куон во что-то вляпался, поэтому не в Хогвартсе, а ты ведь вместо Куона, да? Где он? И что приняла? Какое-либо зелье молодости, чтобы выглядеть шестикурсницей? – он улыбнулся. – Иначе ведь декан узнает, что в покоях факультета не ночевал студент. Ты кто Куону? Старшая сестра? Или – сама миссис Хизури?
Девушка прикрыла глаза, восстанавливая самообладание, затем прямо глянула в глаза друга:
– Чем меньше будешь знать, тем…
– Ладно-ладно. Но в таком случае, что делать?
– Мне надо принять душ, – она припомнила планы этажей. – Пошли, кажется, я помню пару старых душевых. Я быстренько обдамся, а ты покараулишь, чтобы никто не зашел. И полотенце захвати.
Пробравшись к ничейной душевой, давно заброшенной, Хизури забрал полотенце:
– Я быстро.
– Угу.
Душевая была холодной, с потолка свисала паутина, а по ногам отчетливо гулял сквозняк. Девушка припомнила свою душевую в комнате, скрипнула зубами, записала и это в список претензий к Могами и пошла выискивать более-менее приличную кабинку. Найдя таковую и раздевшись, она крутанула кран и не сдержала нецензурного вскрика, когда сначала на голову выплюнулось облако пыли и ржавчины, а затем хлынула ледяная вода.
– Корна, что случилось?!
– Да трубы грязнее, чем кишечник у тролля! Тьфу!
– У тебя на спине какой-то странный знак… правда, его уже водой размыло… – голос Шо был задумчивым.
– Счас смою! – немного раздраженно отозвалась она, регулируя напор воды. Взгляд опустился на собственную руку, которая показалась какой-то большой, затем на грудь, ставшей плоской и накаченной, затем на пах. – О великий Мерлин, спасибо тебе, спасибо…
– А…
Обернувшись, уже Куон развел руками, глядя на шокированного парня:
– Это – не я, – Фува, машинально кивнув, начал рукавом вытирать губы. – Прости, друг... но целуешься ты неплохо.

– Ты точно в порядке?
– В порядке, – отозвалась Канаэ, демонстрируя принесенную сумку. – Так, тут спальник, пару бутербродов, термос с чаем…
– Погоди, – Могами перехватил ее руки и развернул к себе. – Что случилось?
– Да ничего!.. – досадливо отозвалась она. – Просто… ну дурак он, дурак, так что теперь делать??
– Ты про кого?
– Про Фуву!.. – девушка вздохнула и устало глянула на парня. – Понимаю, что эта его выходка в коридоре назло тебе, но вот неприятно…
– Тебе чего неприятно? – тот фыркнул и хитро прищурился. – А может, ты влюбилась и теперь ревнуешь его к Хизури?
– Может, и влюбилась, – она отвернулась от вытаращившегося Могами. – А может, и давно люблю…
– А… это же Шо!
– И что? – Канаэ вздохнула и присела рядом с ним на обломок подоконника. – Люблю я его. Давно. С курса третьего… Вот только признаться не могу.
– Почему? – помолчав, уточнил парень.
– Потому что сначала он сказал на втором курсе, что Ромео и Джульетта явно были со Слизерина и Гриффиндора, поэтому у них ничего не получилось… а потом признался мне на четвертом, а я ему отказала, процитировав его же. Все.
Они помолчали.
– Дурак он, – вздохнул Могами. – Как был таким в детстве, таким и остался. Ты его не сможешь разлюбить? – Канаэ помотала головой. – Тогда я с ним поговорю.
– Не вздумай.
– Э нет, это не подсудное дело! – он решительно поднялся, сурово глядя сверху вниз на нее. – Если он дурак, ему это надо сказать в лицо! Ты не сможешь ему это сказать, потому что потом точно уже ничего не получится у вас, а я – запросто!
– Кёко, не надо, – девушка снова попыталась ухватить его за руку. – Я серьезно – не надо! И тем более – в таком виде! После стычки в коридоре он вообще с тобой разговаривать не захочет!
– Скорее, он не захочет разговаривать после того, как я ему коленом… – Могами продемонстрировал удар ногой.
– За что?! – ахнула ее подруга.
– За то, что ему пофиг, что его друг – бабник! – твердо отчеканил парень. – И именно за это они оба расплачиваются!
– Блин, да ты представляешь, что будет… – Канаэ замерла, неверяще следя, как удлиняются черные волосы Могами, черты лица становятся мягче, а рост меньше. – Ой…
Кёко, принявшая обычный облик, оглядела себя и философски вздохнула:
– Одно радует – кровь попортить Хизури я точно успела.
– Но как… это…
– Видимо, он помылся. А если смыть знак, то и заклинание спадает, – девушка пригладила волосы и улыбнулась. – Зато есть и хорошее – я буду ночевать на своей кровати!
– Если доживешь до нее, – успокоившаяся Котонами фыркнула и подняла сумку. – Получается, сейчас Хизури уже в своем теле, верно? Как думаешь, он отправится тебя искать сразу или до утра дотерпит?
– Мне все равно, – гордо отмахнулась ее подруга, направляясь следом. – Или ты хочешь сказать, что я была не права?!
Канаэ промолчала, что кое-кто точно не разделит праведное возмущение Кёко. Даже два «кое-кто», если Шо присутствовал, как и она, при возвращении друга. Представив их состояние, девушка остановилась и развернулась к подруге, удивленно приподнявшей брови.
– Вот, – выудив из-за пазухи тонкую цепочку, на которой качался кулон-капелька из лунного камня, она протянула его Могами. – Надень. Это зачаровывала моя мама – отражает первое проклятье или сглаз. Второй раз не сработает, но и ты уже тогда сможешь среагировать.
– Ого, Канаэ, но ведь это важная для тебя вещь…
– Бери. Меня точно сейчас не хотят убить два принца Слизерина.
Кёко согласилась с ее доводами и надела на шею кулон, а затем прятала под рубашку:
– Спасибо!! Ты настоящий друг!
– Это точно… – спустя минут десять согласилась Котонами, когда в полутемном коридоре между крылом Слизерина и Гриффиндора девушки столкнулись с двумя недобро ухмыляющимися парнями.
Могами лишь отважно вздернула подбородок, встречая взгляд Хизури, который внезапно вежливо улыбнулся:
– Шо, друг, не мог бы ты проводить мисс Котонами до гриффиндорской спальни?
– Да, Шо, – так же улыбнулась в ответ Кёко, не отводя взгляда, – по старому знакомству – проводи мою подругу.
– Я тебя по старому з-знакомству… – прошипел парень, но все же развернулся к напряженной Канаэ. – Разрешите проводить вас, мисс?
– Сама дорогу найду, – отрезала та и глянула на подругу. – И без тебя не уйду.
– Не волнуйся, со мной, – Могами кровожадно улыбнулась, демонстрируя палочку, – ничего не случится.
Через несколько минут в коридоре остались только двое.
– Итак, мисс Могами, оказывается, вы весьма изобретательны, – Куон сделал шаг к девушке, которая лишь выше вскинула голову:
– А что поделать, если вы, мистер Хизури, не понимаете слов!
– То есть для вас нормально заколдовывать людей без их согласия?!
– Сам виноват!
– И портить им жизнь?!
– Сам виноват!
– И причинять боль?!
– Сам. Виноват!
Он уже нависал над невысокой Могами, палочка которой упиралась ему в кадык, но ничего не мог поделать – при мысли, что ему довелось перенести за день, всегда управляемые эмоции выходили из-под контроля.
– И в чем же я виноват, а?!
– В том, что возомнил себя пупом вселенной, центром земли, которому все позволено только потому, что морда смазливая и родители богатые!! – в карих глазах плескался такой отчаянный вызов, что Куон опешил. Видимо, что-то промелькнуло на его лице, что девушка бросилась в наступление. – Теперь понял, каково это – быть слабее, чем самоуверенный влюбленный нарцисс, считающий, что все девушки на планете только о нем и мечтают?!
– Я… я так не считаю!.. – невольно вырвалось у пораженного парня.
– Да ты что?! – притворно изумилась Кёко. – А что ж ты тогда вел себя так с девушками?? Обнимал их против воли, целовал их против воли!..
– Да ты сама сегодня меня четыре раза целовала против воли! – не выдержал он.
– Это не считается! – рявкнула она и опустила палочку. – И Шо можешь передать, что если бы он не встревал между нами, не получил бы!
– Между прочим, это очень больно, знаешь ли! И Шо мой друг!
– А Канаэ моя подруга!
Они замерли, глядя друг на друга.
– Так, они сами разберутся, – парень потер двумя пальцами переносицу. – На чем мы остановились?
– Ты – не знаю, а я шла спать! – Кёко обогнула его, но он ухватил ее за локоть, заставляя обернуться и яростно прошипеть. – Тебе мало было сегодня?!
– Мало, – согласился Куон, дернул ее на себя и, не дав опомниться, впился в губы требовательным поцелуем. Когда в легких закончился воздух, он выпрямился. – Ты не умеешь целоваться.
– Да ты… да ты… – из ее глаз внезапно брызнули слезы. – Ты…
– Я, я… – он, удерживая девушку одной рукой, второй принялся вытирать горячие капельки. – В общем, давай ты меня будешь перевоспитывать, а?
– Че…чего?! – Кёко замерла, во все глаза глядя на него.
– Ну, перевоспитывать. Будешь говорить, когда я плохо себя веду, когда зазнаюсь… Но учти – тебе надо будет стать моей девушкой.
Карие глаза яростно полыхнули, словно Могами и не плакала только что.
– Скорее, я стану девушкой самого Салазара Слизерина, чем твоей!! – она вырвалась и, вытерев слезы рукавом, с гордым видом быстро зашагала в сторону своей спальни.
– Кёко, я серьезно! – Куон не шелохнулся, глядя ей вслед. Почему-то казалось, что девушка была жутко смущена его словами. Улыбка появилась на его губах. – Ты мне очень нравишься!
– А ты мне нет! – упрямо донеслось из темноты. – А подойдешь еще раз ко мне – заколдую!
– Да ты уже заколдовала… – он покачал головой и развернулся к своей спальне. – Вот же… кошка хитрая…

Так она ему и поверила!! Ишь, сначала грозится Азкабаном, затем обещает прибить, затем целует ее – опять!! – а затем признается, что она ему нравится! Ага, ищи дурочку…
Но почему тогда так радостно стучит сердце? Что ему?.. Хизури же несерьезно…
Или серьезно? И она вправду ему нравится? И тогда… можно будет признать, что и он ей… давно… но ведь гордость Гриффиндора не позволяла сдаться… тем более, он так себя вел…
Ладно, если сейчас, после всего не будет так себя вести и завтра повторит свои слова… может, она и поверит…
Ой! Забыла!

Вот так – мечтаешь отомстить за все унижения, а потом смотришь в эти открытые глаза и понимаешь, что ее злость всего лишь обида за его поступки. Потому что она не хочет, чтобы он так себя вел… И боится внутри, но бросает вызов…
Смешная, маленькая… Как там Шо говорит – полукровка? Но одна из лучших учениц в школе. И пусть пока не очень красивая – что-то подсказывает, что на выпускном она будет лучше всех…
Хотя, кажется, уже лучше всех. Со своей гордостью, упрямством, улыбкой, радостью и энергией… И неверием. Но это понятно, учитывая, как она думает о нем.
Тогда завтра он повторит ей это. И докажет… Может, тогда и поверит…
Святой Мерлин, забыл!!

– А… – Кёко затормозила, когда на нее почти бегом вылетел Куон. Они замерли, затем синхронно выдохнули, открыли рты и тут же закрыли.
– Давай ты первая, – наконец определился парень.
– Слизерин уступает Гриффиндору добровольно, – не сдержала шпильку она.
– Могами, я сейчас вспомню, что я самовлюбленный…
– Скажи Шо, что он дурак! – поспешно перебила девушка. Хизури сдвинул брови:
– С чего это??
– Просто передай ему мои слова.
– Ладно, – он сложил руки на груди и покладисто кивнул. – Тогда скажи своей подруге, что она дура.
– С чего это?? – подавилась возмущением Кёко.
– Просто передай ей мои слова.
Пару минут они буравили друг друга взглядами, затем оба кивнули.
– То есть, она ему нравится.
– Да, но она ему отказала.
– Потому что он сам виноват!
– Кёко, у тебя что, все парни сами виноваты?!
– Нет, – она хихикнула от вывода. – Только ты и Шо. Я передам твои слова, но на свой лад. Спокойной ночи, Куон!
– Спокойной ночи, Кёко, – слегка растерянно выдохнул он, затем покачал головой и развернулся. – Я тоже передам твои слова. И тогда посмотрим, что из этого всего получится…

@темы: награфоманила по Skip Beat!, фандомные битвы, награфоманила на ЗФБ-2015

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Я не эльф

Название: Я не эльф
Размер: драббл (809 слов)
Персонажи: Куон Хизури, Могами Кёко и Рик воспоминаниями
Категория: гет
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: спойлеры
Краткое содержание: Рика уже нет. Но и Такарады ещё нет. И Куон наедине с самим собою.
Размещение в иных местах - только с моего разрешения.

Я не эльф

Угар.
Ярость.
Ненависть.
Бешенство.
Последний глоток из бутылки, а затем её – в полёт с крыши.
– Да пошли вы все!!..
Безысходность.
Отчаянье.
Пустота.
Тоска.
– Плевал я на вас всех!!..
Злой ветер в волосах, рвёт их, треплет порванную на вороте рубаху, режет воспалённые от недосыпания глаза.
Свистит-завывает – убийца…
Шаг назад, закрыть руками уши, оскалиться в ответ – так же зло, яро. Но в груди вновь воет пустота.
И эхо жуткое, сводящее с ума, хуже, чем здесь…
Руки безвольно опускаются.
Хуже, да?
Болезненное любопытство вновь гонит на парапет – замереть и вслушаться.
У-у-уби-и-ийца-а-а…
– Я не хотел… – слёз давно нет. – Я не хотел, честно… – да и парни не плачут. – Рик, честно… – тем более – Хизури. – Я не хотел, Рик…
Боль режет и без того потрёпанное сердце, которое сбивается с каждым вдохом.
Не хотел, правда…
– Ты… ты сам виноват!! – рывок на самый край и обиженный крик в пустоту ночи. – Ты сам говорил – будь собой!! – истеричная дрожь по всему телу. – А теперь что?! Я виноват?! Да?!
Снизу вой сирен, не отрезвляющий, а наоборот, добавляющий злую радость – кому-то тоже плохо. Не только ему. Не только его сердцу. Не только его душе.
– Я виноват? – надменная улыбка на губах, пока взгляд стремится вниз, в головокружительную высоту сотни ярдов. – Да? Я виноват? Так может, ты и накажешь меня, а, Рик? Ты же настоящий друг! – издевательский смешок срывается туда же, в ночную пропасть. – Давай, накажи меня. Ну же!! – руки в стороны, словно крылья. – А?! А?!
Ветер залихватски свистит в уши, как знак – копы! Дааа, как в старых доках – копы! Ноги в руки – и в лабиринты контейнеров. Азарт, злые улыбки, лихачество…
То самое, что несётся по крови, вырываясь из горла хриплыми выдохами.
– Что, Рик, не можешь, да? Видишь?! – нога над пропастью, голова кружится сильнее. – А я могу!! Могу наказать за тебя!! Мне – не слабо!..
Не слабо – броситься на четверых, хоть сам один.
Не слабо – ударить так, что потом не встанут.
Не слабо – вмять, заставив захлебнуться криком.
Не слабо – рассмеяться в лицо смерти!..
Лишь бы не ощущать больше этой вины… От которой жуткий холод страха по загривку.
И ужас, не дающий развернуться и глянуть себе самому в глаза. Ужас от понимания – если бы не он...
… те четверо прошли бы мимо.
… Рик бы дошёл с Тиной до кино.
… и могила на западном кладбище оказалась бы чужой. И буквы бы на сером надгробии были другими.
Например, "Куон Хизури".
– Да, Рик? – ухмылка на лице саркастичная, но в глазах пустота, в которой гаснут блики ночного города. – Так было бы лучше, верно? Верно… вернее… правильнее… правильно.
Просто шаг. Один. Страшно? Нет. Назад страшно. Там боль. Вина. Отчаянье. Неизбежность. Бремя жизни и имени.
Там он.
Шаг.
И свобода от себя. Вернее, наказание для себя. Пустота, которая в себе. От которой не спастись нигде.
– Ты эльф?
Тело замирает, словно парализованное, пока в ушах грохочет внезапно взбесившееся сердце.
Два слова. Такие простые, забавные… забытые.
Обернуться через плечо.
Малышка. Маленькая, смешная.
Потерявший злость ветер бьёт в грудь – ну же, чего встал?! Развернись к ней!
– Ты эльф?
Сосредоточие искренности и чистоты.
Ноги подгибаются сами, опуская тело на засыпанную мусором крышу. Голова кружится, и в этот хоровод вплетается суматошный стук сердца.
– Я… не эльф…
В доверчиво распахнутых глазах ни единого намёка на огорчение. Лишь вера. В жизнь. В мир.
В него.
– Эльф… – звонкий голос немного картавит, по-детски растягивая звуки. И на щеке – тепло от маленькой ручки. – Будь осторожен, эльф-сан!
Эльф-сан…
В ушах шумит листва вместо далёкого шума улиц, темнота растворяется в солнечных бликах – эльф-сан!..
Смех клокочет в горле, пока по щекам медленно ползут слёзы.
Да, тогда он был эльфом… Корн. Старое школьное имя, внезапно превратившееся в белый плащ принца для шестилетки. Девочки, которая искренне поверила в того его. Настолько, что он…
Был счастлив. По-настоящему. От счастливого смеха, от трогательной заботы, от настоящего доверия – к такому, как он.
Слёзы холодят лицо.
А потом он забыл. Стащил с себя плащ, забросил в самый тёмный угол – принцы слабые.
Корн слаб. Он не может ударить в ответ, он не может наслаждаться угаром, безумием, не может презирать мир и лихо ненавидеть…
Но он был счастлив… Так, как не был счастлив Куон Хизури.
А еще, в отличие от Куона, Корн может плакать…
И смотреть самому себе в глаза, несмотря на боль и страх. Потому что у него есть защита. Маленькая кареглазая защита.
Ветер лениво гоняет по крыше мусор. Снизу по-прежнему вой сирен, шум автотрасс.
Боль в груди. Острая, с железно-кровавым привкусом во рту.
Ужас от Куона Хизури.
Ненависть к нему.
Усталость от зла.
Обреченность.
Решимость.
Бессилие.
Сможет?..
Выстоять в этом аду вины. Куон хотел расплаты? Она будет. Полной чашей.
Пока не знает, как искупит всё. Но должен.
И выстоит. Пока расправляет грязный плащ, вспоминая то счастье – быть собой без зла к самому себе.
– Я не эльф… – в уголках губ едва заметная обречённая улыбка. – Пока не эльф… – в обращённых к небу глазах темнота ночи, в которой где-то там, в глубине, медленно проступает первая звезда. – Пока не эльф.
Должен всё искупить. Ради той, кто когда-то поверил ему.
И ради себя, который когда-то поверил ей.

@темы: награфоманила по Skip Beat!, фандомные битвы, награфоманила на ЗФБ-2015

---

Мы ушли – и нас не будет?

Название: Мы ушли – и нас не будет?
Бета:  stunka
Размер: мини (3546 слов)
Пейринг/Персонажи: Могами Кёко/Цуруга Рен
Категория: гет, джен
Жанр: ангст, драма, романтика
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: К чему может привести недостаток откровенности в семье
Размещение в иных местах - только с моего разрешения.

Мы ушли – и нас не будет?

Электронный замок думает, словно вспоминает данные проведённого через считыватель ключа, наконец, подмигивает зелёным диодом и с едва слышным щелчком отпускает дверь. Та открывается бесшумно, являя сумрак прихожей. И запах – ползущий к ногам, как змея, даже, кажется, с таким же потусторонним шелестом.
Она вдыхает запах, не двигается, вслушиваясь. Внюхиваясь. Решаясь.

Раньше она вбегала сюда, летела – тут был Рен. Или Куон. Или Корн – без разницы же, какое имя, как звучит, какие буквы в нём и сколько. Ведь это всё равно он – самый-самый. Любимый. Единственный. Для которого она тоже – единственная, самая-самая, любимая... И пусть чаще он приходил позже, но он приходил сюда, к ним обоим...

Нежилая прихожая, с застоявшимся воздухом и едва заметным, но все же пушистым налётом пыли на ламинате.
Сколько здесь никого не было? Два месяца, три?
Или с того самого момента, как она собрала вещи и ушла?
Что-то манит, зовет за собой, и Кёко медленно делает шаг вперёд, второй, закрывает за собой бесшумно дверь, словно не желая будить никого…

…Так он возвращался поздно со съёмок – крадучись, тихо-тихо, хоть она всегда ждала его, говорила, что будет ждать. Всё равно возвращался и каждый раз словно расцветал, когда она выходила навстречу.
– Не спишь?
– Неа. С возвращением.
– Я дома… – каждый раз радость и облегчение.
Будто ждал, что однажды она не скажет…
И однажды она не сказала.

Шторы в гостиной опущены, из-за чего в большой комнате темновато, несмотря на солнечный полдень за окном. Мебель в чехлах, всё прибрано, убрано, ни единой мелочи – ни бутылок на баре, ни вазы на столе, ни разбросанных подушек вперемешку со сценариями...

… он всегда устраивался работать именно здесь, в гостиной, вот в этом кресле…

Пальцы осторожно оглаживают изголовье, оставляя более светлые полосы на бежевом чехле.

… антикварное, оно было с широкими подлокотниками, на которых было очень-очень-очень удобно сидеть и заглядывать в его сценарий. А можно было сдвинуть Рена в самом кресле и устроиться рядом, тесно, в обнимку, ощущая себя влюблёнными старшеклассниками.
– Кёко, спишь?
– Неа…
– Спииишь… – довольно тянул он, и она, не открывая глаза, невольно улыбалась, когда его губы нежно касались её носа. Потом наступала лёгкая невесомость, означавшая, что Рен поднял её на руки, встал и теперь несёт в спальню…

Тот же сумрак в спальне. Она проходит вдоль стен, огибая трюмо, комод, окно за тяжёлыми римскими шторами, обходит большую двуспальную кровать и останавливается перед зеркальными дверцами встроенного шкафа. Вернее, там не шкаф, а арочный проход в небольшую гардеробную – справа её половина, слева его.
Рука нерешительно замирает около круглой ручки, затем безвольно опускается.

– Рен, ну сколько раз просила – закрывай двери гардеробной!
«Прости-прости» обычно доносилось в ответ уже из коридора – почему-то именно захватив последнюю нужную в тот миг вещь, галстук, пиджак, свитер, Рен оставлял гардеробную незапертой. И каждый раз ей приходилось закрывать, вздыхая и закатывая глаза.
Лишь однажды она сама оставила эти двери распахнутыми.

Кёко морщится, отступает по пыльному ковру и выходит из спальни.
В кухню она не заходит, лишь стоит на пороге, скользя взглядом по знакомой обстановке. Круглый стол посередине с оригинальными стульями на рельсах, идущих по полу вокруг стола…

– Первый раз такое вижу…
– Зато смотри, как оригинально! – Кёко села на стул и, быстро перебирая руками по столешницы, поехала вокруг стола. – Удобно же!
– Ну… – Рен тоже сел, поёрзал с задумчивым видом и двинулся навстречу ей. – Действительно…
Поцелуй получился сам собою…

… барная стойка с подвешенными пыльными бокалами, кухонный диванчик с чайным столиком, окно…

… почему-то, когда Кёко готовила не заранее, а уже в его присутствии, Рен устраивался не за столом, не на диванчике – на полу под окном. Ноги скрещивал по-турецки, расслабленно опирался спиной о стену и наблюдал за нею. Она чувствовала его взгляд, иногда задумчивый, иногда смущающий, иногда рассеянный, иногда внимательный. Но всегда от него было тепло. И уверенно. И уютно.
Они могли говорить обо всём на свете. А могли просто молчать, не мешая кухонным звукам творить свою музыку. А могли вытащить большой плюшевый плед из диванчика и устроиться прямо на полу. А потом, увернувшись углами пледа, есть остывший ужин и обмениваться счастливыми улыбками…

Уголок рта дёргается, и она резко разворачивается, отгоняя от себя те видения. Той, счастливой жизни. Той, которая была.
Когда она закончилась?
Нет, не так – когда она начала заканчиваться? Что стало первым камнем, оставившим на их хрустальном дворце счастья первую трещину?
Слишком откровенный чужой флирт с ним?
Или его ревность, когда она, по его мнению, слишком тепло беседовала с коллегой-мужчиной?
Или та самая гардеробная?
Или тот злополучный ужин, когда он пришёл поздно, а она, не сумев ему дозвониться, демонстративно легла спать?
Или…
Она выходит из квартиры, закрывает за собой дверь и, засунув руки в карманы куртки, медленно идет к лифту.
Зато хорошо помнится, что окончательно разрушило всё – сначала те фото.

Кёко держала в руках глянцевые изображения и отчаянно пыталась найти выход, найти правильный ответ, который всё объяснит – почему Рен сидит в ресторане с какой-то брюнеткой, если сам говорил утром, что уезжает на три дня в Идзумо для съёмок?.. И почему кто-то прислал эти фото? На конверте ни обратного адреса, ни штампа почтового отделения – значит, принесли?
Почему?
– Потому что кто-то явно хочет нас рассорить, – Рен вернулся через два дня, флегматично перебрал фотографии и пожал плечами. – Это Кадама-сан, помощница Яширо. А снято накануне моей поездки в Идзумо.
– Но кто? – она растерянно уставилась на стопку фотографий.
– Ткни пальцем в любого из наших фанатов – сразу попадёшь... – в низком голосе проступил сарказм. – А может, это твой Оджиба-кун. Он, кажется, пообещал, что ты будешь его.
– Он такой же мой, как и твой! – вспылила Кеко, швыряя фото на диван. – Я же сто раз говорила – это всего лишь мой коллега!
– Да-да, я помню. Главное, чтобы и он помнил, что коллега.
– Вот и ты не забывай, – едко отозвалась она на тяжёлую насмешку.

Нет, она поверила. Разумеется, ведь это был Рен. Он не обманывал её никогда… ну почти никогда. За те разы он попросил прощения, и она простила. Ведь не специально, просто так получилось, что с Куоном, что с Корном.
И фото эти – она же помнила, как её травили, когда стала известна правда про них с Реном.
Просто было обидно, что он не преминул ей напомнить какие-то глупости, на которые она даже внимания никогда не обращала.
Ведь он был главнее…

Такси едет быстро, лавируя по улицам, а она смотрит в окно, и ей всё равно, видит ли водитель её слёзы. Они потекли там, на крыльце, текут и сейчас, тихо, медленно.

… а тогда они вырвались лишь через несколько часов. Когда сошёл первый шок и пришло страшное осознание – обманул. Специально.
Она любила зайти в книжный по пути домой. Ей нравился мягкий запах старых книг, хрусткость только что выпущенной периодики, глянцевость обложек… Правда, какая была та обложка, Кёко не запомнила. Лишь фото, то самое, из ресторана, и кричащим шрифтом надпись – Роман звезды и менеджера!
Вот же мерзавцы! Опять грязь и сплетни!
Сорвав журнал с подставки, она пролистала его и застыла, поражённая увиденным.
«Менеджер беременна от кинозвезды! Тайный роман стал явным! Знает ли об этом супруга Цуруги Рена? Из достоверных источников стало известно, что…»
И имя – Кадама. Кадама Миюки.
Руки тряслись, пока она доставала телефон, нажимала на кнопку быстрого дозвона, ожидала ответа.
«Абонент временно недоступен»
Второй звонок своему менеджеру:
– Саваширо-сан, найди мне адрес помощницы Яширо-сана.
– А, Миюки-чан?
Миюки-чан?!
– Её.
– Окей, а что случилось?
– Найди. Немедленно.
Это всё ложь. Клевета. Грязные сплетни. Не может её Рен, ЕЁ РЕН!!..
… обмануть.

Кадама растерянно улыбалась, как-то непроизвольно пытаясь прикрыть уже заметный живот руками:
– Здравствуйте…
– Добрый день, – Кёко не шагнула в чужую квартиру, выпрямившись до боли в спине. – Кто отец вашего ребенка?
– А вам-то какая разница? – брюнетка вызывающе нахмурилась.
– Я Могами Кёко. Жена Цуруги Рена. Так кто отец?
Кадама стушевалась, попятилась, затем всё же поджала губы:
– Если вы здесь, то наверняка и знаете.
– Кто?
– Рен-чан…
Рен-чан?? Сразу вспомнилось «Не называй меня Рен-чан! Я не ребёнок!»
Решил почувствовать себя ребёнком?.. Ребёнком?
Взгляд опустился на чужой живот, прикрытый чужими руками.
А ведь они решили повременить пока с детьми…
– Вы должны понять меня – устоять перед ним невозможно… Сначала я боялась, что вы узнаете, но потом… Рен-чан сказал, что всё нормально и вы ему верите… Потом, когда какой-то доброжелатель прислал вам те фото, я испугалась, что вы меня уволите, - Кадама немного жалобно улыбнулась. – Но Рен-чан потом сказал, что мне не стоит волноваться, тем более в моём положении. Типа, он вас успокоил.
Успокоил.
Успокоил.
Руки затряслись, когда она вернулась домой.
Успокоил.
Крики отражались от стен квартиры, когда она в ярости била посуду, вазы, расшвыривала вещи, сбросила компьютер со стола в кабинете, сорвала фото в рамках.
Успокоил.
Стоило ей представить его снисходительную улыбку и такой же голос – Кёко, и ты поверила? – как руки перестали дрожать.
Поверила. Потому что вспомнились все придирки, все звонки, все флирты, все фото, все те перемены настроения, раздражительность, досада, язвительность – всё.
Звонок телефона заставил вернуться в разгромленную гостиную.
– Алло.
– Кёко, ты звонила?
– Да. Ты в курсе, что Кадама Миюки беременна?
Длинная пауза сказала очень многое.
– Откуда тебе стало это известно?
– Ты в курсе?
– Да. Так откуда?
– Оттуда, откуда же известие о том, кто отец. Впрочем, это уже не только я знаю.
– Ты про… журнал?
– Лжец, – в одно слово она вложила всё. Всё, что бурлило в душе. Всё, что выжигало изнутри. Всё, что яростно ослепляло осколками былой жизни. – Ненавижу.

– Приехали.
Она достает кошелёк, получает сдачу, выходит и ощущает себя разбитой. Как те вазы.
Интересно, кто убирался в разгромленной квартире?
Мысль глупая, от той, прежней Могами Кёко.
Впрочем, какая разница. Та квартира осталась там же, в прошлом. Как и счастье. Как и вера. Как и любовь. Как они сами…

Она честно пыталась всё забыть – ходила на вечеринки, даже дискотеки, сменила все телефоны, взяла в агентстве бессрочный отпуск и уехала на Окинаву.
У нее всё хорошо!!
И раз ему можно было – ей уж тем более можно встречаться с кем-нибудь, целоваться, заняться, в конце концов, любовью!!
Можно, но при первом же поцелуе с очень симпатичным загорелым отдыхающим стало внезапно так тошнотворно, так невыносимо мерзко от чужих и своих действий, что чуть не вырвало. А стоило представить не Его руки на своей коже, так тут же захотелось убить всех вокруг. Сославшись на желудок, Кёко быстро ушла.
«Будь ты проклят, Цуруга Рен!! Будь ты проклят от того, что я всё ещё люблю тебя!! От того, что не могу представить никого, кроме тебя!! От того, что мир никак не может обрести краски…»
Она всё же нашла причину, по которой не может избавиться от него – кольцо. Обручальное кольцо на пальце. А значит, всё просто. Надо лишь развестись. И пусть он и дальше на все вопросы журналистов отвечает – без комментариев!
Через два дня нанятый адвокат отправил по адресу в ЛМЕ конверт с договором о расторжении брака.

За окном стремительно опускается вечер. Сумерки. Тягучие, липкие, быстро расползающиеся по углам, мгновенно старящие всё вокруг. Стирающие углы, очертания, ощущения.
И поздно ночью в темноте вновь придут чувства той, живой Кёко – может, она не права? Может, стоило встретиться с ним и поговорить? Может, всё это недоразумение?? Ведь четыре раза уже отправлялись документы по поводу развода, и все разы ответа не было… Может, это судьба пытается спасти их?
Для чего?
Она проходит по квартире, включая свет и прогоняя темноту. Обнажая всё до самого угла, безжалостно стирая всю надежду и глупые мысли.
Ничего не приснилось. Всё по-настоящему. Всё так, как бывает у всех.
Хотя верилось, надеялось, что не как у всех. Ведь его глаза – такие открытые, прозрачные, без привычной стены и линз – давали надежду, веру… и любовь.
Она смотрит на себя в зеркало – близко-близко, так, что от выдохов слегка запотевает амальгамная поверхность.
Смотрит.
Себе в глаза. В уставшие, с потемневшей радужкой, с мелкой сеточкой сосудов.
Есть ли в них вера? Надежда? Любовь?
Нету. А даже, если и есть – она не хочет, не желает их там видеть!
Кёко резко отворачивается и упрямо поджимает губы.
Последний, пятый пакет с документами взялась передать Мооко-сан лично, из рук в руки. И если он завтра не позвонит, чтобы определить время суда… Она сама позвонит ему послезавтра. Впервые за последние пять месяцев.

Чашка кофе приятно согревает руки.
Когда она пристрастилась к кофе? С корицей и крохотной ложечкой сахара.
Неважно.
Кеко поднимает голову и смотрит в окно кафе. Там, на улице, немногочисленные прохожие. Большое цветущее розовое дерево в кадке. Умывающийся кот на ступеньках. Редкая машина. Неторопливый полдень в небольшом районе. И такой же неторопливый кофе в этом маленьком кафе.
Неторопливо… Сейчас почему-то хочется остановить время. Вернуть вспять, разумеется, нельзя, а вот остановить… просто замереть, поймав это спокойствие в душе, такое редкое в последние месяцы…
Звук отодвигаемого стула резко разбивает неторопливую тишину, заставляя взгляд метнуться с заоконного пейзажа на руку, которая со спинки стула устремляется на столешницу ко второй руке.
И обе руки до боли, до сбившегося с неторопливого стука сердца знакомы.
Взгляд скользит по длинным пальцам, косточкам, чуть вздутым венам на тыльных сторонах ладоней и возвращается к тонкому золотому кольцу на безымянном пальце.
– Кофе. Чёрный, крепкий, без сахара.
Кто бы сомневался – мысль даже не едкая, просто усталая констатация факта, пока взгляд не отрывается от кольца.
– Нет, не снял, – в голосе, таком родном, что хочется бессильно взвыть от желания слушать и слушать, тоже усталое озвучивание очевидного. – У тебя тоже кольцо на пальце.
– Сниму… – собственный голос ей кажется почти бесцветным, и Кёко поспешно делает глоток кофе, чтобы чуть-чуть скрасить серость, – после развода.
Она боится поднять взгляд, потому что там, вверху, выше голоса, глаза. Его глаза. В которых когда-то она отражалась… И пережить то, что сейчас её там не будет, сил нет. Не в эти минуты. Потом, когда будет развод, она соберётся с силами, сможет побороть в себе все желания. Но не сейчас.
– Ты… – он замолкает на несколько мгновений, когда на стол опускается чашка с горьким ароматом. – Благодарю.
Между ними снова остаются тишина и два похожих друг на друга запаха.
– Ты всерьёз о разводе?
– Иначе бы не присылала тебе документы.
– Присылала, да. Но разве ты не хотела бы всё вернуть?
– В одну и ту же реку нельзя войти дважды, – она снова делает глоток кофе и смотрит в окно.
– Нельзя. Но когда вчера вечером я пришёл в нашу квартиру, то почему-то усомнился в этом, – в голосе Рена слышна мрачная с легкой иронией насмешка. – Ты оказалась смелее, чем я… или более честна сама с собою. У меня это плохо обычно выходит.
– О чём ты? – услышанное заставляет напрячься и вопреки установке глянуть на него.
Взгляд у Рена опущен в чашку с кофе, лицо с едва заметной философской улыбкой. Такое родное, такое знакомое, что Кёко не замечает, как жадно рассматривает каждую черту, каждую линию.
– Ты осмелилась войти в ту реку. Моей же смелости хватало обычно лишь на то, чтобы открыть дверь, постоять и закрыть. А ты прошлась по… воде, – улыбка становится более задумчивой.
Прошлась? Понимание заставляет опустить голову. Вот же дурёха! Следы остались в пыли… Вот он и понял, что она была там. А он, как обычно…
Как обычно?
Сердце вновь сбивается с ритма, позволяя вопросу самому слететь с языка:
– Сколько раз ты… приходил туда?
– Первый раз, когда Яширо сказал о документах на развод, – длинные пальцы медленно поглаживают бока чашки. – Потом не считал. Почему-то казалось, что если бы ты пришла в ту квартиру, то все эти глупости оказались бы ненастоящими.
– Глупости? – значит, ему тоже всё это казалось чем-то неправильным? Не тем, что могло произойти с ними? Но тогда...
– У меня никогда ничего с Кадамой не было.
Сердце нерешительно и сбивчиво качается то вверх, то вниз от ощущения пропасти под ногами.
Никогда. Ничего. Не было. Три отрицания. Как вера, надежда и любовь.
– Не веришь?
Голос такой, что сердце замирает на месте, а затем отчаянно толкает взгляд вверх, с рук к глазам. Таким прозрачным, открытым, с распахнутой дверью в его сердце. Настежь. А за нею страх, отчаянная надежда, мольба – веришь? Веришь??
Пропасть под ногами манит, тянет за собой, обещает полный покой и забвение. Всё забудется, как страшный сон – и эти бесконечные мучительные месяцы одиночества, и ненависть, и то, что она совершила ошибку. Непоправимую и страшную.
– Я понимаю… – Рен на мгновение опускает взгляд, ожесточенно трёт двумя пальцами переносицу, затем снова смотрит ей в глаза. – Я… я должен был сказать тебе это сразу, бросить всё после твоего звонка, приехать и сказать. Но, – гримаса отвращения на пару секунд искажает его лицо, а глаза темнеют, – я взбеленился… от твоего предположения. Разозлился настолько, что просто психанул… решил ничего не говорить. Думал, ты успокоишься, сама всё поймёшь.
– Не поняла… – слова буквально выдавливаются из горла.
Ошибка. Это ведь ошибка, да? Всё это его предательство их любви!.. И жутко хочется в это поверить – ведь тогда он не предавал её и их! – но в таком случае – она предала его и их. Во что ты поверишь, Могами Кёко – в то, что ты жертва, или в то, что ты убийца?
– Квартира это ясно говорила. Но когда вчера я увидел там твои следы и почуял твой запах, понял, что ты тоже хочешь вернуться. Просто не можешь. Из-за моего молчания.
– И… ты не сможешь… – перед глазами всё теряет чёткость, погружается в полупрозрачное марево. – Мы ушли… оттуда… и нас уже нет… не будет…
– Будем мы другие, – Рен протягивает руку, проводит кончиками, самыми подушечками пальцев по щеке, словно стирая. Слёзы?? Когда успели?? Она бросается вытирать щёки, и как-то незаметно их пальцы сами собой переплетаются. – Более умные, более честные, более уверенные… – он сжимает руку так сильно, что становится больно, но Кёко внезапно ощущает, как от этой боли становится легче. И надежда, дикая и непреодолимая, тянет душу из пропасти.
Ухватить новый шанс! Начать новую жизнь! Как когда они сами начинали по отдельности!
Получится? Со всеми грехами?
– Ты думаешь… получится?
– Я постараюсь не устраивать сцен ревности, – кривая улыбка на его губах неожиданно веселит:
– Неужели ты думаешь о таких мелочах после того, как я… – дыхание перехватывает, но сказать надо! Надо, иначе не будет честности! – После того, как я засомневалась в тебе… – голос всё же подводит, и Кёко неосознанно сжимает теперь уже свои пальцы.
Как же… как же стыдно!! За свою ненависть, за свою глупость, за свои попытки забыть!.. Боги, спасибо, что уберегли… Правда, от совести никто не убережёт…
– Кёко, – ответная боль заставляет глянуть в его глаза, – давай оставим всё там, в старой квартире. Купим новую, или вообще – дом. Новый, в котором начнутся наши другие воспоминания.
– Ты… мажор, – она прикусывает губу, чтобы не расплакаться – он ведь серьёзно. Настолько, что всё внутри обрывается от той самой надежды, которая требует, приказывает поверить в то, что… всё будет. Пусть и по-другому, по-новому, но будет.
– Ещё какой, – Рен выдыхает. – То есть ты не против дома?
Она лишь отрицательно мотает головой, не пытаясь что-то сказать. Зачем? Ведь они снова думают в унисон. Чувствуют. Мечтают…
В его глазах облегчённая радость, которая чуть затеняется внезапной серьёзностью.
– Кстати.
На стол между чашками практически бесшумно опускается узкий белый конверт без всяких надписей.
– Что это? – Кёко не торопится брать его в руки, ощущая, как лёгкая эйфория сменяется настороженностью. Нет, она не сомневается в мужских словах, но напряжение Рена чувствует всем телом.
– Последняя точка в истории. Кадама три недели назад родила. И это анализ ДНК. Она, правда, пыталась возмущаться по поводу него, но мне и Яширо удалось убедить её, – последние слова звучат немного жутковато, но она не отводит взгляда от конверта.
Приберёг как козырь?
В его глазах, к которым обращается её взгляд, выжидательная тишина-стена.
– Ну и кто говорил о честности? – конечно, не ей возмущаться подобным, но что остаётся, если он снова начинает играть?!
– Я, – Рен обречённо кивает и опускает голову.
– Зачем это?
– Боялся, что ты можешь не поверить мне.
– Хорошо, – она берет в руки конверт, открывает его и достает сложенный вчетверо официальный бланк. – Только ради того, чтобы тебя больше не мучили подозрения о том, поверила ли я тебе или нет.
Конечно, поверила. Даже без этой бумажки, которая лишь подтверждает его слова, её ошибку, их общую глупость.
Судя по улыбке Рена, он понял всё, что она подумала. Так и должно быть.
В таком случае почему они не поняли друг друга тогда? Откуда возникли те недомолвки, молчаливые ссоры, которые превратили каменное основание их тогдашней жизни в песочное?
– Рен… это не повторится?
– Ты думаешь, мне нужен кто-то, кроме тебя? – он чуть насмешливо щурится.
– Нет, я про… то, что мы не смогли поговорить друг с другом, – в его глазах отражается то же раздражение на самого себя, которое сейчас гложет её сердце. – Что нам помешало?
– Страх, что не поверим друг другу?
– Или неуверенность в себе, что всё ещё интересуем друг друга?
Рен морщится, словно съел кислое:
– Всё вместе. И, наверное, ещё что-то. Без ста грамм и психоаналитика не разберёшься…
– Сможем разобраться?
– Должны. И очень хочется. Потому что я не хочу больше терять тебя.
– Я тоже, – Кёко кивает и уже сама берёт его за руку. Правда, через мгновение он ловким движением прячет её пальцы в своём кулаке. И от этого знакомого жеста властной защиты на глаза наворачиваются слёзы.
Как же ей не хватало этого… прикосновений, мелких жестов, утреннего потягивания, во время которого он сгребал её в охапку до писка, просто мелочей, таких незаметных тогда и таких ценных сейчас… Внутри всё начинает ныть от тоски по их новой жизни.
– Пошли? – он небрежно засовывает бланк с письмом в карман пальто, не выпуская из второй руки её пальцы.
– А кофе?
– Ты ж сама говорила, что кофе на голодный желудок вредно.
– Так… – в уголках его губ предвкушение, и она с готовностью поддаётся на эту уловку. Просто ей хочется поддаться, до воя и слёз в его плечо… – И когда ты ел в последний раз?
– Надо у Яширо спросить. Он точно будет помнить.
– Кошмар какой…
На улице прохладно, но большая рука греет не только руку, но и сердце, и душу. В кафе между чашками осталась лежать купюра, и, кажется, их уход, как и присутствие, особо не заметили. Преимущество маленького неторопливого кафе.
– Рен, – Кёко чуть сжимает пальцы и дожидается, пока взгляды не встретятся. – Я люблю тебя.
– Эй, это была моя реплика, – возмущение притворное, потому что его глаза наливаются ярким светом, который несёт такой восторг, что сердце начинает ликующе отплясывать в груди:
– Кто успел, тот и сказал!
– Ладно, тогда я успею сделать это первым в нашей новой жизни… – Рен обнимает, разворачивая к себе лицом, склоняется к губам и медленно, бережно, осторожно, словно пробуя впервые, целует её.
Конец

@темы: награфоманила по Skip Beat!, фандомные битвы, награфоманила на ЗФБ-2015

---

Настоящий шотландец, или...

Название: Настоящий шотландец, или насколько чревато изображать Дункана Мак-Лауда, если у тебя очень любопытная кохай
Бета:  Pheeby
Размер: миди (6313 слов)
Персонажи: Могами Кёко, Цуруга Рен, Такарада Лори, Хизури Куу, Котонами Канаэ, Амамия Чиоре, Яширо Юкихито
Категория: гет
Жанр: пьеса
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Когда за дело берётся Такарада Лори, то можно ожидать чего угодно, даже шотландцев в агентстве...
Размещение в иных местах - только с моего разрешения.

Настоящий шотландец, или...

Комедия с элементами трагикомедии в шести актах и двадцати сценах.

Действующие лица.
Такарада Лори – глава агентства LME. Высокий брюнет в возрасте. Мудр, проницателен, обаятелен и очень опасен вследствие богатого воображения и не менее богатого состояния, позволяющего воплощать идеи в жизнь.
Цуруга Рен – один из ведущих актёров LME. Высокий брюнет, 21 год. Умён, красив, чертовски обаятелен, когда надо, и осторожен, когда не надо. Талантлив, щепетилен в деталях, в образ старается вложиться по максимуму. Тайно любит Могами Кёко, свою кохай, но пока остерегается признаваться из-за своих понятий и её фобий.
Яширо Юкихито – менеджер Цуруги Рена, 26 лет. Шатен, антагонист любой технике, но по ходу работы вынужден с нею общаться. Хитёр, обаятелен в меру своих желаний. Знает о чувствах своего подопечного и аккуратно пытается ему помочь.
Хизури Куу – актёр с мировым именем. Младше Такарады и является отцом Цуруги Рена, о чём в агентстве знают двое – Такарада и Цуруга. Блондин с обаятельной улыбкой, мечта домохозяек старше сорока (впрочем, как и его сын). С сыном встречается редко, поэтому очень скучает по нему. Фактически удочерил Могами Кёко, став её сенсеем. Догадывается о чувствах сына и «дочери».
Могами Кёко – начинающая актриса агентства LME, первый член отдела «Люби меня». 17 лет. Невысокая рыжеволосая девушка с интуицией, чётко улавливающей перепады настроения у Цуруги Рена, своего сенпая. Талантлива, обаятельна, хоть и не понимает этого. Тайно влюблена в сенпая, но всячески скрывает это, прячась за искренней преданностью ему.
Котонами Канаэ – начинающая актриса агентства LME, второй член отдела «Люби меня». 17 лет. Жгучая брюнетка с замашками феминистки-цундере. Вследствие кучи родственников от года до семидесяти трезво смотрит на жизнь и пытается научить этому Кёко, намекая на чувства Цуруги к ней.
Амамия Чиоре – третий член отдела «Люби меня» и вполне успешная актриса из агентства Softhat. 17 лет. Брюнетка с желанием стать звездой и выбравшая в качестве кумира Могами Кёко. Догадывается, что кумир влюблена в своего сенпая, и аккуратно пробует навести её на мысль признаться.

Акт первый

Сцена первая

Холл-атриум агентства LME. На первом этаже в центре зала стойка регистрации, за которой находятся две симпатичные секретарши. За их спинами широкая лестница на второй этаж, стеклянные балконы которого идут вдоль стен, позволяя наблюдать за первым этажом.
По первому этажу группками перемещаются люди – сотрудники, гости, курьеры, прорвавшиеся поклонники.
На втором у одной из колонн, отмечающих угол, стоят Могами, Котонами и Амамия. Все трое одеты в розовую униформу отдела «Люби меня».
Котонами (недовольно): И что мы здесь торчим?
Могами (мирно): Такарада-сан сказал, что будет работа для нас троих.
Котонами (хмуро): Мне уже подозрительно.
Амамия облокачивается на ограждение балкона и подпирает щёку рукой.
Могами (ещё более мирно): Мооко-сан, у тебя паранойя.
Котонами (резко): Тебе не кажется, что с таким президентом, как у нас, это вполне логично?
Могами: Бери пример с Амамии-сан – она ведь спокойна.
Амамия (задумчиво, не меняя позы): У меня другое агентство.
Котонами (воодушевлённо): Чиоре, а у вас там нет вакансии??
Амамия (покосившись на Канаэ): Ты думаешь, у меня лучше директор агентства?..
Котонами (тяжко выдыхая): Ну не хуже, чем Такарада…
Могами (сурово, вступаясь за президента): Такарада-сан самый лучший.
Во взгляде Канаэ явно читается фраза «Что с тебя взять», но внезапный гул с первого этажа заставляет всех троих девушек перегнуться через перила.
На первом этаже все находящиеся разворачиваются в одну сторону и замирают.
Котонами: Ну-ка, ну-ка, чего это все… (находит причину общего застывания и цепляется за ограждение, чтобы не упасть) Ой, блин!!
Из бокового коридора первого этажа в холл выходят Цуруга Рен и Яширо Юкихито. На менеджере строгий костюм терракотового цвета, на актёре – белоснежная рубашка, поверх которой через плечо накинут плед красного цвета в мелкую синюю и зелёную полоску. В тон пледу надет килт со спорраном – небольшим кошельком, отороченным мехом. Завершают образ тёмно-зелёные гольфы до колена и чёрные ботинки.
Лица Цуруги и Яширо бесстрастно-расслабленные.
Котонами (медленно выпрямляясь): Обалдеть…
Амамия (медленно выпрямляясь): Вернее, охренеть…
Могами (медленно выпрямляясь): Я точно сплю… (подпрыгивает, когда её щиплют с двух сторон) Ай, вы чего?!
Котонами (хитро усмехаясь): Не спишь, милая моя, не спишь.
Могами (хмуро, потирая пострадавшие места): Значит, сошла с ума.
Амамия: С ума вместе не сходят. И почему сразу – сошла с ума? Неужели ты в своих фантазиях представляла уже, что Цуруга придёт в юбке? Ну, то есть в килте?
Кёко припоминает свои фантазии, слегка краснеет и поджимает губы, отрицательно мотая головой.
Амамия: Ну вооот…
Три взгляда снова сходятся на актёре, который останавливается у стойки и ждёт, пока менеджер поговорит по телефону.
Котонами (задумчиво): А всё же ноги у Цуруги что надо…
Амамия (тоном профессионала): Ага. И заметь – тщательно выбриты.
Кёко невольно приглядывается, соглашается с подругой, осознает свой интерес и краснеет.
Котонами (постукивая пальцем по подбородку): А вот интересно, это он только к сегодняшнему показу так побрился или постоянно тренируется?
Амамия (вновь облокачиваясь на ограждение): И везде бреет или только ноги?
Они обе медленно переводят взгляды на напряжённо молчащую Кёко.
Могами (после выдержанной паузы, почти враждебно): Чего?!
Котонами (с доброй улыбкой приобнимая её за плечи и ненавязчиво подтягивая к перилам): Кёко, а ты как думаешь? Бреет твой сенпай только ноги или всё же и другие части тела?
Могами (с победно-уверенным видом): Конечно! На лицо его посмотри!
Амамия (с такой же доброй улыбкой, как у Канаэ): Кёко-сан, Цуруга бреет ноги и лицо или ещё что-нибудь?
Кёко бросает беспомощный взгляд на источник таких провокационных вопросов, поднимает его к потолку в немой просьбе к небесам, натыкается на плакат и с торжествующей улыбкой указывает на него.
На плакате реклама мужской туалетной воды в исполнении полуобнажённого Цуруги.
Котонами и Амамия (слегка разочарованно): Ну да, ну да…
Могами (победно): Ну вот! (опускает взгляд снова вниз, исподволь разглядывая сенпая)
Её напарницы тоже молча разглядывают актёра, как и все, кто присутствует на первом этаже, кроме, разве что, Яширо.
Амамия (после паузы): И всё же, ему идёт. Сразу видны и длинные ноги, и мускулистые икры...
Котонами: Ага, и понятно, почему мужики так смотрят на девушку, на которой мини-юбка. Вон, поменялись местами – и глаз не оторвать…
Все трое синхронно вздыхают.
Могами (прикусив нижнюю губу, про себя): И всё же… вокруг Цуруги-сана словно чёрная аура… (следит, как актёр улыбается какой-то осмелевшей поклоннице, рискнувшей подойти к кумиру) О, и вот эта знакомая улыбочка… Он точно в ярости. А почему он в ярости..?
Котонами (покосившись на Кёко, дергает её за рукав): Чего сопишь? Ревнуешь?
Могами (недоумённо): А? Не, не в этом дело. Цуруга-сан очень рассержен.
Канаэ и Чиоре внимательно разглядывают разговаривающих внизу актёра и поклонницу.
Амамия (с подозрением): И как ты это поняла?
Могами (простодушно): Так оно ж видно. Посмотри, как он улыбается, как держит спину и как полуприкрыты глаза. Очень злится.
Котонами (понимающе): Ну, тебе виднее… (на губах появляется хитрая усмешка) Спорим, я знаю, из-за чего он злится. Наверняка Такарада заставил прийти в таком виде!
Кёко и Чиоре переглядываются и согласно кивают.
Могами: Точно-точно, Мооко-сан!
Амамия (внезапно хмурясь): А вот теперь давайте-ка сложим: то, что нам приказано всем троим явиться сюда (она загибает палец), Цуруга пришёл в килте (загибает второй) и…
По первому этажу несётся гул, в котором можно легко разобрать: «Президент агентства талантов Такарада-сама!»
Котонами (решительно отпрянув от перил): Не дожидаясь третьего слагаемого, предлагаю сваливать отсюда!!
Девушки согласно кивают и с низкого старта разбегаются в разные коридоры.

Сцена вторая

Спустя минуту на балконе второго этажа появляется Такарада в бурнусе, оглядывается и складывает руки на груди.
Такарада (задумчиво): Готов поклясться, что я видел тут всех троих… Ладно, попрошу Савару собрать их в отделе – там-то они никуда от меня не денутся. (подходит к перилам, довольно улыбается, разглядывая Цуругу, затем уходит в направлении лестницы на первый этаж)

Сцена третья

Там же, но чуть ниже – первый этаж.
Цуруга стоит у той же стойки регистрации, за которой секретарши уже немного успокоились. К стойке подходит Яширо, пряча в карман резиновые перчатки, в которых держал ранее телефон.
Цуруга (с вежливой улыбкой): Итак?
Яширо (сдерживая желание передёрнуть плечами): Что – итак?
Цуруга (улыбка становится ещё более любезной): Чего стоим, кого ждём?
Яширо (непроизвольно начиная вспоминать свои грехи): Такарада-сан сказал, что сейчас спустится…
Цуруга ослепительно улыбается, отчего секретарши от восхищения плавно обмякают до состояния пудинга. Юкихито невольно дёргает узел своего галстука.
Яширо (сквозь зубы): Рен, я тебя умоляю, умерь свой пыл!
Цуруга (не снижая градуса улыбки): А давай мы переоденемся и тогда уж попробуешь ещё раз посоветовать мне это.
Яширо (с назидательным видом поправляя очки): Во-первых, мой костюм на тебя банально не налезет, во-вторых, твой килт на мне превратится в полу-макси, а в-третьих – не я заставил тебя надевать это всё. Вот тому, кто это сделал (он бросает выразительный взгляд за спину актёру и понижает голос), и повтори своё предложение.
Рен оборачивается. Улыбка сползает с лица при виде радостно улыбающегося Такарады, который быстрым шагом подходит к стойке регистрации.
Такарада (с видимым удовольствием разглядывает актёра): Рен, я всегда знал, что тебе всё к лицу!
Яширо (под нос): Типа, подлецу всё к лицу?.. (ловит на себе недобрый взгляд Рена и делает вид, что он статуя)
Цуруга (переводя взгляд на президента): Такарада-сан, могу я всё же узнать, по какому поводу вы приказали мне явиться в таком виде?
Такарада (покровительственно улыбаясь и приобнимая его за плечи): О, это очень интересная история! Видишь ли, я тут недавно разговаривал с Могами-кун…
Цуруга (на мгновение замирая, а затем недоверчиво приподнимая брови): Только не говорите, что она попросила о таком!
Такарада (царственно отмахиваясь): Кёко? Да даже если бы она и мечтала о таком, точно бы не сказала! Нет, просто я вспомнил, что она сама из Киото, решил освежить свою память, открыл Википедию – и что, ты думаешь, там нашёл??
Яширо (с самым наивным видом): Шотландцев?
Такарада (без смущения): Почти! Киото, между прочим, город-побратим Эдинбурга – столицы Шотландии!
Цуруга (про себя): Что-то мне не нравится то, как он выстраивает логическую цепочку. Сейчас скажет – а раз тебе нравится Могами, вот я и решил переодеть тебя в шотландца!
Такарада (не обращая внимания на мрачного актёра, замершего в удивлении менеджера и прислушивающихся к разговору сотрудников, гостей, курьеров и поклонников): И вот, я думаю – а почему бы нам в таком случае не провести дни шотландской культуры у нас в агентстве?? Снимаю трубку, звоню своему старому другу – герцогу Эдинбургскому и предлагаю такую идею! Он (воодушевляясь с каждым словом) в полном восторге и обещает прибыть буквально через часа полтора.
Вокруг становится очень оживлённо – люди начинают делиться впечатлениями об услышанном, звонить знакомым и писать в соцсети. Такарада довольно оглядывает холл.
Цуруга (для верности прижимая уголок левого глаза пальцем): Т-такарада-сан… а разве герцогом Эдинбургским не является супруг королевы Англии..?
Яширо тихо охает и бледнеет.
Такарада (победно улыбаясь и подмигивая): Да ладно тебе. Дай людям приобщиться к высшему обществу, хотя бы в фантазиях. В конце концов, когда ещё у Могами-кун будет возможность увидеть тебя в килте?
Цуруга (чуть качнувшись): Че… чего?
Такарада (с доброй улыбкой детектива): Она была с подругами на втором этаже. (разворачивается, про себя) И да, поскольку она тебе нравится, я не смог отказать себе в таком удовольствии. Правда, есть ещё кое-что, но пока об этом рано! (с видом Цезаря, завоевавшего Африку, направляется к главной лестнице)
Яширо (оглядываясь, жалобно): Рен… что делать будем?
Цуруга (едва сдерживаясь, чтобы не оскалиться в стиле Каина): Перрреодеваться!
Юкихито вздрагивает, кивает и, надев перчатки, достает сотовый, чтобы сдвинуть текущие планы. Рен стремительно направляется к лифтам, менеджер спешит за ним.

Акт второй

Сцена четвёртая.

Комната отдела «Люби меня». Канаэ сидит за компьютером, рядом Чиоре. Обе девушки с интересом читают статью про килт. Кёко сидит напротив них, всячески делая вид, что сценарий гораздо важнее, чем тихие реплики подруг.
Котонами (задумчиво): Ты смотри, оказывается, рисунок на ткани может сказать, к какому роду принадлежит мужчина…
Амамия: Кажется, на килте Цуруги был вот такой рисунок…
Котонами: Мак-Кинн… Звучит шикарно.
Амамия: А что, у него есть шотландские корни? (переводит взгляд на Могами)
Кёко копается в памяти, припоминая все, что знает о сенпае, затем отрицательно качает головой.
Амамия: Тогда с чего вдруг…
Котонами (прокручивая колесико мышки): Что у нас тут ещё? Длина тартана, большой килт, маленький килт… мини-юбка, что ли?.. спорран… берет… (внезапно её взгляд становится хищным, но сказать ничего не успевает)
В комнату входит Такарада.

Сцена пятая

Лори, всё в том же белом бурнусе, оглядывает комнату и довольно улыбается.
Такарада: Итак, мои прелестницы, вы готовы послужить на славу агентства?
Ответом становятся три унылых взгляда.
Такарада (без всякого сомнения): Я рад, что готовы. Итак, Котонами-кун, (Канаэ покорно поднимается) в третьем конференц-зале через двадцать минут состоится прослушивание волынщиков. Твоя задача – выбрать самого лучшего.
Котонами (меняясь в лице): Такарада-сан, у меня нет слуха!!
Такарада (отмахиваясь): А там слух не нужен. Там важны лёгкие, громкость и прямые ноги. Амамия-кун, (Чиоре с опаской поднимается) с тебя найти вереска столько, чтобы украсить Мраморный банкетный зал, но не увлекайся.
Амамия (со скрытой издёвкой): А вересковый мёд не требуется?
Такарада (с отеческой улыбкой качая головой): Не волнуйся, вчера ещё доставили. Теперь ты, Могами-кун… (Кёко сглатывает и медленно встает) сейчас найдёшь своего сенпая и проследишь, чтобы он не посмел переодеться до моего специального разрешения. Это понятно?
Кёко жалобно смотрит на подруг, которые отвечают взглядами «Думаешь, нам легче?!», и послушно кивает.
Такарада (с видом объевшегося кота): Ну а я пойду встречу гостя…
Котонами (подаваясь вперёд): А что за гость??
Такарада (таинственно улыбаясь): О, специальный гость из далёких стран… (выходит)

Сцена шестая

Амамия достаёт из своего шкафчика сумку для походов по цветочным магазинам.
Канаэ долго смотрит на дверь, затем переводит взгляд на Кёко, которая мысленно читает мантры для приведения нервов в порядок.
Котонами: Кёко.
Могами (вздрагивая всем телом): А?!
Котонами: Пойдёшь к Цуруге?
Могами (тяжко выдыхая): Пойду. Слышала же…
Амамия (оборачиваясь): Слушай, спроси у него, он восковыми полосками пользуется или бритвой? И чем мажет после всего? Ну, чтобы раздражения не было…
Кёко краснеет.
Котонами (сурово): Не надо спрашивать глупости. (отмахивается от возмутившейся Чиоре, не сводя взгляда с Кёко) Спросить надо главное.
Могами (начиная нервничать): И… что главное?..
Котонами: Настоящий ли он шотландец!
Могами (после паузы, робко): Мооко-сан, но я же сказала уже, что у Цуруги-сана нет шотландских корней…
Котонами (складывая руки на груди и отчеканивая каждое слово): Признаком истинного шотландца в килте является полное отсутствие нижнего белья!
Ноги у Кёко мгновенно слабеют, и она плавно опускается на стул, не сводя потрясённого взгляда с Канаэ.
Амамия (изумлённо): Чего-чего?!
Котонами: Того. Вот, тут на сайте – кодекс носящих килт. Под него запрещается надевать нижнее бельё. Иначе – мужчина не настоящий шотландец!
Могами (медленно качая головой, как китайский болванчик): Неееет… не можееет быть…
Котонами (направляясь к двери): Вот и спроси. А ещё лучше – проверь! Всё, я к волынщикам.
Амамия (со всё ещё ошеломлённым видом): А я за вереском…
Обе выходят.

Сцена седьмая

Кёко в комнате одна. На лице растерянность сочетается с выражением очевидца конца света.
Могами (про себя): Как вообще такое можно было подумать?.. Даже не сказать – подумать?! Цуруга-сан – и без белья!.. Ведь это уму непостижимо! Вот-вот! Он бы такого не позволил себе!! Или… (переводит взгляд на компьютер, резво перебирается за него, быстро щёлкает мышкой по ссылкам и обмякает) … позволил?.. Ведь он же профессионал… всегда до малейшей детали проверяет образ… И что – он без белья?!! (закрывает вспыхнувшее лицо руками, качает головой) Не может быть!.. Или может? Или не может? Или… (вскакивает, опрокидывая стул, медленно выдыхает, опуская руки) Всё, меня это не волнует! Только поручение Такарады-сана! (грозно кивает самой себе и идёт к двери) Свою работу надо выполнять чётко и так, чтобы не было претензий! Я же профессионал!

Акт третий

Сцена восьмая

Гримёрная Цуруги Рена. Сам актёр нервно покачивает ногой, сидя на диване.
Цуруга (под нос): Давай же, Яширо. Давай! Принеси мне нормальный костюм и я поверю, что ты достойный соперник Такараде! Ну же… (звонит телефон, заставляя его нервно достать сотовый из споррана) Чёрт, не Яширо… (делает глубокий вдох и отвечает максимально нейтральным тоном) Слушаю… (брови начинают медленное восхождение под чёлку) Х…Хизури-сан..? Узнал… Спасибо, дела… (закатывает глаза на мгновение) хорошо. А чем, собственно, обязан? (морщится и чуть отставляет телефон от уха, про себя) Да-да, вот такой я невоспитанный… сын. Но извини, отец, сейчас я не в силах вести дипломатические беседы… (снова прижимает телефон к уху, когда в динамике становится тише, мирно) Я рад, что у вас с миссис Хизури всё в порядке… (лицо каменеет, пока взгляд начинает медленно темнеть) Я не совсем понял… (вкрадчивым тоном) о чём вы договорились с Такарадой-саном? О совместной фотосессии в шотландском стиле? В агентстве? Через час? И я должен буду переодеться на ней в килт? (палец медленно обводит рисунок тартана на килте) О, и Такарада должен будет прислать мне тот самый килт, который выбрала миссис Хизури? (пальцы загребают ткань с колена в кулак до скрипа) Ну разумеется, я же профессионал!..
На последней фразе открывается дверь. На пороге Яширо со скорбно-извиняющимся выражением на лице и решительно выпрямившаяся Кёко.

Сцена девятая

Кёко, слыша последнюю фразу, делает глубокий вдох и замирает, не сводя взгляда с килта актёра. Рен слегка бледнеет, переводит потрясённый взгляд на менеджера. Тот с молитвенным видом «прости меня» складывает руки у груди.
Рен чуть обмякает и выдавливает из себя приветственную улыбку для Кёко.
Девушка вздрагивает, отвешивает поклон и осторожно присаживается на краешек стула.
Яширо с видом обречённого на смерть садится напротив неё.
Цуруга (с предельной вежливостью в телефон): Вынужден откланяться, ко мне пришли… (про себя) Это точно Такарада проболтался о том, что я неровно дышу к Кёко!! И теперь вот такие вопросы – ой, это Кёко-чан пришла, да? Да!!! (вслух) До встречи. (выключает телефон, переводит взгляд на девушку) Добрый день, Могами-сан.
Могами (вскакивая и вновь кланяясь): Добрый день, Цуруга-сан! Простите, что отвлекла вас от важного разговора!
Цуруга (делая успокаивающий жест и пряча телефон): Ты не помешала, мы как раз уже заканчивали. Ты по делу?
Яширо (про себя): Такое ощущение, что Рен вот-вот попытается натянуть юбку на голые коленки – вон как Кёко-чан на них косится…
Могами (кивая): Такарада-сан дал мне задание проследить, чтобы вы не переоделись до его специального разрешения!
Цуруга и Яширо (про себя): Вот же старый лис! Точно всё подстроил!
Могами (вновь опускаясь на стул и исподтишка оглядывая сенпая): Поэтому я… побуду с вами…
Цуруга (медленно выдыхает и немного вымученно улыбается): Я совсем не против… (перехватывает взгляд и внезапно ощущает веселье) Ну, и как я тебе в таком (приподнимает двумя пальцами край килта) виде?
Могами (следя за движением ткани, про себя): Ну-ну, ещё немного и… (опомнясь, про себя) Будда, что это я?!! Мне совсем не интересно!! (отводит взгляд, вслух) Если честно, то очень впечатляет.
Яширо (про себя): А покраснела-то как, покраснела…
Цуруга (про себя): Кто бы сомневался… (вслух) Это для фотосессии.
Могами (чуть удивлённо): Фотосессия? Не приезд заморского гостя?
Яширо фыркает, Рен сохраняет дружелюбное выражение лица.
Цуруга: Фотосессия с заморским гостем. Хизури-сан, помнишь такого?
Могами (радостно): Папа приезжает! Ой, а почему Такарада-сан прямо не сказал?
Яширо (не выдерживая): Ты же знаешь нашего президента. Нам он вообще сказал, что герцог Эдинбургский приедет по его личному приглашению. А решил он его пригласить потому, что ты из Киото, а Киото – город-побратим Эдинбурга!
Цуруга (про себя): Сдал с потрохами…
Могами (недоумённо): Какая-то странная логика. Но это Такарада-сан… (подытоживает всё услышанное и смотрит на актёра) Ой, это получается, что и папа будет в… килте?
Актёр и менеджер кивают.
Могами (растерянно): Ой… И прямо так, как и вы, придёт в агентство??
При её словах Рен выпрямляется, переглядывается с хитро усмехнувшимся Юкихито и переводит взгляд на Кёко.
Цуруга (мягко, спокойно): Могами-сан, ну ты же понимаешь – он профессионал… (девушка согласно кивает) Но если вдруг случится такое, что у него не окажется под рукой килта… (Кёко сдвигает брови и поджимает губы) то скорее всего будет… несоответствие образов, понимаешь? Мы оба профессионала и должны выглядеть под стать друг другу.
Могами (задумчиво, рассуждая вслух): Несоответствие образов действительно может сказаться на имидже, как вашем, так и его. Ведь с одной стороны, можно предположить, что он решил показать вашу несостоятельность как взрослого актёра – мол, вон, уже обрядился в одежду для съёмок, не дожидаясь… (Рен с самой одобрительной улыбкой кивает, Яширо исподтишка показывает ему большой палец) А с другой – можно решить, что это вы указываете ему на несерьёзность – мол, его предупредили и даже его партнёр уже готов, а Хизури-сан настолько возгордился, что не обращает на это внимание…
Цуруга и Яширо (про себя): К таким выводам даже я бы не пришёл…
Могами (решительно): Нельзя такое допустить! Ни ваш, ни его имидж не должен пострадать!
Цуруга (подхватывая): Правильно. И тут есть два варианта решения. Первый (загибая палец) – я переодеваюсь в обычный костюм, (жестом останавливает вскинувшуюся было девушку) и второй – он переодевается в килт.
Яширо поспешно прикрывает рот рукой, чтобы спрятать торжествующую улыбку.
Могами (после паузы): А если он всё же приедет не в килте? Тогда надо просто выйти и встретить его до того, как он войдет в агентство! С запасным килтом!!
Цуруга (с самым серьёзным видом): Отличная идея, Могами-сан.
Могами (восстанавливая справедливость): Идея ваша, Цуруга-сан! А вот исполнение моё! (поднимается и решительным шагом выходит за дверь)
Актёр и менеджер с победным видом переглядываются.

Акт четвёртый.

Сцена десятая

Запасная лестница агентства между третьим и четвёртым этажами. По ней спускаются Рен и Юкихито.
Яширо (слегка ворчливо): Сказал же Такарада – спуститься в холл лифтом.
Цуруга (чуть качая головой): Я сначала посмотрю, что там вообще, а потом уже… Или мне опять импровизировать? А если он Кёко в какую-нибудь хламиду переодел и теперь ждёт моей реакции?
Яширо (вынужденно соглашаясь): Это он запросто…
Цуруга: Вот потому и идём этим путём. Посмотрим, вернёмся, спустимся на лифте… Кто-то идёт?
Яширо (прислушиваясь): Скорее, бежит. К нам. Этой лестницей обычно курьеры пользуются…
Из-за поворота лестницы на них выбегает Кёко.

Сцена одиннадцатая

Кёко резко останавливается при виде актёра и менеджера и улыбается.
Могами (запыхавшись): Цуруга-сан, а я как раз за вами!!
Цуруга (непроизвольно умиляясь): Вижу. Отдышись хоть.
Могами: Да я уже!.. (делает пару глубоких выдохов) В общем, вы как всегда оказались правы! Хизури-сан приехал в обычных джинсах, представляете?? Но я успела перехватить его машину ещё на повороте, отдала ему килт и сказала, что он просто обязан переодеться, чтобы не нарушать церемониала приветствия! Вот! Он полностью согласился! И сейчас переодевается в машине!
Яширо (с предвкушением): Представляю, какое будет зрелище… А где килт взяла?
Могами (махнув рукой в сторону верхних этажей): А у Джилли-сан! Я ей всё объяснила, она прониклась и помогла.
Цуруга (с тёплой улыбкой): Отлично поработала, Могами-сан. За мной должок.
Могами (улыбаясь в ответ): Сочтёмся, Цуруга-сан! Ну, я побежала вниз? (получает кивки, спускается на несколько ступенек, про себя) Должок… должок… должок… (оборачивается, вслух) Цуруга-сан, а можно… сейчас рассчитаемся за… должок? Я… могу… (про себя) Будда, что ты задумала?! Что задумала, то и сделаю! (вслух) Ну, кое-что… сделать?
Цуруга (с той же улыбкой): Всё, что захочешь.
Кёко выпрямляется, мысленно собирается, отчаянно краснеет, но всё же приседает и заглядывает под килт Рена.
Яширо (шокированно, про себя): ЧТО ОНА ДЕЛАЕТ!?
Могами выпрямляется, низко кланяется и стремглав уносится вниз по лестнице.

Сцена двенадцатая

Юкихито медленно подбирает отвисшую челюсть, глядя вслед девушке, затем переводит взгляд на застывшего истуканом актёра, медленно машет рукой перед его глазами.
Яширо (под нос): Первый раз вижу вертикальный обморок… О, глаза двинулись. (участливо) Рен, ты как?
Цуруга плавно опускается на ступеньки с самым потерянным видом. Менеджер садится рядом, утешающе похлопывая по плечу.
Яширо: Ну… ты не бери так близко к сердцу… хотя – тут даже бы каменная статуя офигела от такого – Кёко заглядывает под юбку тебе… (недоверчиво качает головой) Кёко… подумать только…
Цуруга (машинально, сипло): Под килт…
Яширо: Вот и я о том же – точно грядёт конец света… Кто там обещал его в этом году?..
Цуруга (медленно прочищая горло): Юки… мне надо выпить.
Яширо (согласно кивая и вставая): Я составлю тебе компанию. (помогает актёру подняться, поддерживая того под локоть) И пусть Такарада хоть увольняет обоих.
Пошатываясь, они поднимаются вверх, где Рен останавливается.
Цуруга (тихо): Юки, а ещё мне нужен меч. Желательно, клеймор, но и катана, если что, подойдёт…
Яширо (удивлённо): Только не говори мне, что собрался делать харакири из-за того, что тебе под килт заглянула девушка, которую, между прочим, ты любишь!
Цуруга (ещё тише): С девушкой я сам разберусь. А меч тем, у кого в голове родилась идея облачить меня в этот наряд...
Менеджер понимающе кивает, и они скрываются за дверью, ведущей на этаж.

Акт пятый.

Сцена тринадцатая

Огромный конференц-зал, стилизованный то ли под пещеру друида, то ли под средневековые палаты. На полу многочисленные вазы с пучками вереска, вересковые венки висят на стенах. По залу расхаживают три волынщика, отчего периодически то из одного угла, то из другого доносятся пронзительные звуки волынок.
В уголке, куда не заходят волынщики, сидят Канаэ и Чиоре. Обе хмурые, уставшие и молчаливые.
Котонами (вздрагивая от очередной пробы музыки): Я уже поняла, что меня наказывают боги, вот только не могу ещё понять - за какой грех.
Амамия (почесывая запястье): А у меня, похоже, аллергия на вереск…
В зал просачивается по стеночке Кёко.

Сцена четырнадцатая

Кёко добирается до подруг и молча садится на скамейку. Канаэ с Чиоре недоумённо смотрят на нее.
Котонами: Кёко, а ты чего здесь?
Могами (тихо): А где мне быть?
Амамия (слегка удивлённо): Ну как бы Такарада-сан велел тебе того… за Цуругой следить…
Кёко пытается свернуться в улитку. Девушки удивлённо смотрят на неё, а затем пересаживаются – Канаэ справа от Могами, Чиоре слева.
Котонами (бесцеремонно тыкая пальцем в бок Могами): Кёко, ты чего?
Та дёргается, но не отвечает.
Амамия: Кёко, серьезно – что случилось? У тебя такой вид, словно ты проиграла миллион, причем, миллион, украденный у Такарады.
Могами (с едва заметным истеричным смешком): Уж лучше бы так…
Котонами: Чем что? Что ты такое утворила, что сидишь с видом ожидающего смертную казнь? Разбила любимую вазу Такарады?
Амамия: Или спустила его любимую змею в унитаз?
Котонами (внезапно настораживаясь): Стоп, ты же должна была быть с Цуругой… (переглядывается с Чиоре поверх рыжей макушки, с недоверчивым восхищением) Слушай, может быть, ты не устояла перед голыми коленками своего сенпая и завалила его?!
Могами выпрямляется и выразительно крутит пальцем у виска.
Амамия (осенённая догадкой): Слушай, Кёко, а может, ты спросила у него про «настоящего шотландца»?! (Канаэ радостно прищёлкивает пальцами и кивает) Спросила, да??
Могами (молчит, затем душераздирающе вздыхает): Нет. (подруги не успевают возмутиться) Я сама посмотрела.
Воцаряется молчание. Канаэ и Чиоре с расширившимися глазами неверяще смотрят на Кёко.
Котонами (выходя из шокового состояния): Прости… поправь меня, если я ошибусь – ты посмотрела сама, носит ли Цуруга Рен под килтом бельё?.. (Кёко подавленно кивает) О. Ага. Ну логично – если бы спросила, он мог увильнуть от ответа, а так… (невольно краснеет и склоняется к уху Могами) И… и что?
Амамия навостряет уши, тоже чуть краснея.
Могами (с пылающим лицом, тихо): Ничего.
Котонами и Амамия (в благоговейном восхищении, шёпотом): Ничего под килтом?!
Могами (с яростным шипением): Ничего не увидела!! Там темно было! Тень, понимаешь?!
Котонами и Амамия (в голос, разочарованно): Тень?! (переглядываются, краснеют ещё больше, прыскают, затем начинают смеяться) Тень…
Могами (мрачно): Тень.
Котонами (успокаиваясь): Ну и фиг с ним, с шотландцем… Хотя я бы многое отдала, чтобы видеть лицо Цуруги в тот момент… (осекается, глядя на вход в зал, хмуро) Ну всё, начинается…
Двери зала распахиваются полностью.

Сцена пятнадцатая

В зал торжественно входит Такарада, разодетый в костюм эпохи Елизаветы. За ним заходят гримёры, визажисты, осветители, помощники, фотографы. Заносится вся необходимая техника.
Волынщики начинают играть что-то очень шотландское, но умолкают по нетерпеливому жесту президента.
Такарада (оглядывая зал): Амамия-кун – сто баллов! Котонами-кун – сто баллов! (переводит взгляд на Кёко) Могами-кун, а где твоё задание?
Могами (неожиданно хмуро): Точит меч.
Лори удивлённо сдвигает брови, но не успевает уточнить – в зал входит Хизури.

Сцена шестнадцатая

На Хизури тонкий пуловер, заправленный в клетчатую юбку до колена, светло-серые носки и кожаные светло-кремовые туфли.
Хизури (счастливо улыбаясь удивлённому президенту): Лори! Я готов!
Такарада (с растущим удивлением разглядывая старого друга): К чему??
Хизури: К церемониалу приветствия!
Такарада (сдвигая свой парик на затылок): Какому-какому?? И почему на тебе девичья юбка?
Хизури (удивлённо разглядывая себя): Это мне Кёко дала…
Могами (под удивлёнными взглядами мужчин и подруг, хмуро): У Джилли-сан не было килта, поэтому она подобрала то, что хотя бы подходило под него.
Такарада (изумлённо): Погоди, это ты его так вырядила?? (девушка кивает) Зачем?!
Могами (с усталым видом, поясняя): Чтобы не опозорить перед Цуругой-саном и не опозорить Цуругу-сана. Всё равно, отличить килт от обычной юбки можете вы да вон, Мооко-сан…
Ответить ей никто ничего не успевает – волынщики внезапно начинают бодро играть. Все оборачиваются. В дверях, опираясь о громадный двуручный меч, стоит улыбающийся Цуруга. Позади тенью отца Гамлета маячит Яширо.

Сцена семнадцатая

Цуруга оглядывает зал, одобрительно цокает языком, взваливает на плечо меч и под бравурный марш походкой «пьяного мастера» направляется к Такараде и Хизури.
Такарада (часто смаргивая): А…
Цуруга (останавливаясь перед ним, с видом победителя): Альба ко пракс!
Яширо (из-за плеча актёра): Эт означает – Штландия навека... (пошатывается, поспешно хватается за локоть Рена) Старинный клич шотландцев.
Хизури (неуверенно): Альба ко пракс…
Цуруга (покровительственно улыбаясь ему): Верно. Но я не могу опознать тартан вашего клана. Кто это? Брюсы, Дугласы, Мак-Леоны?
Котонами (с явным удовольствием следя за разворачивающейся сценой): Мак-Лауды!
Хизури (сначала хмурясь, хочет что-то сказать, но внезапно машет рукой и подхватывает игру): Нет, О’Хизури.
Цуруга (заинтересованно): В первый раз слышу. И где ваш замок? На Нижних землях?
Хизури (увлекаясь): О нет, наш замок на берегу залива, где волны плавно целуют землю, оставляя на ней холодные следы, где ветер ткёт из тумана причудливые гобелены… (волынщики меняют мелодию с марша на что-то лиричное)
Такарада (прикрывая глаза рукой, под нос): Дурдом выходит из-под контроля… (находит взглядом по-прежнему хмурую Кёко и указывает на дверь, отходит следом за ней) Могами-кун, скажи мне на милость, зачем ты заставила Куу одеться в… в это??
Могами (немного отстранённо пожимая плечами): Так принято в Киото.
Такарада (сдержанным тоном): Юбка для актёра мировой величины?
Могами (с интонациями учителя): Во-первых, не юбка, а килт. Давайте рассматривать её именно в таком статусе, чтобы не оскорблять усилий Джилли-сан. Во-вторых, вы упоминали, что Киото – город-побратим Эдинбурга. А раз так, то вполне логично предположить, что стали они таковыми, имея одинаковые традиции. А значит, если в Киото высокопоставленные особы гордятся своим национальным костюмом и спокойно его надевают, то и… (в голос чуть-чуть проникает ехидство) герцог Эдинбургский будет рад облачиться в свой национальный костюм. (делает самые честные глаза) Я ведь не думала, что это будет папа!!
Такарада (заинтересованно): То есть, ты бы всерьёз предложила женскую юбку-шотландку высокопоставленной особе?
Могами (поджимая губы): Такарада-сан, килт. И знаете, уверена, что столь высокопоставленная особа точно имеет в своём гардеробе правильный килт.
За их спинами вновь начинают играть марш.
Такарада (качая головой): Ты нахваталась у своего сенпая привычек разводить демагогию…
Могами (косясь на Цуругу и Хизури, окружённых толпой восторженных свидетелей): Вас в этом искусстве никто не превзойдёт.
Такарада (с притворным сожалением): Увы, уже растёт достойная смена… Ладно, будем считать, что своё задание ты выполнила… А с Яширо ты точно ничего не делала, не предлагала ему, например, килт? Такое ощущение, что он еле на ногах стоит… (возвращается к актёрам, замечая, что его уже ищут) Я здесь, господа! Продолжаем наше мероприятие?
Кёко выскальзывает за двери.

Сцена восемнадцатая

Девушка закрывает за собой створки дверей и печально вздыхает.
Могами (про себя): Неудивительно, что Яширо-сан еле держится на ногах – после того, что я учинила!! А Цуруга-сан? За всё время ни разу на меня не взглянул… Конечно! Да после такого он наверняка хочет меня… четвертовать! Вот и не смотрит, чтобы не сорваться – меч-то в руках… (тяжко вздыхает и медленно бредёт к лифту) Осталось лишь принять смерть достойно, искупая свою вину и позор сенпая!.. Вот только обидно – я ж так и не увидела ничего! А ведь такая возможность добавить недостающий параметр в опись… (садится в лифт и уезжает на этаж своего отдела)

Акт шестой

Сцена девятнадцатая

Комната отдела «Люби меня». За столом с подавленным видом сидит Кёко. Судя по её лицу, она просто ждёт.
Часы на стене показывают четверть восьмого. Девушка вздыхает, видимо не в первый раз, и поднимает голову, когда в комнату буквально вваливаются её подруги.
Котонами (восторженно): Кёко, теперь я точно знаю, за что ты так превозносишь Цуругу! Он был великолепен! (Амамия кивками подтверждает её слова, Кёко робко улыбается) Как он троллил Такараду, как заставлял Хизури подыгрывать себе… а уж как снимался – это просто фейерверк впечатлений!!
Могами (чуть светлея лицом): Всё в порядке прошло?
Амамия (горячо): Более чем в порядке! Прошло шикарно! Нам даже потом фото показали, которые отсняли!
Могами: Здорово…
Котонами: А ты чего убежала куда-то? Такое пропустила… (Кёко снова сникает, и Канаэ утешающе похлопывает её по плечу) Неужели ждала, что Цуруга там тебя растерзает? Да он был сущим ангелом! Вернее, таким дьявольским ангелом… (хихикает) Кстати, а мы ведь тоже набрались смелости и спросили про настоящего шотландца!
Могами (обмирая): У Цуруги-сана?! (про себя) Это точно был контрольный в мой гроб…
Амамия (отмахиваясь): Да нет, у Хизури! (понижая голос, с видом заговорщика) Признался, что не настоящий! (смеётся вместе с Котонами)
Кёко медленно выдыхает, успокаиваясь.
Котонами: А вообще – классный мужик, оказывается, Хизури Куу. Я думала, будет каким-нибудь снобом, раз мировая известность – а нет, и пошутит, и поможет… Рассказал даже, как лет двадцать назад с Такарадой на спор лазили в императорский сад! (снова смеётся вместе с Чиоре) За хурмой!
Могами (кивая): Да, Хизури-сан замечательный… Он не обиделся на меня?
Котонами (изумлённо): За что??
Могами: За килт…
Амамия: Да ты что! Он ещё всё доказывал Цуруге, что у него тартан более правильный! В общем, не волнуйся, всё прошло замечательно!
Котонами: Настолько, что Такарада сказал, что все наши баллы удваиваются!.. (довольно выдыхает) Ладно, поздно уже, я пошла домой.
Амамия: Да я тоже… (переодевается и собирает вещи, как и Канаэ) Кёко, идёшь?
Могами: Нет, у меня ещё дела…
Котонами и Амамия (вместе): Тогда до завтра! Спасибо за работу!
Выходят за дверь, оставляя Кёко одну.
Могами (оглядывая комнату, тихо): Спасибо за работу… (вздыхает и поднимается со стула, про себя) Соберись, тряпка. Бал окончен, и теперь тебя ждёт справедливое возмездие… Вряд ли Цуруга-сан забыл мой поступок…
Дверь открывается, являя на своем пороге Цуругу.

Сцена двадцатая.

На Рене тот же костюм, что и в течение дня, но меч в руках отсутствует.
Кёко спадает с лица, судорожно сглатывает и бухается на колени.
Могами (склоняясь в позе максимального раскаянья): Простите меня, Цуруга-сан!!
Цуруга (флегматично оглядывая девушку, про себя): Кто бы сомневался… (садится прямо на пол перед замершей Кёко, по-турецки складывая ноги и прикрываясь, как получается, килтом, вздыхает, вслух) Посмотри на меня… (дожидается, пока она боязливо поднимает голову) Один вопрос – зачем?? Всё остальное я понял и принял. Но – зачем??
Могами (подавленно сникая): Просто… простите, я совершенно не специально!..
Цуруга (припоминая инцидент на лестнице, про себя): Ага, не специально! Не специально уточнила, не специально вернулась…
Могами (со слезами в голосе и на глазах): Понимаете… это всё Мооко-сан… вернее, нет! Это всё Такарада-сан! (Рен согласно кивает) Просто девочки читали про килт… и Мооко-сан спросила, настоящий ли вы шотландец… мол, настоящий не… оденет под килт… (краснеет всем лицом, но всё же заканчивает) бельё…
Брови актёра исчезают где-то высоко под чёлкой, затем он опускает взгляд на килт.
Цуруга (про себя): Не оденет?.. Ну да… (поднимает взгляд на Кёко, тихо) И… ты решила уточнить?
Могами (кивая с самым несчастным видом): Я… постеснялась спрашивать…
Цуруга (ошарашенно): Ты постеснялась спрашивать, поэтому решила сама заглянуть...?
Кёко снова кивает. Они молчат, переваривая информацию.
Цуруга (про себя): Я никогда не пойму ни её логики, ни её мотивов…
Могами (про себя): Конечно, стеснялась – попробуй-ка такое предположи… Но кажется, он не торопится меня убивать, да?
Цуруга (выдыхая и глядя на сникшую девушку, про себя): И всё же, надо её ограничить в порывах и стремлениях. А то, глядишь, она в следующий раз, постеснявшись спросить, пустит в ход руки! А тогда я точно не сдержусь! (вслух, с едва заметным коварством в голосе) Ну и что? Удовлетворила своё любопытство?
Могами (виновато поджимая губы): Не очень…
У Рена округляются глаза, пока она рассматривает свои руки.
Цуруга (мучительно соображая, про себя): Не очень – это в каком смысле?! Не впечатлило?! Или не то, что она ждала?!
Кёко поднимает взгляд и видит лицо сенпая.
Могами (поспешно объясняя): В смысле… на лестнице не очень светло было… вы высокий… килт до колена… а там темно…
Цуруга (с умным видом): А, понятно… (про себя) Ну и что делать? Радоваться, что ничего не видела, ведь не разочаровал, или… Стоп-стоп, что-то я не туда! Отвадить её от таких… сожалений!! А то вон, сидит, кается, а всё равно посматривает мне на колени!.. (вслух) Значит, не видела… (Кёко отрицательно мотает головой, он с хитрым прищуром) А всё ещё осталось желание посмотреть?
Могами (замирая, а затем честно и робко кивая): Осталось.
Цуруга (в шоке, про себя): ЧЕГО?! (вслух) Только после свадьбы!! (про себя) Стоп, что это я ляпнул?! Да она же сейчас сквозь стену от меня рванёт!.. (видит, как девушка внезапно светлеет лицом, недоверчиво, про себя) Или не рванёт?.. Ничего не понимаю…
Могами (улыбаясь самым счастливым образом): Цуруга-сан, я… я всегда знала, верила, была убеждена, что вы самый-самый-самый благородный и прекрасный человек на всей земле!!
Цуруга (про себя): И что я сказал?.. (тихо млеет от улыбки и сияющих глаз Кёко, про себя) И всё же… слава богу, что сказал правильно…
Могами (про себя): Всё же как здорово, что он такой – умный, понимающий, благородный… вон, совершенно не подумал воспользоваться моментом, другой бы всякие пошлости начал, а он - только после свадьбы (робко, про себя) Мой… любимый… (чуть краснеет)
Цуруга (заинтересованно): Покраснела… Опять что-то надумала?
Могами (согласно кивая, затем отрицательно мотая головой): Нет, что вы! Только после свадьбы!..
Цуруга (про себя): Куй железо, пока горячо! (вслух, быстро) И когда свадьба??
Могами (краснея уже и лицом и ушами, потупясь): Я… я так сразу не могу…
Цуруга (подаваясь вперёд): То есть ты не против?? (Кёко не успевает возразить, как он широко улыбается) Так я не тороплю, что прямо сегодня! (девушка невольно кивает) Вооот… для начала надо научиться более простому, например, обращаться по именам!
Могами (беспомощно): Но… (про себя) Я ж так не выдержу и признаюсь!... Будда, да я уже призналась!! Согласилась же на свадьбу… (встречает взгляд актёра, в котором светится довольное понимание, про себя) Поймал…
Цуруга (протягивая ей руку ладонью вверх): Ага. Так что – предлагаю подняться, переодеться и где-нибудь поужинать… Кёко. (про себя) Ну, козыри сданы.
Могами (замирая от звука своего имени, про себя): А как он говорит «Кёко»… аж мурашки по коже… (медленно опускает свою руку на ладонь Рена и кивает, вслух) Я могу… что-нибудь приготовить…
Цуруга (вставая и помогая ей подняться): Думаю, мы решим, как лучше. Пошли?
Могами: Ага. А что вы… (мнётся под выразительно-укоризненным взглядом) т-ты сегодня ели… ел?..
Цуруга (честно): Один крекер, одну чашку чая и сто грамм коньяка.
Могами (сразу забывая обо всём остальном): Это не еда! Тем более – коньяк на голодный желудок! Зачем??
Цуруга (разводя руками с сокрушённым видом): Иначе бы я свихнулся от всего того, что происходило днём. А так – расслабился и получал удовольствие… (сдаётся перед поджатыми губами девушки) Прости, виноват, готов искупить вину.
Могами (вздыхая, затем замирая и поднимая голову): Ну раз искупить вину…
Цуруга (непроизвольно напрягаясь, про себя): Опять?!
Могами (выпаливая залпом): Ты настоящий шотландец?!
Цуруга (медленно переводя дыхание, затем хитро улыбаясь): Мы же договорились – только после свадьбы.
Девушка прыскает, немного краснея, и с намёком кивает на дверь.
Могами: Мне надо переодеться…
Цуруга (с самым невинным взглядом): Я могу остаться?
Могами (копируя его же взгляд): Только после свадьбы.
Цуруга (с лёгкой радостной улыбкой): Встречаемся у лифта, Кёко.
Могами (смущённо кивая): Встречаемся у лифта… Рен.
Актёр выходит.
Кёко расстёгивает свой комбинезон, спохватывается и достаёт блокнот с ручкой из своей сумки. На первой страничке спустя минуту остаётся запись.
«Не забыть на свадьбу килт!!»

Занавес.

@темы: награфоманила по Skip Beat!, фандомные битвы, награфоманила на ЗФБ-2015

---

21.03.2015 в 19:04

Пишет  Taho:

Если не я, то кто же?

Его называют Радиоактивным Человеком, но он пошел на это добровольно. Почему? Да потому, что в брошенном и смертельно опасном городе все еще оставались животные, о которых так и не позаботились люди, спешившие спасти собственные жизни.

Давайте посмотрим как это происходит….

Наото Мацамура (Naoto Matsumura) – японский фермер, который принял решение остаться и жить в зараженном радиацией городе и помочь всем брошенным несчастным животным, которые остались, чтобы вскоре умереть от голода и радиации.

Когда в 2011 году после разрушительного цунами на японской атомной электростанции в Фукусиме случился взрыв, и вся территория была объявлена зоной бедствия, люди спешно покидали радиоактивный регион. В спешке мало кто думал о домашних животных – прежде всего правительство эвакуировало людей.

Но житель городка Томиока (Tomioka) Наото Мацамура не смог не увидеть картину целиком – он фермер, и вся его жизнь проходила рядом с животными. Так, сначала 53-летний Наото вместе со своими родителями покинул зону бедствия, но мысли о брошенных на произвол судьбы животных не давали ему покоя, и в один из дней Наото принял решение вернуться. Так, он завел свой пикап и отправился в самый опасный по радиоактивному фону регион – в Томиоку.

Въехав в город, Наото был просто поражен, ведь больше всего он беспокоился о собственных животных, но город встретил его пустыми домами и улицами, и сотнями бродячих животных. Это были кошки и собаки, коровы и свиньи, овцы, козы, и все они едва переставляли ноги от голода. Но еще более страшную картину представляли собой привязанные собаки, которые лаяли до хрипоты на своих цепях, едва живые от голода и обезвоживания.

И Наото понял, что уехать отсюда, увидев всю эту картину, он просто не в состоянии. И он остался, став единственным жителем Томиоки. Мацамура начал кормить всех животных, которые попадались ему по дороге, объезжал дома, отвязывал собак, выпускал скотину, оставлял им корм и ехал дальше, и так продолжалось день за днем.

В итоге правительство из гуманных соображений решило умертвить всех животных в брошенном городке, но Наото вызвался позаботиться о них сам. Так, он согнал в стадо коров, устроил загоны для свиней, расселил как сумел собак и кошек и продолжал их всех кормить. У него оказались на попечении даже пара страусов, над которыми Наото также взял шефство.

Жить в брошенном, пустом городе непросто – здесь нет электричества, и по вечерам Наото использует генератор. С кормами для животных ему помогают благотворительные организации. Для себя Наото решил так: если даже он нахватает радиации, то лучевая болезнь случится с ним гораздо позже, как сказали врачи, через 30-40 лет, то есть в любом случае при жизни ему ничего не угрожает. Верны ли подобные прогнозы — неизвестно, зато известно, что сегодня Наото Мацамуру называют Радиоактивным Человеком, и кроме него в опасной местности не проживает больше никто.

Наото уверен, что животные – это ответственность людей, а потому, какими бы ни были обстоятельства, это не может быть вина животных, так отчего же страдать должны именно они?

А еще Наото, фермер в пятом поколении, говорит, что Томиока – его родина, здесь он родился и вырос, и именно здесь он умрет, и ему вовсе не так важно, произойдет ли это завтра или через сорок лет.

Сейчас он большую часть своего времени работает в благотворительном фонде вместе с несколькими сторонниками, заботясь о животных, оставленных в зоне эвакуации. «У меня есть две кошки, одна собака, один страус, одна лошадь, 31 корова и четыре диких кабана», гордо заявил он. Он начал с того, что взял на свое попечение животных, которые были оставлены в родном городе. Он описал, что большинство из домашних животных были привязаны, потому что местные жители считали, что вернутся домой в ближайшее время. Мацумура взял на себя обязанность кормить животных каждый день. Власти хотели утилизировать всех оставленных домашних животных, но Мацамура фактически спас им жизнь. Мацумура получил прозвище «Радиационный человек» после того, как его обследовало японское агентство аэрокосмических исследований. Оказалось, что уровень его радиационного облучения выше, чем у кого-либо в Японии. А все потому, что он живет в загрязненном радиацией районе, ест «фонящую» пищу и пьет «тяжелую» воду. Фактически, Мацамура признает, что здоровье его подорвано, но он не собирается отказываться от своей миссии.

(c)

@темы: хомячьи замашки, надыбала у...

---

Затмение-2015

@темы: мгновение

---

Команда Skip Beat! на зимней ФБ-2015

Вот и закончилась зимняя ФБ-2015.

И хочется сказать спасибо:
- тем, кто собрал в первый раз команду по любимому фандому (почему раньше ее не было?);
- тем, кто терпеливо объяснял и поправлял новичков, в том числе и меня ;
- тем, что пришли посмотреть, почитать, полюбоваться;
- ну и конечно тем, кто проголосовал за команду.

Было увлекательно, волнительно, переживательно... И классно

Ну и на память Команда Skip Beat! на зимней ФБ-2015

@темы: мгновение

---

Сказка о Герое

Нежданно-негаданно начинается сказка, пусть даже и герои ее совсем не горят желанием быть таковыми...


То не сказка была, а присказка...
Глава 1 – Типы учителей и чем это грозит Герою
Глава 2 – Верные спутники и их значение для Героя
Глава 3 – Подворье Героев
Глава 4 – Первый Подвиг
Глава 5 - Как правильно использовать информацию
Глава 6 - Что ни делается, то к лучшему
Глава 7 - Неопределенные условия и их применение в жизни Героя (часть первая)
Глава 7 - Неопределенные условия и их применение в жизни Героя (часть вторая)
Глава 8 - У нас так принято (часть первая)
Глава 8 - У нас так принято (часть вторая)

@темы: награфоманила по, Сказка о Герое

---

Глава 5 - Как правильно использовать информацию

Название: Сказка о Герое
Жанр: фентези
Персонажи: Смелый Герой, Старая Ведьма, Верный Спутник и другие
Рейтинг: пока G
Описание: нежданно-негаданно начинается сказка, пусть даже и герои ее совсем не горят желанием быть таковыми...
Дисклеймер: мой бред, потому я и распоряжаюсь им.

Глава пятая – Как правильно использовать информацию

Когда тебя вызывают ни с того, ни с сего к ректору, всегда чувствуешь себя неуютно. Начинаешь перебирать грехи – сессия сдана, зачеты все проставлены, к началу семестра вернулся вовремя, опозданий нет…
Обнаруженный под дверью кабинета Ашараджа вальав подтвердил мои худшие опасения – вызвали явно из-за моего второго «рода занятий».
- Здравствуйте, - мысленно собравшись и получив от Гаарчи робкий мокрый тычок носом в ладонь, я открыл дверь. – Вызывали?
- Заходите, - ректор приветливо улыбнулся, оборачиваясь ко мне от стола. Рядом в гостевом кресле сидела пожилая женщина из категории «дама с нервами» - такие постоянно заламывают руки и очень воспитанно переживают, что судьба не удалась. – Ну вот, госпожа, тот самый молодой человек, которого вы хотели видеть.
- Вы имеете в виду – это Герой Магнус?
Еще одно подтверждение, что дама из аристократии. Только оттуда будут уточнять очевидные вещи и говорить о ком-то из присутствующих в третьем лице. Ну, делаем ставки? Спросит – он справится? – или – он не похож на Героя – при этом оскорбленно посмотрит на ректора? Словно он ей подсовывает фантом…
- Он самый, - Ашарадж бросил на меня взгляд, и я молча закатал рукав рубахи, демонстрируя свой браслет. – Магнус, это госпожа Ариатта.
- Очень приятно, - я изобразил поклон, и судя по выражению глаз дамы – совершенно отвратительно это сделал. Ну извините, я студент, а не выпускник Академии благородных семейств.
- Где мы можем поговорить о… моем заказе? – она глянула на ректора.
- Да прямо тут. Кабинет, разумеется, не прослушивается, а я прогуляюсь к своему заместителю, - тот вежливо кивнул – ну да, он по статусу явно не ниже ее! – и вышел, плотно притворив за собой дверь.
Я помолчал, прикидывая, можно ли мне сесть, или это посчитается за оскорбление? Впрочем, дама расценила мое молчание явно как предложение начать, потому что едва слышно прочистила горло и достала из расшитого ридикюля кошель.
- Я хочу, чтобы вы спасли мою воспитанницу из плена.
Приехали. Я ощутил дикое желание развернуться и уйти, особенно, когда на стол брякнул кошель. За что мне, а?!
- Госпожа, почему вы обратились ко мне? – я попытался воззвать к здравому рассудку дамы. – Я лишь недавно стал Героем, против воли, и уверен, что есть немало тех, кто бы с удовольствием…
- Я хочу, чтобы именно вы спасли мою воспитанницу из плена.
Руку начало ощутимо сдавливать браслетом. Кажется, я должен или отказать или принять заказ, да?
Внезапно дама всхлипнула и поспешно достала из ридикюля белый платок, который прижала к глазам:
- Простите, я…
В конце концов, спасти обычную девушку, пусть немного знатную, из плена – это же не спасение мира, верно? Спрошу у Старой Ведьмы совет, а там глядишь, можно будет и выкупить пленницу, золота вон же сколько предлагает…
- Хорошо, я выполню вашу просьбу, - я ощутил небольшое облегчение, когда дама радостно заулыбалась, вытирая мокрые глаза. Хоть не всхлипывает так душераздирающе… - Только мне нужны подробности.
- Конечно, - она закивала, убрала платок и протянула незаметно появившийся в ее руке лист пергамента. – Здесь все, что необходимо вам знать. Всего хорошего.
- А… - мы с Гаарчей растерянно провели взглядами заказчицу, затем переглянулись.
- Магнус, мне странно.
- Ты имеешь в виду – все это кажется странным?
Мой Спутник кивнул, сел на хвост и озабоченно склонил голову на бок:
- Что будем делать?
- Освобождать, раз взялись… - я невольно потер браслет под рукавом и развернул то, что мне вручила дама.
Итак, что тут у нас…
«Договор на спасение, заключен между Героем Магнусом Северянином и графиней Ариаттой Айкоземской.
Предмет спасения – Серианинда, принцесса Шапо.
Место спасения – Костяное взморье.
Награда за спасение – аванс двести золотых монет шапоанской чеканки, по выполнению договора четыреста золотых монет шапоанской чеканки»
- Принцесса? – Гаарча вообще лег на пол, не сводя с меня взгляда. – Она ничего не говорила. А Шапо – это где?
- Поговорим в другом месте, - я сунул пергамент в карман штанов, забрал со стола кошель – тяжеленький! – и вышел из кабинета. Все же, ректорский, а не логово Бабы-Яги.
Кстати о ней.

- Не нравится мне это, - Бабетта побарабанила пальцами по столу, с гримасой глядя на договор. – Магнус, еще раз – что она сказала?
- Представилась, вернее, ректор ее представил госпожой Ариаттой. Она сказала, что хочет, чтобы я освободил ее воспитанницу из плена. Положила кошель, отдала свиток, - я кивнул на оба предмета на столе, - и ушла.
- То есть, это, - она ткнула пальцем в пергамент, - ты прочитал уже потом, после своего согласия? Магнус, чем ты думал? Информации столь же много, сколько в приказе – иди туда, не знаю куда!
- Да она плакать начала!.. – я невольно вжал голову в плечи – глаза Старой Ведьмы откровенно начали гореть от возмущения. Причем, каким-то лиловым огнем… а глаза серые вроде…
- Магнус!.. – она всплеснула руками, затем тяжко вздохнула, опуская голову. – О святой Локи, чем он прогневал тебя, а?
- Старая Ведьма, - вальав приподнялся, кладя лапы на столешницу, и с любопытством заглянул ей в лицо, - а Шапо – это где?
- Небольшое королевство между Западными горами и Южным взморьем, - Хельмунда погладила его по голове, почесала за ухом – и все не отводя взгляда от договора. – Особо ничем не примечательно, разве что тем, что с недавних пор там проводятся элитные собачьи бега…
То есть там собирается знать? Тогда как же так получилось, что принцессу, самую знатную особу в королевстве, кто-то похитил и Герои не толпятся в очереди на спасение?
- Вот именно, - язвительно подтвердила Бабетта, и я осознал, что проговорил вопрос вслух. – Если бы еще задавался такими точными вопросами перед согласием – цены б тебе не было как Герою.
- Она плакать начала! – теперь за меня вступился Гаарча. Ну хоть действительно Верный Спутник!
- Ага, а если бы она на колени упала перед вами, вы бы ей еще и доплатили, чтобы взять заказ, да? – она саркастично хмыкнула и перевела взгляд на меня. – Ладно, иди домой, Герой. Утро вечера мудренее. Выспись как следует, собери необходимое в дорогу, а я пока наведу справки по этой принцессе.
- Думаете, нет никакой принцессы?
- Вряд ли кто-то бы устраивал розыгрыш практически неизвестного Героя с таким количеством золота, - Хельмунда выразительно приподняла кошель за горлышко, а затем, достав из него одну монетку, покрутила ее в пальцах. – Тут что-то не то… Идите оба отдыхать – вам завтра ехать.
Отдыхать? Угу, особенно на фоне мыслей, что даже Старая Ведьма чует нечистое дело, не говоря уже о моей интуиции и словах вальава! Но что я мог поделать, если оказался настолько слаб перед манипулирующей знатной дамой!.. Да, виноват…

Проворочавшись всю ночь в комнате общежития, я поднялся на заре, умылся, оделся и с рюкзаком на плечах двинулся вместе с еще сонным Гаарчей в сторону преподавательского корпуса.
Вот честно – при первом взгляде на мрачно-сочувствующее выражение лица Бабетты, сидевшей на высоком крыльце парадного входа мне жутко захотелось выпить. Нет, ну правда! Я никогда не видел у нее настолько жалеющего взгляда!
- Все так плохо? – я остановился перед ступеньками.
- Ну почему? Утро наступает, а ты еще жив, - она не поменяла позы, так и оставшись сидеть, подпирая голову рукой. – Договор с собою? Напомни-ка мне имечко принцессы.
Я достал из кармана куртки помятый пергамент и развернул его:
- Принцесса Серианинда… - взгляд выхватил новую строку, которой вчера еще не было. Клянусь!
«Если Магнус откажется от выполнения договора после вручения аванса, то заказчице полагается выплата неустойки в размере пяти тысяч золотых монет шапоанской чеканки»
Колени подогнулись, и я с трудом удержал равновесие.
Что это?!
- Специальные чернила, - Хельмунда словно сама видела свиток. Хотя, наверняка, лицо у меня сейчас было более чем красноречивым. – Проявляются с задержкой в сутки. Сколько там сумма неустойки?
- Пять тысяч…
- Монеты шапоанской чеканки, да? – она вздохнула, поднялась, обтряхнула плащ и спустилась ко мне. – В общем, слушай меня внимательно, Магнус. Тебе надо на Костяное взморье, вот карта, - я машинально взял небольшой свиток. - Ни в коем случае не ходи там по костям. Стоит тебе наступить на открытую кость – поднимется то существо, которое ее оставило. Гаарча, - Бабетта сурово глянула на вальава, и тот мгновенно вытянулся, как охотничий пес, всем видом показывая готовность, - тебя это не касается. Кроме того, это правило не распространяется на кости, присыпанные землей, так что – если не будет возможности пройти, засыпайте песком или землей. Запомнили?
Я кивнул, пытаясь взять себя в руки. Ибо сейчас мне дается информация, которую нельзя забыть. Если, разумеется, хочется вернуться сюда живым и целым.
- Далее, по принцессе, - я невольно поежился под темным взглядом Старой Ведьмы. – Серианинда, принцесса Шапо, младший ребенок и единственная дочь короля Таннина. Была похищена Черным хозяином Костяного взморья семьдесят лет назад.
- Сколько?! – кажется, мы оба с Гаарчей были в шоке.
- Семьдесят. Первые пятнадцать лет Герои активно пробовали ее спасти, но затем перестали. А в последние пару десятков лет, похоже, у кое-кого из королевства наладилось прибыльное дело. Находился новообъявленный Герой, ему вручался задаток, договор и… - она усмехнулась, когда я глянул в договор, а затем на нее. – Верно. А шапоанская чеканка, между прочим, поднимает курс монеты в три с четвертью раза. И все честно ведь – сами брались, сами отказывались.
- Но почему??
- Выясню – пришлю весточку, - Бабетта вздохнула, потерла глаза совершенно по-девчачьи и развернулась к крыльцу. – Давай, Магнус, хорошего пути.
- Но как мне спасать принцессу… тем более – такую старую! Может, она давно уже упокоилась… - мне категорически не хотелось уходить, но осознание, что пять тысяч шапоанских монет по нашему курсу почти шестнадцать с лишним тысяч… Да мне проще будет в рабство продаться, чтоб выплатить их!
- Не упокоилась. Иначе бы Подворье Героев давно предъявило претензию аферистам, - она поднялась на крыльцо и обернулась. – А кто станет шутить с Подворьем?
Никто.

Добраться до границы с Костяным взморьем оказалось достаточно просто – три пересадки омнибусами и полдня пешком. Можно было бы, конечно, и верхом. Но у кое-кого кое-какой скакун. Был бы нормальный – вряд ли бы Хельмунда давала инструкции, как идти пешком!
Я поправил рюкзак и решительно зашагал по дороге, рядом с которой стоял указатель «Костяное взморье. Опасно для жизни!»
За поворотом открывалось широкое побережье, одной стороной упиравшееся в отвесные скалы, а другой скрывавшееся под темно-серыми морскими волнами. Кости же белели везде – большие, средние, черепа, обломки скелетов…
- Жутко, - Гаарча вздрогнул всем телом.
- Неприятно, да… - впечатление, словно тут или кладбище, куда со скал сбрасывают тела, или битва была. – А теперь представь, что кто-то тут живет, причем не первый год.
- Старая Ведьма сказала, что Черный хозяин!
- В такой обстановке только черным и быть, - я поискал взглядом что-нибудь, напоминающее башню или вышку, но обзор закрывали скалы. – Идем.
- Только не наступай! – серьезно напомнил вальав и легкой трусцой, периодически встряхиваясь всем телом, направился вперед. – Я пойду первым, если будет много костей, предупрежу!
- Спасибо.
Идти не то, чтобы было тяжело – сложно. Приходилось выверять каждый шаг, чтобы под подошвой не оказалось даже белеющего обломка. Мелькнула мысль пойти по воде, но, поколебавшись, я ее отбросил. Можно было бы – Хельмунда сказала бы. А раз Старая Ведьма не обмолвилась, значит, нельзя.
Через пару часов напряженного пути начало темнеть и Гаарча нашел впереди у скал более-менее чистый от костей выступ, на котором мы и устроились на ночлег. Правда, у самых скал было холодно, но я обнял покрепче Верного Спутника и понадеялся, что до утра мы не замерзнем. На крайний момент, в рюкзаке еще лежит фляжка с домашним самогоном…
- Магнус… Магнус… - я с трудом разлепил глаза и первое, что увидел – встревоженные глаза Гаарчи. – Уфф, проснулся! Уже утро!
- Х-хорошо… - казалось, все тело превратилось в камень, и лишь там, где ко мне прижимался вальав, было тепло и мягко. – Н-ну и д-дубарь…
- Сильно замерз? – горячий язык прошелся по моей щеке, неся тепло.
- С-счас… - пальцы едва слушались, но подгоняемые влажным языком и неожиданно отчетливой мыслью, что надо срочно согреться, все же достали фляжку. Первый глоток показался огнем, заставив судорожно закашляться, зато второй уже просто обжег и прокатился по внутренностям. – Хорошо… - я улыбнулся, когда Гаарча лизнул меня и во вторую щеку. – Да все нормально…
- Ага, я все убрал, - он кивнул и спрыгнул на землю, потягиваясь всем телом.
- Убрал что? – самогон, согрев, добрался до мозга, слегка туманя его.
- От скал на тебя наползло. Но я убрал это.
- А? – я обернулся. Скала как скала. Серый камень…
Наползло?!
- Ой, Магнус, смотри – сорока!!
Черно-белая яркая птица долетела до нас и взволнованно застрекотала, а затем просто спикировала на спину замершему от неожиданности вальаву. Развернувшись ко мне спиной, она активно затрясла хвостом и неожиданно одно из перьев, белое, отделилось и спикировало мне в руки.
Перо? Или… письмо?
Бумага была на ощупь шелковистой, как настоящее перо, а наши северные руны – словно росчерки птичьих следов.
«Надеюсь, тебе это поможет.
1. на принцессе вневременное заклятье, поэтому выглядит, как в момент похищения – 17 лет. Неизвестно, как поведет себя заклятье, когда принцесса покинет башню Черного хозяина.
2. находится в покоях, где не получится воспользоваться приобретенной магией, только врожденной. Речь не идет о врожденной склонности к магии – важно! Там же – решетка, отделяющая принцессу от входа в покои. Не поддается магии – важно!
3. по имеющейся информации, тебя обыщут на входе, затем пропустят к хозяину. Он предложит тебе освободить принцессу. Дается час на попытки. Не получилось – отбирают все и выкидывают. Не отбирают на входе ничего – важно!»
Та-а-ак… Думай, студент, думай.
- Магнус… - тихо проскулил Гаарча, - мне долго так стоять?
Я поднял голову от письма – сорока склонила голову на бок, поблескивая темными бусинками глаз.
Ждет ответа?
- Передай, что я получил письмо, - я чувствовал себя немного глупо, но в то же время понимал, что некому меня судить. – И еще – под скалами явно нельзя ночевать.
Птица застрекотала, взмыла в небо и через пару мгновений превратилась в едва видимую точку.
Вот что значит – сорока на хвосте принесла…
Я перевел взгляд на письмо.
Итак, магией пользоваться не получится. Жаль, я с собой кучу ингредиентов взял… Получается, ни одному магу там точно не обломилось – ведь никто не владеет врожденной магией, лишь врожденной способностью к магии. А кому обломится? Магическим существам?
Взгляд упал на вальава, который с задумчивым видом созерцал письмо в моих руках.
Подходит, но решетка не поддается магии. Получается, только физическому воздействию? Тогда почему принцессу не освободил ранее какой-либо Герой-кочевник, варвар или что-нибудь в этом же роде?
Значит, и решетка не так уж и проста…
И еще вопрос – ну освобожу я принцессу, а дальше что? Нас так просто выпустят? А если она брык – и станет немощной старухой? Как идти с нею по этим костям??
Вопросы, вопросы…
Письмо как-то незаметно в руках вновь свернулось в перо, и я, покрутив его, привязал его за кончик к левой лямке рюкзака.
А просто так. На удачу. Все же любимица северных богов. А я сам кто? Северянин! Так что, сами боги велели…

Замок вынырнул из-за поворота неожиданно. Вроде скалы, кости, море, а потом чуть поворачиваешь – и дыхание замирает от черного камня, взлетающего в облака длинной стройной пикой.
- Жутковато.
- Антуражно, - не согласился я, задирая голову. Верх замка скрывался в белесой дымке. – Ну подумай, разве Черный хозяин такого места станет жить в простом деревянном доме?
- Нет, - Гаарча вздохнул. – Но антуражно.
- Ага, - я приметил высокие кованные ворота и зашагал к ним. Ощущение, что теперь не надо до рези в глазах вглядываться в тропу под ногами, придавало силы – все кости остались позади.
Видимо, и меня заметили – на верху ворот появились несколько фигур, а затем до ушей донесся противно скрежещущий скрип петель.
- Антуражно! – передернулся всем телом Гаарча, и сейчас я с ним согласился. Еще как… Нечасто к ним ходят, раз их не нервируют такие звуки!
Вблизи у раскрытых ворот оказалось трое крепких, кряжистых стражников, которые со странным добродушием следили за мной.
Едва я подошел на пару саженей, как самый высокий поинтересовался:
- Герой?
- А к вам чаще обычные туристы заходят? – не сдержался я.
- Бывает, - он подмигнул и кивнул себе за спину. – Ну заходи, Герой.
И мы зашли.
Двор. Огромный, мощеный крупными камнями. Чисто подметен.
Пристройки. Конюшни, псарни, судя по звукам. Наверняка, есть и для домашней скотины.
Галереи. Деревянные, ведут, скорее всего, в казармы. Каменные – в башни владельца.
Парадный вход. С сотню ступеней, так точно. Резные двери, с середины двора не разберешь – то ли каменные, то ли мореный дуб.
И все – черное.
- Антуражно, - тихо выдохнул Гаарча, и я невольно заподозрил, что он поставил знак равенства между «жутко» и «антуражно». Надо будет потом ему объяснить разницу…
Внутри обстановка была присуща скорее какому-нибудь поместному лорду, чем Черному хозяину – оружие, головы животных из стен, ну и, разумеется, статуи и картины. Я особо не разбираюсь в благородно-светском искусстве, но сумел узнать пару картин.
Впрочем, в огромном зале, куда нас привели, было… антуражно до зубовного скрежета. Черные портьеры на окнах, какие-то зловещие витражи, снова статуи и трон посередине, на котором и восседал хозяин замка и побережья.
- Приветствую тебя, Герой! – голос был словно потусторонний, хотя, возможно, так казалось из-за эха от стен зала. – Ты знаешь, в чьих владениях ты находишься?
- В ваших, - я кивнул, а затем представился. – Магнус Северянин. Пришел, чтобы выполнить договор на освобождение принцессы.
- Кто бы сомневался… - хозяин сделал пренебрежительный жест. – Вы, Герои, сюда приходите по двум поводам – или освободить принцессу, или убить меня.
- А наниматься никто не приходит? – я невольно вспомнил, как меня на Подворье соблазняли на темную сторону.
- Нет, - помолчав, разочарованно проговорил владелец замка. – Слушай, Герой, а может, ну ее, эту принцессу? Станешь моим помощником… правой рукой, а?
- У меня договор. А неустойка там такая, что… - я с сожалением покачал головой.
- И сколько?
- Пять тысяч золотых монет шапоанской чеканки.
Хозяин уважительно хмыкнул, затем махнул рукой:
- Слишком много для твоего выкупа. Ну иди, раз взялся за освобождение. Эй, слуги, проводите Героя к покоям принцессы. И обыщите на входе… Кстати, это что с тобою?
- Не что, а кто, - поправил я. – Мой Верный Спутник. Вальав.
- Мелочь.
Я успел положить руку на холку Гаарчи – судя по вздымающейся шерсти, тот был готов гневно отозваться.
Спокойно, пусть думает, что хочет. Пока нас не принимают всерьез, больше шансов на то, чтобы получить свое.
Те же трое стражников, которые встретили меня в воротах, провели длинными коридорами и не менее длинными винтовыми лестницами куда-то наверх. На пятой сотне ступенек я сбился со счета, прикидывая лишь, как буду спускаться назад. Впереди и за спиной так же пыхтели мои сопровождающие. Наверное, уже мысленно проклинают меня за визит…
- Ну… вот и… дошли… - лестница уперлась в дверь, распахнув которую идущий спереди стражник обернулся ко мне. – Тут… покои…
- Ага… - я вошел следом за ним в большую комнату, оказавшуюся неким предбанником. Широкие окна была распахнуты, и не сдержавшись, я выглянул.
Ох ты ж… Судя по высоте, мы достигли облаков!
- Ваше высочество, вас Герой пришел спасать! – постучав в неприметную ранее еще одну дверь, стражник прислушался, затем кивнул и развернулся ко мне. – Ну что, осталось обыскать и спасти.
Я опустил на пол рюкзак.
Брать у меня все равно нечего. Меч? Компоненты? Худой кошелек с парой серебряных монет?
- А это что? – один из досматривавших содержимое вытащил узду. Все же, хорошо, что я с нее снял все золотые бляшки с одобрения Бабетты…
- От скакуна осталось.
- Дорога как память? – все трое хохотнули, сунули узду назад и глянули на меня. – Ладно, иди. На тебе все равно ничего нет.
- Нет, - я согласно кивнул, закинул рюкзак на плечи и шагнул в покои принцессы. Дверь за спиной закрылась.
- Здравствуйте… - в никуда проговорил я, оглядываясь.
Богатое убрантство говорило само за себя – диваны, ковры, подушки, столики… и все это за решеткой. Внушительной, кованной, которая прямо говорила – фигу тебе, а не принцессу. Вальав, сунув к ней нос, резко отпрянул и потер его лапой.
- Больно?
- Пахнет неприятно, - он виновато глянул на меня. – Ты мечом разрубишь решетку?
- Смеешься? Нашим мечом я пилить ее буду еще лет семьдесят. Не уверен, что местный хозяин и на меня наложит заклятье… - я осекся, когда с той стороны решетки появилась невысокая девушка. Симпатичная, стройная. Темно-каштановые волосы были заплетены в две косы. Внешне – ну действительно семнадцать лет, и лишь взгляд карих глаз выдавал возраст. – Здравствуйте.
- Здесь не желают здравия, - голос был тонким, но с властными интонациями.
- Ну тогда – приветствую, - я вздохнул, опустил рюкзак на пол и оглядел решетку. – Я пришел вас спасти.
- Дерзай, - равнодушно отозвалась принцесса, отходя к огромному, от потолка до пола, окну и распахивая его. Ветер тут же взъерошил мои волосы и заставил подол светло-лилового платья девушки надуться пузырем.
Стоп, окно…
- А… ваше высочество, а куда окно ведет?
- В бездонную пропасть, - она обернулась. – Еще вопросы?
- А не страшно вам так стоять на краю?
- Там балкончик, - принцесса отошла немного, давая возможность разглядеть выступ шириной в шагов пять и небольшое ограждение до колена. – Это единственная моя возможность попытаться представить себя свободной…
- Магнус, а как она чувствует себя свободной? Она ведь сидит здесь? – Гаарча, до сих пор молчавший, обернулся ко мне.
- Это образное выражение мыслей и чувств, - шепотом ответил я, разглядывая окно с балконом.
Думай, думай!! По веревке не спуститься – во-первых, длина будь здоров, во-вторых, неизвестно что там внизу. Спустится принцесса, а там какие-нибудь живые и голодные твари, чьи кости там, на взморье рассыпаны.
Магией решетку не взять, магию не скастовать, меча у меня нет… фактически нет…
Я присел перед рюкзаком и начал выкладывать все из него.
Не то, не то, не то, не…
Под руку попалась узда, и шальная, дикая мысль заставила подняться и выдохнуть.
Нет, ну а почему нет??
- Ваше высочество, я прошу сразу прощения за нескромный вопрос…
- Мне восемьдесят семь лет, - она ответила с таким царственным видом, что я невольно улыбнулся:
- Я знаю. У меня другой вопрос – вы… - встретив немного растерянный взгляд девушки, я сам растерялся. Вот так прямо и спросить?.. Все ж королевская особа…
- Что – я?
Я перебрал возможные варианты слова и плюнул на все рамки приличия.
- Вы девственница?
Ее глаза расширились, а затем в них появилось столько возмущенного оскорбления, что я поспешно выставил руки вперед:
- Если вы хотите выбраться отсюда, просто скажите – да или нет. Это очень важно.
Тонкие ноздри пораздувались, затем она внезапно покраснела и вызывающе вскинула голову:
- Да. И что теперь!?
- А теперь – все отлично, - я улыбнулся и сжал в руке узду. – К вечеру вы будете в своем королевстве.
- Магнус, он скачет! – подпрыгнувший на месте Гаарча не дал принцессе задать вопрос. – Привет!
Как я и думал, единорог приземлился на тот единственно открытый кусочек пространства – балкончик.
- Привет, - я кивнул на сдержанно-недовольное фырканье, затем перевел взгляд на принцессу. – Ваше высочество, удержитесь на нем без седла и узды? А ты, парень, вези ее аккуратно.
И единорог и Серианинда уставились на меня с одинаковым выражением глаз.
Ну а что вы хотели? Я вам не великий маг, который может смело плевать на чужие заклятья! А магических существ тут только два – вальав и единорог.
Теперь они переглянулись меж собой, затем единорог тяжело вздохнул и развернулся к принцессе боком.
- Вы с ума сошли… - она попятилась к решетке.
- Отказываетесь? Тогда – мне нужно официальное заключение от вас, что вы отказались от спасения, - я достал из кармана договор и махнул им в воздухе.
- Я не отказываюсь, но это безумие! – теряя выдержку, взвизгнула девушка, рывком оборачиваясь и уже пятясь от меня.
- Еще семьдесят лет, - не отказал я себе в удовольствии напомнить. – Согласны подождать?
Она испепелила меня взглядом, затем поджала губы, подтянула рукава платья и шагнула к единорогу, командуя:
- Отвернитесь!
Да ради всех богов.
Мы с вальавом послушно отвернулись и прислушались к сдавленному тихому бормотанию и ехидному фырканью.
- Все…
Остается надеяться, что сидя боком на единороге, она не свалится…
- Тогда вперед, - я махнул рукой, и мой белоснежный скакун, едва слышно заржав, прыгнул с места в небо…
Кажется, принцесса успела что-то мне крикнуть… Или ругнулась – кто их разберет, царственных особ?

Назад мы спускались в одиночестве – ни одного стражника за дверью не обнаружилось. Когда длиннющая винтовая лестница осталась позади, я понадеялся, что все же не страдаю топографическим кретинизмом… Впрочем, стоило просто идти за Гаарчей, который спокойно двигался по коридорам, сворачивая в нужных местах.
В тронном зале ничего особо не изменилось, разве что перед самим троном поставили стол с едой.
- А, Герой, - Черный хозяин махнул мне жареной куриной ногой. – Ну что, спас, да?
- Типа того, - я кивнул, стараясь не прислушиваться к своему желудку, который тихо квакал на аппетитные запахи. Судя по тому, как часто и быстро вальав облизывал нос, Верного Спутника тоже пробрало. – Я пошел?
- Иди-иди, - прочавкали мне уже в спину.
- Хоть бы поделился, - едва слышно проворчал Гаарча у самых дверей.
- Знаешь, лучше я тебе отдам свою долю сухаря и ветчины там, за воротами, чем останусь тут и потребую обеда. В антуражной обстановке, - я вытащил последний козырь, от которого вальав буквально ввинтился в едва приоткрытую дверь и бегом направился к главному выходу из замка.
- Эй, Магнус, - моя нога замерла над порогом, - как выплатишь неустойку, приходи. Мне Герои нужны.
Неустойку? То есть он решил, что я сдался?! Тогда его ожидает сюрприз через пару часов…
- Я буду иметь в виду, - обернувшись, я помахал рукой и поспешно закрыл за собой дверь.
Распахнутые при нашем приближении ворота захлопнулись за спинами, и мы, не сговариваясь, быстрым шагом двинули в обратном направлении. Дорога была знакома, опасности тоже, поэтому даже когда начало темнеть, я не остановился. Да и Гаарча, забегая далеко вперед, в конце концов вернулся с радостной новостью – виден уже указатель, тот самый, который предупреждал, что впереди опасно.
- Фух… - я обессиленно свалился на песок, мечтая о том, чтобы вытянуть ноги. Короткие привалы посреди костей не позволяли это сделать, и вот сейчас, невольно любуясь недобро белеющими пятнами на взморье, я потягивался и потягивался.
- Мы тут будем ночевать? – вальав тоже вовсю следовал моему примеру.
- Хорошо бы где-нибудь под крышей, - я глянул в звездное небо. – Все же холодно с моря.
- Так дымом пахнет. Вооон оттуда!
Дымом?
Я с трудом встал и буквально поплелся за убежавшим по кромке воды Спутником. Ноги молили о пощаде, желудок о еде, да и спать хотелось неимоверно. Видать, нервы взяли каникулы после нескольких дней напряжения…
Небольшая хижина и растянутые рядом с нею сети, в которые я влетел в темноте, намекали на хозяина. Выпутавшись, я добрался до двери и пару раз стукнул в нее – все же пугать хозяина не хотелось.
- Кого несут темные боги? – хрипло откликнулись на мой стук. Пришлось отшатнуться, когда дверь распахнулась на меня.
На пороге стоял старик. Огонь очага подсвечивал его высокую фигуру, придавая е й слегка зловещий ореол.
- Не пустите переночевать? – я попытался придать лицу самое благонадежное выражение. – А то боюсь, что в темноте заплутаю и не выйду на нужную дорогу.
- Да ты уже заплутал, раз оказался перед моим домом, - старик сдвинулся с порога внутрь, жестом приглашая войти. – Как тебя занесло к самому Костяному взморью?
- Да так, дела были… - я перешагнул через порог, глянул на Гаарчу, который робко зашел следом, и закрыл за собой дверь. - Спасибо.
- Дела? Тут дела обычно либо для злодеев, либо для Героев.
- А вы как же? – скинув рюкзак на глиняный пол, я не сдержал выдоха облегчения.
- А я рыбак, как видишь.
Вижу. Рыба в углу сушится, и судя по запаху – томится в горшке. Желудок снова крякнул.
- Садись, парень. Сначала поешь, а уж потом и все остальное. Пес твой ест рыбу?
- Ем, ем! – голодный Гаарча аж закивал, заставив старика охнуть и замереть. – Я даже сырую могу!
- Давайте я сначала представлюсь, - отчего-то дернуло вежливо поклониться. – Герой Магнус Северянин. А это мой Верный Спутник Гаарча.
- Ульфрик, - рыбак тоже поклонился. Наверняка, мы выглядели как два ненормальных, раскланиваясь, словно при знатном дворе. Но что-то заставляло меня действовать именно так. – Присаживайся, Герой, поешь и накорми своего Верного Спутника.
Что все-таки не так? Ну рыбак, ну старик…
Хорошо, а что рыбак делает здесь, в опасной близи от Костяного взморья и Черного хозяина? Причем одна же хижина. А ближайшее поселение – станция омнибусов в нескольких часах ходьбы отсюда. Для кого он ловит рыбу? Для себя?
Я припомнил его имя и подозрения окончательно оформились: никто в здравом уме не назовет сына простого рыбака Ульфриком. Это дворянское имя.
Какой-нибудь изгнанный граф или герцог? Или маг из высокородных? А что, встречалось в истории и такое…
- Значит, решил попробовать спасти принцессу из замка Черного хозяина? – дождавшись, пока мы доедим свой ужин, старик заговорил первым. – Думаешь, у тебя получится? Многие славные Герои…
- Магнус уже спас принцессу, - облизывающийся вальав поднял голову.
Теперь понимаю смысл выражения «челюсть отвалилась».
- Спас?? – очнувшись, Ульфрик порывисто, словно молодой, развернулся ко мне. Я лишь кивнул. – Но где она?!
- Думаю, что уже в своем королевстве.
- Вот так просто… - он внезапно осунулся, будто вспомнил, сколько ему лет. – Значит, она ждала именно тебя…
- Сомневаюсь, - он тут от шока не преставится? – А вы ее знаете?
Старик кивнул:
- Когда мне было семь, а ей два, нас обручили… - я с трудом удержался на табурете. Он жених принцессы?! Сколько ему тогда лет?! Но Ульфрик, не обращая уже внимания на мое лицо, все говорил и говорил. – … а перед самой нашей свадьбой ее похитили. Черный хозяин потребовал огромный выкуп, но король Таннин не стал его платить, вместо этого объявил награду за освобождение дочери. Сначала все ринулись, потом поток стал меньше, а потом остался фактически лишь я, - он покачал головой и горько усмехнулся в спутанную бороду. – Двадцать семь попыток… В конце концов, Черный хозяин просто наложил заклинание на взморье и я уже не смог проехать по нему. Тогда просто поселился здесь, пусть не рядом, но близко… Все думал – вдруг ее освободят, кавалькада проедет мимо и я увижу ее…
- Дедушка, вы принц? – Гаарча поджал уши, с любопытством глядя на старика.
- Бывший, - тот снова усмехнулся. – Как и Серианинда, я был младшим. Свою долю продал старшему брату и потратил все на магов, оружие…
- Если бы мы знали про вас раньше, мы бы вас с собою взяли! Правда, Магнус?
Ульфрик хрипло рассмеялся:
- Я лишь мешал бы вам… я стар, очень стар… но зато теперь я могу спокойно умереть, зная, что моя невеста свободна…
- Зачем вам умирать?? Вы же еще сильный!
Я не вслушивался в их разговор.
Почти три десятка раз пытаться спасти невесту – настолько упорно, что разозлить похитителя. Несколько десятков лет жить здесь, вдали от королевства, от знакомых и удобств, лишь для того, чтобы знать, что ее освободят в конце концов…
Такое раньше встречал только в любовных романах своих двоюродных сестер. И всегда думал, что это лишь выдумки. Мне было сложно его понять, но я не мог не восхищаться им. Его верностью, его преданностью, его упорством в желании не изменить своим чувствам. Гаарча прав – он сильный.
- Послушайте, - когда я осознал, что в хижине давно наступила тишина, мысль пришла сама собою, - поехали с нами. Вы не думайте, деньги на омнибус на нас троих у меня есть. Я вас даже до самого королевства Шапо провожу.
- Зачем это тебе, Магнус? – Ульфрик качнул головой.
- Чтобы вы увидели свою невесту.
Он замер, совсем по-старчески осунувшись:
- И что я ей скажу? Что я тот самый принц…
- Что захотите, то и скажете, - перебил я и прямо встретил недоверчивый взгляд. – Хоть потребуете выйти за вас замуж! Ну не должна ваша история закончиться здесь, в этой продуваемой хижине. Не должна, понимаете? Неправильно это.
- Соглашайтесь, - Гаарча немного подполз ближе к старику и заглянул ему в лицо. - Мы с Магнусом проводим.

Он согласился, и едва забрезжил рассвет, как мы втроем двинулись по дороге к станции омнибусов. Ульфрик оставил все в хижине, забрав лишь нож – отличный, охотничий, из сероватой матовой стали – и старинный перстень, который, по его словам, подарила именно Серианинда. Эти два предмета и остались у него со времен, когда к имени прибавлялось «его высочество»…
- За нами едут! – вальав внезапно отбежал назад, настораживая уши, затем обернулся к нам. – От башни едут!
- Черный хозяин, - Ульфрик покрепче сжал тяжелый посох.
- Мог бы опомниться и попозже, - вздохнув, я вытащил свой меч и с некоторым сомнением обнажил его. Поймав немного удивленный взгляд, я лишь с извиняющей улыбкой пожал плечами. Ну вот такой у меня меч…
Черные всадники наметом появились от взморья. Эх, жаль, что по костям можно верхом ездить…
- Ты!! – осадив передо мной скакуна, всадник поднял забрало и я узнал самого Черного хозяина. – Ты ее освободил!
- Ну да, - я постарался как можно спокойнее кивнуть. – Вы же сами сказали – ну что, спас? Я подтвердил. Что не так?
- Что не так?! Как ты посмел!
- Погодите, - он мне претензии предъявляет?? – Уговор какой был? Мне дается час на спасение принцессы. В отведенное время я уложился? Уложился. Ничего запретного не использовал? Не использовал, да вы бы и не позволили. Так что не так?
- Тогда как ты спас ее?!
- А вот это – конфиденциальная информация. Напишу мемуары – сможете прочитать и узнать.
Да, я наглел, но уж очень занятный вид был у Черного хозяина.
Он явно посчитал, что я зарвался, ибо выхватил меч, крича какую-то фразу – языка я так и не понял.
- Магнус, он приказал своим слугам атаковать, - старик перехватил посох на манер боевой палицы. – Твой Спутник сможет покусать лошадей, чтобы они взбесились?
Мой… Спутник?!
Гаарчи рядом не было.
Где он?.. Куда делся-то?! Только что был справа от меня!
На землю начали спрыгивать стражники, заставив нас попятиться… а далее под ногами уже спешившихся мелькнула темно-рыжее пятно – Гаарча! Какого… - а затем прямо из-под песка там же взметнулся то ли туман, то ли фонтан и посреди всей недоброй компании возник… возникло… честно, я не силен в животном мире, чтобы сходу идентифицировать появившееся чудовище.
Судя по испуганным вскрикам и по тому, как нервно обернулся Черный хозяин, обитатели Костяного взморья точно знали, кто им дышит в спину. И кто не прочь закусить людьми после долгой смерти…
- Магнус! – ко мне подлетел взъерошенный, напуганный, но решительный вальав. – Бежим!
Мы, оглянувшись, втроем быстро двинули по дороге, пока нечто дикое и злое полностью оттягивало внимание наших оппонентов на себя.
- Может, мы побыстрее пойдем? Ульфрик, вы как?
- Магнус, к нам едут оттуда! - Гаарча внезапно побежал по дороге от места сражения.
- Опять?! – я невольно застонал, подхватил старика под руку и огляделся. Где бы тут спрятаться?! Но не успел взгляд найти что-либо подходящее, как к нам лихо подкатил небольшой омнибус. Возница козырнул, не обращая внимания на схватку вдалеке:
- Герой Магнус Северянин? – я немного ошалело кивнул – я уже такой знаменитый?! – Прошу в салон.
Ладно, потом выясним!
Подсадив Ульфрика на ступеньки, я дождался, пока следом запрыгнет Гаарча, и вскочил внутрь, захлопывая дверцу. Тут же омнибус развернуло, послышался залихватский свист и щелчки кнута, и мы поехали…
- Ты очень предусмотрителен, Герой Магнус.
- Я тут точно не при чем, - я лишь помотал головой, расслабленно откидываясь на спинку сиденья. – Понятия не имею, как тут оказался омнибус.
- А разве ты сразу не договорился? Ведь что у тебя перо, - старый принц указал на сорочье письмо, по-прежнему болтающееся на лямке рюкзака, - что у возницы в шляпе такое же…
- Тогда точно не я… - я погладил шелковистое перо и усмехнулся пришедшему пониманию. – Это все Старая Ведьма.
Вот именно. Она наверняка наняла омнибус и приказала ждать нас. Вряд ли могла предполагать, как именно я спасу принцессу, а значит, позаботилась о том, чтобы мы доехали с нею…
- Гаарча, что ты сделал там?
- Сбегал за костью, - тот подобрал под себя все ноги, сворачиваясь лохматым клубком рядом со мною. – Выбрал самую большую, какая была поблизости. Ведь они все равно бы спрыгнули, правда?
Не обязательно. Могли просто затоптать… Но разве это умаляет значение поступка моего Верного Спутника?
- Молодец, - я погладил лобастую голову и улыбнулся. – Конечно, спрыгнули бы. И ты продумал просто идеальный план.
- Правда?? – его взгляд стал таким восторженным, что я не сдержался и уже двумя руками потрепал его за уши:
- Честное слово Героя!

Частный омнибус, все же, очень даже неплохое средство передвижения. Ни пересадок, ни надоедливых соседей. Под сиденьями корзины с едой, дорога ровная… Правда цена – не просто кусается, она выгрызает кошелек!
Ладно, быть должным Старой Ведьме не то же самое, что аферистке из далекого королевства. Интересно, как там приняли принцессу? А она как приняла свой дом?
Но все вопросы вылетели из головы, когда наконец возница объявил, что приехали. Но вместо ожидаемых незнакомых окрестностей столицы королевства Шапо я увидел невысокие ворота, за которыми виднелся двухэтажный простой дом.
Сзади с кряхтением вышел из омнибуса Ульфрик:
- И куда мы приехали?
- Ну… - я снова огляделся. – Внешне очень смахивает на мой город… - вальав, потянувшись у моих ног, деловито направился к калитке и поскреб в нее. – Гаарча, ты знаешь, чей это дом?
- И ты знаешь, - он обернулся ко мне с такой святой уверенностью, что я еще раз вытянул шею, чтобы рассмотреть дом.
И замер, когда калитка распахнулась и передо мной появилась Хельмунда Бабетта собственной персоной.
- Вас только за смертью посылать! – она недовольно выгнула одну бровь, бросила взгляд мне за спину и посторонилась. – Входите, нечего задерживать омнибус.
- Здравствуйте, Старая Ведьма! – Гаарча радостно вильнул хвостом. – А мы принцессу спасли!
- Знаю.
- И…
- Не стой на дороге, потом расскажешь, - я подтолкнул его и вошел следом на просторный двор.
Первый раз в доме магистра. Даже интересно немного – как живет магистр технической магии?
- Ульфрик, - я обернулся и увидел, как старик медленно и с достоинством кланяется Хельмунде.
- Принц Каракаласа, - та кивнула, тоже поклонилась и указала на дом. – Проходите, ваше высочество. Мое имя Хельмунда Бабетта, я учитель Магнуса.
Во всех смыслах, причем…
Дом оказался построен в том стиле, в котором и половина домов вокруг Рюгена – просторная комната-горница, лестница на второй этаж, где наверняка пару жилых комнат, а вон за той дверью – кухня с печью. А за той – внутренние пару комнат…
- Вещи оставляйте здесь, а сами идите в баню. Она уже протоплена, чистая одежда там есть, - Хельмунда скрылась за одной из дверей и уже из-за нее добавила. – Агаманон Митрич, проведи их!
- Как попросишь, - рядом незаметно, как и все домашние помощники, возник плотный невысокий домовой. – Ну-с, гости дорогие, следуйте-с за мною. Банника у нас нет, но не извольте-с беспокоиться, отпарю сам как положено.
Идя за Агаманоном – ну и имя, язык в узел свернется! – Митричем, я невольно усмехнулся про себя. Бабя-Яга и есть – встретила, попарит, накормит, напоит, а потом спрашивать начнет. Впрочем, горячая вода сейчас действительно не помешает…
Если бы не домовой, я бы там в бане и заснул. Тепло, хорошо, никто не дергает, никто не угрожает. Но Митрич буквально выгнал меня из парилки, заставил одеться и повел нас обоих в дом. Ульфрик, кажется, тоже воспрял духом – уже не молчал, а спрашивал про город, обычаи. Оказывается, у нас он никогда и не был. То Шапо, то собственное королевство, Каракалас. Хотя – какие они там, эти королевства? Маленькие анклавы, которые не захотели терять свой суверенитет, когда соседи объединялись в единую страну. Им виднее, разумеется…
- А… - войдя в дом, я невольно споткнулся на ровном месте, когда за накрытым столом обнаружил ее высочество Серианинду, прицессу Шапо. – Здравствуйте…
Что она тут делает?! Разве не должна быть у себя дома?! Чтобы всем заявить о своем возвращении и тэдэ и тэпэ?!
Она бросила на меня косой взгляд, чуть обиженно поджимая губы. Неужели до сих пор дуется за то, что заставил сесть на единорога? Или за вопрос?
Стоп. А Улфьрик что?
Старый принц оказался у меня за спиной, с тоскливо-жадным выражением глядя на принцессу. Ну вот и сподобился через семьдесят лет.
- Прошу садиться-с, - Агаманон Митрич с поклоном отодвинул по очереди деревянные стулья с резными спинками и шмыгнул за спину Бабетты.
- Садитесь-садитесь, - она сдержанно улыбнулась. – Разговоры потом.
Усевшись на предложенный стул, я едва слышно выдохнул и покосился на появившегося рядом вальава, который довольно и сыто облизывался.
Раз потом, значит, потом.

Разговоров как таковых не получилось, ибо после трапезы Хельмунда просто представила Ульфрика и Серианинду друг другу и вышла. Я по стеночке двинул за нею - слишком растерянное и пугливое молчание было в горнице, и ощущение, что я лишний, только уверенно крепло в нем.
За дверью оказался небольшой коридор и в конце его приоткрытая дверь. Осторожно шагнув в новую комнату, я невольно затаил дыхание.
Книги. Книги. Книги!! Сотни, самые разные, на полках, на столе, на креслах-качалках…
Я зачарованно двинулся вдоль шкафов, разглядывая корешки с названиями.
Руны, вязь, резы, буквы…
- Скажи мне, славный Герой с Севера, что ты думал, когда отправлял единорога со спасенной девицей из замка черного злодея?
Мгновенно позабыв о книжном очаровании, я изумленно обернулся к сидящей в кресле Бабетте:
- Что это с вами, что вы заговорили, как трубадур?!
- Знаешь, очень хотелось поначалу заговорить, как приморские пираты, - она вздохнула и кивнула на соседнее кресло. – Потом посмотришь книги. Расскажи сначала все.
- А, хорошо, - я устроился, дождался, пока Гаарча, оказавшийся под столом, усядется рядом на стуле, и припомнил события последних дней. – В общем, до взморья добрались…
- Это я знаю, - Старая Ведьма отмахнулась. – Сорока сообщила, что встретила вас утром. Молодцы, что не пошли по воде.
- Вы не говорили, что можно, поэтому я не решился.
- Правильно. Вода там… гадкая, - она поморщилась. – Оставляет паршу на теле.
- Фффу!! – вальав от избытка чувств весь встряхнулся. – А на скалах тоже такое? – Хельмунда заинтересованно прищурилась на него. – Я еле добудился до Магнуса утром, а потом еле слизал с него такую странную серость. Она со скал наползла на него.
- Не встречалось ничего такого в свитках… - Бабетта задумчиво хмыкнула. – Кто-то не ночевал, проезжая или проходя Костяное взморье при свете дня, кто-то просто ночевал посреди костей… Если кто-то ночевал под скалами да еще один – рассказать точно не получится.
Логично. Получается, среди тех костей есть останки тех, кто пытался освободить принцессу?
- Что было дальше?
- Ну, - я мысленно вернулся к взморью, - мы вошли в замок, там нас встретил хозяин, отправил к принцессе, дал час. Поднялись наверх…
- Там такая крутая лестница!! И много-много ступенек!
- Ага… Наверху меня обыскали, ничего не взяли. Затем мы зашли в комнату. Решетка была…
- И она так пахнет, что голова кружится, - вальав для наглядности покрутил головой так, что уши захлопали.
- Вот я и подумал – не с моим мечом рубить решетку, равно как и магией не воспользоваться. Но вы писали в письме, что магические существа могут игнорировать все запреты. А единорог – самое подходящее, разве нет?
Хельмунда необычно добро улыбнулась:
- Радует, что ты умеешь делать выводы из информации. Признаться, твое решение – неординарное и не сразу придет в голову даже опытному магу. Впрочем, ты Герой. Вот только, что ты думал, когда отправлял из башни единорога с принцессой?
- А… - я растерялся. – Думал, чтобы он доставил ее в безопасное место, то есть домой…
- То есть, сначала ты попросил о безопасном и только потом о ее доме? Нет, мне лестно, что ты считаешь мой дом самым безопасным местом, но в следующий раз думай конкретнее, - она медленно и глубоко выдохнула. – Ибо я, мягко говоря, была изрядно удивлена, когда вернулась после занятий домой, а на крыльце меня ждет хмурая девушка и единорог общипывает кусты малины…
- Я не специально!..
- Я понимаю, - чуть язвительно улыбнулась Бабетта. – В любом случае – ты молодец. И ты, Гаарча, тоже молодец – дважды спас нашего Героя, - мы даже спросить не успели, как она поднялась и пояснила. – Сорока на хвосте принесла.
Ну да, сорока…
- Посольство Шапо было вчера вечером. Признали принцессу, как тетю правящего короля, выплатили сумму по договору, - я с удовольствием принял в руки кошель с вензелем. И сам немаленький и вес тоже приятный. – Сама принцесса хотела дождаться тебя, чтобы убедиться, что с вами все в порядке. И явно не ожидала, что вы приедете с ее бывшим женихом.
- И что теперь с ними будет?
- Хороший вопрос, Магнус, - она снова села в кресло. – Зависит от многих факторов – остались ли у них чувства, что окажется сильнее…
- Он точно ее любит до сих пор. Семьдесят лет ждал.
Хельмунда лишь пожала плечами:
- А у нее? Остались у нее чувства? Не окажется ли, что молодость, которую дарует ей заклинание, будет важнее памяти о любви?
- Это будет несправедливо к нему… - я поднял на нее взгляд. – Ведь… это неправильно просто. Он ждал, верил, надеялся, пытался… - в серых глазах Старой Ведьмы что-то промелькнуло. - Я не прав?
- А к ней будет справедливо? Если все чувства прошли? И хочется жить, возместить все те годы, которые были украдены из жизни, а ей навязывают глубокого старика в мужья.
- Откуда вы знаете, что прошли чувства? – в душе поднималось раздражение – я не мог не признать ее правоту, но категорически не хотелось этого делать!
- Оттуда, откуда ты знаешь, что он до сих пор любит, - спокойно парировала Хельмунда. – Может, сейчас он мысленно проклинает тебя за то, что лишил его цели – ждать. Просто ждать, не заботясь ни о чем.
Излюбленный метод Бабы-Яги – выдавать противопоставления сказанному так, чтобы студент начинал сомневаться в своих словах. Но мы же не на экзамене, чтобы валить меня и заставлять доказывать, что я прав!.. Тем более, что доказательств у меня и нет, лишь догадки и желание, чтобы… чтобы был смысл в моем подвиге.
- Получается, мы совершили плохой подвиг? – Гаарча огорченно вздохнул.
- Кто тебе такое сказал? – обернулась к нему Бабетта.
- Ну вы же сами говорите…
- Я говорю так, чтобы вы поняли – нет четкого разделения на добро и зло. Один и тот же поступок можно представить и хорошим и плохим в зависимости от того, с какой стороны на него посмотреть, - она наставительно покачала пальцем. – А вот как правильно вывести из него вывод – в этом и заключается смысл подвига. В вашем случае что получили?
Вальав сосредоточенно насупился, затем поднял морду:
- Магнус получил кошелек!
- Верно. Значит, он оплатит свое обучение, сможет отослать что-то домой, что-то в казну Подворья. Плохо? – Гаарча замотал головой. – Еще что?
- Проучили аферистов, - я вздохнул, соглашаясь на игру «думай вместе с нами». – Восстановили историческую справедливость, выполнив приказ короля об освобождении принцессы.
- Верно, - Хельмунда улыбнулась. - Еще?
- Принц и принцесса встретились!
- Чем бы ни закончилась их встреча, - она снова кивнула вальаву. – Кроме того, вы оба научились использовать полученную информацию наилучшим для себя образом, - мы со Спутником переглянулись. – Единорог в башне и кость во время погони. Вы получили знание, чистое, научное, и применили его так, что и спасли девушку, которую семьдесят лет никто не смог вытащить из башни, и ушли от погони без царапины, при этом наказав преследователей, - Баба-Яга покровительственно улыбнулась. – Так что не считайте свой подвиг бесполезным.
Ну, если рассуждать подобным образом, то и смириться можно с легкой горечью…
- Хозяюшка, - в дверь сунулся домовой, - ты уж прости, что мешаю тебе в кабинете, но там гости тебя зовут.
- Уже решили ехать? – Хельмунда быстро поднялась и направилась следом за ним по коридору. Мы с Гаарчей снова переглянулись и двинулись следом.
Агама… в общем, Митрич привел нас в горницу назад, где принцесса уже стояла в плаще. Увидев нас, она гордо вскинула голову:
- Благодарю вас за дом, за угощение и за время, которое вы потратили на нас.
Нас? Я покосился на стоящего за ее спиной Ульфрика. Он был спокоен и даже, как мне показалось, расслаблен.
- Омнибус, как вы и просили, ждет вас у ворот, - Бабетта чуть поклонилась. – Мы проводим вас.
- Вы едете с ней? – уже на крыльце я тихо поинтересовался у принца, и тот кивнул, так же тихо отвечая:
- Я попросил у нее последнее желание – проводить до ее замка.
А потом? – чуть не спросил я, но прикусил язык. А что потом? Ей семнадцать. Ему девяносто два. Даже не дедушка, а прадедушка…
Омнибус был другим, нежели тот, на котором мы приехали. Провожая его взглядом, я невольно вспомнил о стоимости проезда.
- Сколько я вам должен за омнибус?
- Нисколько, - Хельмунда пожала плечами и развернулась к дому. – Я взяла из твоего кошеля.
А?! На мгновение я оторопел, но затем вспомнил его тяжесть и успокоился. Ну и ладно. Главное, что не должен ей ничего!
- Кстати, пока ты там подвиги совершал, твоя группа написала контрольную по молниевым цепям. Так что с тебя два реферата на эту тему.
Уж лучше бы я денег был должен!!

- Просили зайти? – я заглянул в кабинет Бабетты после занятий.
Вместо ответа она лишь протянула мне свиток.
И что у нас там? Надеюсь, не очередной договор?
«С удовольствием извещаем вас о том, что в сие полнолуние девятнадцатого числа состоялось законное бракосочетание ее высочества Серианинды, принцессы Шапо, и его высочества Ульфрика, принца Каракаласа. В связи с тем, что Герой Магнус Северянин принял активное участие в судьбе сочетавшихся браком, упомянутые венценосные особы заверяют, что он будет всегда желанным гостем в их имении герцогстве Намо-Шапо. С уважением…»
- Они все-таки поженились?!
- Более того, на свадьбе Ульфрик выглядел максимум лет на сорок, - Хельмунда с таким удовольствием закивала, что я невольно заподозрил, что она принимала активное участие в подготовке свадьбы.
- То есть и на него подействовало заклинание? И за два месяца…
- Нет, - она загадочно улыбнулась на мой растерянный вопрос. – Судя по тому, что я узнала, она потратила половину своего приданого на… - блин, она издевается так молчать!! - … молодильное яблоко.
А?! Молодильное яблоко для… Ульфрика?
- Способная девушка, - Баба-Яга улыбнулась, подпирая голову рукой. – Достаточно было просто рассказать ей о заклинании, и она сама поняла, что пока считаешь себя молодой, то и выглядеть будешь молодой. А раз так, то есть время и возможность помочь тому, кто разделял с ней все эти годы.
Вон оно что… Я невольно восхитился сообразительностью принцессы и глянул на письмо, бывшее лучшим доказательством того, что все-таки подвиг я не зря совершил.
- Ну что, теперь все по справедливости?
Улыбка Старой Ведьмы лучилась таким довольным сарказмом, что я лишь улыбнулся в ответ, поклонился и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.
Доволен. Потому что в конце концов, это же моя Сказка.


Глава 4

Глава 6

@темы: награфоманила по, Сказка о Герое